Замкнутый круг обмана
– Не говорите так. Вас вылечат, отвезут в Швейцарию…
– Замолчи, – выдавил Алекс и устало прикрыл веки. – Мало времени. У меня к тебе есть просьба… Обещай, что… выполнишь ее… Нет, поклянись…
– Я обещаю. Клянусь, я все сделаю для вас.
– Первое – Радж. Не бросай его. Никогда не бросай. Возьми мою руку.
Лия осторожно взяла за пальцы Алекса, тот с невероятным усилием приподнял руку и положил на голову дога:
– Радж, Лия хозяин, – сказал внушительно и высвободил свою руку, она безвольно упала на постель. Кисть Лии осталась на голове Раджа, который всем своим видом говорил: я твой, только твой. – Теперь он будет тебя слушаться. Нагнись ко мне, Лия. Ближе. Мне надо сказать очень важное… никто не должен знать…
Она села на край кровати, наклонилась, подставив ухо к губам Алекса. Он заговорил шепотом, с трудом подбирая слова, а когда закончил, попросил:
– Повтори.
Лия приблизила губы к уху Алекса и прошептала несколько слов. Одними глазами он дал понять, что доволен. В этот момент вошли Хачатур, врачи и Каракуль.
– Извини, Алекс, – сказал Хачатур, поедая глазами Лию, которая поспешно поднялась на ноги, – но опять обещают шквальний ветер. Нам пора.
Когда выкатывали каталку из палаты, Алекс задержал, насколько это было возможно, последний взгляд на Лии, приказывающий и просящий одновременно. Она чуть заметно кивнула, мол, все сделаю, и последовала за ним, держа пса за ошейник.
Вертолет посадили на площадке перед больницей, ради этого спилили несколько деревьев. Алекса грузили в вертолет, а за оградой больницы собралась толпа. Люди послушно ждали, когда закончится погрузка и можно будет навестить больных. Некоторые шли мимо и остановились из праздного любопытства, а кто-то специально прибежал поглазеть на невидаль – вертолет, отцов мафии, их войско. Тема робких разговоров в толпе была одна: вот, кто-то лапу сосет, а кого-то самолетами в больницы возят, как на такси, и откуда, спрашивается, деньги берут на капризы?
А пилот убеждал Хачатура Кареновича отменить рейс, потому что лететь опасно, есть возможность попасть в ураган. Тот упрямо заявил:
– А ти облети ураган – и будет хорошо.
Пилот в сердцах махнул рукой, полез в кабину, беззвучно шевеля губами, видимо, ругался. Погрузив Алекса, трое человек сели в вертолет, включая Хачатура Кареновича. Перед самой посадкой он оглянулся. Лия нервно поправила шаль, потупилась, не в силах выносить сверлившие ее глаза. Наконец дверь вертолета закрылась. Лопасти завертелись, поднимая страшный ветер и чуть не сбивая с ног тех, кто присутствовал при взлете. Но вот вертолет оторвался от земли и помчался не на север, а на юго-восток. Очевидно, пилот решил убежать от урагана по совету Хачатура.
За погрузкой раненого наблюдали Артем, Сева и Руслан. Артему не дали поговорить с потерпевшим, сославшись на его слабость. Изучая из окна автомобиля двор больницы, мимо внимания Артема не ускользнул выразительный взгляд Хачатура, устремленный на Лию перед посадкой в вертолет.
– Она что-то знает, – сделал он вывод.
– Домработница? – усомнился Руслан.
– Именно, – ответил Артем. – Она знает то, чего не знает Хачик. Я это понял по нему, чуть не испепелил ее глазами.
– Хачик из нее вытащит, – без сомнения заявил Сева. – А вот нам она ничего не скажет даже под страхом смерти.
– Лия… очень интересно… – пробормотал Артем. – Красивая девушка. А жена Алекса красивая?
