Золото скифов
Лера ни секунды не жалела, что на ее пути встретился такой мужчина… Она напрочь забыла о Марцевиче без тени сомнений по поводу того, не прогадала ли, отказавшись выйти за него замуж. Но сейчас Лера была счастлива, что оказалась в машине бывшего бойфренда.
– Поедем ко мне, – сказал Семен. – Ты мокрая вся. Переодеться надо, душ горячий принять. Выпьешь коньячку, закусишь, и все как рукой снимет.
– Ты меня ужасно напугал!
– Ладно, прости. Я же не думал, что ты меня не узнаешь. У самого поджилки дрожат. Как увидел, что ты без сознания, чего только не полезло в голову. Аптечку открыть не мог, так руки тряслись. Ты точно не того… не беременная?
– Я же сказала, нет!
– Ну что, едем?
Лера вздохнула. Оставаться дома одной было страшновато. Марцевич какой-никакой, а все же мужчина. Ее бил озноб, подташнивало: в салоне «Шкоды» приторно пахло отдушкой и крепким мужским одеколоном. Мокрая одежда противно липла к телу. Мысль о горячем душе и коньяке оказалась решающей.
– Так и быть, вези…
И она закрыла глаза, наслаждаясь чувством безопасности.
В квартире у Семена, уже после ванны и позднего ужина, Лера сквозь дрему отвечала на его вопросы.
– Говорят, у тебя был роман?
– Ага, был…
– С известным человеком?
– Кто говорит? – встрепенулась она.
– Неважно. Да ты не парься, я не ревную. Правда! Просто интересно.
– Значит, разлюбил меня?
– Остыл. Перегорели дровишки…
– Человек – не костер, – засыпая, вымолвила Лера.
Из мутной пелены дождя выступил бывший любовник, приблизился, приложил палец к губам: «Тсс. Молчи, если хочешь жить…»
* * *Астра на урок не опоздала – пришла ровно в три. В ее сумке лежала общая тетрадь в клеточку, ручка и учебник, рекомендованный Кручининым.
Заниматься сели в гостиной за тем самым единственным столом, где в прошлый раз были разложены закуски и стояла бутылка водки.
Денис встретил «ученицу» в спортивном костюме, трезвый, с приглаженными волосами. Он сделал в квартире уборку: разложил все по местам, вытер пыль, побрызгал водой лимонное деревце, росшее в пластмассовом ведре. Мокрые листья сильно и терпко пахли, и Астра вспомнила, что похожее стояло в ее школьной библиотеке.
– Не передумали менять профессию?
– Нет. Я упрямая, – улыбнулась она. – Добиваюсь, чего хочу.
– Ну-с, покажите, на что вы способны. – Он открыл учебник и ткнул пальцем в первую попавшуюся задачку. – Вот, хотя бы это решить сможете?
– Не знаю…
Астра хорошо училась, но сейчас обычное условие задачи казалось ей китайской азбукой. Прошли годы с тех пор, как она сидела за партой.
Кручинин скептически хмыкнул, глядя на ее растерянность.
– Детская задача… проще не придумаешь.
Астра делала вид, что решает. В голову ничего не шло, кроме мыслей о Евланове. Как бы естественно перейти от математики к интересующей ее теме? Она водила ручкой по бумаге, что-то писала.
– Покажите-ка… – Денис заглянул в тетрадь, смущенно кашлянул и, не поднимая глаз, произнес: – Сущий бред! Простите…
Он объяснял ей какие-то правила около часа, пока не выбился из сил.
– Давайте немного отдохнем. Чаю не хотите?
– Если можно…
– Вы встаньте, разомнитесь. Я мигом.
Он отправился на кухню ставить чайник, а «ученица» тем временем изучала фотографии на стене. Черно-белые снимки были куда выразительнее цветных. Вместо красок здесь говорили свет и тень…
Кручинин принес на подносе чашки с чаем и сахарницу.
– Красивая женщина, – сказала Астра. – Кто это?
