Маленькие женщины
Со сцены довольно долго доносился стук молотка, а когда занавес вновь раздвинулся, глазам зрителей предстал настоящий шедевр плотницкого искусства: до самого потолка поднималась башня с окном, освещенным лампой. В окне появилась Зара, а под окном – Родриго, в шляпе с перьями, в красном плаще, с гитарой и, разумеется, в тех же самых сапогах из некрашеной кожи, в которых в первом действии появлялся Гуго. Преклонив колено у подножия башни, Родриго запел серенаду. Зара отвечала и, после музыкального диалога, согласилась на побег. И тут произошла самая эффектная сцена спектакля. Родриго извлек из кармана веревочную лестницу, забросил наверх один конец и предложил Заре спуститься. Она положила руку на плечо Родриго и собиралась грациозно спрыгнуть вниз, но ее шлейф зацепился за окно. Башня зашаталась и с грохотом упала на влюбленных! Над руинами отчаянно задергались ноги в сапогах из некрашеной кожи, а рядом с ними появилась золотистая головка, восклицающая: «Я тебе говорила! Я тебе говорила!» В этот момент в дело с удивительным присутствием духа вмешался дон Педро, жестокосердный родитель Зары. Он извлек дочь из-под развалин, коротко заметив: «Играй как ни в чем не бывало!», а затем приказал Родриго встать, чтобы с гневом и презрением изгнать его из своего королевства. Родриго, хоть и потрясенный падением башни, не повиновался величественному старцу и отказался двинуться с места. Своим примером неустрашимый возлюбленный зажег Зару: она также бросила вызов суровому родителю, и в результате он отправил обоих в подземелье замка. Явился маленький, румяный и очень испуганный стражник с цепями и увел влюбленных, очевидно, забыв речь, которую должен был произнести.
Третье действие разворачивалось в одном из залов замка, куда явилась Хейгар, чтобы спасти влюбленных и разделаться с Гуго. Услышав его шаги, она прячется и наблюдает, как он выливает содержимое волшебных бутылочек в два кубка вина и приказывает маленькому робкому слуге отнести их пленникам в темницу. Слуга отводит Гуго в сторону, чтобы что-то сказать ему, а тем временем Хейгар заменяет отравленные кубки на другие, безвредные. Слуга уносит их, а Хейгар выставляет обратно на стол кубок, в котором находился предназначенный для Родриго яд. Гуго, возжаждавший после долгих трелей, выпивает его, теряет рассудок и, после продолжительного сжимания кулаков и топанья ногами, падает плашмя и умирает, в то время как Хейгар в арии, исполненной исключительной силы и мелодичности, сообщает ему о том, что она сделала. Это была по-настоящему захватывающая сцена, хотя некоторые, возможно, сочли, что неожиданно выбившиеся из-под шляпы в огромном количестве густые длинные волосы изрядно испортили впечатление от смерти злодея.
Четвертое действие представляло отчаявшегося Родриго на грани самоубийства, после сообщения о том, что Зара изменила ему. Уже приставив кинжал к сердцу, он слышит под окном прелестную песню, из которой узнает, что Зара верна ему, но находится в опасности. В окно брошен ключ, который откроет дверь. В порыве восторга Родриго рвет свои цепи и бросается вон из темницы, чтобы найти и спасти возлюбленную.
Пятое действие открывалось бурной сценой между Зарой и доном Педро. Он требует, чтобы она удалилась в монастырь, но она не желает и слышать об этом и уже готова лишиться чувств, когда врывается Родриго и требует ее руки. Но он беден, и дон Педро отказывает ему. Герои отчаянно кричат и жестикулируют, но никак не могут прийти к согласию, когда входит робкий слуга с письмом и мешком от Хейгар. В письме она объявляет, что дарит юной паре несметные богатства. Мешок развязан, и сверкающие жестяные деньги в изобилии сыплются на сцену. Все сливаются в радостном хоре, и занавес закрывает влюбленных, опустившихся на колени, чтобы, в позах, исполненных самой романтической грации, получить благословение дона Педро.
Последовали бурные аплодисменты, но складная кровать, изображавшая «бельэтаж», неожиданно закрылась, подавив энтузиазм публики. Родриго и дон Педро бросились на помощь, и все были извлечены целыми и невредимыми, хотя многие не могли говорить от хохота. Едва волнение улеглось, как появилась Ханна с поздравлениями от миссис Марч и приглашением к ужину.
