Убитые голоса
– Ты мне вот что скажи, за такие деньги и вакансия? Почему? Что-то мне подсказывает, с его бывшим начальником охраны произошло нечто нехорошее.
– Он погиб в аварии.
– Я так и знала. Опять суешься в самое пекло. Да, а откуда он узнал о тебе?
– Здесь самое интересное. Боря порекомендовал. Я после позвоню ему.
Людмила попросила:
– Узнай все, Рома. Не нравится мне это предложение. И… у нас же свадьба?
– Я не забыл. Поэтому и ответил, что смогу приступить к работе только с двадцать шестого числа.
– Ну, хоть так. А отказаться ты можешь?
– Конечно, я же свободный человек, правда, придется возвращать сто тысяч, которые дал мне Лемехов в качестве аванса.
– А это за что?
– За то, чтобы не передумал.
– Мы поговорим еще об этом. Надеюсь, к мнению жены ты прислушиваться будешь?
– Если это не войдет в противоречие с моими убеждениями. Конечно, буду, Люд.
– Через полчаса будут готовы пироги.
– Прекрасно. Звоню Гарину и еду домой. Да, и у меня вечером небольшое дельце.
– Ты решил достать меня?
– Всего на полчасика, не думаю, что дольше.
– Приезжай!
– Конечно.
Переговорив с Людмилой, Уланов переключился на Гарина.
Тот ответил не сразу:
– Привет, Ром, извини, только совещание закончил.
– Тебя еще не тошнит от этих совещаний?
– Хуже. Но что поделать? Служба.
– И без постоянных совещаний она просто невозможна, да?
– Не получается.
– Понятно. Угадай, у кого я только что был?
– Откуда мне знать?
– А ты угадай.
– Ром, давай без этого?
– Как ты сказал, не получается. А был я у Лемехова. Надеюсь, тебе знакома эта фамилия?
Гарин вздохнул:
– Вот в чем дело. Позвонил?
– Секретарь позвонила.
– Ну и как встреча?
Уланов прикурил сигарету:
– Ты мне вот что скажи, Борь, что за тип этот Лемехов, который за должность начальника личной охраны платит почти пол-лимона в месяц?
В отличие от Людмилы Гарина сумма не удивила:
– Нормальный мужик, платить такие деньги ему есть за что. Для него главное – безопасность.
– Ты что-то недоговариваешь, мой друг.
– Да, потому, что это не телефонный разговор. У нас завтра суббота?
– Судя по календарю, да, если мы продолжаем жить по григорианскому, а не юлианскому календарю.
– Мы живем по григорианскому календарю.
– Тогда точно – суббота.
– Сколько мы планировали отдохнуть от дел?
– Не раз.
– Людмила твоя завтра выходная?
– Она в отпуске.
– Отлично. У меня два дня свободных.
– С чего вдруг?
– Ангина.
Гарин рассмеялся.
– В общем, так, давай-ка подъезжай с Людмилой завтра часиков в десять ко мне, к нам с Тамарой. Поедем на остров, захвати все, что нужно. Организуем рыбалку, шашлычок. Тогда и о Лемехове поговорим. Договорились?
– Не думаю, что Людмила будет в восторге от этой поездки.
– Из-за Тамары?
– Да.
– Она что, знает о ваших прежних отношениях?
– Да, я рассказал ей.
– Но когда это было? В школьную пору. Сколько времени прошло.
– Ты женщин не знаешь?
– Ну не устроят же они драку?
– Драку нет, а разборки могут.
– Успокоим. Иначе я им выпишу штраф.
Уланов, подумав, ответил:
– Ладно, постараюсь уговорить Людмилу. Мне нужна информация по Лемехову.
– Позвони вечером.
– Обязательно. Водки в Переславе купить?
– На хрена это пойло? Заедем в Коринку к Кузьмичу, возьмем приличный самогон и отличный чай. У меня уже кончилось то, что он давал.
