Кто свистит в ночи
Мика чуть качнуло, и он оперся о стол. Всего одна рюмка мескаля могла перечеркнуть восемнадцать недель так называемого прогресса. Он, не прощаясь, сбежал из участка, почувствовав, как огнем разгорается жажда. Совсем рядом был отель «Империал», манил теплыми рождественскими огнями и песнями сирен-искусительниц. Мик медленно подошел к гостинице, услышал призывное: «Добро пожаловать!» – и лишь каким-то чудом сбросил с себя магию радостного сияния огней холла и буквально бежал прочь. Его жилище находилось в шести кварталах, на окраине.
Он благополучно добрался до дома. Рубашка промокла от пота, зато в голове прояснилось. Мик влез в душ и включил холодную воду. Он стоял под струями, пока не ощутил, что окончательно обрел способность соображать. Во всяком случае, вспомнил, что на прикроватной тумбочке его ждет флакон мандракса. Две маленькие белые пилюли – и больше сегодня вечером ему ничего не нужно.
Мик сел на кровать и уставился на зеленые обои. Со стены гирляндами свисали вырезки из газетных страниц за февраль 1965 года. Заголовки были самые зловещие: «Убийства на сексуальной почве», «Девочки-подростки изнасилованы и убиты», «Трупы в Песчаных дюнах», «По следу убийцы». Кое-где попадались четкие черно-белые снимки с места происшествия: два тела, присыпанные песком, они же – извлеченные из неглубоких могил. На других фотографиях люди в специальных костюмах прочесывали местность под полуденным солнцем. Детективы, заливающиеся лаем служебные собаки. Между газетными вырезками Мик приколол к стене листочки с именами подозреваемых. Фамилии были соединены между собой стрелками. Мик рисовал фломастерами, и стрелки сливались в разноцветные круги, точно спицы кривого колеса на моментальном снимке. Еще фото: две юные девочки обнимают друг друга за плечи, улыбаются в объектив всего за неделю до трагедии; уверены, что до конца останутся лучшими подружками. Так и вышло.
Мик мельком глянул на журнальную статью «Новые факты о психопате» и перевел взгляд на маленькую заметку из газеты с фотороботом молодого блондина, держащего в руках копье для охоты на крабов. Комментарий к фотороботу был подчеркнут красным: «…сержант уголовной полиции, участвующий в расследовании, говорит:
«Убийца умен, хитер, скрытен. Уверен, что он не сумасшедший, это зло в чистом виде. Он еще вернется».
Убийство Чарли не имело никакого отношения к девочкам с Бардсли-Бич. И все же просматривалось нечто общее: преступник, скорее всего, другой, но почерк похож. Плюс жестокость, садизм, склонность к сувенирам на память. Возможно, психопат – многие из них начинают с животных. Стоит такому убить человека, и к животным он уже не вернется, как утверждала газета. Бывают ли исключения из этого правила?
Это всего лишь собака, напомнил себе Мик.
Смотри масштабнее, детектив.
Он погасил свет, запер дверь и попросил оператора соединить его с Сиднеем – захотелось поговорить с дочкой.
– Алло! Кто это?
Керри. Черт возьми! Конечно, уже поздно.
– Алло, алло! Кто…
Он повесил трубку, проглотил пилюли и залез под одеяло, пока тело еще слушалось. Мышцы расслабились, напряжение ушло. Перед ним опять возник образ той девушки, немки, словно Мик просматривал повтор телепередачи. Голова проломлена, горло вскрыто ножом с зубцами на лезвии … как у Чарли. Один из пальцев… кажется, с него сняли ноготь? Даже не сняли – содрали. Да, средний палец на левой руке. Похоже… Мик проваливался в сон. Они не возвращаются к старому… Не возвращаются? В голове затуманилось, все начало расплываться. Мягкий туман… белый… точно вата… облака…
* * *– Не лгал я тебе! Не лгал! – услышал Хэл хриплый шепот отца.
