А над миром светят «мани»
Цвета утренней листвы.
«А мудрецы внушали мне…»
А мудрецы внушали мне:
«Пишите о таких глубинах,
Что у людей всегда в цене.
Не о цветах, не о рябинах —
О том, что скрыто в глубине…»
А я смотрю в глаза твои:
Что может глубже быть любви.
«Лесть незаметно разрушает нас…»
Лесть незаметно разрушает нас,
Когда молчаньем мы ее встречаем.
И перед ней, не опуская глаз,
Уже стыда в себе не замечаем.
Нас незаметно разрушает лесть,
Льстецы нам воздвигают пьедесталы.
И нам туда не терпится залезть,
Как будто вправду мы иными станем.
«Я хотел бы в прошлое вернуться…»
Я хотел бы в прошлое вернуться.
Проснуться вдруг от раннего звонка.
Услышать голос сына, улыбнуться…
Поговорить… Потом сказать —
«Пока…» Не зная, что дорога коротка.
«Надпись на чужой могиле…»
Надпись на чужой могиле
Выбита словами медными:
«Не жалею, что меня убили,
А жалею, что предали…»
«Это вечная тема…»
Это вечная тема —
Конфликт поколений.
И когда нас не будет,
Продолжится спор.
Это было до нас.
Это будет со всеми.
Ведь былое
Грядущему —
Вечный укор.
«Еще не спел я главной песни…»
Еще не спел я главной песни,
Хотя прошло немало лет.
И я взошел на ту из лестниц,
Откуда дальше хода нет.
Успею или не успею
Открыться людям до конца?
Чтоб рядом с песнею моею
Добрели взгляды и сердца.
«Успеешь, – шелестят страницы, —
И не казнись пустой виной…»
Быть может, что-нибудь продлится
В душе людей, воспетых мной?
«Вчерашние клерки…»
Вчерашние клерки
Пробились во власть.
Дремучие неучи
Стали элитой.
Теперь не властители дум
Знамениты.
А те,
Кто Россию сумел обокрасть.
«Включаю телевизор спозаранок…»
Включаю телевизор спозаранок.
Менты в работе… В кадре чей-то холл…
И залежи купюр на пол-экрана.
И счет их миллионы превзошел.
Надеюсь я, что нашей власти шумной
Достанет состраданья и ума
Определить все найденные суммы
В больницы или в детские дома.
Но мы не знаем, что с рублями станет,
Украденными властною шпаной.
То ли осядут в чьем-нибудь кармане.
То ли дождутся участи иной.
«Я к этой жизни непричастен…»
Я к этой жизни непричастен.
В ней правит бал одно жулье.
Я к этой жизни непричастен.
И совесть – алиби мое.
