Босое лето

– Жарища, да? – Он сел на верхнюю ступеньку и откинулся назад, приваливаясь спиной к столбу.

– Я никогда не ожидала снега в июле, – сказала она. – Давайте ближе к делу. Что вы хотите знать?

Он вытащил блокнот и ручку.

– Вы ведь школьная учительница, не так ли? – Она кивнула. –   Вы сейчас здорово злитесь?

– Не то чтобы это ваше дело, но, черт возьми, да, я в бешенстве. Как только что выяснилось, мой муж – многоженец и у него еще как минимум две жены. Или вы нашли больше?

– Пока нет, но я продолжаю расследование. – Вэйлон улыбнулся.

С таким же успехом можешь запихнуть в карман эту ухмылку, потому что она не поможет тебе завоевать благосклонность при моем дворе.

– Тогда почему вы здесь?

– Я хочу знать, где вы были в день убийства, с раннего утра до трех часов пополудни, – сказал он.

– А почему только до трех? Почему не до полуночи?

Он оторвал взгляд от блокнота.

– Он умер ровно в три часа дня в цветочном магазине.

– И кому же были посланы те цветы? Сюда их точно не доставляли, – усмехнулась Джейми.

– Следствие продолжается, так что я не могу вам этого сказать.

Очередная волна ярости захлестнула Джейми. Конрад никогда не посылал ей цветы, ни разу. Еще в самом начале их романа он принес ей букет полевых цветов в кувшине, а на первую годовщину свадьбы появился с коробкой шоколадных конфет, которую купил на послерождественской распродаже за полцены. В то время она находила это сентиментальным. Теперь, когда она знала, что он покупал цветы у дорогого флориста, это казалось ужасной дешевкой.

– Неужели этот сукин сын тратил деньги на цветы для тех двух потаскух? Он никогда ни черта не присылал ни мне, ни Грейси, – раскипятилась Джейми.

Детектив занес ручку над блокнотом.

– Я же сказал, что не могу ответить на эти вопросы. Но будет лучше, если вы расскажете мне, где провели тот день.

– В четверг я провела утро с моей бабушкой. Мы поехали на фермерский рынок и купили овощей. В полдень остановились у закусочной с бургерами рядом с «Десото», а потом вернулись домой, разложили покупки, приготовили вафли на ужин, и я услышала об убийстве по телевизору в тот вечер. Со мной весь день были бабушка и Грейси. Неужели вы думаете, что это я убила его?

У детектива что, проблемы с психикой? Если бы Джейми убила Конрада, она бы стояла на крыше того цветочного магазина и кричала об этом на весь мир. Она не из тех женщин, что бегут и прячутся, и мистер детектив мог бы записать это в своем маленьком блокноте.

– Мы проверяем все версии. Скажите правду. Вы узнали о других женщинах до или после того, как он был убит?

– Если бы я знала о двух других женах, в четверг он бы уже не покупал цветы, потому что был бы мертв. А теперь позвольте мне спросить вас кое о чем. У него есть бунгало на берегу озера Кемп. Поскольку Грейси – старшая из его ныне живущих кровных родственников, разве она не унаследует это?

Он вернул блокнот и ручку в карман рубашки и поднялся.

– Я не занимаюсь вопросами собственности. Вам придется поговорить с адвокатом, если вы хотите побороться за наследство с его первой женой.

– Эта высокомерная стерва ни за что не получит бунгало, раз у него есть ребенок, – сказала Джейми.

– Она – его законная жена, если только кто-нибудь не объявится из более далекого прошлого, до ее замужества, но адвокат должен помочь вам решить вопрос с недвижимостью. – Он уже собрался уходить, но обернулся на полпути. – Не уезжайте из города. У меня появятся новые вопросы по мере того, как будет продвигаться расследование.

– Я ни в чем не виновата, и в эти выходные мы уезжаем в бунгало. Оно принадлежит Грейси, и никто его у нее не отнимет, – заявила Джейми.

Аманда расслышала, как скрипнула дверь ее крошечной однокомнатной квартиры, и, даже не открывая глаз, догадалась, что заехала тетушка – опять. С кухни донеслась какая-то возня – тетя Элли выкладывала продукты в холодильник, пополняя запасы того, что привезла за последние три дня. Почти все так и осталось нетронутым.

Аманда крепче прижала к груди свадебную фотографию и свернулась калачиком на диване. Она не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. Не могла спать в постели, еще хранившей тепло его тела. Она едва могла смотреть на колыбельку с детским мобилем в виде милого самолетика. Конрад был мертв, а те две ужасные женщины говорили о нем неправду. Может, он и был женат на них, но развелся задолго до того, как познакомился с ней. И та маленькая девочка совсем не похожа на него, так что она не могла быть его дочерью.

Конрад любил ее всем сердцем и обязательно сказал бы ей, если бы у него были другие дети. Он всегда с таким волнением говорил о своем первом ребенке от нее. Она нахмурилась. Или он говорил о первом сыне? Она не могла вспомнить, но все равно, он бы сказал.

