Хроники Темного Универа. Начало (сборник)
Однажды она появилась на новогодней дискотеке в пятом классе, и мальчишки пригласили танцевать всех ее подруг. Всех, кроме нее. Потом какой-то долговязый старшеклассник подошел к ней, церемонно отвесив поклон, но стоило Владе решить, что он пригласил ее на танец, и сделать шаг вперед, как он со смехом направился прочь. После этого Влада старалась под удобным предлогом не ходить ни на одну дискотеку – чтобы снова не попасть в глупую ситуацию.
– Огнева, если ты идешь, то быстрее переодевайся и догоняй, – поторопила Эля.
– Она не пойдет никуда, – громко отрезал вампир. – Ей спать надо, она человек, Флаева! Ты соображаешь, что такое человек?
Валькирия только растерянно пожала плечами, виновато улыбнулась и посмотрела на Владу как на что-то ущербное.
– Да я и не собиралась туда идти. Я танцы не люблю, – Владе удалось произнести это почти ровным голосом. Главное было не подать вида, как ей обидно.
Гильс задержался в дверях, кинув на нее отстраненно-спокойный взгляд.
– У тебя зрачки расширены, пульс частый и дыхание неровное, твой организм устал, – он сказал это почти мягким голосом, будто врач уговаривал капризного ребенка принять горькую микстуру. – Да и танцы у нас такие… не для людей…
– Это называется дискриминация, – очень тихо буркнула Влада, начав расстилать на кровати матрас.
Вампир не должен был услышать, но услышал.
– Кого и кем? – Гильс удивился, почти рассмеялся.
– Дискриминация людей… нечистью.
– У тебя богатый словарный запас, не потеряй его, – усмехнулся Гильс и закрыл дверь.
Влада осталась в комнате одна и выдохнула с облегчением.
Скинула кроссовки с ног – уставшие ступни утонули в черном мягком ковре; взяла с тумбочки стопку одеял и белья и принялась застилать себе кровать. Она делала это непривычно для себя аккуратно, совсем не так, как дома, будто пыталась вместе с матрасом и одеялом уложить мысли в голове.
За квадратным окном хорошо были видны этажи Темного корпуса – сейчас по ним неслись последние опоздавшие на танцы студенты да сновали туда-сюда шаровые молнии, освещая стены и потолок ярко-синими отсветами.
Не помешало бы поужинать, конечно… Но пачка печенья пропала вместе с маминой сумкой. Сейчас даже мысль о беляше с летучими мышами не внушала отвращения, Влада с удовольствием съела бы и его или выпила бы стакан сладкого чая…
Но все равно это было лучше, чем оказаться в Светлом корпусе, и слушать трескотню Розы, и смотреть на ее сыночка с его носовыми платками.
Закончив с постелью, Влада отыскала ванную – небольшая комнатка, дверь в которую пряталась за углом. Очень аккуратная, уложенная черным кафелем, с прозрачными полочками, заставленными флакончиками, баночками с кремом, с вполне человеческой душевой кабинкой в углу и мраморной раковиной у стены. От стены до стены протягивались веревки, на которых сушилось белье – изящное кружевное, явно принадлежащее валькирии, и несколько зеленых огромных трусов, и так понятно чьих.
Влада стянула одежду и нырнула в синюю шелковую пижаму, подаренную Элей, умылась прохладной водой. В глаза будто насыпался песок, веки стали тяжелыми, а ноги сами понесли к кровати.
Перед закрытыми глазами возник огромный бальный зал, как в фильмах про Золушку. Хотя гремевшая издалека музыка была вовсе не похожа на вальс – скорее она напоминала такую, которая привела бы в ярость пожилых соседок во дворе на Садовой улице. Гильс кружил Элю в танце, а та улыбалась, сверкая прекрасными аметистовыми глазами.
Противный Отто Йорг был прав, прав во всем. У Гильса в универе уже была девчонка, конкурировать с которой было бы просто смешно. Разве что научиться летать и повзрослеть сразу до шестнадцати лет. Зачем же тогда он спасал ее, зачем завязал свою бандану у нее на колене?
Влада сжала повязку до боли в ногтях и со всей силы рванула ее, чуть не поранив кожу. Как всегда безуспешно – повязка не снялась, зато колено заныло тупой болью.
«Да что же это со мной такое? – рассердилась Влада сама на себя. – Пусть он танцует со своей валькирией, а мне совершенно все равно».
