Остров
По пути на остров гид упоминал, что ему шестьдесят, однако, несмотря на сморщенное, как печеное яблоко, лицо, он довольно крепок и бодр – я бы не дала ему больше сорока.
Онор рядом со мной внимательно вглядывается в землю, прежде чем сделать очередной шаг.
– Тут полно пауков, – объясняет она, заметив мой взгляд. – Тарантулы, черные вдовы, гигантские круглопряды и пауки-охотники, – проговаривает она каждое название так, будто читает заклинание, их отпугивающее.
Лично я довольно спокойно отношусь к паукам, однако при этих словах даже меня передергивает. Уверена, в Таиланде водятся и змеи, и бог весть что еще. На территории отеля мне повстречалась парочка напуганных гекконов и какие-то диковинные птички. Вот только сейчас мы далеко от вычищенной, безопасной цивилизации, так что живности здесь гораздо больше.
– Не переживайте, – оборачивается к нам Джефферсон. – Пауки тут не смертоносные, могут только больно укусить. Хотя, если не обработать укус, можно занести инфекцию.
– Ну спасибо, – бормочет Онор. – Очень обнадеживает.
Идущий позади с двойняшками Дэнни смеется неестественным смехом. Уж не знаю, что сегодня произошло с влюбленными, но когда Онор выпрыгнула из лодки, он казался раздраженным. И теперь они ведут себя странно и не сюсюкаются, как обычно. Возможно, дело во вчерашнем инциденте. Мне остается лишь гадать, поскольку со мной никто не заговаривал о случившемся, кроме Дэнни, который пробормотал утром: «Спасибо, что заступилась за нее».
– Дальбергия кочинчиненсис, – внезапно громко сообщает Джефферсон, указывая на хиленький росток. – Тайское розовое дерево. Его нельзя трогать, оно занесено в Красную книгу.
– Да, верно, – кивает Ануман. Если наш гид и раздражен поведением своего подопечного, то умело это скрывает. Затем он кладет ладонь на ствол дерева шириной с мою ногу. – Вот что нам нужно.
– А это… – начинает Джефферсон, однако тут мимо нас с Онор стремительно протискивается Мэг и дает ему подзатыльника. – Ай!
– Джефферс, ну серьезно! Ты всю неделю собираешься себя так вести?
– Как вести? – переспрашивает тот, удивленно округлив глаза.
– Умничать! Ануман профессионал, хватит уже его доставать!
– Да я только… – Джефферсон опускает плечи.
Меня охватывает жалость, которая тут же сменяется злостью.
Утром я проснулась спокойная и совершенно безразличная ко всему, словно ничего на свете не способно меня задеть. А потом призналась маме, что не очень-то хочу ехать на остров, и она сбросила на меня эмоциональную бомбу: «Том был бы счастлив такой возможности. Не отказывайся, Джессика».
Том. Т-о-м. Эти три буквы – мой криптонит, моя ахиллесова пята.
«Мам, не надо…» – попросила я. «Ну же, съезди! Ради Тома», – не унималась она.
Мне хотелось закричать: «Можно подумать, я чувствую себя недостаточно виноватой!»
– Джесси? – Резкий шлепок по плечу возвращает меня на знойную землю, припорошенную листвой. – Все нормально?
Майло озабоченно глядит на меня сверху вниз, его темные брови сошлись на переносице.
– Ты внезапно издала странный звук, – объясняет он.
Остальные тоже пялятся на меня. Божечки, что я произнесла-то?
– Нормально, просто… эм…
На помощь приходит громкий стук мачете, вонзившегося в ствол дерева, – Ануман начинает рубить. Минуту спустя дерево с громким хрустом падает на землю, и гид передает мачете Джефферсу – тот счастлив так, будто ему подарили пожизненную подписку на ежемесячную доставку наборов для похода. Час спустя, насквозь промокшие от пота и запыхавшиеся, мы волочим срубленные стволы к пляжу.
