Горец-дикарь

Кэтрин стремительно скакала впереди своих людей, показывая им путь к деревне, и старалась заглушить росток надежды, который пробудили в ее сердце слова юного Томаса. Прошло много времени, заполненного отчаянием и болью, прежде чем она смирилась с потерей Лукаса и перестала задавать себе вопросы, которые не давали ей полностью принять его смерть, – например, почему его родные так никогда и не появились тут, разыскивая его. Все эти оставшиеся без ответа вопросы теперь опять возникали у нее в голове, и Кэтрин вновь пыталась заглушить их. Все, что сейчас должно волновать ее, это Ранальд и его люди, которые вновь собираются пролить кровь. А ведь она поклялась душой отца, что положит конец жестокостям Ранальда.

К тому же она все еще не нашла доказательства, изобличающие человека, который приказал убить Лукаса. Кэтрин не сомневалась, что это была ее сводная сестра Агнес, но ей нужно было найти бесспорные улики, подтверждающие ее вину. А это было не так-то легко выполнить. Кэтрин никогда бы не подумала, что ее сестра окажется такой умной и хитрой. Она испытывала удовольствие, когда представляла себе, что почувствует Агнес, поняв, что оказалась в ловушке. После смерти их отца началась вся эта смута. Агнес никак не могла отыскать своего мужа, человека, которого так сильно невзлюбил их отец. Кэтрин не могла предъявить права на Данлохан до тех пор, пока он не будет найден. Они обе погрязли в войне, которая лишила Данлохан всего былого могущества и благоденствия.

Условия, поставленные последними распоряжениями отца перед смертью, были унизительными. А результаты привели к самой настоящей катастрофе. Кэтрин не могла смириться с тем, что пять стариков, выбранных ее отцом, имели право решать, стоит ли ей выходить замуж за мужчину, которого она выбрала, или нет. Это больно ранило ее гордость. Прежде чем тело отца успело остыть в могиле, смерть едва не забрала с собой ее саму и тех, кто поддерживал ее. И это заставило Кэтрин задуматься, что же побудило покойного родителя принять такое решение. Может быть, он не имел никакого представления об истинном характере Агнес и потому без опаски оставил такое распоряжение. Или из-за своего презрительного отношения к женщинам он даже не стал всерьез рассматривать такую возможность, что из-за земель и денег, оставленных в наследство, между его дочерьми может развязаться война. Покойный сэр Элдейн, возможно, был не самым любящим отцом, но Кэтрин всегда считала его хорошим правителем и умным мужчиной. С другой стороны, завещание, которое он оставил касательно дальнейшей судьбы Данлохана, пробудило в ней подозрения: не ослабила ли болезнь отца его способность здраво мыслить?

Звук мечей, ударявших друг о друга, вывел Кэтрин из задумчивости, и она жестами велела своим людям сбавить скорость. Даже в бледном вечернем свете она видела перед гостиницей людей – вернее, одного человека, окруженного семью другими. Кэтрин заметила про себя, что Ранальду никогда не нравилось сражаться честно, и молча указала своим воинам, что им следует предпринять дальше. Самым большим их преимуществом в предстоящей схватке было то, что они сидели верхом. Очень немногие люди могли выдержать атаку лошади. Когда Кэтрин с удовлетворением убедилась, что ее подчиненные поняли, что от них требуется, она устремила взгляд на человека в центре круга. Его длинные черные волосы были очень похожи на волосы Лукаса. Пытаясь избавиться от этой мысли, Кэтрин ударила в бока лошади и послала ее в галоп.

Лукас отчаянно сражался. Он должен был радоваться тому, что его враги истекали кровью, но Лукас не мог игнорировать тот факт, что и сам он тоже был не в лучшем состоянии. Он был до сих пор жив, и это доказывало, что ему почти удалось восстановить прежние навыки. Но этого было недостаточно, чтобы выйти победителем.