– Ты прав, заодно узнаем, как сейчас живет деревня.
Незадолго до этого Уланов с группой спецназа при активной помощи начальника Балаевского РОВД обезвредил банду, захватившую земли у реки для постройки пансионата для избранных московских чиновников. Бандиты получили по заслугам, деревня понемногу начала возрождаться. В Коринке хорошо знали и Уланова и Гарина, которые, по сути, и спасли деревню. Так что там встретят как самых дорогих гостей.
Отключив телефон, Уланов повел машину в свой район, заехал на ставшее постоянным место за палаткой кавказцев.
Вышел из машины.
К нему тут же подошел владелец палатки:
– Роман Владимирович, вы не забыли, что обещали помочь?
– Я никогда ничего не забываю.
– Гарава недавно звонил, сказал, что сам приедет в 19.00. Чтобы готовился встретить как надо.
– Хочет, встретим. Я подойду в семь.
– Очень буду ждать вас. И вы узнаете, что такое кавказский шашлык. Я тоже помню свои обещания.
– А коньяк?
– Он уже в холодильнике. Могу сейчас принести.
– Не палево?
– Ну что вы? Для вас настоящий «Кизляр».
– Вечером.
– Очень прошу, помогите.
– Вахид! Смени пластинку! Сказал же, решим вопрос. Зачем повторяться?
– Ай, волнуюсь, мне же семью кормить.
– И это уже слышал. До вечера.
– До вечера, Роман Владимирович.
Людмила встретила Уланова вопросами:
– Ты серьезно принял предложение бизнесмена?
– Да.
– Только из-за зарплаты?
– Нет. Хотя этот фактор, не скрою, сильно повлиял на решение. В конце концов, мы сможем только за год и квартиру, продав старые, приобрести, и приличный домик за городом поставить. Я смотрел проекты коттеджей, есть очень привлекательные варианты.
Людмила усмехнулась:
– А у тебя будет время отдыхать? Не наплюет ли в последующем на твои условия этот Лемехов, черт дернул Гарина подогнать его. Но даже не это главное, ты что, не понимаешь, такие деньги за пустое времяпрепровождение у тела не платят?
– Все я понимаю. И не волнуйся, увижу что-то не то, сразу уйду.
– Что у тебя за дела вечером?
Уланов рассказал о разборках кавказцев.
– И ты решил выступить третейским судьей?
– Я решил защитить Вахида и его семью, в этом есть что-то плохое?
– Ну, конечно, ты же у нас Робин Гуд.
Роман прижал к себе Людмилу. Та начала противиться, но так, для проформы.
Она продолжала задавать вопросы:
– Звонил Гарину?
– Да.
– И что он сказал тебе? Почему именно к Лемехову направил, ведь раньше, насколько я помню, вы о другом месте работы договаривались.
– То было раньше. Гарин мне все объяснит уже завтра.
– Он что, приедет?
– Нет. Мы поедем в Балаев, а оттуда с ним на какой-то остров через деревню, которую отбили от бандитов, на рыбалку, на шашлыки, подальше от людей, поближе к природе. Кстати, Вахид обещал и сегодня лучший шашлык и лучший коньяк. Отметим подачу заявления в ЗАГС.
Людмила отстранилась от жениха:
– В Балаев?
– Да, а что?
– На рыбалку, на шашлыки?
– Ну да, а чем это-то тебе не подходит? Хоть развеешься немного.
– А жена Гарина тоже поедет?
– Ты о Тамаре? Поедет.
– Насколько помню, она твоя первая любовь?
Уланов достал пачку сигарет:
– Ты что ревнуешь, что ли?
– А если да, то это странно? А не странно будет, когда мы соберемся вместе, зная, чтó вас объединяло в прошлом? Там может прежняя любовь вспыхнуть с новой силой. Нет, конечно, ты вправе жить как хочешь, но тогда давай как-нибудь без меня. Езжай к своей Тамаре, а я останусь. Нет, я куплю сегодня же путевку в санаторий на два дня. Там есть такие, отдых в выходные дни. И от работы отдохну, и от городского шума, да и от тебя с твоей бывшей.