– Лагерь разобьем здесь. – Ануман указывает на небольшую полянку под деревьями. – Недалеко водопад с чистой водой и источники пищи. – Он кивает наверх, где высоко над нашими головами висят кокосы, а на соседних деревьях – спелые манго кораллового цвета и гроздья зеленых бананов.
– Потрясно! – счастливо выдыхает Онор, и с ней сложно не согласиться. Теперь, оказавшись в джунглях, наполненных трелями птичек и криками обезьянок, я содрагаюсь при воспоминании, что чуть было не отказалась от фантастического путешествия. Здесь просто волшебно, аж дух захватывает.
– Только вон те не ешьте, – говорит Джефферсон, показывая на дерево рядом с пляжем, на котором растут забавные плоды, похожие на желтые яблоки с зелеными какашками снизу. – Это кешью. – Заметив наши по-прежнему ничего не понимающие физиономии, он поясняет: – Они ядовитые, пока не созреют.
– Верно, – кивает Ануман. – Я вам позже расскажу, что можно есть, а что нельзя. Сейчас займемся лагерем и разведем костер.
Примерно час мы работаем с энтузиазмом, болтаем и перебрасываемся шутками, вбивая в землю колья, а также сплетая крышу из банановых листьев. Однако потом Ануман сообщает, что надо соорудить вторую хижину – для готовки и хранения еды. Сразу же сыплются отговорки – у Онор заноза, Дэнни кажется, что у него солнечный удар, а у Мэг болит спина. Я с завистью наблюдаю за тем, как они идут к морю, стягивают с себя потную одежду и ныряют в кристально чистую лазурную воду.
– Можешь тоже окунуться, – говорит Майло, оглядываясь на меня. – Мы справимся и вдвоем, верно, Джефферс?
Тот отрывает взгляд от дерева, которое пилит с мрачным упорством.
– Конечно. Отдохни, Джесси.
Я провожу пальцами по лбу, затем по волосам – я вся мокрая. В бриджах и льняной кофточке с длинными рукавами ужасно жарко. Представляю, как приятно было бы все это с себя стянуть и окунуться в прохладную воду.
– Джесс, – тише добавляет Майло, наклонившись ко мне, – тебе нечего стесняться, тут все свои.
– Я не стесняюсь! Просто не хочу плавать, и все.
Бросив на него суровый взгляд и сердито фыркнув, я уношусь в джунгли. К глазам подступают горячие слезы.
«Догони меня», – мысленно умоляю я, уходя все дальше. Внутри бурлит раздражение, тем не менее я не забываю смотреть под ноги, чтобы не наступить на змей или пауков. Разумеется, он за мной не последует – у него ведь нет суперспособности читать мысли. Глупо было надеяться.
Хуже всего, что Майло прав – я стесняюсь. Он это понимает, я понимаю, остальные понимают. С начала каникул мама постоянно цепляется ко мне по поводу одежды, заверяя, будто мои ожоги можно разглядеть, только если стоять совсем рядом, а в воде так и вообще я ничем не буду отличаться от остальных. Тем не менее я не могу себя пересилить – страшусь реакции ребят: Дэнни будет таращиться, Онор округлит свои невинные голубые глазки, а Майло придет в ужас. Однако больше всего я боюсь сочувствия и неловкого молчания. Боюсь, что отныне они будут видеть не меня, а произошедшее со мной. Мне хочется заговорить обо всем прямо и пресечь всю эту хрень – напряжение, обеспокоенные взгляды и гнетущую тишину при упоминании Тома. Хочется усадить их всех перед собой и рассказать о том, как все было. Только я не в силах. Одна лишь мысль приводит меня в ужас. Кажется, если хоть немного приоткрыть крышку над котлом с чувствами, то больше никогда не удастся ее закрыть.