Лукас выбил меч из руки нападавшего и вдруг увидел смятение на его лице. Мужчина, которого он только что разоружил, кинулся было за своим оружием, но вдруг остановился и уставился на что-то позади Лукаса. Его глаза расширились, а лицо стало белым, как пергамент. Люди Ранальда, стоявшие по обе стороны от него, тоже выглядели испуганными. Хоть Лукас и старался не выпускать из виду окруживших его противников, он тоже глянул в ту сторону, в которую смотрели его враги, и изумленно охнул.

Семь всадников скакали галопом прямо к ним. Лошади шли ровно и спокойно. Один всадник ехал немного впереди, остальные – сразу же за ним, выстроившись в линию. Лукас видел, как эта линия медленно изогнулась, и понял, что всадники намеревались окружить напавших на него людей и отрезать им путь к отступлению. Участники этого внушающего трепет маневра замешкались лишь однажды, когда один из них ловко наклонился и поднял сумку, которую бросил Лукас. Их предводитель ни разу не отклонился от курса и продолжал вести за собой людей по прямой линии.

На мгновение время замедлило свой бег. Лукас смотрел, как его враги отражают атаку всадников, и ему казалось, будто они двигаются плавно и медленно. Он видел все очень отчетливо – и то, что устремившийся к нему наездник был ростом гораздо меньше остальных людей, и то, как зловеще развевались по ветру их черные накидки, а темно-синие шарфы почти полностью скрывали их лица. Это была прекрасная, но в то же время ужасающая картина. Потом его враги попытались сбежать, и уши Лукаса заполнил лязг мечей.

Лукас тоже решил было поискать путь к отступлению, когда заметил, что главный всадник замедлил движение. Огромный черный жеребец, на котором он сидел, остановился рядом с ним, и ему протянули необычайно маленькую руку в перчатке.

– Садись, а то один из этих трусов поймет, что тут я очень уязвимая мишень, – сказал ему наездник.

Несмотря на то что его голос был приглушен материей, обмотанной вокруг лица, Лукасу он показался до боли знакомым. Он попытался рассмотреть его глаза, но капюшон черного плаща бросал тень на верхнюю часть лица. Схватившись за протянутую руку, Лукас прыгнул вверх и сел на лошадь позади мужчины. Тот заворчал и с трудом удержался в седле, но Лукаса все равно восхитила сила этого, как он теперь понял, не мужчины, а юноши.

– Моя лошадь… – начал Лукас.

– О ней тут позаботятся, – ответил всадник, пуская лошадь в галоп.

Лукас обвил руками талию своего спасителя и крепко ухватился за него. Юноша был невероятно хрупкого телосложения. Он ощутил, что во всем облике наездника было что-то завораживающе знакомое, и нахмурился. Даже его запах заставлял напрягаться память Лукаса. Тут была тайна, которую он надеялся вскоре разрешить.

На одно короткое мгновение Лукас испугался, что избежал одной опасности и без оглядки попал в другую. Но он быстро отбросил в сторону подозрения. Если эти люди хотели причинить ему зло, то им достаточно было лишь оставить его там, где он был. Лукас не знал, почему они решили спасти его, но полагал, что это разъяснится, когда они прибудут в то неведомое ему место, куда сейчас направлялись. И может статься, он только что нашел тех, кто поможет ему отомстить. Он не хотел впутывать в это дело своих родных, но поскольку эти люди, видимо, были врагами его врагов, Лукас не видел причины, по которой он не мог присоединиться к ним или обратиться за помощью.

Кэтрин пыталась сконцентрироваться на том, чтобы безопасно одолеть едва освещенную вечерними сумерками дорогу, ведущую через лес. Только направив все внимание на эту задачу, она могла взять под контроль вихрь охвативших ее эмоций. Если ей не удастся держать себя в руках, то она, несомненно, остановится, чтобы убедиться в том, что позади нее действительно сидит Лукас. А такое попустительство собственным желаниям может быть очень опасным. Она не сомневалась, что Ранальд и его люди уже скакали за ними по пятам.

Когда она увидела Лукаса, стоявшего перед гостиницей и защищавшего свою жизнь, то чуть не закричала от радости. К счастью, победил здравый смысл. Сейчас Ранальд знает, что Лукас выжил, но зато он уверен, что она сама мертва. Это заблуждение давало ей большое преимущество в войне с Агнес.