– Что ты мелешь, Люда?
– Вот я уже не говорю, а мелю. Скажи еще, несу полную чушь. Время для этого самое подходящее.
– Но это действительно бред.
– Спасибо.
– Люд!
Людмила оттолкнула Уланова, пошла на кухню. Роман вышел на балкон, выкурил сигарету. Когда вернулся, невеста сидела на диване, поджав под себя ноги и надув губы.
– Пироги на столе, там же молоко. Ешь, набирайся сил.
Уланов присел рядом с ней:
– Ты сама-то себя слышишь?
– Нет, я глухая.
– Не знал.
– А то что, не посмотрел бы на такую?
Роман не выдержал, вспылил. И Людмила впервые (поведение майора во время захвата ее родной сестры, о которой Людмила и представления не имела и которая являлась главарем террористической организации, не в счет) увидела Уланова в гневе. Он разразился такой тирадой, что зазвенели бокалы в шкафу. Говорил он минуты три, вернее, вещал, как с трибуны, доказывая всю нелепость поведения суженой. Когда он закончил и пошел опять на балкон, Людмила сидела на диване с широко открытыми глазами.
Затем вышла следом, встала за женихом.
– Ну ты дал, Рома, никогда бы не подумала, что ты умеешь так.
– Я и не так еще умею.
– А знаешь, ты убедил меня. Извини, я вела себя как капризная девчонка.
– Дошло?
– Капризная девчонка еще не означает полная дура.
– Дошло.
Он выбросил окурок прямо в мусорный ящик.
– Пойдем есть твои пироги и обсудим, что возьмем с собой.
Людмила вздохнула:
– Пироги, наверное, уже остыли.
– Ничего, они у тебя в любом виде вкусные. Может, через Вахида продавать будешь? Хотя, признаюсь, сказал глупость.
– Что-то сегодня мы слишком много глупостей друг другу наговорили.
– Бывает.
– Лучше бы не было.
– Значит, не будет.
Он поцеловал ее, и они прошли в кухню.
Поев пирогов и выказав восхищение талантом невесты на этом поприще, Уланов сощурил глаза:
– А не заняться ли нам приятным, дорогая?
– Сначала надо собраться.
– У нас на это будет целый вечер, да и собирать-то особо нечего.
– Как говорится, дорогой, – делу время, потехе час.
Уланов подошел к невесте, обнял ее.
– Предпочитаю на данный момент изменить поговорку – потехе время.
– Но…
Он закрыл ей рот поцелуем.
Поднял на руки, понес в спальню.
Людмила оторвалась от поцелуя:
– Бешеный, дай хоть душ приму.
– Хорошо, а я пока постель разберу.
Через двадцать минут они находились в кровати.
Интим продлился два часа.
Людмила, вся мокрая, наконец сползла с Уланова:
– Все, не могу больше.
– А еще ночь впереди.
– Не много ли будет? Так мы быстро надоедим друг другу.
– Ты еще представь, как будем заниматься любовью на природе. Я не знаю, что это за остров, но наверняка на нем есть небольшой песчаный участок. И мы с тобой на песке под шелест наплывающих волн.
– Ты, Уланов, сексуальный маньяк.
– Ошибаешься, я просто всегда хочу тебя.
– В душ, маньяк!
– О, мы пойдем вместе?
– Нет. Я первой.
Уланов вздохнул:
– А я-то уж подумал…
Людмила прервала его:
– Напрасно подумал.
Потом они собирались. Сложили в сумку спортивную одежду, прицепили палатку. Подумав немного, взяли и теплые куртки, все же осень на дворе.
Людмила спросила:
– Что приготовить из еды?
– Ничего. Возьмем хлеба, колбасы, консервов на всякий случай. Вообще-то на пикник пригласил Гарин. Значит, он и должен побеспокоится обо всем.