– На любителя, – неопределенно ответил Руслан. – Броская женщина, крупная, да у нас на юге любят женщин в теле. К тому же она блондинка, такие у нас пользуются повышенным вниманием. Алекс ревновал ее к дверной ручке, любил, видимо… Она бросила его чуть больше двух лет назад. Он, говорят, пережить не мог предательства.
– Так они развелись? – разочарованно протянул Артем.
– Бракоразводного процесса не было, – ответил Руслан. – Не знаю, может, она подавала на развод, только у нас ничего об этом не известно.
– Дети есть?
– Не зачали.
– Эх, и что я не сын Алекса! – пошутил Сева.
– Ты хочешь и ее раскрутить? – догадался Руслан. – Никто не знает, куда она смылась.
– На то мы и органы, чтобы все знать, – усмехнулся Артем. – Ну, все, ребята, наш Алекс улетел добывать жизнь. Поехали.
– Что он тебе сказал? – полюбопытствовал Каракуль, когда он, Лия и Радж очутились в машине.
– Просил не бросать Раджа в случае его смерти, – выпалила Лия и отвернулась к окну.
– И все? – поразился Каракуль. – А че приказал нам уйти? И так долго просил?
– Да, – коротко ответила она, кутаясь в шаль.
Каракуль больше не задавал вопросов. Лия решила, что он поверил ей. Впрочем, Каракуль – человек небогатого ума, – так все говорят, а вот поверит ли Хачик? «Надо что-то придумать, а что?» – размышляла Лия, глубоко вздыхая. Заметив, что на нее косится Каракуль, и, как всегда, его мысли выдает плотоядный взгляд, сказала:
– За дорогой следи, а то в аварию попадем.
Радж был присмиревший, грустный. От еды отказался и побрел в спальню Алекса, улегся на ковре и опустил морду между лапами. Вдруг напрягся, навострил уши. Запах, его беспокоил запах. Радж тыкал носом в ковер, шумно втягивая носом воздух. Потом заметался по всем углам, вернулся и снова изучал носом ковер. Последующие действия дога озадачили всех: он носился, прихрамывая, по дому и явно что-то искал. Не находя, злобно рычал, бежал в следующую комнату. Каракуль позвал Лию:
– Чего он мечется?
– Алекса ищет, – ответила та, подозвала Раджа и взяла за ошейник: – Идем со мной, Радж, может, все же поешь?
Пес сначала послушно поковылял с ней, но на кухне словно взбесился. Он вырвался, чуть не свалив Лию, обежал кухню с рыком. Остановившись у шкафа, где стояло мусорное ведро, стал царапать когтями дверцу.
– Там ведро, Радж, – сказала Лия. – Мы с тобой сейчас вынесем мусор, хорошо?
Едва Лия достала ведро, как пес уцепился зубами за край, вырвал, с яростью бросил на пол, отчего Лия испуганно попятилась. Разворошив мусор, нашел грязный лоскут и, успокоенный, допрыгал до двери, жалобно заскулил, поглядывая на Лию. Обычно он сам открывает двери лапой, но в этот раз не смог опереться на больную заднюю ногу. Когда Лия открыла, пес проскользнул в щель и заковылял в спальню Алекса. Встретив в гостиной Каракуля, Лия рассказала с недоумением:
– Он тряпку искал. Откуда она? Весь мусор разворошил.
– А… – вспомнил тот. – Понял. Радж ее с кладбища припер. Наверное, пахнет сукой, у которой течка. Наш Радж обожает это дело, как и я.
И улыбнулся девушке, да так, что она вспыхнула:
– Дурак, – и ушла.
5
Радж, поскуливая, свалился в углу спальни, прижал лапами лоскут и положил морду на них. Обведя глазами спальню, вздохнул тяжко, по-человечьи вздохнул и прикрыл веки…
Одна пышнотелая бабенка прозвала Алекса бурбоном за грубость и властность. Так и не окрутив его, принялась обрабатывать следующего кандидата в мужья, имеющего подходящий дом. Собственно, состоятельных людей на юге много. Если проехать по городам Черноморского побережья, в глаза бросаются именно особняки, которые здесь не редкость, ибо каждый мало-мальски обеспеченный человек своим долгом считает выстроить большой дом. Достаток должен бросаться в глаза – убеждение многих. Люди, живущие здесь, умеют зарабатывать деньги, но не об этом речь.