– Вера Холодная, актриса немого кино. Старые фильмы – мое хобби. Чарли Чаплин, Мэри Пикфорд…
Чай оказался крепким и вкусным. Астра пила без сахара, а «учитель» положил себе три ложки. Они немного поболтали о современном кино, поругали криминальные сериалы и «мыльные оперы». Кручинин оживился. Они сошлись во мнении, что кинематограф нынче измельчал. Как и многое другое. Вот, например, школа…
Благодатная тема нашла горячий отклик в душе математика. Он с жаром пустился обсуждать негодные программы и поточный метод преподавания. Обучение – вещь индивидуальная, которую превратили в конвейер…
Астра с трудом вклинилась с заранее заготовленной фразой:
– Вы встречаетесь со своими одноклассниками?
– Изредка, и только с одним, – нехотя ответил Кручинин. – Это Димка Евланов, мой школьный друг. Он списывал у меня домашние задания и контрольные. Так и выехал в банкиры.
В его словах звучала добродушная ирония.
– У вас сохранился школьный альбом?
– Хотите взглянуть? – Он встал и вышел в соседнюю комнату.
Было слышно, как упало несколько книг, потом что-то зашуршало. Денис вернулся с альбомом в клеенчатом переплете, сдувая с него пыль.
– Года три к нему не прикасался. С тех пор, как жена уехала.
Он показал Астре групповой снимок выпускного класса.
– Угадайте, где я…
Два парня в новеньких костюмах и галстуках сразу бросились ей в глаза – они стояли рядом и улыбались. Денис мало изменился, разве что волосы на лбу поредели да черты заострились. Тогда он еще был доволен жизнью, верил в свой талант и надеялся стать великим ученым. Евланов здорово возмужал с тех пор, как вышел из стен родной школы, – накачал мышцы, обрел стать и уверенность в себе. Словом, из шустрого волчонка превратился в матерого волка.
Она уверенно выбрала этих двоих.
– Вот вы, а вот… ваш друг.
– Точно, – удивленно потер подбородок Кручинин. – Нас называли «ДД» – Дима и Деня. У нас был разный старт: я с ходу поступил в университет, а Димку забрали в армию. Мне прочили блестящую карьеру, но получилось наоборот.
Он говорил об этом без сожаления, как о свершившемся факте, который не положено оспаривать.
– Зато мы оба развелись с женами! Сначала я со своей Иркой, потом он со Златой. – Денис показал на фото бойкую девицу с кудрявыми волосами, собранными в хвост. – Это она. Я по Ирке с восьмого класса сох. Еле уговорил замуж за меня выйти. Когда она согласилась, чуть с ума не сошел от радости… Думал, до самой смерти доживем вместе. А оно вон как вышло…
Он поднял глаза на Астру.
– Вы замужем? – И тут же вспомнил мужчину, с которым она приходила договариваться об уроках. – Ах да… конечно. У вас бывают ссоры?
– Бывают. Еще какие!
Она всячески старалась расположить его к себе. Чувство симпатии – единственный ключик, безотказно открывающий уста.
Видно было, что Денис очень давно ни с кем не говорил по душам. Их беседа потекла неожиданно доверительно, откровенно, словно они знали друг друга с детства. Сработал эффект «случайного попутчика»: постороннему человеку легче исповедаться, чем близкому, который завтра, быть может, в пылу недовольства использует твои признания против тебя.
Астра поведала Кручинину историю своей первой трагической любви. Он – своего развода с женой.
– Из меня получился плохой отец… Я испортил жизнь Ирке и детям.
– Не вините себя.
– Я начал многовато пить… как будто водка – лечит! Напьюсь и забываю, что не способен содержать семью, заработать достаточно денег. Мозги нынче не в цене…
– Наверное, не в этом дело, – мягко возразила она.
– Правильно! – легко согласился Денис. – Я слишком люблю свободу, чтобы стать рабом «зеленых». Мне даже за границу предлагали ехать, читать лекции в математическом колледже. Но я отказался. Дисциплина… любое принуждение – не для меня. Я – вольная птица! А Ирка меня беспрестанно пилила… Ей только баксы подавай!
Астра не упустила шанс переменить тему.
– Почему же ваш друг развелся? У него, насколько я поняла, денег куры не клюют.
– Димка-то? Да-а… он богач! Умеет капитал создать из воздуха. Финансист от бога. Дамы от него без ума. Кроме кошелька, Евланов и в остальном не промах. Там другое дело… – Он показал пальцем на стену, увешанную черно-белыми снимками женских лиц. – Это я виноват!