Приглашение оказалось приятным сюрпризом даже для актеров. Такого великолепного пиршества не было еще ни разу. Мороженое, торт, фрукты, а в центре стола – большие букеты оранжерейных цветов!
– Это прислал наш сосед, мистер Лоренс, – пояснила миссис Марч с улыбкой. – Ханна рассказала одному из его слуг о вашем сегодняшнем завтраке. Мистер Лоренс немного странный старик, но то, что он услышал, ему понравилось. Много лет назад он был знаком с моим отцом и сегодня прислал мне любезную записку, в которой попросил позволения передать моим детям небольшое рождественское угощение.
– Это его внук подал ему такую идею, я точно знаю! Он отличный парень, и я хотела бы познакомиться с ним поближе. Похоже, он и сам не прочь с нами подружиться. Только он очень застенчивый, – сказала Джо. – Когда наша кошка как-то раз убежала в их сад, он принес ее назад, и мы с ним поговорили у забора – про крикет и все такое – и отлично поладили, но как только он увидел, что Мег идет, так сразу ушел.
– Никогда не видела таких цветов! – Мег разглядывала букеты с большим интересом.
– Просто прелесть! Но все же мне милее розочки Бесс, – сказала миссис Марч, нюхая букетик, приколотый к ее платью.
Бесс прижалась к ней и шепнула:
– Хорошо бы можно было послать букетик и папе. Боюсь, у него не такое веселое Рождество, как у нас.
Глава 3. Внук доктора Лоренса
– Джо! Джо! Где ты? – кричала Мег с нижней ступеньки чердачной лестницы.
– Здесь! – отозвался сверху хриплый голос, и, взбежав на чердак, Мег нашла там сестру, которая лежала, закутавшись в шерстяной платок, на старом диване возле освещенного солнцем окна, грызла яблоко и заливалась слезами над какой-то повестью.
– Пригласительный билет! – восклицала Мег, размахивая драгоценной бумажкой. – «Миссис Гардинер будет рада видеть мисс Маргарет Марч и мисс Джозефину Марч в своем доме на небольшом ужине с танцами по случаю Нового года». Мама согласна нас отпустить, но что мы наденем?
– Наши поплиновые платья, потому что других у нас нет, – отвечала Джо с набитым ртом. – Твое совсем как новое, только вот я забыла, что прожгла свое сзади. Дырка залатана, но здорово заметно.
– Тебе придется сидеть смирно и не поворачиваться спиной, а спереди все в порядке. У меня будет новая лента для волос, мама даст мне свою булавку с жемчугом, а мои новые туфли – просто прелесть, и перчатки сойдут, хотя они и не очень красивые.
– Мои испорчены лимонадом. Придется пойти без перчаток, – сказала Джо, которую никогда не волновали ее туалеты.
– Без перчаток не ходят на танцы! – решительно заявила Мег.
– Каждая из нас может надеть одну хорошую перчатку, а в руке будет нести плохую, – предложила Джо.
– Ну, хорошо. Только не сажай на мою перчатку пятен и веди себя прилично. Не закладывай руки за спину, не вытаращивайся ни на кого и воздержись от этой своей любимой присказки «Христофор Колумб!».
– Не волнуйся. Я постараюсь не попасть ни в какие переделки. Теперь иди и ответь на приглашение, а мне дай дочитать эту замечательную историю.
И Мег удалилась, чтобы «принять с благодарностью» приглашение и пришить к своему платью маленькую рюшечку из настоящих кружев, пока Джо кончала книжку, четыре яблока и возню со Скрэбл, ручной крысой, которая жила на чердаке и ничуть не возражала против присутствия Джо.
Накануне Нового года в гостиной не было ни души, потому что обе младшие девочки присутствовали в комнате старших, поглощенных крайне важным делом – приготовлениями к вечеринке. Мег пожелала иметь несколько кудряшек надо лбом, и Джо зажала завернутые в бумажки пряди волос горячими щипцами.
– Какой странный запах! Похоже на паленую курицу, – заметила Эми, с видом превосходства поглаживая свои красивые локоны.
– А теперь я сниму бумажки – и вы увидите пушистое облако мелких колечек, – объявила Джо, отложив щипцы.
