Книга Она всегда с тобой - читать онлайн бесплатно, автор Лариса Павловна Соболева. Cтраница 3
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Она всегда с тобой
Она всегда с тобой
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Она всегда с тобой

– Не отдам тебе Болека! – выкрикнула Ляля, нервы сдали.

– Кто бы сомневался! – хмыкнул Борис.

– Короче, так: либо ты возвращаешься, мы устаканиваем наши отношения и воспитываем нашего Болека вместе, либо не увидишь сына! Никогда. Я не разрешу тебе с ним видеться, чтобы не травмировать ребенка.

– Вот! – на абсолютно спокойной ноте сказал Борис, подняв вверх указательный палец. – В этом ты вся. Тебе сын нужен, чтобы шантажировать меня, не более. Не важно, что ему будет плохо, что Болек будет скучать, страдать. Но ты запретишь ему страдать! Ты всегда знаешь, как надо жить, любить, работать. Я разочаровался в тебе сразу после свадьбы, когда ты начала перевоспитывать меня под свой идеал. Да ведь предела совершенству нет, твоя паранойя всех подстраивать под себя грозила превратить мою жизнь в ад, я решил еще тогда уйти. Но! Ты забеременела. И я остался. Думал, ребенок заберет хотя бы половину твоей неуемной энергии, но ошибся. Тебя на всех хватает, портишь жизнь и даже не замечаешь. Из-за Болека я не бросал тебя, а ты наглела, стала показывать раздражение при посторонних, и это было последней каплей. Я предупреждал тебя, что если уйду, то навсегда?

– Выходит, – процедила Ляля, – я чудовище, а ты у нас…

– Я чудовище, я, – заверил Борис. – А ты конфета.

Осталось последнее средство: Ляля зарыдала. Слезы не были театральщиной, скорее, они вызваны бессилием, отчаянием, невозможностью повернуть вспять время, хотя ничего не изменилось бы, прежде всего она осталась бы прежней. Но людям кажется, стоит вернуться назад и, зная будущее, легко миновать подводные камни, а не приходит в голову, что и в себе нужно что-то изменить. И только совсем немного в слезах заложена надежда на жалость: вдруг муж дрогнет и вернется. Прием тоже неэффективный, обычно слезы не действуют, мало того, сильно раздражают.

– Перестань, – сказал безжалостный Борис, что и было подтверждением: ее слезы для него водичка. – На этот раз номер не прокатит. Все, Ляля, все. Я согласен на твои условия… почти на все. Квартиру хочешь забрать со всем скарбом, машину, на которой не умеешь ездить, – да ради бога, я согласен в шалаше пожить, пешком ходить, но без тебя. А встречи с сыном… извини, суд решит, видеться нам или нет. Можешь не переживать, частыми наши встречи не будут, я уезжаю. А когда Болек подрастет, сам сбежит от тебя ко мне, даю гарантию.

– Уезжаешь? – вскинулась она. – Куда?

– Не скажу. Не хочу случайно встретить тебя там.

– Мишка, останови машину! – рассвирепела Ляля.

Тот послушно съехал на обочину и затормозил, в душе радуясь, что сейчас оба избавятся от Ляльки, а он – так еще и от укоров совести. Да, она спрыгнула на тротуар и, прежде чем захлопнуть дверцу, рявкнула бывшему мужу:

– Скотина! Катись хоть к черту! Ты еще плохо меня знаешь…

– Поехали, Мишка, – бросил другу Борис. – Это уже город, она спокойно доберется сама.

– До свидания, Ляля, – трогаясь с места, сказал Миша.

– Да пошел ты!.. – огрызнулась она, хлопнув дверцей.

– Я пошел, – и газанул прочь, а то вдруг Борькина жена передумает, через пару минут отер пот со лба. – Уф… Не женюсь, не-не. Чуть дверцу не оторвала! А машина новая, отец с матерью последние бабки за нее отдали. Эй, чего задумался?

– Настроение испортила, – доставая телефон, проворчал Борис. – Она чего бесится? Что я ее бросил, а не она, понимаешь?