– Что-то я не слышу ничего о спиртном? Или на острове будет действовать режим трезвости?
– В Коринке самогон у Кузьмича возьмем, лучше любого коньяка.
– А о женщинах не подумали?
– Гарин пусть думает.
– Но он не знает, какое вино предпочитаю я.
– Понял. Купим вино, которое ты предпочитаешь, в магазине. Заодно надо будет сигарет прикупить, у меня одна пачка осталась.
– Надо бросать эту вредную привычку.
– Тебе, дорогая, кстати, тоже.
Так прошел день, наступил вечер.
Уланов прилег на диван.
Людмила вышла в гостиную:
– По-моему, кто-то собирался помочь кавказцам.
– Ах ты черт, – вскочил Уланов.
Посмотрел на часы.
– Без десяти семь. Успею. – Он достал из секретера трофейный пистолет, вставил обойму, передернул затвор, поставил на предохранитель.
Людмила, показывая на оружие, тихо спросила:
– А это зачем? Ты собираешься стрелять?
– Это как аргумент против бандитов. Часто он говорит больше, чем слова.
– Так, включи сотовый и не выключай.
– Зачем еще?
– Я должна слышать, что будет происходить у палатки, чтобы вовремя вызвать полицию.
– Никакой полиции, Люда. Разберусь сам. А ты порежь хлеба, шашлычок будет с коньяком, поужинаем, как в ресторане. И не спорь, дорогая. Привыкай, что в семье старший – мужчина.
Он вышел из квартиры, сбежал по лестнице.
От подъезда увидел палатку, два чужих внедорожника рядом со своим «Рено», группу кавказцев.
Подошел к ним ровно в 19.00.
– А вот и мы. Привет. Вахид, проблемы?
Владелец палатки облегченно вздохнул:
– Я уж подумал…
– Что за дела, Вахид?
Уланов внимательно посмотрел на четверых кавказцев, приехавших сюда явно не с добрыми намерениями. Те рассматривали его. Вахид отошел в сторону.
Глава вторая
– Так что за дела? – переспросил Уланов, переведя взгляд на гостей, приехавших на внедорожниках «Тойота».
Двое в костюмах, двое в одинаковых черных, коротких кожаных куртках. Куртки расстегнуты, за брючными ремнями – пистолеты. Роман сразу определил: травматические «ПМ». Возможно, оружие было и у двух других. Среди них выделялся средних лет кавказец с седыми волосами и такой же седой бородкой. Именно он пренебрежительно спросил:
– А это еще что за чмо? Ты кто такой, мужик?
– Я, – проговорил Уланов, – очень неудачное для тебя знакомство. И подбирай-ка слова, орел комнатный!
– Что?
– То, что слышал.
Двое в куртках двинулись на Уланова.
Он спокойно достал пистолет:
– Это боевой наградной «ПМ», а не ваши пшикалки. И не сомневайся, я буду стрелять.
Бандиты отступили, глядя на главаря.
У того заиграли желваки, физиономия приняла звериный вид.
– Вот ты как? Вахид? – крикнул он владельцу палатки.
– Да, Руслан.
– Напрасно ты позвал его, – он кивнул на Уланова, – придется теперь не только палатку отдать, но и квартиру. Поедешь в свой аул, пахать на бахче.
– Но, Руслан.
– Погоди-ка, Вахид, – прервал Уланов кавказца. Взглянул на старшего: – А ты, Гарава, не думал, что это тебе с твоими отморозками придется убраться из города?
– Ты силен на словах. Твоя ошибка в том, что ты оскорбил меня, теперь тебе не поможет и пистолет.
– Нет, это ты сделал ошибку, а ведь Вахид наверняка тебя предупреждал. Я положу сейчас вас всех здесь, и ко мне даже вопросов у полиции не будет, а знаешь почему?
Уланов вел себя спокойно, и это нервировало Гараву.