Она приоткрыла один глаз, чтобы взглянуть на фотографию, и тут же снова зажмурилась, потому что рана в сердце становилась все больше. Она поклялась себе, что в ее жизни никогда не будет другого мужчины. Она отдала Конраду всю свою любовь, и он забрал эту любовь с собой на небеса.

– Ты бы лучше открыла глаза, – сказала тетя Элли. – Это продолжается слишком уж долго. Сегодня ты примешь душ, переоденешься и покинешь эту квартиру. Мы едем в магазин, и тебе придется приступить к работе. У тебя было три дня после похорон, достаточно, чтобы предаться скорби.

– Я не могу, – захныкала Аманда.

– Сможешь, или я сама затащу тебя в ванную и поставлю под душ. То, что ты делаешь – нехорошо для ребенка, – произнесла тетя Элли настолько убедительно, что Аманда открыла глаза и села на диване.

– Я так любила его, – сказала она с глубоким вздохом.

– Думаю, он умел влюблять в себя женщин. – Тетя Элли указала в сторону ванной. – Иди. Я буду ждать тебя здесь. Сделай макияж и приоденься. Не хватало еще, чтобы ты появилась в магазине, похожая на какашку.

На то, чтобы принять душ, одеться и накраситься, замаскировав круги под глазами, ушло около часа, но когда она закончила, тетя Элли одобрительно кивнула.

– А теперь поешь, – сказала она. – Я приготовила яичницу с беконом и гренки. Твоя тарелка в микроволновке. Кофе в кофейнике. У тебя пятнадцать минут, так что не спорь со мной.

Аманда хотела вспомнить бунтарскую юность, послать тетушку ко всем чертям и снова проваляться весь день на диване, свернувшись калачиком в обнимку с фотографией.

Но она обещала Иисусу, когда принимала его в свое сердце, что оставит в прошлом дикарские привычки, и до сих пор держала слово. К тому же Конрад не раз говорил о том, как он любит ее доброту и нежность, и верил, что она станет прекрасной матерью для их сына. Она не могла подвести его, даже если это означало, что придется запихивать в себя еду со вкусом опилок.

– Я хочу со следующих выходных уйти в декретный отпуск, – сказала она.

– Я не возражаю, но ты не будешь отсиживаться в этой каморке, где задернуты шторы и выключен свет, – заявила тетя Элли.

– Я поеду в бунгало. Конрад сказал, что оставляет его мне, и я могу проводить время на солнечной террасе с видом на озеро. Мы все равно собирались поехать туда на следующей неделе. Думаю, что смогу найти там покой. Может быть, даже поживу там подольше, – сказала Аманда.

– Разумно, – одобрила тетя Элли. – Но за неделю до родов ты должна вернуться домой. Твой доктор ждет тебя здесь.

– И я не буду пропускать осмотры. – Она положила руку на округлый живот. – Я позабочусь о нашем парнишке. Это самое малое, что я могу сделать для Конрада.

Вэйлон прибыл в Уичито-Фолс аккурат в полдень, поэтому остановился у пиццерии с рекламой шведского стола «ешь не хочу» и пообедал. Этим утром он выяснил, что флорист не имел ни малейшего представления о том, для кого Конрад покупал в тот день дюжину желтых роз. Он не успел подписать подарочную открытку, прежде чем его убили. Он как раз расплачивался за розы, которые держал в руках, когда двое мужчин в масках ворвались в дверь и застрелили его.

Мистер Драммонд, флорист, позволил Вэйлону посмотреть историю покупок Конрада. В течение последних трех месяцев тот покупал желтые розы раз в неделю, по четвергам. В прошлом году он обычно покупал цветы в первых числах месяца, и ассортимент варьировался от ромашек до орхидей. Хозяин магазина помогал слишком охотно, и это наводило на мысль, что, возможно, он скрывал нечто важное. Вэйлон сделал себе пометку позвонить ему позже или заглянуть в магазин через неделю или около того. Может, флорист удалил из реестра парочку заказов, оберегая кого-то?

Вэйлону в свое время не удалось сделать счастливой и одну жену. Как, черт возьми, Конрад ухитрялся держать на крючке сразу троих и при этом покупать цветы другим женщинам? Наверняка он где-то прятал записную книжку или календарь. Вэйлон сделал себе пометку еще раз пройтись по вещдокам, найденным в его фургоне. Парень определенно умен, так что вряд ли держал свои записи в доме одной из жен. Единственным безопасным местом для тайника оставался фургон с тем грузом одежды, что он возил на продажу по всему штату. Если он ничего не найдет в ящиках с вещдоками, тогда разнесет фургон на куски.

После полудня он удачно припарковался на последнем свободном пятачке перед бутиком Элли. Ковбойскую шляпу и солнечные очки он оставил в машине, но приклеил на лицо широкую улыбку, когда открыл дверь.