– Еще бы не понимать. Лялькины перепады настроения до дурдома доведут, она же непредсказуемая. Только что мяукала, как кошечка, тут же огрызается, как зверюга. Ты сказал, уезжаешь… а куда?

– Откуда прилетел – в Германию. Поехал проконсультировать и решил воспользоваться случаем, показал свои разработки. Ими заинтересовались и предложили поработать там. Я дал согласие только потому, что здесь внедрить их не светит, шеф так и сказал: не надо парить мне мозг, не до тебя. Ему не до новых идей! Старый осел. Если бы он был специалист, уловил бы будущую выгоду, мир-то вперед несется, а он так… руководитель, ни хрена не понимающий в том, чем руководит, потому отстает от передовых тенденций. Да, Мишка, не вздумай проболтаться Ляльке, что я еду работать в Германию.

– Да ты что! Я могила! – заверил Михаил.

– Ага, могила, – хохотнул Борис. – Общедоступная.

– Борь, я не виноват, это она обвела меня…

– А я про что! Она способна тебя на ленты порезать, а ты этого не заметишь. Прошу как друга… лучше не встречайся с ней, иначе она залезет ко мне в чемодан и контрабандой переберется в Германию, а мне наступит конец.

– Сказал же…

– Тише! – шикнул Борис. – Алло!.. Привет, я приехал…

Михаил покосился на него и не мог сдержать улыбки, видя счастливую физиономию друга.

* * *

Пауза была долгой, но после нее Галина ничего нового не сказала, только то, что Майя без нее поняла:

– М-да… Это нехорошее послание.

Все это время, забравшись с ногами на диван, она держала лист и, кутаясь в теплый халат небесного цвета, смотрела на пять слов, которые были написаны и в первом письме.

Галина снова задумалась, потирая длинным пальцем с аккуратным маникюром под нижней губой, а гостье не сиделось. Гостья двинулась бесцельно ходить по огромной гостиной, обставленной мебелью в стиле Людовика XV, Майя предпочитала минимализм и конструктивизм. Все эти шкафчики белого цвета с золотыми финтифлюшками и на витиеватых ножках, диванчики в цветочек, статуэтки рококо, по мнению Майи, бесполезная пыль столетий. Каждому веку соответствует свой стиль, отражающий время и нравы людей, он и должен главенствовать. Вот и чашка с кофе в руке Майи такая же витиеватая, как ножки шкафчиков, хотя чашки пусть будут, они тонкие и невесомые, приятные на ощупь.

– Кто-то все знает, – сделала вывод Галина.

– Никто, – живо отозвалась Майя, резко развернувшись к подруге, и потупилась. – Никто, кроме тебя…

– Надеюсь, ты не думаешь, что я кому-то разболтала?

Галина задала свой вопрос с интонацией, исключающей положительный ответ. Разумеется, у Майи и в мыслях не было заподозрить подругу в нечистоплотности, поэтому она ответила, глядя ей прямо в глаза:

– Нет, конечно. Значит, еще кто-то узнал… других грехов за мной не водится… Как думаешь, зачем мне это присылают?

Наконец Галина отложила письмо, кинув его на столик у дивана, взяла тонкую длинную сигарету и зажигалку. Когда она не разыгрывает светскую львицу, а становится собой, по ней легко прочесть, что она думает, правда, это происходит при условии, если Галина доверяет собеседнику. Майе она доверяла, но лучше бы оставалась непроницаемой, потому что сейчас выражение ее лица пугало.

– Молчишь?.. – проговорила Майя уныло. – Что, все так плохо?

– Хм, старомодный способ – конверт, письмо, – вымолвила Галина, отведя взгляд в сторону. – Только раньше вырезали буквы из газет и наклеивали на лист бумаги, сейчас это дело упростилось, отпечатывают на принтере, выбрав ударный шрифт. (Действительно, буквы крупные и выделены жирным шрифтом.) Зачем подбрасывают, а тебе именно подбрасывают эту гнусь, вопрос риторический. Пока тебя доводят до кондиции: чтобы ты переживала, всех боялась и подозревала, а в перспективе – выполнила условия, которые выставят, когда ты станешь комком оголенных нервов и будешь послушной телкой.