Все еще ругаются. Всю ночь ругаются.
За окном переливались рождественские огни, вспыхивали то красным, то желтым, то зеленым, рисовали разноцветные восьмерки над крыльцом. Поблескивал огоньками и картонный Санта-Клаус, желая всему свету мира и благополучия. Легкий прохладный ветерок был не в силах заглушить раздраженные голоса, вырывавшиеся из дома Хэмфрисов на Бервуд-стрит.
– Ну же, повтори еще раз, что молчишь? – Маминым голосом можно было резать стекло. – Значит, говоришь, фантастическая вакансия, руководящая работа в офисе? Каждый вечер дома, с семьей, да?
– Я как раз собирался сказать тебе… после Рождества.
– Давай, скажи об этом сейчас, на всю улицу!
Попытайся папа это сделать – кто бы стал его слушать, кроме миссис Соседний Дом, думал Хэл. Все уже давно спят или залипли в телевизоре. Впрочем, мама права. Папа привез их сюда, за тридевять земель, в захолустный городок, а настоящую причину скрыл. Новые друзья, интересные местечки в новом городе, кафе, рестораны, кино, говорил он.
– Ради бога, милая! Все-таки Рождество…
– Ха! Ха-ха-ха, черт возьми! – Мама стала говорить тише, и Хэл понял, что она почти беззвучно плачет.
– Сходи постой немного под омелой, – негромко, но серьезно пробурчал папа.
– Все шутишь?
Открылась входная дверь. Хэл услышал, как мама ступила на крыльцо. В ночи пели цикады. Он представил, как мама смотрит на соседские дома. Все окна темны, только рождественские гирлянды подмигивают сквозь листья олеандров, стоящих вдоль тротуара.
Хэл продолжал прислушиваться. Мама взяла лейку, побрызгала водой на поникшую шеффлеру. Растение подарила ей тетя Линн на прошлое Рождество, и мама души в нем не чаяла. Шеффлера напоминала ей о доме и…
Хэл услышал, как мама вдруг замерла над цветком.
– Кто здесь? – громко спросила она.
Никто не отозвался, только на другой стороне улицы тихо прошелестели чьи-то шаги. Под дверь спальни вполз легкий запах табака. Это папа курит.
Шаги затихли. Эх, Мурабул… Скучища смертная, но тут хотя бы безопасно. Безопасно и тоскливо до чертиков. Веки Хэла отяжелели и начали закрываться.
Посреди ночи Хэла вырвал из сна телефонный звонок. Ему снился убитый пес: будто тот ожил, зализывает раны. Пес готов бежать с ним вперед, по холмам, все дальше и дальше.
Телефон продолжал трезвонить, и Хэл подумал, что надо бы встать, ответить… Телефон все не умолкал. В холле прозвучали тяжелые шаги, и папа снял трубку.
– Алло! Алло! Кто это? Алло! – Папа швырнул трубку на рычаг, затопал обратно в спальню.
Что-то сквозь сон пробормотала мама. Уже засыпая, Хэл услышал, как папа сказал: «Ошиблись номером». Ошиблись? Ошиблись номером?.. При чем тут номер? Его настойчиво звала собака.
Глава 6
Стрелки на часах уткнулись в половину девятого. Второй день нового, 1967 года. Мик, в начищенной и отглаженной форме, переступил порог участка, сел за новенький электрический «ремингтон» и застучал по клавишам, печатая отчет. Записку он готовил на имя суперинтенданта Уоррена Деннисона, старшего инспектора по округу Новая Англия, Армидейл. Необходимо было отчитаться о своей работе в качестве констебля на испытательном сроке в районном подразделении Мурабула за декабрь 1966 года. Все свои дела Мик помнил наизусть, и регистрационный журнал ему не потребовался. Дел было всего три.