Она сняла бумажки, но обещанного «облака колечек» не оказалось – обожженные волосы остались в бумажках, и перепуганная парикмахерша положила несколько маленьких черных блинчиков на туалетный столик перед своей жертвой.
– Не везет мне, как всегда! Щипцы оказались слишком горячими! – простонала бедная Джо.
– Что ты наделала! Как я теперь пойду? – причитала Мег, с отчаянием глядя на неровные завитки надо лбом.
– Подкрути их и завяжи лентой, чтобы концы чуть-чуть свисали на лоб. Так многие девочки носят, – посоветовала Эми.
После разнообразных, не столь значительных неудач Мег и Джо были наконец готовы. Обе выглядели очень хорошо в своих простых платьях – Мег в серебристо-сером, с кружевной рюшечкой и жемчужной булавкой, с синей бархатной лентой на голове, а Джо – в темно-бордовом, с жестким льняным воротничком и белой хризантемой в качестве единственного украшения. Каждая надела одну хорошую чистую перчатку и держала в руке другую, испачканную, и все сошлись на том, что вид у них был «вполне непринужденный». Туфли Мег на высоких каблуках были тесными и жали, хоть она и не признавалась в этом, а все девятнадцать шпилек в волосах Джо, казалось, впивались ей прямо в голову – но… будем элегантны или умрем!
– Желаю вам весело провести время! – сказала миссис Марч, когда сестры легкой походкой двинулись по дорожке. – Возвращайтесь в одиннадцать. Я пришлю за вами Ханну. – Ворота уже захлопнулись за ними, но из окна снова донесся голос: – Девочки! А носовые платки вы не забыли?
– Платки чистые, а у Мег даже надушен одеколоном! – крикнула Джо, добавив со смехом: – Мама наверняка спросила бы нас об этом, даже если бы мы выскакивали из дома во время землетрясения…
– Это одна из ее аристократических склонностей. Настоящую леди всегда узнаешь по чистым ботинкам, перчаткам и носовому платку, – отозвалась Мег.
– Так не забудь, Джо: постарайся, чтобы никто не видел твое платье сзади. Как мой пояс, в порядке? А волосы очень плохо выглядят? – спросила Мег, когда наконец отвернулась от зеркала в гардеробной дома миссис Гардинер. – Пойдем, держи спину прямо и делай маленькие шаги. Если тебе кого-нибудь представят, не пожимай ему руку – дамам это не подобает.
– Если увидишь, что я делаю что-то не то, подмигни мне, ладно? – отозвалась Джо, резко дернув свой воротничок и торопливо поправляя волосы.
– Подмигивать – неженственно. Я приподниму брови, если что-то не так.
Они спустились вниз, чувствуя себя несколько неуверенно, так как редко бывали в обществе и даже скромная вечеринка была для них большим событием. Миссис Гардинер, величавая пожилая дама, любезно приветствовала их и подвела к старшей из своих дочерей. Мег была знакома с Салли, и они скоро разговорились, но Джо, которую мало интересовала девичья болтовня, стояла в стороне, предусмотрительно повернувшись спиной к стене, и чувствовала себя так же не на месте, как жеребенок в оранжерее. Несколько мальчиков оживленно беседовали о коньках в другом конце зала, и ей очень хотелось присоединиться к ним. Она телеграфировала о своем желании сестре, но брови Мег взлетели вверх в такой тревоге, что Джо не осмелилась двинуться с места.
Начались танцы. Мег сразу была приглашена, и тесные туфли замелькали так проворно, что никто даже не догадывался о боли, которую их обладательница переносила с улыбкой. Джо, опасаясь, как бы кто-нибудь не вздумал пригласить ее, скользнула в задернутую шторой нишу. Но, когда штора упала за спиной Джо, она обнаружила, что очутилась лицом к лицу с внуком мистера Лоренса.
– Ох, я не знала, что здесь кто-то есть! – пробормотала Джо, собираясь вылететь так же быстро, как влетела.
Но мальчик засмеялся и сказал любезно:
– Оставайтесь, если хотите. Я зашел сюда потому, что почти никого здесь не знаю и почувствовал себя как-то неловко сначала.
– Со мной то же самое, – призналась Джо.
Мальчик снова сел, молча уставившись на свои лакированные бальные туфли. Наконец Джо сказала, стараясь побороть смущение:
– Кажется, я имела удовольствие встречать вас прежде. Вы наш сосед, не правда ли?