Чтобы выбросить Гильса из головы, Влада начала представлять себе овец, перепрыгивающих под музыку через забор. У них были светящиеся в темноте красные глаза, и очень скоро Влада мысленно обзавелась рогаткой, подстреливая овец одну за другой.
Глава 11
Дежурный по темным сущам
Какие-то звуки сквозь сон.
Грррр… Грррр…
Злой носорог рычит… Или носороги не рычат? Нет, надо найти правдоподобное объяснение. Наверное, холодильник на кухне испортился.
А еще кто-то бормочет. Наверное, дед забыл выключить на кухне радио.
Кстати, кухня… очень хочется есть. Хоть бутерброд, хоть что-нибудь съедобное.
– Ночные танцы в черном зале прошли очень весело, – бормотало радио. – Три валькирии стукнулись о потолок, у одной сотрясение мозга, всех отправили в медпункт…
Гррр… Гррр…
Какое-то странное радио. Несет ерунду. И носорог продолжает рычать.
– Королями бала признали Муранова и Флаеву, как самую красивую пару нашего университета. А Инга Тановская, староста Троллиума, храпит громче всех в нашем универе, да-да…
– Заткнись! – заорал кто-то, а затем послышался глухой удар.
Сон слетел мгновенно.
Влада открыла глаза и приподняла голову, оглядываясь. В комнате было светло, и солнце раскидало по черному ковру яркие квадраты. Тапок, спикировав с потолка, шмякнулся на столик около Элиной кровати, со звоном сметая на пол флакончики и баночки с кремом. Троллиха, приоткрыв один глаз, погрозила кому-то на потолке кулаком и зарылась в одеяло.
– Инг, не бузи… – простонала валькирия, засовывая голову под подушку. Она так и спала в нарядном платье, а в ее крыльях и волосах запутались серпантин и блестки.
С потолка что-то начало медленно падать.
Именно медленно – сначала оторвались длинные черные лапки с коготками, потом тело, потом черный сгусток шлепнулся на пол и… исчез, будто протек через черный ковер. Влада видела в руках у мальчишек такие странные игрушки – они с размаху шлепали их о стену, и те медленно сползали, как слизняки.
Прошла минута, другая, но черная тянучка с глазами больше не появлялась.
Влада решила забыть об этом происшествии и поспать еще, но скоро поняла, что это невозможно. Поваляться в кровати всегда приятно, но в тишине. Или под пение птиц за окном, но тролличий храп – это ужасно. Староста Троллиума храпела так, что дребезжали флакончики духов на столике около Элиной кровати.
Влада потянулась и чуть не завопила от боли – тело болело так, будто ее вчера били. Шутка ли, столько вампирских пинков локтями. Особенно болело плечо, с которого вчера чья-то злая рука сорвала ее сумку.
Влада выбралась из кровати и, подойдя к зеркалу, спустила с плеча пижаму. На коже красовался здоровенный фиолетовый синяк. Хоть в чем-то повезло – не на лице.
Поворот ручки в ванной комнате – и из крана зажурчала вода, а потом в трубе зафыркало и в раковину плюхнулся водяной почтальон, а следом еще один, и еще.
Влада уже знала, на что способны водяные почтальоны, поэтому сразу отскочила от раковины, ожидая плевков и рыбной вони. Но эти водяные были абсолютно вменяемые, даже страшно деловые. К тому же они просто проскакивали дальше, бормоча сообщения, – видимо, это была внутренняя почта в Утесуме.
Пришлось ждать, чтобы почистить зубы, пока из крана пойдет чистая вода, без водяных. Один из них задержался и поднял на Владу водянистые голубые глазки.
– Сообщения для Влады Огневой. Ну что, тебе нравится в Светлом корпусе сидеть, темноглазка? – бесстрастным голосом пробулькал почтальон. – Встретимся на общей лекции. Егор Бертилов.
Влада вздохнула. Егор думает, что она с дедом. Надо же, тролль вспомнил про нее и прислал ей водяного с письмом. Даже приятно.
Почтальон тем временем продолжал булькать бесстрастным голосом:
– Владочка, это дед. У тебя все в порядке? Немедленно ответь. В полдень будет общая лекция в зале, который здесь называется Атриум. Не опоздай. Постскриптум, – в голосе водяного проскользнула обида. – Интересно, что будет, если одного такого водяного прокипятить в чайнике, что-то типа бульона?