Первое: задержание воришки при краже в магазине. Второе: предотвращение стычки в пабе отеля «Бэтсманс армс» во время мясной лотереи. Третье: расследование похищения голубой сиамской кошки (женского пола) по кличке Баттонс. Кошка не обнаружена, с престарелой хозяйкой проведена успокоительная беседа (миссис Фэй Дункан, Федерал-стрит, 36).
По каждому из дел имелся определенный результат, за исключением кошки Баттонс, которая, насколько знал Мик, до сих пор домой не вернулась. Поскольку аналогичных прецедентов с кражей кошек выявлено не было, Мик считал, что разумнее всего предположить переход похитителей кошек в другой регион, где они продолжили терроризировать хозяев домашних животных. Он также не исключал, что разбойники залегли на дно на период праздников.
С тех пор кое-что изменилось: после убийства Чарли Мик уже не мог позволить себе беспечность.
Ежемесячные рапорты были призваны подчеркнуть, что констебль Гудноу четко выполняет свои обязанности в течение испытательного срока. Мик отдавал себе отчет, что это своего рода искупление за потерю должности сержанта уголовной полиции в крупнейшем полицейском участке Сиднея, где он исполнял обязанности заместителя начальника. Тогда он занимался расследованием наиболее резонансных убийств.
Его сместили с должности в результате ссоры с другим сержантом криминального отдела; о стычке стало известно. Сержант обвинил его в применении физической силы, и делом заинтересовалось начальство.
Обвинение признали достаточно веским для увольнения. За Мика вступился его бывший наставник, заместитель комиссара Терри Бирн. Лишь его вмешательство позволило Мику избежать отставки и перейти на службу в глухую провинцию. Ему было запрещено приближаться к детективу-сержанту О’Дауду ближе чем на двести ярдов. Это означало, что Мику придется держаться подальше от чертова Сазерленда. Старик Терри на его звонки больше не отвечал. Вот так местное подразделение в Мурабуле и разжилось новеньким, самым престарелым за всю историю констеблем на испытательном сроке.
Гудноу стал четвертым полицейским в участке. Другими словами – пятым колесом. Могло быть и хуже, утешал он себя. Пока иных вариантов не просматривалось, можно немного побыть примерным стажером, набить руку на написании месячных отчетов.
Только Мик положил свою записку на стол Брэдли, как вошел Пе́трович, кинул шляпу на вешалку и коротко кивнул.
– С добрым утром, Питер. Как провел выходные?
– Сойдет.
Гм… интересный стиль общения.
– Я заварил свежий чай.
– Не хочу, – угрюмо мотнул головой Пе́трович, плюхнулся за свой стол, открыл «Нозерн дейли лидер» и принялся изучать объявления о продаже подержанных автомобилей.
Мик глянул на снимок на столе стажера. Пе́трович позировал в майке, улыбаясь под тропическим солнцем. В руках у него извивалась огромная речная баррамунди.
– Ничего не поймал в выходные?
– Пару окуней и карпа, – буркнул Пе́трович, выдавливая прыщик.
– Окуни? Неплохо. Карп-то мне напоминает мокрую собачью шерсть. Грязная рыба.
– Будешь готовить, как я, грязной не покажется, – хмуро отозвался Питер.
– Да? Знаешь секрет?
– Обычный здравый смысл, вот и весь секрет, – фыркнул Питер. – Просто снимаешь с крючка и сразу кладешь его на лед.
– Вот как? И вкус становится нормальным?
– Ну да.
Разговор зашел в тупик, как это обычно и случалось при общении с Пе́тровичем. Обменялись парой фраз – и все на этом.
– А потом? Запекаешь его? Добавляешь лимон, так?
– Не-е-ет, – начал объяснять Пе́трович, словно неразумному ребенку. – Отслаиваешь филе, ясно? Толщиной со стейк, с обеих сторон.
– Значит, с обеих сторон? – старательно восхищался Мик.
– Кладешь в пакет со специями, перетряхиваешь. Соль, перец, понятно?