– Сосед. – Он поднял глаза и засмеялся. Церемонные манеры Джо показались ему довольно забавными, когда он вспомнил, как они болтали о крикете у забора в тот день, когда он принес убежавшую кошку. – Как поживает ваша кошка, мисс Марч?
Джо сразу почувствовала себя непринужденно и сказала самым дружеским тоном:
– Отлично, спасибо, мистер Лоренс, но я не мисс Марч, а всего лишь Джо.
– А я не мистер Лоренс, а просто Лори.
– Лори Лоренс – какое странное имя!
– Мое настоящее имя Теодор, но я его не люблю, потому что приятели зовут меня Дорой. Поэтому я заставил их называть меня Лори.
– Я тоже хотела бы, чтобы все говорили Джо вместо Джозефина. А как вам удалось добиться, что мальчишки перестали называть вас Дорой?
– Я их лупил.
– Я не могу отлупить тетю Марч, так что, наверное, мне придется терпеть и дальше.
– Вы не любите танцевать, мисс Джо? – спросил Лори; судя по его виду, он считал, что это имя ей отлично подходит.
– Очень люблю, но только если много места и все просто веселятся. А в таком зале, как этот, я непременно что-нибудь опрокину или наступлю кому-нибудь на ногу, так что стараюсь держаться подальше от греха. А вы танцуете?
– Иногда. Понимаете, я несколько лет прожил за границей, а здесь еще мало бывал в обществе и не знаю, как у вас танцуют.
– За границей! – воскликнула Джо. – Расскажите! Я люблю, когда рассказывают о путешествиях.
И Лори рассказал ей о том, как учился в школе для мальчиков в Швейцарии, где они катались на лодках по озеру, а в каникулы путешествовали пешком по стране вместе с учителями.
– А теперь вы, вероятно, готовитесь в университет? Я видела, что вы корпите над книжками… я хотела сказать, прилежно занимаетесь. – И Джо покраснела из-за этого ужасного «корпите», которое вырвалось так неожиданно.
Лори усмехнулся, но не обиделся.
– Да, я пойду в университет через год или два.
– Как я хотела бы пойти в университет! А вы, похоже, этому не рады.
– Терпеть не могу этих университетов! Или зубрежка, или глупые развлечения. Я хотел бы жить в Италии и заниматься тем, чем мне нравится.
Джо хотелось спросить, чем именно ему нравится заниматься, но он так сурово сдвинул брови, что она предпочла переменить тему разговора:
– Отличная полька! Почему бы вам не пойти потанцевать?
– Только с вами, – ответил он галантно.
– Не могу. Понимаете, у меня скверная привычка стоять близко к огню, так что я вечно подпаливаю платья, а это даже прожгла. Оно аккуратно зачинено, но все равно здорово заметно, и Мег велела мне сидеть смирно, чтобы никто не увидел. Можете смеяться, если хотите. Это смешно, я знаю.
Но Лори не засмеялся; он на мгновение опустил взгляд, а затем сказал мягко:
– Не беда, здесь рядом длинный зал. Мы можем потанцевать в конце его, и никто нас не увидит. Пожалуйста, пойдемте.
Джо поблагодарила и охотно пошла. Длинный зал был пустым, а полька – великолепной. Когда музыка умолкла, они сели на ступенях лестницы, чтобы отдышаться. Лори увлеченно рассказывал ей о студенческих фестивалях в Германии, когда в зал в поисках сестры вошла Мег. Она кивнула, и Джо неохотно последовала за ней в боковую комнату. Мег упала на диван и, морщась от боли, сказала:
– Я вывихнула ногу. Каблук подвернулся. Не знаю, как я теперь доберусь до дома.
– Вот несчастье! Придется нанять экипаж или остаться здесь на всю ночь, – отвечала Джо, нежно растирая ногу сестры.
– Нанять экипаж стоит огромных денег. Но и здесь я остаться не могу: в доме полно гостей. Я отдохну и, когда придет Ханна, постараюсь встать. А пока принеси мне кофе. Я так устала.
С трудом отыскав столовую, Джо бросилась к столу и завладела чашкой кофе, которую тут же расплескала, сделав переднюю часть своего платья ничуть не лучше задней.