Кажется, у деда приступ юмора, лишь бы это плохо не закончилось. Вот про бульон лучше бы молчал – при мысли о еде живот скрутило от голода. Общая лекция – это прекрасно, но когда покормят?!
– Дед, у меня все отлично. Постарайся никого из нечисти не убить, хорошо?
Водяной, приняв сообщение, юркнул в сток, и Влада наконец-то смогла умыться и почистить зубы.
А вот с одеждой сразу начались проблемы. У всех вещей, которые ей вчера достались от Эли, на спине была странная ромбовидная дыра. Влада не сразу догадалась, что это специальный вырез для крыльев – вещи-то принадлежали валькирии. Что ж, ничего не поделаешь. Влада остановила свой выбор на синем джемпере и короткой синей юбке и принялась одеваться.
Эля, открыв один глаз, пробормотала:
– Хорошо выглядишь, Огнева… Жаль, у меня в вырезе спину так не видно, крылья закрывают.
– Хочешь – оторву? – отозвалась Инга с соседней кровати. – Хватит дрыхнуть, вставай.
– Сама вставай.
– Я Гильсу скажу, какая ты соня и раздолбайка… пусть сам тебя будит.
– Мммм…
Пререкания между сонными старостами перешли в невнятное мычание, понятное только им обеим.
Как Гильс будет будить Элю, Владе смотреть совсем не хотелось. Настолько не хотелось, что она поспешила выскользнуть в коридор. Днем он выглядел уютным и почти обычным, немного затемненные окна от пола до потолка, под ногами жесткий ковер, стены и потолок – из полированного черного камня.
Через каждые пять метров были расставлены кадки с огромными колючками. Влада никак не могла поверить, что это обычный чертополох, но, прикоснувшись и уколов палец об один из ощетинившихся листьев, в этом все же убедилась. Все-таки у нечисти свои представления о том, какие растения украшают помещения…
На стенах пестрели написанные фломастерами надписи: «Долой Мрачнюка! Григо – наше все!!!», «фурия Синицина – дура», «Алекс Муранов = лапочка», «Гильсик – я тебя люблю, обожашка»…
Про Гильса вообще было написано на стенах очень много, настолько много, что нетрудно было догадаться, что вампир просто купается в девчоночьем внимании.
Влада вышла из коридора, перешла через уставленную чертополохами галерею и оказалась на пустой лестнице, крутой и без перил. В отсутствие Гильса здесь можно было передвигаться только по стенкам.
Ниже этажом кто-то был – было слышно напряженное дыхание, которое эхом разносилось по этажам.
Влада, осторожно держась за стену, спустилась на этаж ниже и увидела странную картину.
На лестничной площадке была навалена целая гора сапог, кроссовок, ботинок, тапочек и туфель на шпильках. Посреди горы обуви притаился темноволосый мальчишка в красной рубахе с длинными, завязанными сзади в пучок волосами. Он держал в руке кроссовку, будто приготовившись её куда-то швырнуть. Это был вампир, судя по гибкому телу и позе зверя перед прыжком. Увидав Владу, он опустил руку с кроссовкой и выдохнул:
– Уффф… Я думал – сущ ползет. Чуть не пришиб тебя… Присаживайся, а то мне скучно. С шести утра тут сижу, караулю. Познакомимся? Я Герман Готти, сегодня дежурный по сущам.
Вампир протянул Владе руку, и она, подойдя поближе, осторожно ее пожала, назвав свое имя. Она-то Германа помнила – он ехал вместе с ней в автобусе из Пестроглазово.
– А зачем тебе куча ботинок? – поинтересовалась Влада, садясь рядом на корточки и прислонившись спиной к нагретой солнцем стене. Этот вампир вел себя доброжелательно и опасений не вызывал.
– Ты первокурсница? – вместо ответа спросил мальчишка.
– Я? Да.
– Во-от. Иначе бы ты знала, зачем ботинки. Сейчас буду тебя просвещать, темнота. Видишь этот переход с лестницы на этаж деканата?
– Вижу.
– Так вот… Здесь пролегает тропа темных сущей. Это такие черные мелкие твари, которые ползают между этажами универа. Они служат Мрачнюку… то есть Виктору Сумороку… Может, видела?
– Кажется, да, только что. Ты сказал – это темные сущи?