– В каком смысле?
– Не надо было рассказывать ему про Веру. Я же не знал, что он такой впечатлительный. Самое странное, что Димка сто раз приходил ко мне и не обращал внимания на эти фото. И вдруг – бац! Все! Влюбился! Пропал парень…
Астра переводила взгляд с фотографий Веры Холодной на хозяина квартиры.
– Вы имеете в виду, что…
– Именно! Именно! Верочка его с того света достала… Из-за нее он Злату бросил, в банк перестал ходить… И то правда, зачем ему работать? Деньги есть, трать – не хочу. Можно отдаться любви со всей пылкостью среднего возраста…
Он выразительно вздохнул.
– Позвольте, но как же…
– Любовь выше смерти, – прошептал Кручинин. – Видимо, Вера приходит к нему по ночам… в виде духа…
– Вы серьезно?
– Он сам мне признался!
Глава 8
Крым, Евпатория. 1914 годКамиль вырос послушным сыном, он привык доверять отцу и никогда ему не перечил. Раз старик решил продать антикварное золото, так тому и быть.
Ислам-Али, исхудавший, желтый, еще не оправившийся от болезни, едва ворочал языком.
– Эти вещи прокляты, – сказал он. – Их нельзя оставлять в доме. Нас могут убить из-за них.
Камиль вспомнил слова дервиша и молча наклонил голову. Он поступит мудро: дабы не навлекать на семью гнев Аллаха, скроет от покупателя свое имя и лицо.
– Как только стемнеет, отправляйся к хитрому греку, который скупает древности… – прошептал отец. – Тот своего не упустит. Гляди, не продешеви… но и не ломай цену сверх меры. Поторгуйся для виду… и уступи. Назовись кем угодно, хоть крестьянином, который нашел золото на собственном огороде, копаясь в земле…
Ислам-Али словно угадал мысли сына.
Камиль дождался положенного часа, оделся в старье, закутался в дырявый башлык, положил золото в корзину для винограда и выскользнул за ворота. По городу шатались подозрительные люди, но никто не обращал внимания на бедного оборванца.
В доме купца и спекулянта антиквариатом Карандониса еще не спали.
– Убирайся прочь! – прикрикнул на Камиля здоровенный детина, который служил у грека приказчиком. – Милостыню по ночам не подаем!
– Мне бы с господином поговорить… – Он приблизился и приподнял край грязной рогожи, в которую был завернут клад. – Я кое-что принес…
Фонарей на улице не было, зато ярко светила луна, и золото блеснуло в ее лучах, ослепив приказчика. Тот сразу присмирел и повел ночного гостя в магазин на первом этаже дома.
– Погоди тут, я за хозяином.
Камиль с бьющимся сердцем опустился на деревянный стул. В магазине теплилась свеча, пахло пылью и лампадным маслом. Резные шкафы были закрыты на ключ, в них хранились коллекции сомнительных «пантикапейских» и «херсонесских» монет. На стенах висели портреты маслом, татарское оружие, медные блюда и шитые ткани. Все, не представляющее интереса для истинного знатока древностей. Самое ценное грек вывозил в Турцию и там продавал местным богатеям и любителям старины. Он не боялся, что его ограбят, – на прилавках стояли третьесортные подделки и никому не нужный хлам.
Карандонис в бархатном халате и феске в сопровождении приказчика появился из-за двери в глубине магазина. Его лицо выражало брезгливое недовольство, щеки лоснились.
– Ну, что там у тебя, показывай?
Приказчик услужливо отдернул рогожу. Грек вздрогнул и на мгновение замер, потом с трудом оторвал взгляд от золотых изделий и уставился на посетителя.
– Где ты это взял?
– На огороде… я решил выкопать яму для хранения овощей…
Камиль притворялся безграмотным крестьянином, который, однако, понимает толк в драгоценностях. Крымская степь изобилует золотом из древних погребений, и такие находки – не редкость. Правда, в основном попадаются монеты, нашивные бляшки и прочая дребедень. А здесь – гривна[7] … дивной красоты, обкладка ножен меча, диадема и чаша.