– Гм…
– Жаришь на масле. По минуте на каждую сторону. Получается здорово.
– Век живи – век учись. Спасибо, Пит.
– Пи-тер, – по слогам произнес Пе́трович и снова уткнулся в объявления.
За окном послышался звук подъезжающего минивэна. Сейчас или никогда… Мик выхватил из кармана пакетик с крючком и обрывком лески и помахал им под носом у Пе́тровича.
– Дружище, где в нашем районе можно купить такой же?
Пе́трович засопел, потянулся носом к пакету, точно служебная собака.
– Ты о чем?
– Где можно найти такой же крючок, с такими же насечками? В рыболовном магазине, в спорттоварах – где?
– Я понял, чем вы занимаетесь, констебль на испытательном сроке Гудноу! – Взгляд Пе́тровича посуровел, и он сложил руки на груди, самодовольно усмехаясь. – Используешь служебные ресурсы на своих собак! – Его маленькие глазки уставились на констебля, и он снова напомнил Мику ищейку.
– Питер, он убил мою собаку! Перерезал ей горло и потрошил ее так, как ты не потрошишь своего карпа!.. Помоги мне его найти, пока он не сделал это снова с чьим-нибудь питомцем. И не только с питомцем…
– С чего ты так уверен? – фыркнул Питер.
– Так и будет. Он уже сделал это раз, и сделает еще. Ему нравится убивать.
– Но сержант Брэдли приказал…
– Скажи мне, Питер! – Мик поднес острие крючка прямо к глазам Пе́тровича, и тот отшатнулся. – Где продают такие крючки?
– Ты уже не крутой детектив из Сиднея. Даже еще не констебль! – с издевкой ухмыльнулся Питер.
– Ты прав. Так где? Прошу тебя…
Снаружи захрустел гравий под форменными ботинками. Мик втиснул пакет в руку Пе́тровича. Тот с негодованием глянул на крючок.
– Здесь такого не найти. С ним ходят на крупную рыбу, с большой пастью. На треску, которая водится в Муррей-ривер, например.
– То есть здесь, в городе, такого не достанешь?
– Ну а я о чем? – резко ответил Пе́трович. – Муррей и Дарлинг, Маррамбиджи. Большие реки, только там.
– Спасибо, Питер. Я знал, что на тебя можно положиться.
Мик не смог бы сказать наверняка, в чем именно можно положиться на Пе́тровича, но кашу маслом не испортишь. Он едва успел спрятать пакетик с крючком в карман, как дверь распахнулась и сержант Брэдли бодрым шагом прошел через вестибюль. Чуть сзади держался старший констебль Блай.
– Всем доброго утра! – гаркнул сержант.
– Чай только заварен, угощайтесь, господа! – немедленно начал рыть носом землю Пе́трович.
– Молодчага парень! Вы с Миком, оказывается, не разлей вода, а? – Брэдли явно наслаждался гармонией, царившей в его королевстве. – Мне с молоком, Мик, и пару ложек сахара!
Гудноу напрягся, но тут же напомнил себе: ему полагается быть паинькой, – двинулся к чайнику. Полная гармония.
– Росс, чайку?
– Ты в своем уме, Мик? – улыбнулся Блай. – На улице девяносто два![1]Я бы пивка хлебнул.
– Только не сегодня, Росс, – предостерег его Брэдли.
На столе ожил телефон. Мик отвернулся в сторону, и Брэдли с Блаем посмотрели на Пе́тровича, который сидел к столу ближе всех. Парень тут же с низкого старта рванул к аппарату.
– Полицейский участок Мурабула, констебль Пе́трович слушает! Ага… ага… Минутку, мэм. Я посмотрю, на месте ли он.
Пе́трович прикрыл микрофон, оглянулся на Брэдли.
– Тут миссис… член городского совета миссис Курио. Сказать, что вы?..