Алекс действительно был бурбоном, жил одиноко, детей не имел. У него была жена, которая сбежала с учителем физики еще при жизни его матери, чем оскорбила и унизила. Нет, вдуматься: сбежала с УЧИТЕЛЕМ ФИЗИКИ! Это не укладывалось в голове Алекса, который с тех пор возненавидел баб, называя по пьяни всех женщин суками. Причем слово произносил смачно, утраивая букву «с»: сссуки. Но человеческая природа нуждается в тепле, живом участии, общении. Все это Алекс получил от Раджа, которого Хачатур Каренович преподнес ему в день рождения три года назад. Трехмесячного щенка привезли из Риги, и стоил он баснословные деньги, но Хачатур не поскупился. Отдавая щенка, сказал:
– Ти мало кому доверяешь, Алекс, это пилохо. Вот тебе друг, преданней которого не найти. Надэюс, он сделает тебя мягче.
Беспомощный, на тонких ногах, черный как смоль щенок стал полноправным членом семьи Алекса. Он неотлучно сопровождал хозяина повсюду, ел с ним, для чего Алекс заказал специальную подставку, чтобы миска Раджа стояла на уровне стола. Спал дог в спальне, облюбовав угол. Выгуливал его только Алекс, иногда Лия. Дрессировал лично с помощью двух кинологов, которые приходили для этой цели на дом. Съедал пес по килограмму говядины и требухи в день, но не чурался стащить у Лии целиком торт или батон колбасы. Алекс его не наказывал, а смеялся, поражаясь уму питомца, – Радж придумывал невероятные ухищрения, чтобы обмануть бдительность Лии и завладеть деликатесом.
Когда щенку выбирали имя, Алекс руководствовался поговоркой: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет». Даже маленький, с трудом передвигающийся на ножках, щенок выглядел царственно. Всякие там клички Лорд, Цезарь, Принц не пришлись по душе Алексу. Хотелось чего-то необычного, но непременно звучного, а на ум ничего не приходило. Однажды смотрел английский фильм о приключениях в Индии, где одного из героев звали Раджем. Так родилась кличка Радж, на которую пес сразу откликнулся. Ухоженный и откормленный, Радж вырос в мощного пса, внушающего ужас даже малочисленным приятелям Алекса.
– Слушай, – шутили они, – зачем тебе автомобили? Садись на Раджа, он домчит тебя в любую точку планеты, даже океан переплывет. Нет, правда, это же собака Баскервилей! Ох и страшен, черт! Да его в цирке за деньги показывать надо. Представляешь, открываешь ему пасть и кладешь туда голову, народ в умате будет.
– Да посмотрите на него, – умилялся Алекс, – он похож на мышонка.
Смех смехом, а добрее Раджа трудно было сыскать собаку. Во всяком случае, так казалось Алексу. Он любил пса, как не любил никого из человеческой породы, кроме мамы. Она жила с Алексом, занималась хозяйством, не доверяя уход за сыном прислуге. Умерла, когда Раджу исполнился год. После ее смерти Алекс долго подыскивал домработницу. По объявлению приходили женщины, старушенций выпроваживал, какой от них толк? А моложавым женщинам обещал сказать о своем решении попозже, дабы не пороть горячку, ведь в его доме не всякая могла находиться. Пришла и Лия. Она заметно волновалась, это навело на мысль, что работа ей нужна как воздух. К тому же обрадовалась, что здесь предоставляется жилье. Остальные соглашались приходить только в определенные часы, а он нуждался в постоянной домработнице. Когда Алекс склонился в ее сторону, она вдруг замялась, потом робко спросила:
– Можно мне жить у вас с сыном?
– У тебя есть ребенок? – огорчился Алекс, ибо терпеть не мог шум, а дети на такие вещи мастера.