Карандонис отвел горящие глаза. Он не собирался упускать этакое сокровище, но и платить сполна не хотелось. Кровь его закипела, жилы на висках вздулись. С улицы донеслись пьяные крики солдат, которые гуляли перед отправкой на фронт. В саду надрывались сверчки. Время было смутное, неспокойное… Кто станет искать нищего крестьянина, пропавшего в приморском городке? Если и найдут тело где-нибудь на берегу, спишут на несчастный случай или уличных бандитов. Утонул бедняга, а может, утопили злодеи. Сейчас людям не до того – война.
Грек закусил губу и подал приказчику условный знак. Тот все понял.
– Сколько ты хочешь за эти безделушки? – спросил он.
Камиль почуял неладное – в груди похолодело, на лбу выступил пот. Но деваться было некуда. Не разоблачать же себя? Он назвал сумму.
Карандонис наклонился над корзиной, перебирая вещи. Золото, казалось, жгло ему руки. Чаша выпала и со стуком покатилась по полу. Воспользовавшись моментом, приказчик размахнулся и ударил «крестьянина» по голове тяжелым подсвечником. Тот рухнул ничком, не издав ни звука…
– Переверни его. Проверь – мертв?
Приказчик опустился на корточки и перевернул тело. Башлык съехал, и Карандонис в ужасе отпрянул:
– Дьявол! Это же Камиль, сын Ислам-Али! – прошипел он. – Что ты наделал, идиот?
– Откуда я знал? Мы встречались всего пару раз… Мне бы и в голову не пришло, что такой человек…
– Замолчи! – разозлился хозяин. – Ты убил его! Как теперь быть?
Приказчик испугался и прижал ухо к груди распростертого на полу мужчины.
– Кончено…
Он перекрестился и накрыл лицо покойного башлыком.
Карандонис схватился за сердце, но в его уме уже зрели мысли, как поступить с золотом. Продавать его кому-либо открыто в силу сложившихся обстоятельств невозможно, оставлять в доме опасно. Камиль наверняка пришел сюда не по собственной воле, его прислал старик. Завтра же тот поднимет на ноги всю городскую полицию. Надо заметать следы преступления…
– Кто-нибудь видел, как ты впускал его?
– Кажется, нет, – пробормотал приказчик. – Темно было. К чему он затеял этот дурацкий маскарад?
– Какая уже разница? Хорошо, что крови нет, замывать не придется.
Потертый войлок «крестьянского» башлыка хоть и не спас Камиля от гибели, но удар все же смягчил. Смертельная травма оказалась внутренней, бескровной.
– Что мне делать? – губы приказчика прыгали.
Убийство уважаемого человека совсем не то, что деревенского мужика.
– Положишь тело в мешок и вынесешь на берег. Бросишь в море со старого пирса. Если волна обратно не выкинет, считай, повезло.
– Как я его дотащу?
– Да ты здоровый бугай! Убил, вон, одним махом. Дотащишь! На плечо взвалишь и бегом! Пока челядь не проснулась. Давай, поторапливайся… И запомни: мы с тобой ничего не видели, не слышали. Никто к нам не приходил, никакого золота не предлагал! Понял?
Приказчик только кивал.
– Хоть бы ни с кем не столкнуться по дороге к морю!
– Молись, Ивашка! Грешная твоя душа…
– Дак ведь вы сами…
– Что-о? – взвился Карандонис. – Ты пасть-то закрой! Я ни сном ни духом. Спал ночью крепко. В случае чего – от всего откажусь. Гляди, не попадись! А то прямиком на каторгу угодишь!
* * *Матвею нравились эти вечерние часы, проводимые в спортзале. Он с удовольствием обучал мальчишек приемам рукопашного боя и своеобразной философии русского стиля, введенного в обиход великим Кадочниковым.
– Оценивайте ситуацию, – не уставал повторять он своим подопечным. – Учитывайте все факторы и действуйте оптимально. Лучшая защита – это атака. Избегайте драки, но когда она назрела, бейте первыми и во всю силу.
Он наблюдал, как в расхлябанных агрессивных подростках – нигилистах и «ниспровергателях устоев» – проклевывалось мужское начало. Сначала в мыслях, потом – в поступках. Постепенно мужские повадки станут для них естественными. Разве может быть иначе?
Сегодня он никак не мог сосредоточиться. Новички отрабатывали навыки ближнего боя, когда негде развернуться и маневр ограничен. По опыту Матвей знал, что многие хорошие бойцы – каратисты и боксеры – проигрывали противнику из-за неумения сражаться «нос к носу».
