«Наша жизнь немного стоит…»
Наша жизнь немного стоит.
Потому и коротка.
Вся Россия тяжко стонет
В стыдной роли бедняка.
Наша жизнь немного стоит,
Как недорог честный труд.
Нас то гимна удостоят,
То в заложники берут.
«У меня красивая жена…»
У меня красивая жена.
Да еще к тому же молодая.
Если в настроении она,
Я покой душевный обретаю.
А когда она раздражена,
Что-то ей не сделали в угоду,
Всем п-ц…
И мне тогда хана,
И всему еврейскому народу.
Иерусалим
«Жизнь нуждается в милосердии……»
Жизнь нуждается в милосердии…
Милосердием мы бедны.
Кто то злобствует, кто то сердится,
Кто-то снова в тисках беды.
Жизнь нуждается в сострадании…
Наши души – как топоры…
Слишком многих мы словом ранили,
Позабыв, что слова остры.
«Написать бы ее, Россию…»
Написать бы ее, Россию!
Всю, от неба до трав, до дна.
Где найти мне слова такие,
Неизбывные, как она?
Чтоб во всей красоте и силе
Удивляла людей опять…
Написать бы ее, Россию.
Ох, как хочется написать.
«Столько накопилось в мире зла….»
Столько накопилось в мире зла, —
Сколько в небе окиси азота.
Чересчур земля моя мала,
Чтоб вместить все беды и заботы.
Потому-то и живут во мне
Чья-то боль, отчаянье и горе.
Спят спокойно мертвые в земле.
А живым – ни счастья, ни покоя.
«Помню, птица упала в пруд……»
Помню, птица упала в пруд…
И круги от предсмертной дрожи
По душе моей все идут,
Словно ты с этой птицей схожа.
«Глядит на мир, недобро усмехаясь…»
Глядит на мир, недобро усмехаясь,
Накачанный бездельник и дебил.
Сегодня он охотник, завтра – заяц…
Не разберешься – кто кого убил.
Откуда это племя появилось?
И кем оно приходится стране,
Что вся Россия им сдалась на милость,
Хоть «милость» эта высока в цене.
«Как горько за Российскую державу…»
Как горько за Российскую державу!
Былой престиж страны взяв напрокат,
Она его высот не удержала.
Но в том народ ничуть не виноват.
И если мы решимся вдруг когда-то
Все поменять или начать с нуля, —
Над нашей жизнью засияет дата,
И обновится древняя земля.
«Не читают поэтов……»
Не читают поэтов…
Хороших и разных.
Наше смутное время
Сводит книги на нет.
А когда вдруг взойдет
Чье-то имя, как праздник,