У Кэтрин возникло ощущение нереальности происходящего. Было трудно поверить, что Лукас выжил после того, как его безжалостно избили и бросили в озеро. Она знала, что у него была сломана нога, – тогда как ему удалось выплыть? И все же мужчина, которого она только что вырвала из смертельной хватки Ранальда, был именно Лукасом Мюрреем. Все, начиная от звука его голоса и заканчивая тем, как его тело прижималось к ней, пока они скакали вперед, говорило ей о том, что это был Лукас. Все это было похоже на счастливый сон.

Через какое-то время она и ее люди разделились, оставляя позади себя полдюжины следов, ведущих в разные направления, чтобы запутать преследователей. Рядом с Кэтрин остался только Уильям. Один вопрос все не давал ей покоя: почему Лукас не попытался отыскать ее? Почему он хотя бы не дал ей знать, что остался в живых? Мимолетного взгляда на Лукаса было достаточно, чтобы понять – ему потребовалось много времени, чтобы залечить раны. Но это объясняло лишь то, почему он не сразу вернулся в Данлохан. Это не могло объяснить, почему Лукас оставил ее оплакивать его смерть, ведь они так любили друг друга. В ее голове возник возможный ответ на этот вопрос, но он был таким ужасным, что Кэтрин содрогнулась. Нет-нет… Лукас знал ее, очень хорошо знал. Он не мог бы поверить в то, что она заодно с Ранальдом.

Увидев впереди Старого Йена, Кэтрин тут же остановила жеребца и спрыгнула вниз. Она подавила желание помочь Лукасу спешиться, когда заметила некоторую неловкость в его движениях. Устремив все внимание на Йена, она отдала ему поводья лошади, так же поступил и Уильям.

– Я слышал, что парень вернулся, – сказал Старый Йен, на мгновение устремив внимательный взгляд в сторону Лукаса.

– Да, и его опять чуть не убил Ранальд, – ответила Кэтрин и нахмурилась. – Вот почему ты понадобишься нам сегодня. Я надеюсь, что мы не оторвали тебя от еды.

– Ничего страшного. Моя жена подогреет ужин. А теперь скачите, а то эти мерзавцы заметят вас.

Увидев, что Уильям уже принялся стирать их следы веткой, Кэтрин одобрительно кивнула.

– Как только преследование окончится, я пришлю кого-нибудь за лошадьми.

– Не беспокойся. У меня хватит для них овса. Удачи вам.

– И тебе тоже.

Старый Йен повел лошадей прочь, и за ним последовал Уильям, заметая отпечатки копыт. Зная, что он скоро нагонит их, Кэтрин молча махнула Лукасу, чтобы тот пошел за ней, и поспешила к старой церкви, которая служила входом в тайное убежище. Только один раз она кинула взгляд на Лукаса, чтобы убедиться в том, что он без труда поспевает за ней. Лукас немного припадал на одну ногу, но он шел быстро, и по нему не было видно, что нога причиняла ему боль. Сердце Кэтрин учащенно билось в предвкушении их разговора наедине. Что скажет он, узнав ее? Кэтрин надеялась, что они опять будут счастливы вместе.

Действия этой группы поразили Лукаса. Многочисленные ложные следы, оставленные для преследователей, ожидавшие их люди, готовые забрать лошадей, уничтожение отпечатков – все это говорило о сплоченной и организованной работе. Кто эти люди? Если они были разбойниками, то почему тогда они держались в такой близости от тех, на кого они совершали набеги? Одно это уже заставляло Лукаса задуматься о том, что дело тут было гораздо более замысловатое, чем обыкновенный грабеж ради еды и денег.

Лукас в изумлении воззрился на каменную разрушенную церковь, что появилась перед ним. Он оглянулся на мужчину, который ехал позади и держал ветку, с помощью которой заметал за ними следы. Его взгляд тоже был устремлен на церковь, кроме тех моментов, когда он смотрел по сторонам, лишний раз убеждаясь, что они успешно оторвались от погони. Видимо, они и вправду направлялись к этому массивному зданию без крыши. Лукас молчал, напоминая себе, что эти люди вырвали его из лап Ранальда с невероятным искусством, и пока в каждом их шаге чувствовалось тщательное планирование. Такие люди не могли выбрать себе убежище, которое было бы легко обнаружить, а также тяжело защитить или покинуть в случае необходимости.