По щекам катятся две крупные слезинки – слезы жалости к самой себе. Я останавливаюсь и пытаюсь подавить рыдания. Внутри бушует неконтролируемый ураган эмоций.
– Хватит, Джесси, – громко велю я себе.
Высоко в деревьях над головой раздается вопль, от которого душа уходит в пятки. Какого черта?!
Я непроизвольно вскидываю руки к груди и задираю голову… Макака! Серо-бурая, с острыми ушами и вытянутой мрачной физиономией, прижимающая к животу малыша, она перепрыгивает с одного дерева на другое. Когда она хватается за ветку, раздается хлопанье крыльев, и в небо взмывает с десяток цветных птичек. Вид настолько прекрасный и захватывающий дух, что я тут же забываю о своих волнениях.
Прикосновение к спине заставляет меня подпрыгнуть – это Джефферс, в низко опущенной на лоб кепке и с топором, перекинутым через плечо.
– Опасно одной ходить по джунглям.
– Знаю, просто… – Не найдя оправдания, я поворачиваюсь и возвращаюсь в лагерь тем же путем, что пришла. Джефферсон следует за мной и вновь стучит по спине.
– Джесси… – Он пристально смотрит на меня. – Наверное, не стоит говорить, просто… Тебе лучше держаться подальше от Майло.
– Чего? – Я удивленно вскидываю брови. Джефферс в принципе не любитель бесед на личные темы, к тому же он никогда раньше не заговаривал о нашей с Майло дружбе. В детстве эти двое были не разлей вода, да и теперь неплохо ладят, хотя уже не так близки. – В каком смысле?
– Знаю, он тебе нравится, но ничем хорошим это не закончится.
Я даже не нахожусь с ответом. Все в курсе наших с Майло запутанных отношений. Сперва он влюбился в меня в двенадцать лет, однако я считала его противным – он был высоким и нескладным, с проблемной кожей, помешанным на компьютерных играх и идиотским чувством юмора. На следующий год он стал спокойнее и сдержаннее, его скрытность интриговала, и я поменяла свое мнение – только на этот раз ему уже не было до меня дела, – по словам Мэг, он с ума сходил по своей однокласснице. А следующим летом я встречалась с одним парнем со школы. Мы с Майло не столько несчастные влюбленные, сколько две планеты из разных галактик.
– Почему ты так думаешь? – кричу я Джефферсону вслед, однако тот уже растворился в густой изумрудной растительности.
Глава 4
Дэнни
Дэнни сосредоточенно орудует кремнем и кресалом, и наконец от вылетевшей искры занимаются волокна кокосового ореха.
– Дуй осторожнее, – предупреждает Ануман. – Если переусердствовать, пламя затухнет.
«Ну же, давай!» – мысленно умоляет Дэнни. Если не считать Джефферсона, у него первого получилось разжечь огонь, и он чувствует на себе завистливые взгляды остальных, которые наверняка надеются, что он все испортит.
– Да, вот так, – приговаривает Ануман, когда пламя набирает силу.
Дэнни бросает на Онор победоносный взгляд и осторожно кладет крошечный костер на кучу палок и хвороста, которую они сложили между двумя хижинами.
– Молодчина! – хвалит его Джефферс, хлопнув по спине.
Дэнни упивается достигнутым успехом.
– Гордишься мной? – Он обнимает Онор за плечи, притягивая к себе.
– Ага, – бормочет она и подставляет лицо для поцелуя.
Солнце медленно окунается в море, окрашивая небо в оранжевые полосы. Жизнь прекрасна.