– Потому, что имею на это полное право.
– Так стреляй!
– Думаю, обойдемся без этого. Подойди, если не боишься.
Главарь бандитов усмехнулся:
– Я? Боюсь? Запомни: Руслан никого и ничего не боится.
Он подошел:
– Говори, если есть что сказать.
Роман сунул ему в физиономию корочки.
– Читать умеешь?
По физиономии Гаравы пробежала тень растерянности. Уж с кем он не ожидал здесь встретиться, так это с офицером элитной службы, о работе которой немало был наслышан.
– Главное управление по борьбе с террористической угрозой?
– Умеешь читать. А что на другой странице?
– Майор Уланов, командир боевой группы.
– Вот именно. Вахид под нами. Так у кого могут возникнуть крупные проблемы и кто поедет, если еще выживет, на бахчу?
Гарава повернулся к Вахиду:
– Почему ты не сказал, что у тебя такая крыша?
– Я пытался, но ты не хотел слушать.
– Ты понимаешь, что подставил меня?
– А ты разве не хотел разорить мою семью?
Уланов прервал этот диалог:
– Так, господа. Я готов забыть о ваших разборках, если больше никто и никогда не наедет на Вахида. В противном случае, а наш разговор записывается, ты, Гарава, не успеешь выехать на Промышленную, как вас всех повяжут. А в машинах найдут пару стволов, за которыми тянется длинный кровавый след. И это в лучшем случае. В худшем я сам перестреляю всю твою братию. Что будет представлено как ликвидация террористической группы. Вопросы ко мне есть?
Гарава ответил:
– Нет! Приношу свои извинения. Никто больше Вахида не будет трогать.
– А ты подумай, стоит ли самому оставаться в Переславе. Запись идет напрямую в офис службы, там могут возникнуть к тебе вопросы.
– Избежать этого можно?
– В принципе да. Я могу попросить оператора не передавать запись руководству, но что в обмен?
– Деньги предлагать нет смысла?
– Никакого!
– Тогда больше не услышишь обо мне.
Уланов взглянул на Вахида:
– Так пойдет, друг?
– Да, конечно, не надо принимать серьезных мер против Руслана. Ведь мы все-таки земляки, а между земляками всякое бывает. Не трогай его, Роман Владимирович, пусть едет спокойно. Я знаю, меня после этой встречи никто не тронет, ни меня, ни семью.
Роман указал на Вахида:
– Его благодари, что отделался легким испугом. Но если что-то произойдет с Вахидом или его семьей, я найду тебя. Понял?
– Понял!
– Проваливай!
Взглянув на Вахида, Гарава повернулся, бросил своим:
– В машины, уезжаем! С Вахидом вопрос решен.
Бандиты сели в «крузаки» и уехали.
Владелец палатки сложил руки на груди:
– Спасибо, уважаемый Роман Владимирович!
– Ты уверен, что Гарава больше не появится?
– О да! Он слово держит. Для кого-то это плохо кончается, но держит всегда.
– Ну и ладненько. Где наш шашлык? Где коньяк?
– Коньяк, как говорил, в холодильнике, шашлык уже жарится. Бутылку заберите, а шашлык племянник домой вам принесет.
– Пусть все сразу принесет.
– Как скажете.
Уланов вернулся домой.
Людмила буквально налетела на него:
– Разве можно так рисковать?
– Откуда ты знаешь, рисковал я или нет, я же не включил телефон.
– Я включила, когда ты уходил.
– Ну даешь, я и не заметил.
– Клади подальше свой пистолет, чтобы я его не видела. И обещай: больше никаких разборок. Тем более в случае с Вахидом тебя они не касались.
– Обещаю.
Людмила смягчилась:
– Ладно. А где обещанные шашлык с настоящим коньяком?
– Принесут.
– Тогда давай проверим, не забыли ли чего?
– Да ну ее к черту, эту сумку. Забыли, обойдемся, не на месяц в горы едем, а в гости к однокласснику.
