Любовный компромисс

Конечно, она старалась не подавать вида, как ей страшно, когда Клауд нес ее к куче одеял, и все же тихонько вскрикнула, когда он швырнул ее на импровизированную постель, оказавшуюся, к счастью, довольно мягкой. Заглянув под тонкое верхнее одеяло, Эмили обнаружила под ним целую кипу мехов. Она хотела было уколоть Райдера тем, как он заботится о собственном удобстве, но, взглянув на него, сразу осеклась.

Райдер уже успел скинуть с себя все, кроме брюк, обнажив широкую, мускулистую грудь и тянущуюся от пупка вниз тоненькую полоску волос, скрывавшуюся за ремнем. Вспыхнув, Эмили поспешно отвела взгляд и тут же вздрогнула от неожиданности, когда, опустившись рядом с ней на колени, он принялся вытаскивать из ее небрежно заколотых волос шпильки.

Почувствовав, что девушка вся дрожит, Клауд ласково провел рукой по ее распущенным волосам.

– Не бойся, Эмили, я не сделаю тебе больно.

– Существует множество способов причинить человеку боль, мистер Райдер, – тихо возразила она и вздрогнула, когда он снял с нее кофточку. – Думаете, мне не будет больно изображать из себя проститутку?

Сняв с Эмили туфли и чулки, Клауд внимательно взглянул на ее зардевшееся лицо.

– Не проститутку, крошка. Любовницу.

– Вы так считаете? Но разве я не покупаю вашу помощь и защиту, расплачиваясь собственным телом?

– Женщины продавали свое тело и за меньшее. – Ухватив Эмили за подбородок, Клауд запрокинул ей голову, заставив смотреть себе в лицо. – Я еще не спал с тобой, детка, но уже знаю, что ты не проститутка. А теперь довольно разговоров.

Поскольку губы его жадно прильнули к ее губам, у Эмили не осталось другого выбора, кроме как подчиниться. От его поцелуев голова у нее пошла кругом, и она даже не заметила, как Клауд принялся ловко снимать с нее оставшуюся одежду. На секунду придя в себя, она попробовала было возмутиться, однако ее протест не возымел никакого действия, и вскоре она уже лежала в его объятиях.

Ни одному мужчине еще не доводилось видеть ее обнаженной.

Не отрывая взгляда от Эмили, Клауд поспешно сбросил с себя брюки. «Чудо как хороша: стройная, гибкая и в то же время округлая именно в тех местах, где нужно», – подумал он. Ему казалось, что никогда еще желание не снедало его столь безудержно.

Клауд заключил Эмили в объятия, и когда их обнаженные тела соприкоснулись, оба они вздрогнули. Покрывая ее лицо поцелуями, Клауд улыбнулся: красотка действительно оказалась полна страсти, о существовании которой сама пока не подозревала.

– Эмили, милая моя, сладкая… – бормотал он, касаясь губами ее губ. – Клянусь, я не буду сильно утомлять тебя.

Когда Клауд приник к ее губам страстным поцелуем, Эмили почувствовала, как нарастающая в ней горячая волна сжигает все страхи. На какую-то долю секунды ей стало стыдно. Она понимала, что поцелуи Клауда, прикосновение его стройного мускулистого тела, тепло его рук не должны вызывать в ней такое острое чувство наслаждения, однако ничего не могла с собой поделать.

Когда Клауд прильнул к ее груди, с губ Эмили сорвался возглас протеста… и тут же она зарылась руками в густые, блестящие волосы любовника. Он будоражил своим горячим языком ее соски, и Эмили хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Она притянула голову Клауда еще ближе. Еще один, теперь уже восторженный возглас сорвался с ее губ, когда Клауд, отвечая на ее немой призыв, втянул набухший и сладко ноющий сосок своим жадным ртом.

Но когда рука его, скользнув вниз, коснулась ее интимного местечка, Эмили вздрогнула и попыталась отстраниться. Однако уже через секунду она отдалась порыву безудержного желания. Новые ощущения невиданной силы обрушились на нее. Губы Клауда, его прикосновения, его низкий грубоватый голос – все действовало на нее возбуждающе.