Дэнни засовывает пальцы в стальную миску и с недовольной гримасой кладет в рот кусочек горячей, только что приготовленной рыбы – в ней множество костей, и каждый раз, когда он вытаскивает изо рта кость, к горлу подступает тошнота. Остальные тоже поедают рыбу, только с гораздо большим аппетитом; одобрительное мычание перекрывает потрескивание костра. Пространство освещается двумя факелами по краям лагеря, которые Ануман соорудил из кокосовой скорлупы, насаженной на тонкие стволы деревьев. Настроение Дэнни портит лишь то, что ему самому не удалось поймать на ужин ни одной рыбки. Почти все рыбачили на камнях у скалы с самодельными удочками целую вечность, однако с нулевым успехом – только пару раз дернулся поплавок. К счастью, положение спас Ануман с сетью – они с Джефферсоном вышли на лодке в море и вернулись с добычей, достаточной для целого пира.
– О, я вспомнил одну историю, – говорит Дэнни, проглотив рыбу. – Вы слышали про автостопщика и…
– Да! – стонут все разом.
Они начали рассказывать истории про призраков, еще когда Ануман только подвесил над костром нанизанную на шампуры из веток рыбу.
– О, у меня идея! – восклицает Онор. – Давайте расскажем о самых пугающих событиях в жизни.
– Разве истории о привидениях не то же самое? – спрашивает Мэг.
– Ну, нет! Можно ведь бояться не только привидений, – подключается к разговору Джесси. В отличие от Дэнни, который сидит так близко к огню, что у него горят щеки, она расположилась подальше, почти у входа в хижину для сна.
– Можно прогуляться по джунглям, – предлагает Майло, на что тут же возражает Джефферсон. Стоит ему произнести слово «опасно», как остальные разом его освистывают и начинают смеяться. К смеху присоединяется даже Ануман, сидящий в отдалении, под светом факела у хижины для еды, и перебирающий вещи в своей сумке.
– Тогда о чем теперь поговорим?
Тут же сыплются предложения, все друг друга перебивают, и среди общего гомона раздается громкий и четкий голос Онор:
– Давайте расскажем о наших фобиях!
– Серьезно? – Мэг, сидящая сбоку от Дэнни, прижав колени к груди, драматично передергивает плечами. – На этом чертовом острове их полный комплект!
Все вновь смеются.
– Бросьте, будет весело, – принимается уговаривать Онор. – Мы узнаем, кто из нас самый ненормальный. – Она выдерживает паузу, затем продолжает: – Джефферс?
Опять раздается дружный хохот, даже Джефферсон не остается в стороне.
– Ладно, – отсмеявшись, пожимает он плечами. – Я боюсь высоты.
– Неправда! – фыркает Дэнни. – Я сидел рядом с тобой в самолете, и ты прекрасно себя чувствовал.
– Не такой высоты. В кресле металлической коробки мне не страшно. Что нагоняет на меня жуть, так это обрывистые склоны. Стоя на краю, мне так и хочется податься вперед, в пропасть.
– Что же тебя останавливает? – усмехается Майло. В его словах нет злобы, как и в их смехе. Это лишь дружеские подколы, естественные в кругу тех, кто знаком в буквальном смысле с пеленок.
– Представь, если бы у тебя был страх высоты, – отвечает ему Джефферс, – ты бы пугался каждый раз, когда вставал!
– Высота мне нипочем. – Майло вытягивает длинные ноги к огню. – Другое дело змеи… – Он оглядывается на сидящую рядом сестру. – А виновата, между прочим, ты! Когда нам было четыре, ты засунула мне во сне червяка в рот!
– Не было такого! Тебе приснилось!
– А вот и нет!
– Ладно, ладно. – Онор выставляет перед собой ладони, останавливая двойняшек. – Хватит препираться, или я вас обоих отправлю на боковую!.. Джесси, а у тебя какая фобия?
Воцаряется неловкое молчание, все выжидающе глядят на Джесси.
– Я следующая, – быстро вставляет Мэг. – Я боюсь…
– Нет, все нормально. – Голос Джесси обрезает ее фразу, как ножом. – Признаться честно, я боюсь рвоты. Вот так вот.
Все молчат.