– Они самые, – вампир кивнул головой. – Темные сущности, сущи короче… Они высматривают, вынюхивают, а потом докладывают в деканат. Ночью ведь танцы были. А там было многое, о чем деканам и ректору знать необязательно. Вот эти твари и ползут докладывать, что мы там творили. Спасает одно – у сущей очень плохая память. Поэтому они постоянно повторяют то, что собираются рассказать. И еще спасает, что потолки и стены деканата и кабинета ректора заблокированы от них, чтобы не валились на голову. Поэтому у них один путь – ползти вот по этой стене.
– Как все сложно…
– А ты думала, легко в МУНе учиться? – возмутился вампир. – Погоди, еще самой придется тут дежурить, если на тебя жребий выпадет. Запоминай – если успеешь сбить эту тварь сапогом, пока она не доползла до деканата, она все забудет, и не влетит ни за что. Все зависит от сноровки.
– А им не больно? Когда их… это… сапогами?
– Им не может быть больно, – покосившись на Владу, пробормотал вампир. – Это существа из другого пространства, они не знают, что такое боль. Вот смотри, опять ползет…
Из коридора близилось бормотание, и маленький темный сущ выполз, цепляясь лапками, на лестничную площадку.
– Тролль Антон Колыванов плясал на… – бормотал сущ, сосредоточенно прижав ушки и тараща глазки.
БАХ!!!
Сапог просвистел в воздухе, и сущ с визгом шлепнулся вниз. Он потряс ушами и молча пополз в сторону, уже противоположную от деканата.
– Вот как-то так, – довольный сам собой и выбирая из кучи обуви новое орудие, сказал Герман.
– А второкурсники-вампиры в перерыве целовались с… – заверещал новый сущ, пытаясь прыжком пересечь «тропу».
БАЦ!!!
Следующего суща постигла та же участь.
– Здорово! – восхитилась Влада. – Я тоже хочу попробовать, если им действительно не больно.
– Бери сапог, – скомандовал вампир. – Внимание… Приготовились… ПЛИ!!!
Хорошо, что валькирии умеют быстро взлетать. Проходившая мимо девица высказала Герману все, что о нем думает, фыркнула в сторону Влады и скрылась в лестничном провале.
– М-да, бывает, – озадаченно произнес Герман. – Раньше, когда этот способ борьбы с сущами еще был неизвестен, студенты ни на одном празднике не могли повеселиться как следует. Эти твари докладывали обо всем в деканат. Уж чего только не пробовали – ничего их не берет. Пока не начали сбивать ботинками. Помогает стопудово. Этот способ открыл Алекс Муранов, когда был первокурсником.
– Алекс Муранов? А не Гильс?
– Нет, это его старший брат, он уже закончил МУН, но его слава будет греметь в веках. Алексу за это великое открытие с ботинками студенты поставили прижизненный памятник из жвачки. Деканат памятник постоянно сносит, а мы, студенты, быстро восстанавливаем. Вот, кстати, полюбуйся.
Герман Готти, встав и сделав пару шагов к окну, облокотился о каменный подоконник, указав в окно пальцем.
Уже знакомый Владе плаксивый завхоз, щурясь от солнца, пытался свалить шваброй грязно-розовую фигуру в два человеческих роста, которая стояла на газоне посреди площади. Швабра прилипала к фигуре, только раскачивая ее. В конце концов, завхоз сам прилип к памятнику и принялся вопить и дергаться, как муха на липучке, пытаясь освободиться.
Вампир довольно захихикал.
– Староста Валькируса Эльвира Флаева, которой доверили замещать Лину Кимовну, бессовестно спит до сих пор, – послышалось с потолка, и сущ, очень быстро передвигая лапками, побежал по стене. – По ее вине вчера чуть не погибла на подземной лестнице первокурсница Огнева…
Вампир быстро повернулся, снял с ноги ботинок и швырнул его в суща, но не попал – тот с мерзким хихиканьем увернулся, а ботинок укатился и исчез в темном провале.
– Эх, промазал!!! – с досадой воскликнул Герман. – Отвлекся и промазал. Теперь доложит в деканат, попала Элька… А она такая красивая. О, звонок на лекцию.
Звонка Влада не услышала – только что-то надавило на уши, как будто звук был совсем не в том диапазоне, который доступен человеческому уху.
Пустые лестницы и коридоры ожили в один миг. Зазвучали голоса, начали хлопать двери. По ступенькам побежали студенты: плотные полноватые девочки с хмурыми взглядами – явно троллихи. Хлопая крыльями, проносились валькирии, слышалось серебристое хихиканье кикимор.
– Герка, молодца, отдежурил! – похвалила юного вампира толпа ребят и кинулась разбирать свои ботинки и кроссовки.
