И услышал ответ.
– Чтобы вернутся, тебе снова надо пролезть в окно, Иван.
На поляне появился дом с наличником, а в окне с той стороны он увидел библиотекаря, Степана Потапыча, который махал ему рукой, как бы приглашая к себе. Пес и кошка, прямо с разбега прыгнули в стекло и прошли сквозь него как в воду нырнули. Затем филин, сложив крылья, упал в оконную раму как на высмотренную в траве добычу.
Иван понял, что ему надо сделать то же самое. «Понял, я понял. Не дурак» Он ощутил в руках тяжесть меча. Потом он вспомнил, где только что сейчас присутствовал, и ему стало стыдно за свои мысли поучаствовать в битве. Стыдно настолько, что практически машинально, он опустил меч в дупло дуба, поправил на шее фотоаппарат и, хорошенько разбежавшись, рыбкой прыгнул в окно.
Раздался звон разбившегося стекла…
***
На пол библиотеки упало бездыханное тело Ивана. В буквальном смысле бездыханное. Рухнуло как мешок с картошкой, как большая кукла и раскидала влево-вправо руки-ноги. Фотоаппарат на черном широком ремне с грохотом упал на доски и откатился в сторону как обычный булыжник.
– Что с ним? – удивленно спросил Фил, а потом вдруг догадавшись закричал. – Мы его потеряли.
И не дожидаясь ни чьего ответа, с разбега нырнул назад в окно как в прорубь. Потапыч посмотрел ему вслед, потом на Шурку и Василису.
– Ну, что? Доигрались? Говорил я Вам, что он не готов. А Вы меч в руке подержит и все поймет! Не понял. Где теперь его искать?
Василиса стоял, опустив голову, чуть не плача.
– Это я во всем виновата.
Потапыч махнул рукой.
– Поздно ныть. Бегите за Степанидой. А ты, – он посмотрел на Шурку. – Помоги мне его раздеть. До гола. Пока придет Степанида, надо будет пытаться вывести его из состояния комы. Всеми доступными способами. Если не получится. Тебе придется с ним отправляться в большое путешествие. Ты должен будешь крепко держать его там, чтобы не потерять окончательно. И звать Фила. Вой, гавкай, ори… Не останавливайся ни на секунду. Когда Фил найдет душу, у Вас будет несколько мгновений, чтобы их соединить. Понял?
– Понял.
Прибежала Степанида с сумкой для оказания первой медицинской помощи и банкой меда. По дороге Василиса ей уже все рассказала. Она увидела, что ни искусственное дыхание, ни прямой массаж сердца не помогает.
– Он уходит. Готовься, Шурка.
Потапыч и Степанида знали что делать. Степанида достала из сумки белые бинты и стала обматывать им тело Ивана, а Потапыч густо намазывать их медом. Когда все тело покрылось таким липким составом, они взялись за руки и подняли тело Ивана над головой. Шурка нырнул в окно и одновременно с ним, два волхва, бормоча под нос заклинания жрецов северного и южного Нила, передали ему на руки где-то там в пространстве между жизнью и смертью, тело Ивана, теперь уже путешественника во времени и пространстве. Верный пес Шурка принял его и встал на стражу.
Проход в окне закрылся.
Степанида, Потапыч и Василиса остались в избе одни.
– Да, уж. И дел ты натворила, Василиса, – с укором посмотрев на нее, сказала Степанида. – Ну, жил бы и жил человек. Фотографировал окошки, потом свадьбы. Детишек нарожал может быть. На старости лет сделал бы персональную выставку и был бы счастлив. А ты же ему всю судьбу перековеркала.
Василиса нахмурилась.
– Иван сам сделал свой выбор. Просто он еще не готов. И потом, я пока одна забочусь о нас. Что будет с нами? Вы подумали?
Она сжала кулачки.
– За Ивана нужно побороться сейчас, и он обязательно ответит нам тем же. Я знаю.
– Ну, иди, борись.
Василиса обняла руками шею Потапыча и Степаниды.
– Я думала, Вы меня не отпустите. Скажите маме, чтобы не волновалась. Все будет хорошо!
Повернувшись, она шагнула к окну и, на ходу обращаясь в белую кошечку, скрылась по ту сторону окна.
Потапыч улыбнулся и посмотрел на Степаниду.
– Как быстро растут дети, да?
Степанида покачала головой.
– Не знаю, я все-таки волнуюсь за них. Куда это нелегкая Ивана занесет? Сможет ли вернуться?
Потапыч обнял Степаниду.
– У него один шанс на миллион, но если он вернется, это будет лучший волхв за всю нашу историю.
Степанида отстранилась.
– Нет, все-таки вы мужики поразительно беспечны. Залезь неизвестно куда, затащить, совершенно неподготовленного человека, не зная сможете ли выбраться. Но…
Она встала и прошлась перед зеркалом, поправляя свою косу и одергивая платье.
– Мы сейчас можем только ждать и верить, что все будет хорошо! А я еще не готова его встречать.
Глава 7
Граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков проснулся в плохом расположении духа. Всю ночь в его голове кто-то кричал, ворочался и требовал его выпустить. Это было так не вовремя. Как раз накануне большого бала, на который должны были приехать император с супругой.
Он не выспался и решил свое недовольство выместить на челяди. Позвонил в колокольчик. Вышколенный еще с Мюнхена, дворецкий распахнул дверь. Несколько слуг внесли в комнату рукомойник и другие принадлежности для умывания.
Граф опустил ноги с постели и сунул ноги в мягкие тапочки. Снял с головы колпак, которые сохранял его прическу ночью, брезгливо опустил руки в воду и тут же выдернул.
– Снова горячая. Вы меня сварить в кипятке решили.
Он ударил по медному тазу, и тот с грохотом покатился по паркету, разбрызгивая во все стороны мыльную воду.
Дворецкий с каменным лицом приказал девкам вытереть пол и принести новый таз. Он уже давно служил при дворе и понимал, что барин подобреет только после чашечки кофею. Граф нехотя умылся и вытер руки о белый рушник. Потом закатил глаза и простонал.
– О, Боже. Опять! Кто там? Кто во мне сидит? Что я вчера такого пил, а Ганс?
Ганс, так звали дворецкого, перечислил все напитки, которые были употреблены барином во время карточной игры с друзьями. Список получился приличный. Граф махнул рукой и постановил.
– Это все от сельтерской воды. Не подавай мне ее больше. Понял.
Дворецкий записал приказ хозяина на манжете.