– Если на тебя нападут хулиганы во дворе, тебе будет легче отбиться, чем в лифте, к примеру, или в автомобиле, – терпеливо объяснял он раздраженному пареньку.
Матвей то и дело ловил себя на том, что думает об Астре и расследовании, за которое она взялась. Ей придется изощряться из-за ограничений, установленных заказчицей, женой банкира Евланова: в первую очередь – скрытность. Попробуй тут развернись! Это как раз смахивает на поединок в тесной кабинке лифта.
Он закончил тренировку и стоял под душем, размышляя о гримасах судьбы. Кто-то из кожи вон лезет, чтобы выбиться из нужды, обеспечить себе приличный заработок, а кто-то бросает налаженный бизнес, семью, плюет на все в угоду собственной блажи. Стать писателем! Эка невидаль. Зачем сия сомнительная перспектива такому человеку, как Дмитрий Евланов? И при чем тут женщина? Как понять то, что Астра подслушала на Бабушкинском кладбище? Может, мужик действительно попал под чье-то опасное влияние?
Парни стояли у входа в клуб, поджидая наставника. Когда Матвей вышел, они пристали к нему с вопросами:
– В конце октября – Хэллоуин! Мы пойдем на Сретенку, как всегда?
– А правда, что на месте бывшей Сухаревской башни бродит призрак графа Брюса?
– Да, – кивнул он. – Призрак Брюса – это я и есть!
«Им невдомек, что я говорю правду, – подумал он, улыбаясь. – Почти. Иногда мне кажется, что во мне гораздо больше Брюса, чем инженера Карелина. Бывает ли такое с другими?»
– Шутите…
– Ничего подобного! – поддержали Матвея «старички». – Матвей Аркадьевич надевает костюм графа! Ему идет.
– Матвей Аркадьевич, вы обещали поход в подмосковные пещеры.
– Мы уже ходили…
– В другие! Не те, что в прошлый раз…
– Посмотрим, – рассеянно произнес он. – Кому со мной по пути, могу подбросить.
– А вы куда, на Ботаническую?
Он обычно подвозил до дома одного-двух ребят, которые жили в той же стороне. Они уже знали его маршрут.
«Выходит, к Астре я чаще езжу, чем к себе! В сущности, где мой дом? Квартира на Покровке? Домик в Камышине? А может, усадьба Глинки?»
Он завел «Пассат», двое парней шумно устраивались на заднем сиденье, обменивались впечатлениями о тренировке.
– У меня все тело болит, – признался один.
– Это потому, что ты прикладываешь слишком много усилий, – отозвался второй. – Наше кредо – минимум затрат, максимум эффекта…
«Молодец! – отметил Матвей. – Правильно понимает суть дела!»
Его мысли вернулись к Астре. Казалось, ее усилия вообще не дают результата. Слежка за Евлановым, уроки у Кручинина…
Вспомнились ее слова:
– Прямой разговор с Дмитрием ничего не даст. Вряд ли он отдает себе отчет, куда вляпался. Если же он и есть главный злодей, то мы его только спугнем.
– Какое же злодеяние он совершил? Развелся с женой и перестал ходить в офис? Трупов, слава богу, нет.
– Вероятно, мы о них пока не знаем, – усмехнулась она. – Либо они будут.
– Какой цинизм! – поддел ее Матвей.
– Кассета предсказывает смерть… не все эпизоды исчерпаны.
– Что же нас ожидает на этот раз?
– Зеркало молчит…
– Неплохо бы заглядывать в него почаще! – саркастически вымолвил он тогда.
Высадив ребят, Матвей накупил продуктов и свернул на Ботаническую. Спохватился, что едет в гости без звонка. О черт! Он перестал чувствовать себя чужим в ее квартире.
Астра не удивилась его приходу.
– Надеюсь, ты одна?
– Я с тобой…
Она собиралась принять ванну и лечь – этот суматошный бестолковый день вымотал ее, но, увидев Матвея, обрадовалась. Астре необходимо было поделиться с кем-нибудь своими догадками.
– Как урок? Кручинин тебя не выгнал?