– И его жене.
– Прекрати, Люд.
В прихожей раздался звонок.
Уланов открыл дверь.
Это был племянник Вахида. Он принес шашлык в термосумке и бутылку «Кизляра».
– Дядя Вахид просил передать.
– Я выложу шашлык, ты подожди, заберешь сумку. Да не торчи в подъезде, заходи.
Парень предупредил:
– Вы только шашлык сразу кушайте, пока горячий, если остынет, не тот вкус.
– Подогреем в микроволновке.
– Э-э, тогда совсем вкус потеряет. Сразу с огня кушать надо.
– Ладно.
Уланов переложил сочные куски мяса с многочисленной приправой на приготовленные Людмилой тарелки, поставил бутылку на стол, вернул сумку парнишке, закрыл дверь.
На кухне Людмила разглядывала этикетку:
– Ром?
– Да.
– Ты у нас знаток спиртного.
– С чего это взяла?
– Все военные знатоки в этом деле. Ты мне вот что объясни, здесь на этикетке четыре звездочки. Не три, не пять, а четыре. Что вообще они означают?
– Срок выдержки. Три звезды – три года, четыре – четыре, пять – пять.
– А если, скажем, десять?
– Тогда будет другое обозначение, какое, не знаю, такой коньяк не пил. Я вообще не люблю его, но на халяву, как говорится, и уксус сладкий. По мне, если пить, то спирт неразбавленный. Хороший, настоящий медицинский.
Людмила сморщилась:
– Фу, и как можно пить неразбавленный спирт?
Уланов улыбнулся:
– Объясняю. Наливаешь солдатскую кружку, это полбутылки, делаешь выдох и пьешь, думая о том, что это лимонный сок, как выпьешь, делаешь выдох, а то поперхнешься.
– Гадость, одним словом.
– Кто бы говорил. У вас медики, можно подумать, виски пьют. Я имею в виду не тех, кому приносят различное пойло. Спирт и глушите.
– Но разбавленный.
– А это уж дело вкуса. Но спирт?
– Водка тоже спирт.
– Согласен, давай есть шашлык, пока не остыл.
Он оказался вкусным, таящим во рту.
– Из чего они его делали?
– Из барана, наверное. Свинину они не признают, говядину не прокусишь, а на всяких нутрий даже не смотрят. Восток. Люля-кебаб там из фарша, вот в нем все, что угодно, может быть, кроме свинины. Я в Туркмении с одним шашлычником разговаривал. Так он из верблюжатины делал люля. И ничего, вкусно в зелени. А если попробовать верблюжатину сварить, то хоть неделю вари, а все одно, как резина. В люля же нормально.
– А что ты еще ел на своем Востоке?
– Черепах, змей.
– Ты хочешь мне аппетит испортить?
Уланов взял второй кусок:
– Нет. Ты спросила, я ответил.
После коньяка и шашлыка Людмила вернулась к теме экзотических блюд, видимо, это ее заинтересовало:
– Ну что черепах едят, я знаю, а вот змей? Как эту гадость есть можно, если от одного ее вида плохо становится.
– Это без привычки. Неядовитые, ужи всякие, медянки невкусные, у них вообще вкуса нет, так, ерунда. Вкусные ядовитые. Помню, гюрзу метровую толстую поймали, голову отрубили, ядовитую железу вытащили, на куски пошинковали, на шомпола автоматов насадили и – на открытый огонь. У змеи мясо белое. Ну потом обжаривается, конечно. А вкус как у жареного сома.
– Не пробовала сома. К змее же, какой бы вкусной она ни была, даже не притронусь. Не успею, как вывернет всю.
– Ну тогда давай закроем тему и пойдем-ка, дорогая, продолжим начатое днем.
– Дай хоть пище немного перевариться.
– Полчаса. И не минутой больше.
– Ты точно сексуальный маньяк.
– Тебе не нравится моя настойчивость?