– Да, – ответила она, – ему пять лет.
– А тебе-то сколько?
– Двадцать три.
– И мужа нет, – почему-то решил Алекс.
– Я ушла от него.
Он некоторое время раздумывал, но в черных глазах Лии было столько мольбы, что Алекс вдруг ехидно сощурился:
– Значит, так. Кроме основных обязанностей, ты будешь со мной спать. Иногда. Скажем, два раза в неделю. Согласна?
– Нет, – вспыхнула Лия. – Извините за беспокойство.
Она успела дойти до двери, Алекс ее остановил:
– Я пошутил. Оставайся, только чтобы ребенок не шумел.
Он любил подобные приколы. То ли проверял людей, то ли издевался – неизвестно, Алекс никому ничего не объяснял. Лия с Антоном поселились в дальней комнате, потом он пристроил им еще и ванную с туалетом. Иногда на него накатывала щедрость. Заметив, что она пришла с одной сумкой, где были в основном детские вещи, пригласил швею, и та сшила ей сменную униформу. Лия оказалась исполнительной и аккуратной, что и требовалось, только никогда не улыбалась, никогда. Мало того, в выходной не отлучалась, продолжая работу. Когда Алекс спросил, почему она не воспользуется законным правом, Лия ответила, что ходить ей не к кому и незачем. Он не удивился, ибо сам славился чудачествами. Вообще, он покровительствовал ей. В доме полно мужиков, а она их не подпускала к себе, значит, не потаскушка, скромная. Он разрешал ей пользоваться библиотекой, давал охрану, когда она отправлялась за покупками, и не приставал, предпочитая женщин в теле, которых после утех выставлял вон. А ежели дама не угодила, выгонял среди ночи.
Однажды у ворот появился незнакомец, охранник спросил, что ему нужно.
– Я пришел за женой и сыном, – ответил незнакомец.
Охранник доложил Алексу, тот призвал Лию:
– У ворот ждет твой муж, он хочет забрать тебя. (Она закрыла лицо руками, расплакалась, отрицательно качая головой.) Ты боишься его? (Она утвердительно кивнула.) Не бойся, уйдешь тогда, когда сама захочешь. Здесь тебя никто не посмеет тронуть.
Алекс соизволил выйти лично, любопытно было взглянуть на мужа Лии, но дальше порога не двинулся. Охранники пропустили крепкого на вид человека старше Лии лет на десять, который без боязни приблизился и в упор вылупился на Алекса колючими глазами.
– Она не хочет, – коротко сказал Алекс и повернулся спиной. – Больше не приходи.
– Передай ей, – жестко бросил в спину муж, – она может очень пожалеть, очень.
– Передам, – пожал плечами Алекс и, не оборачиваясь, прибавил: – А ты пошел вон со своими угрозами, – и скрылся в доме.
Муж злобно смотрел вслед. Каракуль, тогда едва приступивший к обязанностям начальника охраны, встал перед незнакомцем:
– Ты че, мужик, оглох? Не отдадим ее! Гуляй отсюда.
Муж вышел за ворота, оглянулся и c чувством плюнул в сторону дома. Больше не появлялся. Алекс же пригласил Лию в библиотеку и долго о чем-то говорил с ней, что действовало на нервы Каракулю. О чем они говорили, никто так и не узнал, но после их беседы ни Антошка, ни Лия не выходили за ворота особняка без охраны.
Лию и Антошку Радж принял в свою стаю, а стая состояла из немногих. На первом месте, конечно, был Алекс, которому Радж позволял думать, что он вожак. Ведь приятно ощущать себя покровителем слабого, а у Алекса ни клыков, ни мощных лап, ни силы не было. Иногда Радж показывал, кто тут хозяин, но Алекс почему-то не понимал, сердился, пес уступал. На втором месте оказался Антошка, этому разрешал играть с собой, да кто же не любит щенков? К Лии относился как к женщине – нежно, а стряпню ее просто обожал. Например, котлеты. Радж замирал на кухне, когда Лия готовила, следил за каждым ее движением. Стоило ей зазеваться – котлеты в желудке, даже горячие. Зато Кизил, Каракуль и Сашко являлись рядовыми членами стаи, этим поблажек не делал. А приходящих телохранителей вообще ни в грош не ставил, их Радж терпел постольку поскольку.