Как только они вошли в церковь, два спутника Лукаса остановились, чтобы перевести дыхание, и он поступил так же. Его нога ныла от боли, но он заставил себя не обращать на нее внимания. Оглянувшись вокруг, Лукас понял, что церковь была очень древней, построенной на совесть. Каменные стены украшала богатая резьба, мотивы которой были, без сомнения, христианскими, но все же в ней чувствовалось влияние язычества. Лукас увидел, как один из мужчин – тот, что был крупнее, – направился в темный угол и положил ладонь на лицо вырезанного в стене барельефа, который был похож на изображение одного из двенадцати апостолов, и с усилием нажал. Лукас услышал скрежет и чуть не открыл рот от удивления, когда барельеф пришел в движение и открылся внутрь наподобие двери. Однако за дверью не было комнаты, а только нечто в полу, похожее на черную дыру.

– Катакомбы? – тихо спросил он, подойдя поближе.

– Да, – ответил ему юноша-разбойник, зажигая факел. – Настоящий лабиринт. – Он произносил слова еле слышно, чуть ли не бормоча их себе под нос.

– А в них ведет только один путь? – решил спросить Лукас.

– Нет, есть еще два.

Это была хорошая новость, но она не смогла полностью погасить беспокойство, которое ощущал Лукас. Он не переносил маленькие закрытые помещения, откуда нельзя было быстро выбраться. Согнувшись, Лукас последовал за своим низкорослым спасителем в темноту и принялся спускаться вниз по деревянной лестнице, стараясь двигаться как можно более ловко. Когда второй его спутник закрыл дверь и пошел за ними, Лукас едва сдержался, чтобы не побежать вверх по лестнице и вырваться из подземелья на свежий воздух.

Факел, который нес маленький ростом разбойник, не мог разогнать угнетающую темноту, что окутала их. Лукас молча вознес благодарственную молитву, когда мужчина позади него зажег второй факел и передал его идущему впереди юноше. Оглянувшись вокруг, Лукас понял, что они находятся в большой погребальной зале, и мысленно выругался. Хоть он и не был особенно суеверным человеком, но надеялся, что они тут не останутся. Несмотря на отвращение к темным маленьким помещениям, Лукас почувствовал облегчение, когда показалась еще одна спрятанная дверь. За ней оказались узкие крутые ступеньки, а потом – тесный туннель, по которому они прошли несколько ярдов и попали в другое помещение. Там стояли столы и скамьи, был очаг и место для сна.

Его спутники зажгли еще несколько светильников, и Лукас увидел два отверстия в потолке, образованном твердой скальной породой, через которые уходил дым и поступал свежий воздух. Кто-то очень потрудился, чтобы сделать это место удобным для жизни: или люди, что спасли его от Ранальда, или монахи, что когда-то обитали при церкви.

Лукас посмотрел на своих спутников и сразу же забыл о том, что хотел спросить их, где находятся остальные выходы из подземелья. Они сняли накидки и материю, скрывавшую их лица. Тот, что был поменьше ростом, оказался вовсе не юношей.

Лукас слишком хорошо помнил эти длинные, густые волосы золотисто-медового цвета. Первое мгновение он чуть не задохнулся от счастья, глядя на прекрасное лицо Кэтрин, видя ее улыбку, ее темно-голубые глаза, смотревшие на него приветливо и радостно. На него нахлынули воспоминания о времени, что они провели вместе, о теплоте их поцелуев и мягкости ее кожи. «Но это все было обманом», – резко сказал себе Лукас, подавляя восторг, который он испытал при виде Кэтрин, что стояла перед ним живой и притворялась, будто рада видеть его.

– Мне сказали, что ты умерла, – произнес он.