Брэдли потянулся к трубке, нацепил дежурную улыбку.
– Привет, Диана. Как поживаете в это божественное утро? – Сержант мурлыкал, словно консультант из магазина женской одежды. – Как его превосходительство? Вы не?.. О, так-так… – Брэдли застучал ручкой по столешнице, мрачно кивнул. – Гм… Знаете, у нас тут с утра небольшой аврал, но через некоторое время постараюсь…
Из трубки понеслись пронзительные вопли. Брэдли поморщился.
– Хорошо. Через двадцать минут.
Он попрощался и посмотрел на Блая и Пе́тровича. У обоих были более важные дела. Сержант уже потянулся за шляпой, когда ему пришло в голову задать риторический вопрос констеблю на испытательном сроке.
– Наметилось небольшое дельце, Мик. Не желаешь заняться?
Глава 7
Городской совет Мурабула занимал сизое кирпичное здание довольно уродливой конструкции. Совершенно непрактичную, почти плоскую крышу положил лет десять назад чей-то зять – как бы не самой миссис Курио. Совет находился в нескольких шагах от складов компании «Прайм фудс», которую возглавлял ее муж. Чрезвычайно удобно, как минимум – для самой Дианы Курио и ее супруга. Удачно было устроено и парковочное место, отмеченное табличкой с фамилией Дианы. Машину она ставила вплотную ко входу в здание. Ярко-красный «ягуар» и сейчас отсвечивал в солнечных лучах. В офис советника Курио можно было попасть из коридора в конце фойе, если пройти мимо череды распахнутых коричневых дверей, стилизованных под миссионерский стиль.
Администратор, брюнетка лет тридцати, проводила Мика до последней двери. Аппетитную фигуру женщины не мог скрыть даже форменный оранжевый наряд. Она подхватила Мика у входа, и он вручил ей свою визитку. Брюнетка недоверчиво изучила надпись на карточке.
– Читается «Гуд-ноу». – Он выдал привычную ироническую улыбку. – Знаете, как «ноу-гуд», только наоборот.
– Прекрасно. Можете проходить. – Она метнула в Мика загадочный, чуть встревоженный взгляд.
Надо же, фиолетовые глаза. Редкий оттенок. У кого он такие видел? У какой-то актрисы?
Советник Курио оторвалась от бумаг на огромном столе, стоявшем напротив окна. Сквозь жалюзи просматривался квартал, лежащий позади Мейн-стрит. Администратор мелодично доложила о его прибытии:
– Констебль Гудинаф… ох, простите, Гудноу.
– Благодарю, Эйлин. Итак, – начала Диана, дождавшись, пока администратор закроет дверь, – вы не слишком торопились, констебль. Присаживайтесь. Пару секунд, пожалуйста.
Миссис Курио водила ручкой по какому-то важному документу, а Мик тем временем осматривался в ее владениях. Жгучий оранжевый ковер, однотонные шторы на окнах, недорогая мебель. Все здесь говорило об умеренности хозяйки кабинета. Впрочем, дубовый стол сделал бы честь и адмиральской каюте. Взгляд Мика упал на шкаф для документов в углу. Два ящика, выдвинутые до конца, висели под неестественным углом. Разорванная москитная сетка на окне, погнутая задвижка – явные следы проникновения со взломом. В то же время окно выходило на парковку и голую, без малейших следов зелени, улицу. Взломщик был бы у всех на виду, разве только дело происходило в глухой час ночи…
Мик начал присматриваться к дверному замку, когда миссис Курио захлопнула свою папку и плавно обогнула стол, направляясь к нему. Ее две секунды истекли уже давно.
– Ну что ж. Я советник Курио. Друзья обычно зовут меня Дианой. – Она протянула Мику большую полную руку и поздоровалась отработанным рукопожатием опытного политика.
– Констебль Гудноу. Меня друзья зовут Миком. Оба моих друга. – Он улыбнулся.