– Условия? А какие? Хотя бы примерно?

– Милая, ты как маленькая! Неужели думаешь, что подобное послание ты получила единственная? Шантаж известен, полагаю, с каменного века, с тех пор ничего не изменилось. Какие условия ставят в подобных случаях… Элементарно: деньги.

– Деньги… – повторила Майя, вслушиваясь в слово, будто оно незнакомо ей. – Но у меня нет денег.

– У мужа есть. Детка, тебя заставят украсть у него. Вся эта писанина имеет одну из двух целей: либо развести тебя на деньги, либо через тебя скрутить твоего мужа. Да, милая, да. И не смотри с таким ужасом, я просто проигрываю ситуацию, к которой ты должна быть готова психологически.

Раздалась мелодия телефонного звонка. Майя вынула из кармана смартфон и, взглянув на дисплей, мгновенно переменилась, вся засветилась, как фонарь на столбе.

– Да?.. – И голос переменился, она как будто забыла о грозящей беде. – Хорошо, я еду… Жди…

Опустив руку, она кусала губы и улыбалась, счастье лилось из Майи рекой, а наблюдающая за ней Галина мрачно курила. Она прекрасно поняла, кто звонил и куда сейчас сломя голову помчится дуреха, а ведь не обсудили, как ей быть.

– Извини, Галочка, мне надо… я… я побежала…

– Стой! – властно приказала Галина, встав у нее на дороге. – Майка, у тебя серьезное положение, вот-вот к чертовой матери полетит твоя жизнь, и не только твоя. Что-то нужно решать, на двух стульях усидеть больше не получится – кому-то уже известны твои похождения. Лучше сейчас выбор сделай, чтоб не случилось большой беды.

– Какой, какой выбор? – нетерпеливо простонала Майя. – У меня нет выбора, в том-то и дело…

– Очнись! – рассердилась Галина, схватив ее за плечи. – У тебя крышу снесло? Расскажи все Стасу…

– Нет!

Майя убрала руки старшей подруги и обошла ее, двинув к выходу, заодно давая понять, что сейчас она не способна слышать. Галина сделала последнюю попытку задержать ее:

– Майя! У тебя шоры!

Та обернулась, но! Отступала спиной, умоляя Галину:

– Завтра встретимся, ладно? Пожалуйста… Ты должна меня понять.

Хлопнула входная дверь. Галина только развела руками и заходила, разговаривая сама с собой:

– Вот дура! Нет, это просто маразм какой-то!.. Совсем девка рехнулась… Нет, я ее достану. Достану, достану! Завтра же! Своих мозгов нет, пусть моими попользуется.

4

Гостиниц в городе много, а частные расплодились в последнее десятилетие как грибы после дождя, от хостелов до шикарных отелей, основная часть этих поистине нужных заведений совсем небольшие, иногда насчитывают до десятка номеров. Отель под названием «Планида» в городе известен немногим, впрочем, подавляющему большинству горожан гостиницы не нужны, тем не менее те, кому нужно встретиться тайно и чтоб информация об этом не просочилась за стены номеров, знали, как найти «Планиду». Содержится она идеально, номера недорогие, а главное – никто никогда из обслуги не распускает языки, кто тут «отдыхает» и с кем. Расположен отель в старинном двухэтажном особняке, номера небольшие, хозяйка постаралась максимально их приблизить к домашнему уюту и не поскупилась. Занавески и шторы не из дешевеньких, их повесили не прямыми полосами, а украсили ламбрекенами, что считается расточительностью. Мебель симпатичная, по стенам висят оригинальные фотографии вместо привычных постеров. В номерах много мелочей, которые могут понадобиться в любой момент, – от фена до ножниц. Находится «Планида» в самом что ни есть сердце города, то есть в центре, но затерялась в середине древнего квартала, где не всякий автомобиль проедет. Здесь тихо, много деревьев, воздух посвежее, чем на оживленных улицах, напротив стоят торцом здания практически без окон, что просто редкая удача для тех, кто приезжает сюда тайком.