– Вот ты где, Владочка, хи-хи-хи!!!
На Владу обрушилась целая стая кикимор, и через пять минут звонкого хихиканья, восклицаний и визга они убежали, а рядом с ней осталась только Дрина Веснич. У Влады так звенело в ушах, что она даже не сразу расслышала, что та говорит.
– Шикарно выглядишь! Тебе так идет носить темное, и какой вырез на спине! – как всегда, слишком эмоционально и бурно восхитилась Дрина. – Идем скорее, а то мы и так опоздали на начало.
И кикимора, схватив Владу за руку, потащила ее к распахнутым дверям, над которыми было написано «Атриум».
Глава 12
Дебют Ванхельсинга
Влада представляла Атриум круглым залом, но, только войдя, вспомнила, что ничего круглого у нечисти быть не может, – Атриум был похож на глубокую треугольную тарелку, по бокам которой ступеньками расходились скамьи, а на дне, устланном черным ковром, стоял огромный стол и длинный ряд стульев.
Зал был залит ярким дневным светом из высоких окон, которые уходили куда-то ввысь, где глаз уже не мог различить потолка.
Каменные скамьи, теряясь в высоте, сходились внизу в треугольник вокруг массивного и очень длинного преподавательского стола. Спуск был настолько крутой, что у Влады даже на миг закружилась голова. Интересно, если скатиться вниз, как быстро можно стукнуться носом о преподавательский стол?
Скамьи уже были заполнены студентами – свободных мест почти не было. Влада отметила про себя, что пол атриума был разделен на цветные сектора. Красный, зеленый и синий. Как разрезанный торт…
Ну вот, опять ее мысли соскочили на еду, а о еде сейчас лучше не думать.
Из зеленого сектора кто-то махал рукой – это был Егор. Он сидел в компании ребят, цвет одежды которых не оставлял сомнений, что все они – тролли. В красном секторе она увидела знакомых по автобусу вампиров и разглядела черно-красную футболку Гильса, а в ней и его самого. В первых рядах сидел Марик и уже что-то старательно записывал в тетрадь.
– Все-таки опоздали, – прошептала Дрина. – В сектор Валькируса к кикиморам уже не протолкнуться, сядем где придется.
Они прошли по узким ступенкам несколько рядов вниз и сели на свободные места на красных скамьях. Вокруг плотно сидели ребята в черной и красной одежде – трудно было не догадаться, что это вампиры.
Влада втайне порадовалась, что вокруг шумно. По крайней мере, если заурчит в животе от голода, будет не так слышно.
Вдруг она почувствовала прикосновение чьих-то пальцев в вырезе джемпера на голой спине и резко обернулась, только успев заметить, как отдернулась рука в зеленом свитере.
– Красивая спинка.
Прямо за ними с Дриной сидел Отто, а рядом с ним парень с бледным лицом и тщательно уложенными, красиво остриженными темными волосами до плеч. Он был одет в шелковую черную рубашку, темно-синие джинсы и черную кожаную куртку. Какой-то весь глянцевый, даже ногти на руках отполированы. Его можно было бы назвать красивым, вот только Владе никогда не нравились такие мальчишки. Его лицо, казалось, вообще не способно улыбаться. А то, что он вампир, было понятно по красному отсвету от его зрачков, когда он смерил ее глазами.
– Не смей меня трогать, понял?
Холеный вампир в кожаной куртке приподнял одну бровь и ответил:
– Что ты такая нервная, крошка? Тебе идет одежда с вырезами на спине. Очень впечатляет. А то твои старые вещички были такие… неказистые. Потертые джинсы, носочки с Микки-Маусом, блокнотик с цветочками, печеньки. Пора бы взрослеть уже, а?
Этот насмешливый неприятный голос Влада сразу же вспомнила – она его слышала вчера, в темноте, когда спросила дорогу в общежитие. Именно этот вампир толкнул ее прямо в толпу, без всяких сомнений.
– Ты… это ты сорвал мою сумку?!
Отто с парнем в кожаной куртке переглянулись с неприятными усмешками.
– Зато ты собрала гуманитарную помощь, – пожав плечами, сказал вампир. – Или ты будешь убиваться из-за своего пропавшего бельишка с ромашками и сердечками?
Мысль о том, что незнакомый мальчишка копался в ее сумке, разглядывая ее белье, ужалила Владу.