– Нравится.
– Так чего тогда?
– А просто так!
Людмила рассмеялась, весело, заразительно, засмеялся и Уланов:
– Ну женщины, ну хитры!
– Да, мы такие.
– Это я уже понял.
Они легли спать в десять часов. Уснули в два. Каждый перед сном думал о своем. Людмила о том, чтобы с утра похолодало и пошел дождь, тогда поездку, возможно, отменили бы, Уланов, напротив, чтобы было тепло, светило солнце и никакого дождя. Господь решил встать на сторону мужчины. Утро выдалось теплым и солнечным.
Роман с Людмилой прошли к машине. Она оказалась помытой, возле нее стоял Вахид:
– Ассолом аллейкум, уважаемый Роман Владимирович, ассолом аллейкум, уважаемая Людмила Андреевна.
– Привет, Вахид. Все в порядке?
– О да, Роман Владимирович, недавно звонил Гарава, просил утрясти вопрос по вчерашнему конфликту. Просил, чтобы вы не выдавливали его из города.
– И что обещал за это?
– Вам все, что угодно.
– Мне не надо ничего. Что тебе обещал?
– Еще одно место для новой палатки.
– Ты ему передай, никто не тронет, если будет вести себя не как у себя в ауле, а как в приличном обществе.
– Передам. Я еще посмотрел, машина у вас запылилась, вот племянник помыл. Не беспокойтесь, он аккуратно, ничего не поцарапал.
Уланов улыбнулся:
– Да я и на мойку заехал бы.
– Э-э, зачем мойка? Тут мойка. Каждый день мыть будем.
– Сколько я тебе должен? Пятьсот рублей?
– Зачем обижаете, Роман Владимирович? Это мы должны вам.
– Ладно, торгуй, Вахид, только чтобы товар хороший был.
– Э-э, у меня только свежее мясо. Как вам шашлык?
– Замечательно.
– Я рад.
– И коньяк хороший.
– Еще возьму.
– Не надо. Удачи тебе, Вахид.
– Уезжаете?
– Да, на выходные.
– Счастливого пути, да хранит вас Всевышний.
– Спасибо.
Вахид ушел.
Уланов поставил сумку в багажник. Сел за руль, Людмила в новом спортивном костюме, очень удачно подчеркивающем ее красивую фигуру, устроилась на месте переднего пассажира.
Роман достал сотовый. Вызвал Гарина.
Тот ответил тут же:
– Привет, Рома!
– Привет. Время 8.30. Начинаю движение в Балаев.
– Принял. Ждем! Подъезжай прямо к дому, адрес не забыл?
– Захочешь, не забудешь, после приключений в твоем райцентре.
– Это да. Но мне тут недолго осталось. Впрочем, поговорить у нас еще будет время.
– Давай, до встречи.
Уланов отключил телефон. Заехал в магазин.
Людмила спросила:
– А почему ты не поинтересовался, что предпочитает Тамара, ведь остановился, чтобы купить вино? Или ты знаешь, что она предпочитает?
– О ней пусть Гарин думает.
– Ой ли.
– Люд, завязывай, а? Честное слово, надоело.
– Надоело, высади, поеду домой на маршрутке, а ты отдыхай с другом и его женой.
– Ну ты и заноза.
– Какая уж есть. Не раздумал еще жениться? Заявление забрать несложно.
Уланов выдохнул.
Людмила поняла, что переиграла:
– Ну все, все, я же шучу, я верю тебе и люблю тебя. Знаю, что и ты любишь меня. А в юности у кого не было увлечений?
Роман только покачал головой.
Они выехали из города.
Путь в сто с небольшим километров прошли за один час двадцать минут.
Подъехали к дому Гарина. Около подъезда стоял его служебный «Ниссан», рядом водитель, сын друга Кузьмича из Коринки, у которого ставили «прослушку» при отработке банды депутата Радонского, бывшего главы района, и киллера, Артура Бадаева.