В номере, выходящем окнами на небольшой парк, Майя лежала на его плече, прижавшись всем телом к его телу, обвив ногой его ноги, но не спала. Какой сон – когда кровь кипит, сердце танцует, а душа поет – и это реально. Они не виделись целую вечность, задолжавшую им огромное количество золотых минут, из которых складываются часы сумасшедшего счастья. И касания, и дрожь, и дыхание в унисон с поцелуями… кто способен от этого отказаться? Майя блаженно улыбалась, потом вспомнила, как они встретились – очень бурно, – и рассмеялась.

– Боря, почему молчишь? Ничего не рассказываешь?

Да когда же ему было рассказывать о поездке! Майя неслась сюда, как гончая, влетела в номер, Борис уже был здесь. Объятия, нескончаемо долгий поцелуй, кровать. Невозможно было слово вставить, но сейчас-то, казалось бы, есть время…

– Отдыхаю, – промямлил Борис.

– А я хочу все знать: как тебя приняли, что говорили… Да! – Майя приподнялась на руках, заглянув ему в лицо. – Ты свои разработки кому-нибудь показывал?

– Конечно.

– Ну и?.. Боря! Открой глаза…

А он лежал буквально в отключке. Майя двумя пальцами раздвинула ему веки, хихикая, Борис лениво взял ее руку и опустил, поморщившись:

– Майка… Дай полежать.

– Не дам. Я хочу знать…

– Я тебя очень расстрою.

– Что?! – Майя от возмущения села. – Немцы не оценили твой гений?! Ах, они такие… Хочешь, поеду туда и устрою им скандал?

– Ловлю на слове! – Теперь и Борис уселся на постели, подложив под спину подушку. – Итак, ты поедешь, сама сказала. Со мной. Мне предложили работу, я дал согласие.

Какая жалость – счастье смыло с лица Майи молниеносно, но она же не ожидала триумфального результата, посему растерялась. А вот Бориса подобная реакция не удивила, если честно. Он как чувствовал, что его успех обернется для нее крушением, потому ухмыльнулся, давая понять ей: ну, вот, я так и знал, затем потянулся за стаканом минеральной воды на тумбочке. Беспечность тоже должна работать на его мельницу, мол, я все решил, это окончательно, теперь, дорогая, слово за тобой.

– То есть… – наконец обрела Майя дар речи, но что за интонация! Как будто похоронила всех тетушек с дядюшками, которых кормила лекарствами, в одной могиле и в один день, причем сегодня. – Ты переедешь туда… в Германию? И это надолго… да?

– Лет на пять, а там видно будет. Мне предоставляют жилье, хорошие деньги, небольшой штат помощников, переводчика! Я же только по-аглицки, а по-немецки ни бум-бум, правда, уже учу и пока безуспешно. Короче, условия царские, но мне хотелось бы забрать с собой и свою королеву. Что будет легко, не обещаю. Хорошо ездить на экскурсию, а жить в стране, где все чужое, далеко не кайф. Я пробыл там чуть больше туристической поездки и затосковал. Представляешь? Но у меня полный порядок, а те, кто приехал на пустое место, кому нужно обустраиваться самому… не знаю, как они справляются. Но мы будем вдвоем.

Всего, чего угодно, ожидал подготовленный ко всякого рода женским выкрутасам Борис, у него же богатый опыт с Лялей, умеющей поражать неисчерпаемой изобретательностью, но Майя! Она блестяще владела собой, она действительно королева во всех ипостасях и вдруг… заревела, как простая баба, упав лицом в подушку. Борис лег на бок лицом к ней, гладил ее по волосам и плечу, рассуждая про себя, что Майя стала его приговором за неизвестные грехи.