– Боже, ты уже меня хочешь, – задыхаясь, прошептал Клауд, когда Эмили робко провела по его груди дрожащими руками. Он принялся покрывать поцелуями ее тело, потом лицо, залитое краской смущения. Почувствовав, что он раздвинул ей ноги, Эмили вздрогнула, скорее от предвкушения того, что должно произойти, чем от страха. Всегда придерживаясь твердых моральных устоев, она, естественно, и побаивалась того, что должно было вот-вот произойти, и испытывала негодование оттого, что должна отдать свою невинность первому встречному. Однако тело предало ее: оно сладострастно прильнуло к телу Клауда, словно моля о том, чтобы он побыстрее совершил то, что намеревался сделать.

Впившись в губы Эмили страстным поцелуем, Клауд, не медля больше ни секунды, вошел в нее и тут же на миг застыл, только теперь поняв, что грубо лишил ее девственности. Оторвавшись от нее, он недоверчиво взглянул на Эмили и сразу заметил, что она слегка побледнела, а полные слез глаза с укором смотрят на него.

– Вы сказали, что не причините мне боли, – дрожащим голосом проговорила Эмили, чувствуя, как вспышка, пронзившая все тело, начинает утихать.

– Но я думал, у тебя уже был мужчина. – Клауд провел рукой по ее щеке, помогая Эмили вновь расслабиться. – Если бы я знал, что ты невинна, я действовал бы осторожнее. – Чувствуя, что Эмили затрепетала от его ласки, Клауд вновь принялся покрывать легкими поцелуями ее лицо. – Первый раз женщине всегда больно, с этим уж ничего не поделаешь.

– Это нечестно, – пробормотала Эмили хрипловатым голосом, чувствуя, как ее вновь охватывает желание. Клауд прильнул горячими губами к ее горлу, и она едва не вскрикнула от восторга. – Неужели это все?

– Нет. – Клауд принялся медленно двигаться и почувствовал, что Эмили отвечает ему. – Есть еще кое-что, детка.

Внезапно Эмили поняла, что ей трудно разговаривать, а спустя несколько секунд она уже двигалась в такт ему так искусно, словно занималась этим всю жизнь. Клауд закинул ее ноги себе на талию, и Эмили прильнула к нему, чувствуя, как безудержная волна накрывает ее с головой, а она не в силах ей противиться. В этот момент в теле ее возникло странное ощущение, будто оно готово сорваться с обрыва в пропасть. Эмили попыталась отодвинуться от края пропасти, но Клауд так крепко прижимал ее к себе, нашептывая ей что-то на ухо, что все ее внезапные страхи сразу улеглись. Вдруг Эмили услышала странный крик и, погружаясь в слепящую волну острейших ощущений, с удивлением поняла, что кричит она сама. Она почувствовала, как Клауд вонзается в нее все глубже, и, обхватив его обеими руками, еще теснее прижалась к нему, упиваясь его неистовой страстью. С губ его сорвалось ее имя, и он содрогнулся в ее объятиях, даря ей еще большее наслаждение, чем то, которое она только что испытала.

Прошло несколько секунд, и Клауд легонько отстранился от нее. Эмили лежала обессиленная, испытывая невольное смущение. Она смотрела, как Клауд поднялся, чтобы поправить одеяло, и не было у нее сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. Затем Клауд снова лег рядом с ней и притянул ее к себе.

– Я так и знал, что это будет здорово, – тихо прошептал он, ласково проведя рукой по ее волосам. – Но интересно, чей это ребенок, раз он не твой?

– А ты правда подумал, что он мой?

– Он называл тебя мамой и хотя не очень на тебя похож, у него тоже зеленые глаза.

– Торнтон единственный сын молодой четы по фамилии Сиерс, бывшей среди путешественников.

– С которыми ты ехала к Харперу?

Клауд и сам не понимал, почему этот незнакомый Харпер начал так его раздражать.