Ответила она мгновенно, даже не задумываясь:
– Дарю, раз понравилось. Уже примерил?
Ребята, что сидели поблизости, со смехом переглянулись, Отто растерялся, а лицо холеного вампира исказилось яростью.
– Извините, мы пересядем, идем… – Дрина больно вцепилась Владе в плечо длинными когтями и поволокла прочь, чуть не по коленям сидящих, пока они обе не плюхнулись на первые свободные скамьи.
– Ну знаешь, я от тебя такого не ожидала, – зашипела ей в ухо кикимора. – Не зли Армашу.
– Какого Армашу?
– Этот задавала – Арман Суморок. Он – сын Мрачнюка… то есть декана Вампируса, а этот мерзкий Отто – его друг.
– Но это он толкнул меня в толпу, этот Арман! – запротестовала Влада. – И это он сорвал мою сумку и копался в моих вещах. Ну и что, что он сын декана? Я не учусь на Вампирусе… Да даже если бы и училась, то…
– Тссс… – Дрина приложила палец к губам. – Поосторожнее с семейкой Сумороков, с ними шутки плохи.
– Это почему еще?
– Ох, как бы тебе объяснить… – кикимора вздохнула. – Сумороки очень влиятельная семья, и лучше держаться от них подальше. Так что постарайся с Арманом разговаривать повежливей, даже если он себя ведет как козел. Кстати, вот и его папаша…
В этот момент двери внизу отворились, и в зал вошел Виктор Суморок – высокий, скуластый, худой вампир с короткострижеными черными волосами. Он был довольно молод, и его красивое, но безжизненное лицо выражало такую хмурую отстраненность, будто он находился где-то очень далеко, а не в аудитории Атриума. Одет он был в черный строгий костюм с остроконечным воротником, из-под которого выглядывала алая рубашка, на рукавах которой сверкали багровые запонки.
Второго, худощавого и молодого в очках, аудитория встретила радостными воплями, а он в ответ помахал рукой, почти по-мальчишески улыбнувшись. Все, что на нем было надето, было в зеленых тонах, начиная от оправы очков, заканчивая ботинками. Таких в школах зовут ботанами, но это был недавно повзрослевший ботан, к тому же с ярко-зелеными глазами.
Вслед за ними очень медленно, будто каждый шаг давался ему с трудом, вышел седоволосый сгорбленный старик в старинном, расшитом черным бисером бархатном камзоле, щуря бесцветные глаза под полуопущенными веками на худом безжизненном лице, вокруг которого, – как два крыла, – разметались белые длинные волосы.
«Он как из позапрошлого века», – подумала Влада, догадавшись, что это и есть Эрих Дрейк, старый ректор Утесума, который появлялся на публике очень редко. Ректор был очень, очень стар. Было даже непонятно, кто он – вампир, тролль или оборотень.
Деканша Лили, изящно прошедшая вслед, была в строгом синем костюме, который удачно смотрелся по цвету с ее сизыми крыльями.
Затем появилась раздраженная Лина Кимовна с перевязанным горлом, очень толстая троллиха в спортивной синей форме и еще несколько преподавателей, которых Влада еще не знала. Последним вошел ее собственный дед, подтянутый и сильно помолодевший, и сел вместе с остальными преподавателями за длинный стол.
– Ну что, всех сущей посбивали ботинками после танцев? – улыбнувшись аудитории, произнес молодой тролль в очках. – Кстати, левым ботинком лучше, чем правым, сам пробовал…
– Григо Бертович, – устало остановил его седой старик. – Вы уже не с ними, вы по другую сторону баррикад. Очнитесь, прошу вас.
– Все студенты распустились за лето, особенно Муранов, – сердито проскрипела Лина Кимовна, держась рукой за горло. – И тролли, и валькирии, и старосты, и фурия Синицина… Опять уронили чертополох в женском общежитии!
– Дорогая Лина Кимовна, – молодой зеленоглазый тролль приложил руку к сердцу. – Я вас умоляю, не надо больше расставлять эти кадки с колючками по этажам. Вам только кажется, что это символ процветания и порядка. А я уже раз сто об него споткнулся…
В проеме входа показалось заспанное лицо Эли и хмурая физиономия Инги. Эля, кажется, даже не успела причесаться, но у обеих на шее висели блестящие треугольные значки. Они протолкнулись на длинную скамью, на которой уже сидел Ганц Готти в ярко-красном свитере с таким же значком, – очевидно, это были места только для старост факультетов.