Их роман далеко не на первой стадии, познакомила нынешних любовников Галина, причем случайно. На одной из этих дурацких выставок, куда Майя пришла без Стаса – это было днем – и жутко скучала после интервью с одним из «гениев», который просто измочалил ее. О, как он изъяснялся! Как старался выглядеть умнее всего человечества, запускал фразу и не мог догрести до конца, Майя просто извелась. А Борис стоял в сторонке и наблюдал за ними, усмехаясь. Потом она решила взглянуть на гениальные работы, все оказалось примитивом, однако рядом пожилая парочка на полном серьезе обсуждала достоинства. Майя, что называется, офигела, обхватив подбородок пальцами, уставилась на полотно с разноцветными зомби, стараясь увидеть эти самые достоинства.

– Нравится? – спросил за спиной незнакомый мужской голос, кажется, насмешливый.

Майя оглянулась. Первое, что увидела, – орехового цвета глаза, в которых застряли смешинки, незнакомец поджал губы, явно сдерживая улыбку. Майя не была расположена к разговорам о великом и прекрасном, художник ее сильно утомил, но из вежливости спросила:

– А вам?

– К сожалению, я не дорос до современных шедевров.

– Вот и я не доросла, – вздохнула Майя. – Тут главное, живописец дорос до глубокого понимания самого себя, остальное – не важно.

– Майя! – подошла к ним Галина и вдруг изумилась, даже брови подняла, обычно ее мимика остается в мертвецком покое, иначе морщины предадут возраст. – Боря?! Боже, тебя-то сюда каким ветром занесло?

– Мимо проходил, смотрю – вы заходите сюда, решил поздороваться, – ответил он.

– Майя, знакомься, это Борис, бывший мой сосед, знаю этого мальчика с его сопливого детства, – представила Галина подруге молодого человека. – Он тоже гений, только в электронике.

– О, два гения в один день для меня многовато, – пожимая руку молодому человеку, сказала Майя.

– Майка, ты взяла интервью у моего протеже? – спросила Галина.

– Я отмучилась, – завелась Майя, иногда она бывает импульсивной, правда, редко. – Скажи, ты серьезно считаешь это (указала пальцем на картину) талантливой живописью?

– Не маши руками, дорогая, будь выдержанной, – осталась спокойной Галина. – И снисходительной. За интервью неплохо заплатят спонсоры, ты принесешь доход в радиоцентр, тем самым повысишь свою значимость, а молодое дарование получит небольшое признание. Надо дать ему шанс. И потом, если ты не принимаешь этот свободный жанр, не значит, что он не доступен другим. – Она приблизилась к полотну и восхитилась: – Изумительные краски. Прекрасное чувство цвета… полутона…

– Не люблю врать, – фыркнула Майя.

– Ну, так учись, – посоветовала Галина. – Пригодится.

О, да! Действительно пригодилось. Умению врать Майя специально не обучалась, эта функция заложена внутри с рождения и только ждет удобного случая, чтобы развернуться во всем богатстве своих возможностей.

– Галина Сергеевна, мы с Майей посмотрим выставку? – спросил Борис, выручая журналистку, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке.

– Не называй меня в подобных местах по отчеству, изверг, – небрежно и беззлобно бросила через плечо Галина. – Отчество прибавляет мне сразу лет сто. Идите, конечно, просвещайтесь.

Борис и Майя воспользовались разрешением и перешли в другой зал, кишевший гениями, от которых кружилась голова. Походили, посмотрели, прислушались к отзывам. Майя призналась, что чувствует себя здесь как ученица пятого класса в академии наук, Борис тут же предложил:

– А давайте удерем?

– Куда? – Майя вовсе не собиралась «удирать» с ним.

– Тут рядом кафе… пообедаем, кофе… м-м?

Она хотела сказать традиционное «нет», но, взглянув в его глаза, из которых лилась магическая энергия, проникая в Майю и попутно отключая все предохранители от необдуманных поступков… естественно, согласилась. Точнее, она тут ни при чем, в ней родилось другое существо, которое покорно поплелось за Борисом.