– Ну что я за растяпа! – воскликнула Джо, оттирая платье перчаткой Мег.
– Не могу ли я помочь вам? – раздался дружеский голос. Это был Лори с чашкой кофе в одной руке и тарелкой мороженого в другой.
– Я хотела отнести что-нибудь Мег, она очень устала… но кто-то толкнул меня… и теперь я в таком отличном виде, – отвечала Джо, в ужасе переводя взгляд с пятна на юбке на перчатку цвета кофе.
– Сочувствую! А я хотел предложить кому-нибудь это угощение. Можно, я отнесу его вашей сестре?
– Спасибо! Я покажу вам, где она сидит.
Джо указала путь. Лори так, словно он давно привык обслуживать дам, принес маленький столик, вторую порцию кофе и мороженого для Джо, и втроем они приятно провели время до прихода Ханны. Увидев ее, Мег, совсем забывшая о своей ноге, проворно вскочила, но тут же вскрикнула от боли.
– Ничего не говори, – шепнула она сестре и, добавив вслух: – Ничего страшного. Я слегка подвернула ногу, – захромала вверх по лестнице, чтобы одеться.
Ханна ворчала, Мег плакала, и Джо решила взять дело в свои руки. Она сбежала вниз, отыскала слугу и попросила его найти экипаж. К несчастью, это оказался нанятый на один вечер официант, который не знал, где находились ближайшие конюшни. Джо растерянно озиралась кругом, когда Лори, услышавший ее слова, подошел и предложил экипаж своего дедушки.
– Позвольте мне отвезти вас домой. Ведь нам по пути… и, говорят, идет дождь.
Джо с благодарностью приняла предложение и вскоре доставила вниз остальную компанию. Ханна, которая боялась дождя, как кошка, не стала возражать, и они направились к роскошному закрытому экипажу. Чтобы Мег могла расположиться свободно и поднять ногу повыше, Лори сел на козлы, так что по пути девочки без стеснения могли обсуждать события этого вечера.
– Я отлично провела время. А ты? – спросила Джо, устраиваясь поудобнее.
– Да, пока не подвернула ногу. Я понравилась Энни Моффат – это подруга Салли, – и она пригласила меня погостить у нее недельку весной. Надеюсь, мама позволит мне поехать, – отвечала Мег, оживившись при этой мысли. – А что ты делала в нише за шторой?
Джо принялась рассказывать о своих приключениях, и к тому времени, когда она кончила, экипаж подкатил к дому. Рассыпавшись в благодарностях, они попрощались и тихо поднялись по лестнице, надеясь никого не потревожить. Однако, как только дверь их комнаты скрипнула, два сонных, но нетерпеливых голоса закричали:
– Расскажите о танцах! Расскажите!
Проявив то, что Мег назвала «ужасной невоспитанностью», Джо ухитрилась припрятать несколько конфет для младших сестер; скоро, выслушав описание самых волнующих событий вечера, они были удовлетворены.
– У меня такое чувство, словно я элегантная юная леди, которая вернулась домой с танцев в своем экипаже и сидит в пеньюаре у зеркала, а вокруг хлопочет горничная, – сказала Мег, обращаясь к Джо, которая только что привязала ей на ногу компресс и теперь расчесывала ей волосы.
– Я уверена, что мы получаем от танцев ничуть не меньше удовольствия, чем самые элегантные юные леди, несмотря на наши подпаленные волосы, старые платья, испачканные перчатки и тесные туфли, в которых вывихиваем ноги, если у нас хватает глупости их надеть, – заявила Джо, и она была совершенно права.
Глава 4. Ноши пилигримов
– Как трудно снова поднять котомку и зашагать дальше, – вздохнула Мег на следующее утро после танцев. Ее ноша, представлявшая собой четырех избалованных детей, казалась еще тяжелее, чем прежде.
Все остальные тоже были не в духе. У Бесс болела голова, и она лежала на диване, пытаясь утешиться обществом трех котят; Эми злилась, потому что не сделала уроки и не могла найти свои галоши; Джо свистела и роняла все подряд, поднимая невероятный шум; а Ханна смотрела мрачнее тучи, так как поздно ложиться спать было не в ее привычках.
– Второй такой злющей семейки не найдешь! – воскликнула Джо, потеряв терпение, после того как опрокинула чернильницу, разорвала оба шнурка в ботинках и уселась на свою шляпу.