– Фу, ну и жарища. Как же хорошо у вас тут, прохладно. – Он заметил даму с двумя маленькими девочками, рассматривающими детскую одежду в одной части магазина, и пожилую женщину, которая перебирала вешалки в другом углу.

– Чем я могу вам помочь? – спросила женщина. Это она сидела рядом с Амандой на похоронах. – Мне знакомо ваше лицо. Мы уже встречались?

– Да, мэм, верно. На похоронах Конрада Стила. Я – детектив Вэйлон Крамер. – Он показал ей удостоверение. – Я пришел поговорить с Амандой, если она свободна.

Женщина сложила руки на груди.

– Она занята.

Аманда вышла из-за угла и обогнула кронштейн с вешалками.

– Я здесь, и у меня имеются вопросы к вам, детектив. Прошу за мной, в кабинет. – Они проследовали мимо прилавка с кассой и вошли в небольшую комнату, где Аманда указала ему на старый деревянный стул с прямой спинкой. – Присаживайтесь, пожалуйста. Не хотите ли чего-нибудь прохладительного или чашечку кофе? Могу предложить и то, и другое.

– Хорошо бы холодненького. – Вэйлон сел на стул, оказавшийся еще более неудобным, чем диван в роскошном кабинете Кейт.

Аманда достала из маленького холодильника бутылку «Пепси-Колы» и открутила крышку, прежде чем вручить ему. – Вы выяснили, кто убил моего Конрада?

– Пока нет.

– Тогда почему вы здесь? – удивилась она.

– Мне нужен подробный отчет о том, где вы находились в течение всего дня в четверг, – сказал он.

– Боже мой! Я его не убивала. Я бы не… я не смогла бы… я люблю его. – Драматическим жестом она прижала руку ко лбу. – Я бы никогда… – из глаз полились слезы, – не убила отца моего ребенка. – Она потянулась за салфеткой и промокнула лицо. – И если вы сделаете свою работу, то обнаружите, что он развелся с теми двумя женщинами.

– Мы изучаем этот вопрос с момента убийства. Выходит так, что записи обо всех трех заключенных браках существуют, а вот о разводах – ничего. Не могли бы вы просто рассказать мне, где вы находились в четверг?

Она показала на свой живот:

– У кого-то из тех людей в масках, что стреляли в моего Конрада, был такой живот?

– Нет, – ответил он.

– Хорошо, тогда вычеркните меня из списка подозреваемых. Да и как я могла? Десятки людей, побывавших в этом магазине в четверг, подтвердят, что я никуда не отлучалась. Мы открылись в девять и работали до пяти вечера. У нас была распродажа накануне Дня независимости. Кроме того, отсюда до Далласа три часа езды. Я бы ни за что не смогла обернуться туда и обратно так, чтобы никто не заметил моего отсутствия.

– Вы можете сказать мне, кто мог желать его смерти? – Конрад достал свой блокнот.

– Вероятно, одна из тех двоих, что сожгли документы о разводе, – сказала она.

В ее голосе было столько яда, что Вэйлон с трудом поборол желание перекреститься:

– Вы думаете, они могли сговориться убить его, когда узнали, что он – многоженец?

– Он не многоженец. – Ее голос прозвучал так пронзительно, что от этого визга могло треснуть стекло. – Они что-то сделали с бумагами. Я – его единственная жена. Та богатая сучка могла нанять кого-нибудь для убийства, сама бы она не стала мараться. Другая выглядит достаточно подлой и злобной, так что вполне могла и сама убить, как она и сказала. Это ваша работа – найти документы о разводе, чтобы моего ребенка не считали незаконнорожденным. – Она погрозила ему указательным пальцем.

– Моя работа, мэм, заключается в том, чтобы найти убийцу, – уточнил Вэйлон. – У меня появятся еще вопросы позже, так что не покидайте пределы штата. Мне понадобится номер телефона, по которому я смогу с вами связаться.

Она вручила ему визитную карточку с номером своего мобильного телефона:

– Когда выясните, кто это сделал, я хочу быть первой, кто узнает об этом.

– Спасибо, что нашли время поговорить со мной, и за угощение тоже спасибо. – Он встал и протянул ей руку.

– Вы ведь найдете этих мерзавцев, правда?

– Надеюсь. В скором времени я ухожу в отставку и не хочу оставлять после себя нераскрытые дела. – Он улыбнулся.

– И вы сообщите мне?

Он кивнул.

– Даю вам слово.

Он расскажет им все, когда закроет дело. Первой – Кейт, законной жене, потом, спускаясь по цепочке, дойдет и до Аманды. После той истерики на похоронах он ожидал увидеть ее все такой же зареванной и скулящей. Не исключено, что перед ним разыгрывали спектакль и они вместе решили убить неверного мужа. Если так, то он увидит их всех за решеткой еще до того, как навсегда покинет полицейский участок.