– Да. Может, это и глупо, но то был мой единственный шанс. Я жила с сестрой и заботилась о ее детях, но вскоре начала подозревать, что она не прочь, чтобы я взяла на себя заботу и о ее муже. Так что когда Харпер прислал приглашение приехать к нему, мне показалось, что Господь внял моим мольбам.

– Значит, захотелось новой жизни? – чуть насмешливо спросил Клауд.

– Может, и не новой, но по крайней мере не такой, какой я жила все это время, а лучшей. – Эмили вздохнула, охваченная острым чувством стыда. – Кто знает, что ждет меня сейчас.

– Почему ты это говоришь? Потому что считаешь себя падшей женщиной?

– Это вовсе не предмет для шуток. – Эмили едва сдерживала слезы.

Подмяв Эмили под себя и оказавшись сверху, Клауд проговорил:

– Думаешь, из-за того, что ты больше не девственница, тебя никто не возьмет замуж? На востоке, пожалуй, могло бы быть и так, но только не здесь. Женщин на западе не хватает, детка, так что девственница ты или нет, большого значения не имеет. Здешним мужчинам нужны жены, а не святые.

Чувствуя его мускулистое тело, властно прижимавшее ее к себе, Эмили ощутила, как в ней вновь вспыхивает желание. Она едва сдержалась, чтобы не сказать об этом вслух.

– Я и не собираюсь быть святой, однако знать, что такое хорошо и что такое плохо, обязан каждый.

– Но разве то, чем мы с тобой занимаемся, не хорошо? – прошептал Клауд, касаясь губами пульсирующей жилки на ее шее.

– Да, когда делаешь это со своим законным мужем. – Эмили стиснула зубы, пытаясь совладать с накатившей на нее теплотой. – А я совершила грех.

– Ах ты, маленькая лицемерка! Это в тебе говорит разум… – Клауд выразительно взглянул на соски Эмили, затвердевшие от его прикосновения, – а тело посылает грех к черту. У меня еще никогда не было девственницы, – прибавил он и коснулся языком поочередно каждого упругого соска.

– Не правда ли, замечательно, – язвительно заметила Эмили, – что в первый раз я отдалась именно тебе.

– Вот именно, в первый раз, – медленно проговорил Клауд, вовсе не имея в виду ее девственность.

– Ты что… опять хочешь этим заняться? – ахнула Эмили, видя, что Клауд уже снова во всеоружии.

– Конечно… если тебе не очень больно.

– Не очень, – честно ответила она. – А что, должно быть больно?

– Может быть, завтра.

– Тогда почему бы тебе не подождать – ведь завтра мне опять придется скакать на этом ужасном животном!

– Я дам тебе еще одно одеяло. Единственное, от чего я должен удерживаться, это от того, чтобы сдерживать себя.

– Если бы все так думали, в мире царил бы полнейший хаос.

– Вот это точно. – Клауд коснулся губами ее губ. – Но на сей раз ты отдашься мне целиком и полностью.

И снова их тела, слившись воедино, задвигались в такт, достигая самых вершин неземного блаженства, а когда наконец Клауд выпустил ее из своих объятий, Эмили почувствовала такую усталость, что с трудом могла открыть глаза. У нее не было сил даже на то, чтобы отодвинуться, и она так и продолжала лежать в объятиях любовника.

– Я должна хоть что-то на себя надеть, – сонно пробормотала она.

– Это вовсе не обязательно. – Клауд медленно провел рукой по ее телу.

– Торнтон не должен видеть меня голой, а я могу не проснуться до того, как рассветет.

– Ну тогда накинь мою рубашку. Будет легче снимать, если я снова тебя захочу.

Презрительно фыркнув, Эмили, путаясь в рукавах, принялась натягивать на себя рубашку, которую протянул ей Клауд, а затем, недовольно глянув на него, улеглась снова. Однако когда Клауд притянул ее к себе и прижался своей мощной грудью к ее спине, она и не подумала сопротивляться. Теперь ей было тепло и уютно, а кроме того, она слишком устала.

Клауд услышал, как дыхание Эмили стало ровным, и понял, что она заснула. Ему было так приятно чувствовать рядом ее тело и совсем не хотелось отодвигаться, что с ним постоянно происходило, когда он спал с другими женщинами.