Кафе сейчас ничем не отличаются от ресторанов, именно в такое место и привел ее Борис. Во всех углах раскидистые растения, стены оформлены под старинную кирпичную кладку, как и потолок. Лампы по стенам висели точь-в-точь времен революции, со стеклянными колбами, но, конечно, это уже электрический вариант. У окна Майя отказалась сесть за столик, не хотела, чтобы ее увидели случайные знакомые в компании молодого мужчины. Выбрали столик на двоих в уголке, их неплохо маскировали экзотические пальмы, раскинувшие свои резные листья. Можно было расслабиться.

Столько тем нашлось, что проговорили часа три, Майя понимала: надо поблагодарить за кофе с пирожным, встать и бежать, бежать, бежать… Вместо этого она смотрела в ореховую глубину глаз, отсвечивающую желтоватыми бликами, на высокий лоб, слегка впалые щеки, на резко очерченные губы, произносившие слова… А еще слушала бархатный голос и млела, как последняя дура, у которой мозгов отродясь не было. А Борис говорил, говорил и вдруг:

– Я зашел в галерею, потому что увидел не Галину Сергеевну, а тебя. Ты как раз туда заходила. Да, вот так: увидел и попался.

Между прочим, впервые сказал ей «ты», а она не поправила его, мол, на брудершафт не пили, то да се, давайте держать дистанцию. Тем временем он взял ее за руку, сжал, а Майя хлопала глазами, еще не осознавая, что тоже попалась.

– Идем?.. – сказал Борис.

Она поняла, что за предложение не выговорил он, где-то в затылке слабо сигналило: не надо, не смей! Видимо, это был внутренний голос, но вместо того, чтобы послушаться доброго совета своего второго я, Майя… Она не хотела, совсем не хотела, голова сама, будто пустая кадка (мозги-то сбежали), кивнула, согласившись идти с ним хоть в преисподнюю.

Борис оставил деньги на столе, встал первым, держа ее за руку, повел за собой, и Майя поплелась за ним, как барашка, которую ведут на заклание. Борис привел спутницу в ближайшую гостиницу, то есть в «Планиду», здесь Майя забыла, что у нее есть муж, семья, дети, стоило Борису обнять ее и коснуться губами ее губ. И вообще выключилась. А включилась, когда было поздно, как говорится, пить боржоми. Все, оба лежали в костюмах Адама и Евы, когда те еще не съели яблока, потому не знали стыда. В этот момент Майю загрызла совесть, о, какая это гадкая штука, она реально грызла, причиняя боль.

– Я даже подумать не могла, что со мной это произойдет, – уткнувшись в плечо Бориса, всхлипывала Майя. – С кем угодно, но не со мной! Так пошло… и стыдно… Изменила мужу с первым встречным… Стас любит меня, ничего плохого мне не сделал, а я… я… предала… Я шлюха!

– Не плачь, Майя, у меня те же проблемы, – успокаивал ее Борис очень неубедительно. – Я сам от себя не ожидал… Ну, хочешь, будем считать это временным помутнением?

– Да… это так… помутнение… временное…

На этом решили расстаться и больше – ни-ни! Лишь при случайной встрече «здрасьте» и «пока»! У нее муж, у него жена, у обоих дети – почему близкие должны страдать, даже если ничего не будут знать? Спешно оделись, Борис вызвал такси и отвез ее в район престижного жилого комплекса, а когда Майя выходила, он сказал, не глядя на нее:

– Если честно, так хорошо мне еще не было никогда.

Блин, он прочел ее ощущения, ее мысли! Майя не ответила, побежала к воротам, думая об одном: что сейчас скажет мужу, как будет выкручиваться, зная за собой преступление? На дворе поздний вечер, вечерних новостей в тот день у нее не было, короче, законного вопроса «где ты была?» не избежать. Так ничего и не придумав, Майя пришла домой, в прихожей сбросила обувь, крикнула… как ни в чем не бывало:

– Ау, народ! Где вы?

И поразилась себе: какая она лживая притвора! Из гостиной появился Станислав в домашнем халате и тапочках, строгий, надутый и предсказуемый:

– Ты где была? Я звонил в твою контору, мне сказали, ушла на выставку еще днем.