Миссис Курио его не поддержала, убрала руку за спину.
– Я думала, приедет сержант Брэдли…
– Сержант сейчас немного занят. Боюсь, пока вам придется общаться со мной. – Мик кивнул на окно. – Я вижу, кто-то проник в ваш кабинет, Диана?
– Пфф. – Она фыркнула, точно сдула со щеки муху, и качнула головой в сторону шкафа для документов. – Когда я утром пришла на работу, окно было настежь, замки сломаны – сами видите. Шкаф был точно в таком состоянии, все папки валялись на полу. – Она махнула рукой на картонные папки, уложенные аккуратной стопкой. – Все это крайне неприятно.
– Пропало что-то важное?
– Разумеется. Три или четыре очень деликатных документа.
– Так три или четыре?
– Есть какая-то разница?
– Вполне возможно, – пожал плечами Мик. – Шкаф был заперт?
– Он взломан, я вам только что об этом сказала.
– Нет, советник. Вы говорили, что сломан замок на окне. – Гудноу натянуто улыбнулся. – Хотя вижу, что шкаф тоже вскрыт.
– Пфф, – снова фыркнула Диана. – Вы его будете осматривать или нет?
– Конечно буду. – Мик прошел в угол кабинета. – Расскажите сначала о содержимом похищенных папок.
– А тут нечего рассказывать. – Мик спокойно выдержал ее взгляд, и Диана пожала плечами. – Скажем так: там были исключительно конфиденциальные бумаги.
– Конфиденциальные? Насколько? – Мик начал получать удовольствие от этой перепалки.
– Ну… собственно… если честно, нам бы очень не хотелось, чтобы они получили широкую огласку.
– Почему?
– Это так важно?
– Я уже говорил вам, что важной может оказаться любая мелочь, советник Курио.
Диана провела рукой по крашеным черным локонам, устало вздохнула.
– Поэтому я и просила Джеффа прислать человека, разбирающегося в наших делах, раз уж он не может приехать сам. Росса Блая, к примеру.
– Что, констебль Блай работает и на городской совет? – поднял брови Мик.
– О боже, нет! Просто мы друг друга знаем, вот и все! – Миссис Курио уперлась взглядом в стену, словно считая пылинки на обоях. – Он понимает, как мы работаем. Видите ли, констебль… э-э… констебль Гудвит…
– Гуд-ноу, – с расстановкой поправил ее Мик.
Диана сжала челюсти. Тактика устрашения новенького дала сбой. Она терпеливо улыбнулась.
– Если вам так уж необходимо знать, констебль Гудноу, эти документы содержат соглашение о намерениях. Планируется перевести кое-какое имущество под управление горсовета. Ничего зловещего тут нет.
Мик кивнул. Миссис Курио кивнула в ответ. Кажется, компромисс найден. И все же Мик спросил:
– Какое именно имущество?
– Так и знала, что вы спросите. Ответ будет коротким – я не вправе говорить об этом.
– Прекрасно. У кого-то есть копии этих бумаг?
– Разумеется, их нет ни у кого, иначе я бы сейчас не разговаривала с вами, вы понимаете?
Мик вспомнил советы полицейского капеллана. Тот говорил, что в сложных ситуациях нужно глубоко вдохнуть и сосчитать про себя до восьми. Он так и сделал, после чего двинулся мимо Дианы в сторону окна.
– Давайте посмотрим, что здесь, если не возражаете. – Он поднял жалюзи. Ему не потребовалось долго разглядывать замок. Тот был взломан узким плоским инструментом, и что самое интересное, взломан изнутри.
– Прошу прощения. – Мик протиснулся мимо Дианы, стоявшей со скрещенными на груди руками, и подошел к шкафу. На металлических накладках замков виднелись мелкие царапины и одна длинная, узкая, как в случае с окном.
– У вас есть ключи от шкафа?