Прикосновения Эмили, робкие, целомудренные, не шли ни в какое сравнение с изощренными ласками, на которые Эбигейл была такая мастерица, однако они заставляли Клауда сгорать от наслаждения.

В конце концов, решив принимать все как есть и просто наслаждаться жизнью, он задремал.

Душераздирающие вопли смешались с кровожадными воинственными криками. Эмили зажала уши руками, но ужасные звуки по-прежнему преследовали ее, и вскоре ей начало казаться, что она не выдержит и сойдет с ума. Выстрелы смолкли, но вопли и стоны продолжали доноситься отовсюду, а когда наконец наступила тишина, в ушах ее все еще звучало эхо сражения.

Медленно направилась она к тому месту, откуда поднималась вверх тоненькая струйка дыма. Сколько крови! От ее тошнотворного запаха Эмили едва не вывернуло наизнанку, и она поспешно зажала рот рукой. Тела словно продолжали корчиться на земле, одни – вытягиваясь в струнку, другие – скрючившись в луже крови, и все изувеченные до неузнаваемости. Эмили силилась преодолеть отвращение и не могла.

Лишь по прошествии некоторого времени сквозь ее объятое ужасом сознание проник низкий ласковый голос и мозолистая рука нежно прошлась по волосам Эмили, отгоняя злых демонов прочь.

– Кто это?

– Ш-ш-ш. Не бойся, спи спокойно, – прозвучал над ее ухом голос Клауда.

Эмили повернулась и спрятала лицо у него на груди.

– Столько крови…

– Это война, крошка. Если кто-то скажет тебе, что бывает война без крови, не верь ему.

– У тех, кого там убили, были такие замечательные планы, – печально прошептала она, но сон уже схватил ее в свои цепкие объятия.

Клауд просунул руку под рубашку, а затем ласково провел по нежной, округлой попке.

– Эмили…

– М-м-м…

– Я знаю верное средство, которое поможет тебе забыть все неприятности.

– И кажется, этим средством ты лечишь все болезни подряд…

– От того, что меня сейчас беспокоит, оно помогает великолепно, – прошептал Клауд.

– Нам нужно поспать, – еще раз попыталась возразить Эмили, но когда Клауд накрыл ладонью ее грудь, сама подалась к нему.

– Как раз оно-то и поможет тебе лучше заснуть, – заверил ее Клауд. Когда Эмили тихонько хихикнула, он почувствовал, как в груди его разгорается огонь желания.

К восторгу Клауда, Эмили принялась порывисто отвечать на его ласки; она и не думала сдерживаться. Он понимал, что так будет не всегда и ему надо пользоваться моментом. Клауд не сомневался, что через какое-то время, когда призраки прошлого уже не так будут ее беспокоить, эта красотка станет куда сдержаннее.

Эмили и сама была немало удивлена тем, что так бурно реагирует на ласки почти незнакомого ей человека. Сначала ей даже стало страшно – уж не распутница ли она в самом деле; однако вскоре она поняла, что, предаваясь безудержной страсти, пытается таким образом заглушить жуткие воспоминания. После бурной ночи любви Эмили заснула крепко и глубоко и кошмары больше не мучили ее.

– Бедняжка. – Клауд с жалостью поглядел на девушку, мирно спавшую в его объятиях и больше похожую в большой мужской рубашке на уставшего за день ребенка.

Он никогда не переставал удивляться, как это люди, выросшие на востоке страны и привыкшие к благам цивилизации, решаются сняться с насиженных мест и отправиться на запад. Очень немногие из них имели представление о том, что их ждет и как спастись от гибели, которая подстерегала их там на каждом шагу. Они тащили за собой женщин и детей и были исполнены самых радужных надежд, но зато совершенно лишены здравого смысла. К несчастью, в результате их наивности страдали беззащитные существа, такие как Эмили и Торнтон.

Клауду приходилось видеть немало смертей и участвовать во многих сражениях. Он вышел из них закаленным и безучастным ко всему, кроме страданий невинных людей. Им всегда доставалось больше всех, непонятно почему. Они особенно часто погибали, еще чаще становились калеками или сходили с ума.