– А ты в ней самая злющая! – отвечала Эми, смывая слезами совершенно неправильный ответ арифметической задачи с грифельной дощечки.
– Бесс, если ты не будешь держать своих гадких кошек в подвале, мне придется их утопить! – с гневом воскликнула Мег, безуспешно пытаясь освободиться от котенка, который вскарабкался ей на спину и пристал там как смола, повиснув вне пределов досягаемости.
Джо смеялась, Мег негодовала, Бесс умоляла, Эми подвывала, так как не могла сообразить, сколько будет девятью двенадцать.
– Девочки, прошу вас, замолчите хоть на минуту! Мне надо отправить это письмо с утренней почтой, а вы отвлекаете меня своей возней! – воскликнула миссис Марч, зачеркивая на листке бумаги уже третье испорченное предложение.
Наступило затишье. Затем в столовую торжественно вошла Ханна, поставила на стол два свежеиспеченных пирожка и так же торжественно удалилась. Для Джо и Мег стало традицией, отправляясь на работу, брать с собой эти пирожки, которые они называли «муфтами». Настоящих муфт у них не было, а выходить из дома в холодную погоду с горячим свертком в руке было очень приятно.
– До свидания, мама. Мы были шайкой мерзавок в это утро, но вечером вернемся домой сущими ангелами. Пошли, Мег! – И Джо зашагала по дорожке, чувствуя, что пилигримы отправляются в путь совсем не так, как следовало бы.
Прежде чем свернуть за угол, они всегда оглядывались на родной дом, потому что мама обычно стояла у окна и с улыбкой махала им рукой.
– Если бы мама потрясла нам вслед кулаком, вместо того чтобы посылать воздушные поцелуи, то поделом бы нам, негодницам, было! – воскликнула Джо, испытывая мрачное удовлетворение от прогулки по снегу на пронизывающем ветру.
– Себя можешь называть как хочешь, но я не «мерзавка» и не «негодница», – отозвалась Мег из глубин шали, в которую она закуталась, словно монахиня, смертельно уставшая от мира.
– Ты недовольна тем, что не можешь окружить себя роскошью. Подожди! Вот стану знаменитой писательницей, и тогда у тебя каждый день будут экипажи, мороженое, туфли на высоких каблуках, букеты и кавалеры для танцев.
– Какая ты смешная, Джо!
– И хорошо, что смешная, а то, если бы я напускала на себя хандру, были бы мы сейчас в премилом виде. Ты тоже не ворчи, а возвращайся домой веселой и будешь умницей.
Джо ободряюще похлопала сестру по плечу, и они расстались.
Когда мистер Марч в попытке помочь неудачливому другу лишился своего состояния, старшие дочери попросили разрешения взяться за какую-нибудь работу, которая обеспечивала бы их содержание. Мег нашла место гувернантки со скромным жалованьем. Она, в отличие от младших сестер, хорошо помнила то время, когда дом был красивым, а жизнь полной удовольствий, и поэтому ей было особенно тяжело. К тому же в доме Кингов она каждый день видела бальные платья и букеты выезжающих в свет старших сестер ее воспитанников, слышала разговоры о театрах, концертах, катаниях на санях. Бедная Мег редко жаловалась, но сознание несправедливости порой вызывало в ее душе ожесточение против всех и каждого, так как она еще не научилась ценить те сокровища, которыми обладала и которым одним под силу сделать жизнь счастливой.
Джо попала в компаньонки к ворчливой и раздражительной тете Марч, которая хромала и нуждалась в постоянной помощи какого-нибудь энергичного человека. Скорее всего, подлинной приманкой для Джо оказалась большая библиотека, которая после смерти дяди Марча была предоставлена в распоряжение пыли и пауков. Стоило тете Марч задремать или заняться очередным гостем, как Джо спешила в это укромное место и, свернувшись калачиком в удобном кресле, пожирала поэзию, романы, исторические книги и описания путешествий, как настоящий книжный червь. Но в тот самый момент, когда она добиралась до самого захватывающего эпизода романа, самого прелестного стиха сонета или самого опасного приключения путешественников, до нее доносился пронзительный старческий голос: «Джо-зе-фи-на!» – и ей приходилось покидать свой рай, чтобы разматывать пряжу, мыть пуделя или часами читать вслух сборники проповедей.