Кизил – местный, живет в доме давно, а Каракуль – менее двух лет. В Алекса стреляли, убили телохранителя, закрывшего шефа телом. На его место прибыл Каракуль. Он служил в десантных войсках, воевал по контракту. Вернувшись домой, не мог найти дела по душе, приехал к приятелю поплавать в Черном море, приятель и порекомендовал парня Алексу, сам же вскоре уехал на постоянное место жительства в Германию. Кизил вначале обиделся на Алекса, отдавшего престижную должность чужаку, но позже смирился. Три телохранителя несли службу, денно и нощно находясь в доме. Впрочем, они не мешали Раджу, не лезли с ласками, как некоторые дуры, которых привозил хозяин на ночь.
– Он чудо! – елейно говорили дуры, сами же от страха дрожали. – Погладить можно?
Пес нехотя, по приказу Алекса, позволял мерзко пахнущим духами ладоням гладить себя по спине, а так хотелось откусить вонючие руки! Зато потом Радж мстил. Алекс и его ночная гостья отправлялись в спальню. Пес выжидал некоторое время, затем шел к спальне, открывал лапой дверь. Он здорово научился это делать при помощи Кизила, занимавшегося от скуки дрессурой. Затем Радж тихонько пробирался внутрь на пузе, то есть ползком. А на кровати творилось несусветное: то хозяин прыгал на гостье, то она на нем. Радж взбирался на кровать и начинал громко лаять или стаскивал одеяло. Алекс выпроваживал пса, но история повторялась. Приходилось запираться на ключ.
Второй раз попытка убить Алекса произошла около ресторана. Алекс тогда здорово набрался. А набравшись, всегда вел себя как скотина, распускал нюни, что его никто не любит, что он один на свете, только Радж у него и есть.
– Радж, – плакался, – ты меня любишь? Любишь, я знаю. Где официант?
Кизил сорвался с места и притащил за локоть женщину, испуганно хлопающую глазами. Алекс, качаясь на стуле из стороны в сторону, сказал жалобно:
– Моя собачка хочет пить. Принеси водички, а?
Она умчалась, услужливо притащила чистое ведро, наполненное водой, ведь подобной собачке только из крупногабаритной посуды следует пить. Едва поставила на пол ведро, Алекс пнул его ногой, озверело заорал:
– Ты что, сссука, принесла? Я тебя спрашиваю: что это?
– Вода, – задрожала официантка всем телом.
– Моему Раджу подавать следует в хрустальной вазе! Поняла?
Вмиг появились люди с тряпками, собрали воду в ведро, а официантка принесла собачке попить в вазе для фруктов. Радж лакал, поглядывая на хозяина: мол, я бы и из ведра попил, чего кипятиться из-за ерунды? Тем временем Алекс еле языком ворочал:
– Все бабы сссуки… и подлюки… и твари… Всех их в расход… в резервацию!
Слово «сука» имело совсем противоположное значение для Раджа. При этом заветном слове у пса под шкурой заиграли мышцы. Он прекрасно помнил, как к нему приводили сук на случку, а делалось это редко, потому запомнилось основательно.
Алекса вынесли под руки на улицу, и первым почуял опасность Радж, бежавший впереди. Пес резко остановился, напрягся, зарычал на кусты перед рестораном. Каракуль сразу обратил внимание на поведение пса и дал команду остальным:
– Назад! Быстро!
Алекса мигом подхватили и унесли в ресторан. Радж, ощерившись, лаял на кусты, откуда послышался шорох. Каракуль и Кизил, крадучись, обошли кусты, но получили привет в виде удаляющегося на бешеной скорости мотоцикла с двумя ездоками. Почему-то у всех сложилось мнение, что это были несостоявшиеся убийцы Алекса. Дома он в знак благодарности скормил Раджу шедевр кулинарии Лии – запеченную баранью ногу.