– Да. – Она открыла верхний ящик письменного стола, вытащила два маленьких ключика на проволочном кольце и бросила их на стол.
– Можете вставить их в замок? Мне нужно кое-что проверить.
Она повиновалась. Собачки замков были погнуты, но ключи все же поворачивались.
– Удовлетворены?
Нет, Мик был не вполне удовлетворен.
– Ключи от шкафа лежат у вас в письменном столе. Многие так их прячут. Неужели вор не сообразил бы поискать ключи именно там? Почему он вместо этого решил взламывать замки отверткой?
– Отверткой? Вы думаете? Значит, он и в окно так пробрался? – Диана на секунду сбросила маску холодной уверенности в себе.
– Думаю, вор хотел создать впечатление, что вломился через окно. На самом деле он вошел в дверь кабинета. Где вы храните ключ от офиса?
– В сумочке, разумеется.
– И где вы держите сумку?
– У себя дома, в спальне. Да, она все время была там! – Миссис Курио глянула на часы, подавила зевок.
– Запасные ключи есть?
– У мисс Мерчисон, она держит их в сейфе горсовета.
– Мисс Мерчисон – это администратор? – Мик мысленно сделал заметку, что стоит прощупать Эйлин Мерчисон.
Советник Курио явно подумала о том же.
– У нее была возможность, только она появилась не вчера, а уже восемь лет назад. По-моему, Эйлин можно спокойно исключить из списка подозреваемых.
– Миссис Курио, а дома у вас есть комплект ключей? – внимательно посмотрел на нее Мик.
Она снова глянула на часы, решив, что Мик не понял намека.
– Мало ли что, бывают экстренные случаи.
На ее лице отразилась буря эмоций. Возобладало сомнение.
– Что вы хотите этим сказать?
Ага, кажется, мы нащупали уязвимое место… Он надавил:
– Диана, кто-то еще дома имеет доступ к ключам?
– У моего супруга есть чем заняться помимо каких-то ключей! – вспыхнула миссис Курио.
– Кто-то еще?..
– Послушайте, констебль, у меня сегодня дел по горло. – Она направилась к дверям, распахнула створки настежь.
Догадливый Мик взял шляпу и попрощался.
– Будем на связи, советник. – Он нарочито медленно поправил перед зеркалом головной убор.
– Замечательно! – И она захлопнула за ним дверь.
Гудноу прошел по фойе, чувствуя спиной неотрывный взгляд странных фиолетовых глаз девушки-администратора. Останавливаться Мик не стал, даже когда она что-то тихо шепнула вслед. Ему показалось, что брюнетка спросила: «Могу я вам помочь?» Надо было задать вопрос насчет ключей, но… Мик был настолько подавлен мышиной возней политиков маленького городка, неизбежным сопротивлением любой мало-мальской власти любому расследованию, где бы ни приходилось его вести – в большом городе или в деревне, – что сказал «нет» и толкнул входную дверь.
Заслонив глаза от блеска ярко-красного «ягуара», Мик с ревом мотора выехал со стоянки и был уже почти рядом с участком, когда до него дошло. Эйлин сказала: «Могу вам помочь». Это был вовсе не вопрос. Ему ничто не мешало вернуться, еще раз поговорить с администратором. Разве только ее невероятные глаза… Он наконец вспомнил, кого напоминала Эйлин: Элизабет Тейлор.
Мик проехал мимо участка, решив, что можно пока заняться чем-то полезным: например, навестить миссис Фэй Дункан, спросить, не нашлась ли сиамская кошка. По ходу движения промелькнули библиотека, методистская церковь, продуктовый магазин и похоронное бюро. Мика позабавила мысль, что в непосредственной близости от дома старой миссис Дункан было все, в чем она нуждалась. Он уже включил левый поворотник, но вдруг заметил на углу вывеску на старом здании из песчаника: «Земельное управление. С 1888 г.», – и тут же свернул к конторе, пока в голову не пришли другие идеи.