– Серьезно, – продолжает Джесси. – Не выношу ее запах, звуки, которые издают люди, когда их тошнит, и как вздрагивают их плечи. Я до смерти боюсь, как бы меня саму не тошнило. Я однажды отравилась несвежими креветками и с тех пор их не ем уже года три.
Наконец от неловкости оправляется Джефферс и замечает:
– Ну, это понятно, рвота воняет! А я рассказывал вам о том случае, когда меня стошнило…
– Рассказывал! – Онор опять выставляет перед собой ладони, останавливая его. – Повторять не надо!
Опять раздается смех, и у Дэнни медленно расслабляются мышцы плеч. Джефферсон, может, и раздражает своим занудством, но в кои-то веки его история пришлась к месту и разрядила обстановку. Все собравшиеся у костра понимают, что Джесси соврала про свою фобию. Когда ранее Ануман спросил, кто хочет попробовать разжечь огонь с помощью огнива, она тут же нашла предлог сбежать, – отправилась на пляж искать полезный мусор, прибитый волнами.
Родители им всем рассказали о произошедшем прошлым летом, и они обсуждали это в отдельной «Вотсап»-группе. Однако с начала отдыха Джесси еще ни разу не заговорила о случившемся, и ни у кого из них не хватало смелости самим поднять тему.
Дэнни вспоминает, как семья Джесси впервые появилась в вестибюле отеля: ее родители стояли рядом, а Джесси – в отдалении, таким образом в пустое пространство между ними можно было бы вместить еще одного человека. Ее старший брат и так несколько лет отказывался ездить с ними на совместные каникулы, оставаясь дома, и все же он всегда присутствовал в мыслях Дэнни, в его ментальном альбоме воспоминаний – вот Том сидит во главе детского столика, как самый старший, вот решительно плывет к буйкам, хотя приближаться к ним было строго запрещено, вот смеется над Дэнни и дразнит «малышом», потому что тот боится кататься на тарзанке. И тогда, в вестибюле отеля Дэнни долго пялился на пустоту, которую уже никогда ничего не заполнит.
– Так вот, – вздыхает Мэг. – Я боюсь крови. Меня прямо мутит от ее вида. Онор?
Дэнни бросает взгляд на свою девушку; он знает о ее фобии, а она – о его. Они уже обсуждали эту тему.
– Не скажу, – нервно смеется та. – Один из вас, засранцев, обязательно попытается меня напугать.
– Мы не будем! – обещает Джефферс.
– А я бы попытался, – улыбается Майло.
– Даже не смей! – отвечает Онор, и Дэнни улавливает кокетливые нотки в ее голосе.
– Никто не будет пытаться, – угрожающе говорит он.
– Да я пошутил! – бросает Майло, приподнимая бровь.
– Смотри мне, – мрачно бурчит Дэнни.
– Ты серьезно? – Онор кидает на него недовольный взгляд. – Опять за свое?
– Не я начал!
– А кто, я?
Дэнни жеманно склоняет голову и притворяется, будто отбрасывает за спину длинные волосы.
– Даже не смей! – пародирует он.
– Дэн… – Мэг, вырисовывающая узоры на песке, поднимает на него взгляд. – Хватит.
– Ага, давайте уже закончим эту игру, – говорит Джесси. – Мне скучно.
– Ну извините, что я такая неинтересная, – раздраженно бросает Онор. – Я пыталась признаться в своей фобии, но кое-кто не дает мне сказать. Короче, я боюсь пауков. Все, отчиталась.
Она поднимает перед собой ладони, затем скрещивает руки на груди и устремляет мрачный взгляд в костер. Нынче Дэнни не поспевает за переменами ее настроения. То она игривая и веселая, то угрюмая и раздраженная. Наверно, не следовало высмеивать ее кокетство. Просто раньше она ни с кем из их компании не заигрывала, и Дэнни немного вышел из себя. Надо будет поговорить с ней наедине, выяснить, в чем дело.
– Дэнни, Дэнни, Дэн! Эй, Дэн, ты заснул?