Радж не знал таких понятий, как «любовь», «ненависть», «смерть». В его понимании сложилось одно: полностью принадлежать хозяину, служить ему, быть преданным, потакать прихотям. И вдруг Алекса не стало. Возможно, Радж, лежа в углу в пустой спальне, стал постигать эти сложные три понятия, которые переплелись, внесли неразбериху… Куда пропал Алекс? Его унес железный зверь в небо. Радж рвался к зверю, поглотившему Алекса, он готов был сразиться с ним, но его крепко держал за ошейник Каракуль, вдобавок поводок обмотал вокруг ствола дерева. Радж только и мог, что встать на дыбы, забыв о раненой ноге. Теперь он остался один с тоской по хозяину, а лоскут под лапами вызывал жгучую ненависть. Он пах тем человеком, который причинил зло Алексу и Раджу, разлучил их. В куске ткани притаилась смерть, и пес стал рвать лоскут, яростно рыча. Но смерть выползла из лоскута, растворилась в спальне и находилась где-то рядом, совсем близко, поселившись в доме навсегда. Радж почувствовал, что больше не увидит хозяина. Тогда завыл. Завыл громко и протяжно, с болью и горечью. Он оплакивал Алекса. Радж выл остаток дня и всю длинную ночь.
6
Ничто не предвещало потепления, но весна взяла реванш единым махом. Температура поднялась до семнадцати градусов, на что растительность откликнулась мгновенно. Солнце слепило глаза, лопнувшие почки наполнили воздух ароматом зелени, выбрасывали листья на глазах. На юге отсутствует постепенность. Зимы здесь коварны, холод постоянно враждует с теплом, однако тепло, конечно, побеждает. В такое время тянет гулять по берегу моря, слушая прибой и размышляя о вечном. Впрочем, горячие южане, являясь частью природы, полностью соответствуют правящим здесь стихиям: часто неспокойному морю и жаркому солнцу. Потому они не склонны к философствованию, а живут вполне земными проблемами, волнующими их сию минуту.
Приблизительно такие мысли навеяла атака весны на Артема, родившегося и выросшего в умеренном климате, следовательно, человека более холодного, чем жители юга. Он ходил вокруг могилы матери Алекса, а Сева и Руслан разложили на одной из могильных плит газету, поставили на нее бутылку водки, пластиковые стаканы. Сева резал хлеб и колбасу толстыми кусками, Руслан, открыв рыбные консервы, обратил лицо к ярко-синему небу, на котором застыли ослепительной белизны облака. Прищурив один глаз, он расплылся в улыбке:
– Хорошо! В такую погоду работать не хочется. Артем! Прошу!
– Кто понял жизнь – работу бросил, – назидательно сказал Сева, подняв нож вверх.
– Иду, иду, – отозвался Артем, переступая холмики и огибая ограды. Присев на краешек низенькой скамьи, потер руки. – Ну, вздрогнем!
Осушив по полстаканчика, дружно заработали челюстями, уплетая за обе щеки скромный обед, на что Руслан воскликнул:
– Эй! Друзья-товарищи! Не превращайте закуску в еду. Так, еще по половинке? – выпив, крякнул, чмокнул дно стакана. – Ух, хорошо пошла, подлая! Ух, люблю ее, гадину!
– Я пригласил вас, господа хорошие, – начал Артем, осторожно отправляя в рот кусочки рыбных консервов, с которых капало масло, – чтобы сообщить неприятную весть…
– Проверка едет? – предположил Руслан. – Нам бояться нечего. Начальство по морю их покатает, коньяком упоит, деликатесами закормит да еще подарки всучит.
– Да нет, хуже, – загадочно улыбнулся Артем.
– Тогда нагоняй нам обеспечен, – высказал свою версию Сева. – За что?
– Еще хуже.