Сон Эмили становился все более беспокойным, да и мальчугана, который потихоньку подполз к ним, похоже, мучили воспоминания, которые он, в силу малых лет, не мог еще до конца осмыслить.

– Можно к вам, мистер Райдер?

Клауд взглянул на малыша. Тот стоял на коленях у их ложа, завернувшись в одеяло; глаза его были широко раскрыты, того и гляди заплачет. Наверняка когда Эмили спала с ним рядом, ему не было так страшно. Клауд подвинулся, давая мальчугану место посередине.

– Залезай, малыш. Только смотри, чтобы это не вошло у тебя в привычку.

– Я знаю. – Забравшись в самое теплое место, Торнтон прижался к спящей Эмили. – Мама тоже так говорила.

– Эта мама? – заметил Клауд.

– Ага. Мою первую маму унесли ангелы. А ты будешь моим вторым папой?

– Нет, – как можно мягче проговорил Клауд. – Если хочешь, зови меня дядей.

– Ладно. У меня никогда не было дяди. – Он еще теснее прижался к Эмили. – А мама такая теплая.

– Верно, Торнтон. – Малыш выглядел таким домашним, что Клауд даже улыбнулся про себя.

– Ты будешь отгонять от нас индейцев?

– Постараюсь. Но лучше, если бы мы вовсе не попались им на глаза.

– Я не хочу, чтобы мама опять копала могилы.

– Я тоже, сынок. А теперь давай спать. Нам еще предстоит долгий путь.

Торнтон послушно закрыл глаза и лишь спросил напоследок:

– В Сэндли хорошо?

– Думаю, тебе там понравится. Спи.

Когда Торнтон заснул, Клауд стал думать о Сан-Луис-Вэли. После войны он часто переезжал с места на место и однажды случайно забрел туда. Там он отгородил себе участок земли, решив, что, когда устанет от странствий, обоснуется именно здесь, тем более что его младший брат Вулф остался в Сан-Луис-Вэли и жил там уже почти три года.

Теперь Клауду захотелось что-то сделать с теми акрами земли, которые он себе выбрал. Зимой у него будет достаточно времени, чтобы решить, какой из его многочисленных проектов наилучший. В течение многих лет он копил деньги, собирая ту сумму, которая, по его представлениям, была достаточной, чтобы жить в свое удовольствие.

Размышляя о том, как он будет строить собственное жилище, Клауд внезапно подумал, что дом этот нужно будет чем-то заполнить. Когда взгляд его упал на Эмили с Торнтоном, он слегка нахмурился. Эта парочка вызывала в нем странные чувства. Не отводя взгляда от свернувшихся калачиком девушки и мальчугана, он принялся не спеша обдумывать то, что ему вдруг пришло в голову. По правде говоря, мысль эта не показалась Клауду такой уж абсурдной. Когда мужчина решает наконец осесть и строит дом, он обычно подумывает обзавестись семьей. Несмотря на то что ему до смерти не хотелось навсегда связывать себя с какой-то определенной женщиной, он давно мечтал иметь детей, а для этой цели ему все равно потребуется жена.

Эмили, хотя никогда и не жила в фортах, была девушкой сильной и наверняка со временем привыкла бы к их суровым условиям. Кроме того, она попала к нему девственницей, и, несмотря на все то, что он совсем недавно ей втолковывал, это говорило в ее пользу. Клауд был абсолютно уверен, что Эмили не станет ему изменять, и, если родится ребенок, ему не придется сомневаться в том, кто является отцом малютки.

Поскольку Клауд был начисто лишен каких-либо романтических иллюзий, он обдумывал вариант женитьбы на Эмили с чисто практической точки зрения и в конце концов пришел к выводу, что идея эта вовсе не так уж плоха. Еще раз взглянув на девушку, он закрыл глаза, собираясь хоть чуть-чуть поспать. До рассвета оставалось совсем немного времени, а вот до Сан-Луис-Вэли куда как далеко, так что принять решение он еще успеет.