Он резко поворачивает голову к Мэг, пытающейся докричаться до него с противоположной стороны костра.
– Твоя очередь. Ты последний.
– Хорошо, раз надо… – Он фальшиво смеется. – Я ужасно боюсь замкнутых пространств, потому что однажды в детстве застрял в ведре. Давайте, можете теперь смеяться.
Друзья так и поступают. Кроме Онор, которая подозрительно на него косится. Она знает, что Джесси не единственная солгала про свой страх – он тоже.
Глава 5
Джесси
Дэнни с Онор ругаются, хотя и пытаются это скрыть, переходя на низкое шипение, как часто делают родители передо мной. Тем не менее вспышки костра освещают их раздраженные лица. В чем причина ссоры, не знаю. По-моему, все началось после разговора о фобиях. Кстати, та еще выдалась игра. Я могла бы и правду сказать, просто не хотелось портить веселье: все бы неловко замолчали и сидели с печальными физиономиями. Впрочем, молчания избежать не удалось. К счастью, ситуацию спас Джефферс со своей историей про рвоту. Дэнни его недолюбливает – между ними всегда чувствуется некоторое напряжение, – тем не менее он умный и откровенный. К тому же более чуткий, чем показывает: он вставил свою историю не просто потому, что хотел ей поделиться, а в попытке развеять неловкость.
Вокруг темень, хоть глаз выколи, море превратилось в атласную простыню, переливающуюся под лунным светом. Птицы замолкли, только еще перекрикиваются обезьянки, к тому же из тьмы раздаются и другие звуки – хруст, тихий свист, гудение. Меня сейчас ни под каким предлогом не затащишь в джунгли. Да и Майло время от времени вздрагивает и резко оборачивается, словно боится, что из-за деревьев в любой момент может выползти гигантский питон.
На самом деле его фобия меня удивила – я ожидала чего-то вроде глубины или быть похороненным заживо, но точно не змей. Может, не так уж хорошо я его знаю, как мне кажется? Наверное, не зря Джефферс предупреждал меня о Майло – собственных интересов у него вроде нет. Когда нам было по пятнадцать, во время поездки на южное побережье Англии, в Кройд, Джефферс совершил каминг-аут, который удивил остальных парней, только не девчонок. Мы тут же кинулись его обнимать, а парни воздержались, и я испугалась, что теперь отношения в нашей компании станут напряженными. Однако затем Майло бросил какую-то шутку, Джефферс дал ему подзатыльник, мы рассмеялись, и все вновь стало на свои места.
В то же лето начали встречаться Дэнни с Онор – их отношения были лишь вопросом времени: в групповых чатах они постоянно флиртовали, а Дэнни без стеснения оставлял хвалебные комментарии под постами Онор в «Инстаграме». У него, несомненно, были чувства к ней. Тогда я решила взять ситуацию в свои руки и напрямую спросила Онор о ее отношении к Дэнни, и она призналась в своей симпатии к нему. Оставалось только их свести – мы с остальными ребятами сделали это самым бесхитростным образом. В день рождения Дэнни Майло предложил всем сходить на пляж полюбоваться закатом, а там мы один за другим начали расходиться под разными предлогами, пока Дэнни с Онор не остались одни. При следующей встрече они уже держались за руки и бесили нас глупыми улыбками.
Теперь они не улыбаются. Они уже не скрывают ссоры, и звонкий голос Онор пронзает густой гул джунглей, как нож.
– Дэнни! – Она выскальзывает из его объятий и раздраженно взмахивает руками. – Я последние два часа сидела у тебя под боком, это, что ли, называется «холодная»?
– Ты почти ко мне не прикасаешься!
– Ох, ну извини, видимо, я как-то забыла о правиле, что мы обязаны держаться за ручки двадцать четыре часа в сутки!
– Нет, ты забыла о правиле, что нельзя кокетничать с другими!