– На интервью, – поправила Майя, надевая тапочки. – Галине плохо стало, я сопровождала ее в больницу, потом домой… Извини, что не позвонила.

Само собой позже она позвонила Галине и предупредила, что та попала в больницу, а до этого слушала мужа:

– Ты своей Галине уделяешь больше времени, чем собственной семье. У тебя работа, Галина и эта… как ее… броневичок с реактивным двигателем…

Он имел в виду еще одну подругу с давнишних лет – Ксюшу, страдающую ожирением. Впрочем, безобразно толстой ее не назовешь, а энергии Ксюши хватило бы на бомбардировщик, способный облететь земной шар без дозаправки. Станислав обычно устает от нее в течение первых десяти минут, впрочем, общение с Галиной его тоже напрягает – слишком заумная. Ксюша в городе бывает редко, она постоянно в разъездах: то на раскопках, то в путешествиях. Многие изумляются: как ей удается попасть в зарубежные экспедиции, ведь археология сейчас не востребована. А Майя знает: Ксюша фанат призвания, что импонирует руководителям экспедиций, к тому же репутация у нее безупречная – человека порядочного и ответственного. Одни плюсы, кроме веса (но это на взгляд любителей худосочных барышень) и характера: она жутко прямолинейна.

– Не надо делать вид, что ты забыл имя Ксюши, – сказала Майя, идя к нему. Остановившись напротив и очень близко, она предъявила претензии: – Каждый человек имеет право на свободное пространство во времени и на личных друзей, не говоря о любимом деле. Я же не выношу тебе мозг, когда ты задерживаешься.

Чмокнув мужа в щеку, Майя отправилась на кухню, где поднимала крышки кастрюль и принюхивалась к содержимому. Затратив уйму энергии в чужой постели, она зверски проголодалась. Станислав, конечно, последовал за ней, оставить последнее слово за женой не в его правилах:

– Но я звоню тебе и предупреждаю, что задерживаюсь!

– Но я не проверяю, насколько ты честен со мной.

– У тебя еще есть должность – жена и мать. Мы забыли вкус еды, приготовленной тобой…

– А зачем ты нанял домработницу? – перевела стрелки на мужа Майя, подозревая, предвидя, что сейчас он запустит бесконечную нотацию на тему долга. – Для престижа, верно? Пусть отрабатывает твои деньги. А за детьми присматривает твой помощник, за что тоже получает доплату. И спасибо тебе, что освободил жену от домашней каторги. Между прочим, ты несправедлив – я готовлю по выходным.

Майя наколола вилкой котлету и с удовольствием откусила кусок, еле поместившийся во рту, Стас поморщился:

– Ты сейчас похожа на свою подругу Ксюшу, она не ест, а трескает.

– Не будь занудой, – выговорила набитым ртом жена.

Станислав тоже достал котлету, но положил ее на тарелку – мама воспитала его педантом. Стояли и ели. Майя покосилась на мужа и вдруг поняла, почему ее занесло в «Планиду». Замуж вышла в восемнадцать лет, увидев в Станиславе опору и надежность, вообще-то Майя не ошиблась в нем, он на самом деле надежная опора, но… с ее стороны был разумный расчет, подсказанный родителями, не более. Стас на шесть лет старше, отсюда считал себя умнее, значимей, выше по статусу, главой не только фирмы. Надо отдать должное, он все же поддавался дрессуре, потому полностью подчинить Майю ему не удалось. Именно что расчет был разумный, она не позволила сделать из себя домохозяйку, а завершила образование, поступила на радио. Стас любил детей и ее, заботился о них и баловал. В сущности, Майя не возражала против кухни и швабры, ведь тысячи женщин совмещают работу с домашней каторгой, не умирая, инициативу проявил муж и нанял домработницу. Он просто кусок счастья, который она не ценила, а то, что Стас зануда… так ведь она тоже не бланманже. Разве заслуживает он обмана? Майя поклялась, что никогда больше… ни-ког-да!