Его голос прозвучал холодно и сурово, и это остановило Кэтрин, которая хотела было кинуться к Лукасу и обнять его. Всего лишь одно мгновение она читала в его красивых серебристо-голубых глазах счастье, изумление и горячее приветствие, но теперь все это ушло. Сейчас Лукас выглядел далеким, бесстрастным и даже злым. В ней начало пробуждаться чувство неловкости. Их встреча происходила не так, как она себе представляла.

– Да, но этим мерзавцам тоже не удалось убить меня, – произнесла Кэтрин.

– А зачем им это было надо? Ты отказалась уплатить им за хорошо выполненную работу, так?

– Хорошо выполненную работу? Ты думаешь, что это я приказала им избить тебя?

Лукас пожал плечами:

– Тебе явно нравилось смотреть на это.

– Они схватили меня так же, как схватили тебя. Сказали, что если я буду просто стоять и ничего не говорить, ничего не делать, то они не убьют тебя.

Лукас презрительно хмыкнул, и это больно уязвило Кэтрин.

– Ты не шепнула ни слова протеста, когда меня сбрасывали со скалы.

– Я была слишком потрясена! Когда я поняла, что они все-таки собираются убить тебя, было уже поздно что-либо делать, даже протестовать. Ты уже исчез.

Она проговорила это охрипшим от волнения голосом и на последних словах запнулась, пронзая пылавшее яростью сердце Лукаса. От этого его злоба стала еще сильнее. Во второй раз он уже не даст слабину, не позволит, чтобы блестевшие в ее прекрасных глазах слезы смягчили его душу и сделали из него дурака. Сейчас самым важным было понять, почему Кэтрин на этот раз спасла его, хотя год назад пыталась убить.

– Я не могу поверить в то, что ты способен думать, будто я имела какое-то отношение к нападению на тебя. Какая причина могла побудить меня так поступить?

– Обыкновенная – ревность.

– Ревность? Ты думаешь, что я убила бы человека из-за этого?

– Всего за несколько часов до моего избиения ты была в ярости из-за того, что Агнес обхаживала меня. Ты решила, будто мне пришлись по вкусу ее знаки внимания…

– Я никогда бы не приказала избить тебя по этой причине!

– Тогда по какой причине ты это сделала?

Кэтрин смотрела на него, еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться. А потом боль, которую ей причиняли его подозрения, уступила место ярости. Она ведь горевала по нему. И все то время, пока она оплакивала Лукаса, тот считал, что причиной его страданий была любимая женщина, – вывод, к которому он пришел без единого доказательства.

– Ты не заслуживаешь этого, но сейчас я расскажу тебе всю правду. Я не имею никакого отношения к тому, что с тобой произошло. Убийцы выполняли приказ Агнес. Они сказали мне, что если я буду стоять молча, не стану умолять их, или плакать, или пытаться сделать хоть что-нибудь, чтобы спасти тебя, то они не убьют тебя. Я сделала так, как они просили, потому что хотела, чтобы ты выжил. А потом они сбросили тебя со скалы. Прежде чем я полностью осознала, что они вообще не собирались оставлять тебя в живых, люди Ранальда кинули меня в озеро сразу после расправы с тобой. Агнес хотела убить и меня тоже.

– Похоже, что ты полностью оправилась от этого.

Кэтрин посмотрела на него так, как будто он был для нее совершенным незнакомцем, и от этого Лукасу стало не по себе. У него возникло неприятное ощущение, что своими словами он только что нанес Кэтрин глубокую сердечную рану, но это казалось абсурдным. Лукас видел ее тогда, видел, как она молча стояла, смотрела на него сухими глазами и не протестовала, когда его избивали и резали ножом.

– Может быть, все зашло дальше, чем ты планировала, – произнес он, но его резко остановила Кэтрин, взмахнув рукой.

– Да, и, может быть, мы друг друга никогда не знали по-настоящему. Может быть, я все эти месяцы горевала по человеку, который никогда на самом деле не существовал.

Прежде чем Лукас смог ответить Кэтрин, причинив ей еще более сильную боль, она вышла из помещения, оставив его наедине с другим мужчиной, который смотрел на него так, будто перед ним стоял сумасшедший.