– С кем?! – Онор возмущенно вскакивает на ноги, ее лицо искажено злостью. – С кем это я кокетничала? С Ануманом? Джефферсом? – Она бросает взгляд на нашу компанию у костра. – С Майло? Ты на полном серьезе утверждаешь, будто я кокетничала с Майло?
Тот удивленно приподнимает брови. Может, поэтому Джефферс меня предостерегал? Между Майло и Онор что-то есть?
– Сядь! – Дэнни хватает свою девушку за запястье. – Ты слишком остро реагируешь.
– Это я-то? Это ты начал ныть на пустом месте! – Она вырывает руку и оборачивается к нам за поддержкой: – Разве нет, ребята? Скажите, разве я не права?
Повисла неловкая тишина. Все словно воды в рот набрали. Мэг с Майло сидят, уставившись в песок, а Джефферс сосредоточенно стругает деревяшку карманным ножичком. Понятно ведь, что влезать в любовную ссору и принимать чью-то сторону себе дороже. К утру голубки вновь помирятся и начнут ворковать.
– На фиг все это! – взрывается Онор. – Я сваливаю отсюда. Ануман, завтра с утра отвезешь меня обратно!
Гид бросает на нее унылый взгляд – ему тоже не хочется вмешиваться. Онор, не ожидая его ответа, уносится к пляжу, Дэнни бежит за ней, крича о том, что одну ее никуда не пустит.
Остальные уже спят, улегшись штабелем в хижине для сна; в спальных мешках они похожи на ряд разноцветных червяков.
Первыми на боковую отправились двойняшки, почти сразу за ними последовал Джефферс. Ануман посоветовал и мне идти отдыхать, только я отказалась, заявив, что хочу еще посидеть. Пожав плечами, гид удалился в хижину для готовки и забрался в свой мешок.
Пару минут спустя показались силуэты бредущих обратно влюбленных – так далеко друг от друга, что между ними мог поместиться грузовик. Когда они приблизились к костру, я разглядела опухшие глаза Онор и темные дорожки от макияжа на щеках. Дэнни явно еще злился – брови сдвинуты на переносице, челюсти стиснуты. Ни один не удостоил меня и взглядом, проходя мимо. Дэнни улегся первым, выбрав место рядом с Джефферсом. Онор еще какое-то время простояла у палатки, спиной ко мне и прижимая к груди свой спальный мешок, словно пыталась решить, куда же лечь – рядом с Дэнни или с Мэг, с противоположной стороны от него. Наконец она выбрала первый вариант, однако повернулась к своему парню спиной.
Перевалило за полночь, а дневная жара спала от силы на пару градусов. Когда Дэнни разжег костер, Ануман предупредил, что в диких условиях ни в коем случае нельзя его тушить: огонь необходим для тепла и обеззараживания воды и еды. Он отправил нас собирать хворост, который теперь громоздится за моей спиной. Я не переживаю, что огонь потухнет; напротив, я боюсь, как бы он не вышел из-под контроля. Если сгорит остров, то сгорим и мы.
Глава 6
Дэнни
Второй день на острове
Просыпаясь, Дэнни недовольно стонет и потягивается. Все мышцы в теле ноют, будто он вчера пробежал марафон. Онор под боком еще спит, повернувшись к нему спиной и свернувшись калачиком. Ночью он проснулся и, позабыв о ссоре, прижался к ней и обнял за талию. За эти каникулы они ни разу не спали вместе. В отеле он стучался к ней в комнату посреди ночи, однако Онор отказалась его впускать под тем предлогом, что стены ужасно тонкие и мама обязательно их услышит. Этой же ночью, прижавшись к своей девушке на холодной, жесткой земле, он почувствовал, как она напряглась – не хотела, чтобы к ней притрагивались. Теперь же, при взгляде на ее спящее личико, у Дэнни щемит в груди. С Онор он всегда чувствовал себя любимым. Похоже, в последнее время она начала терять к нему интерес.