– Не, ну давай раскалывайся, чего томишь? – загалдели хором Руслан и Сева.
– Я пригласил вас, – торжественно растягивал слова Артем, – облюбовать местечко, – и рукой обвел неприглядный пейзаж. – Ибо поступил звонок… Ты разливай, Руслан, разливай. Вернее, поступило два звонка. Один от неизвестного, который предупредил меня, что если я, «сучара легавый», буду совать свою «сопливую нюхалку» куда не следует, то мне и моим «легавым ищейкам» – то есть вам – гробы уже сколотили. Вот такие дела. Нам осталось выбрать, где будет приятней лежать.
– И все? – неопределенно полюбопытствовал Руслан, доставая сигареты.
– Все. А тебе мало?
– Какие у тебя дела? – Руслан прикурил, протянул пачку, угощая.
– Никаких, – закурил и Артем. – Открытое дело одно – Алекса, да и то глухое.
– Значит, не глухое, – догадался Сева. – Мы на верном пути, потому и звонили.
– В том-то и дело, пути пока нет, – сказал на выдохе Артем, готовясь выпить зелье. – Одни свидетельские показания, а в них ничего путного.
– Погоди, – не дал ему выпить Руслан, – а твой интерес к группировкам? Брал дела в архиве, касающиеся их? Изучал? Вот и получил первое «здрасьте».
– Не понял, в прокуратуре и милиции стукачи есть?
– А то! – рассмеялся Сева. – Не просто стукачи, а барабанщики.
– Второй звонок от кого? – напомнил Руслан.
– Давайте сначала выпьем, – предложил Артем. Выпили. – М-да, водка не левая. Второй был из Швейцарии! Хачик звонил.
– Ух ты! – воскликнул восторженно Сева. – Бабок не пожалел!
– Не пожалел, потому что злой был. У Алекса положение безнадежное. Хачик настоятельно требовал… слышите – требовал (!) найти стрелка. И чтобы я его передал Хачику из рук в руки живьем. А в конце ненавязчиво намекнул, что если я не смогу найти убийцу такого уважаемого человека, то какой я профессионал и чего стою? И что в противном случае мне не место в органах. И не только мне.
– Угу. Мы оказались между молотом и наковальней, – подытожил Сева.
– Точно, – подтвердил Артем. – Что будем делать?
– Сначала надо подумать, что мы можем сделать, – рассудил Руслан. – Если ты мечтаешь схватить стрелка, то это хоть и из области фантастики, но возможно. А вот если ты хочешь заказчиков выловить и отдать в руки бабушки Фемиды, то это полный бред. Тебя укокошат. Заодно и нас. Знаешь, Артем, мне что-то пожить охота.
– Да я тоже не тороплюсь сюда, – кивнул на кладбищенский простор Артем. – Я расскажу тебе одну историю, и ты поймешь… Моя мать работала в психушке врачом. Часто ей приходилось брать меня на работу – оставить не с кем было, отец же тоже работал. Со мной нянчились медсестры – замечательные женщины. А в старину их называли верно: сестры милосердия. Они действительно были милосердными. Однажды поступил срочный вызов, кроме матери, ехать некому. Так случилось, что и меня деть было некуда. Сели мы в машину и отправились на вызов. Приезжаем. А у частного дома с высоким железным забором – толпа людей, милицейская машина. Здоровенные мужики в форме стоят курят. Завидев нас, к маме подскочили и объяснили, что хозяин дома допился до белой горячки и зарубил топором жену с дочерью, но войти никому не дает. Он уже неоднократно лечился от зеленого змия, однако все впустую. Милиционеры не входили во двор, боялись. Им предстояло идти с голыми руками против топора и силы – алкаш был огромным мужиком плюс в состоянии белой горячки. Мать смело шагнула к воротам, думая, что за ней пойдут и мужчины в милицейской форме. Но мужчины в форме втолкнули ее внутрь и закрыли железные ворота. Один даже крикнул: «Ты врач, ты с ним и договаривайся…»