– За такие деньги он готов был болтать о чем угодно. Мы смотрели школьные фотографии. Знаешь, из-за кого Евланов развелся с женой? Всему виной – Вера Холодная. Актриса! Она снималась в немом кино.
– Значит, все-таки актриса. Но ведь она давно умерла… кажется.
– Ты не понял… Вера Холодная – та самая женщина, которую мы видели на кладбище.
– Не морочь мне голову! – не выдержал Карелин. – Однофамилица, что ли?
В гостиной царил розоватый полумрак. Подсветка над картиной «Ласки» выхватывала фигуру женщины-Сфинкса, приникшей к юноше-андрогину[8]… Символ выбора – могущество или удовольствие.
– Чудовище в женском облике! – засмеялась Астра, перехватив его взгляд. – Прямо как в нашем случае. Боюсь, Евланов не устоял. Он еще не преодолел свою сексуальность. А ты?
– Что я?
Матвей смутился и… рассвирепел. Она нарочно дразнит его! Но своей злостью он ее только позабавит.
– С голодным мужчиной лучше не говорить о сексе, – буркнул он. – Я пойду на кухню, приготовлю поесть. Ты ужинала?
– Нет.
– Я так и думал.
Она отправилась в ванную, долго лежала в мыльной воде, напевая. Потом появилась в кухне – разомлевшая, сонная.
– Нельзя наедаться на ночь… – С этими словами Матвей положил себе на тарелку изрядную порцию спагетти и парочку котлет. – Ты как?
Астра вяло сжевала листик салата, клюя носом. Карелин, напротив, ел с завидным аппетитом: физические нагрузки требовали восполнения сил.
– Завтра у меня назначена встреча, – зевнула она. – С бывшей женой Евланова. Она любезно согласилась принять меня.
– Кем же ты представилась?
– Психоаналитиком. Мы с Мариной Ивановной придумали чудесный предлог для моего визита. Злата искала специалиста по душевным недугам, который умеет держать язык за зубами, вот свекровь и порекомендовала ей обратиться ко мне… по поводу Дмитрия. Посоветоваться насчет его поведения.
Матвей выдержал паузу, поливая спагетти томатным соусом.
– Без заключения компетентного профессионала она не рискует вмешиваться в его жизнь.
– Хочет оттяпать пакет акций, который принадлежит Дмитрию? – предположил он.
– Дело не в деньгах. Злата жаждет мести. Она горячо любила мужа, если верить свекрови. В случае его смерти она бы страдала, была вне себя от горя. А так, ее жжет стыд. Брошенная женщина – это не то что вдова. Вдову уважают, ей сочувствуют, а над разведенкой смеются. Пусть тайком, но злорадствуют, особенно те, кто раньше завидовал. Это позор.
– Какой еще позор? Все вокруг разводятся.
– Люди по-разному воспринимают одни и те же вещи.
– И какие советы ты будешь ей давать?
– Которые придутся ей по душе…
– Очень «профессионально»! Нельзя ли подойти к вопросу проще – поговорить со Златой начистоту?
Астра тряхнула мокрыми волосами.
– Невозможно! Во-первых, где гарантия, что она согласится? Во-вторых… Злата может выболтать все отцу Дмитрия, а тот взгреет жену за несанкционированные действия. Марина Ивановна требует строжайшей конфиденциальности.
– Выходит, Злата тоже не должна ни о чем догадываться?
– Конечно! Ладно, пойду сушить волосы…
Она отправилась в спальню. Через минуту загудел фен. Матвей представил, как она сидит за туалетным столиком и струя теплого воздуха раздувает ее волосы. Его охватило умиление…
«Сплошная конспирация, – подумал он, дожевывая котлету. – И чертовщина. Вера Холодная, умершая почти век назад… кладбище… пророчество жрицы Тэфаны… Впрочем, пора привыкнуть!»
Раньше Матвей полагал, что люди в своих поступках руководствуются логикой и разумом, но, занявшись сыском, начал убеждаться в обратном.
Глава 9
Лера с трудом проснулась. Где это она? Незнакомая комната, обставленная чужой мебелью, пестрый ковер на полу, что-то надоедливо гудит…
Она привстала и как подкошенная упала обратно на подушки. От слабости кружилась голова и подташнивало.
Отдаленный гул внезапно смолк. Лера со стоном опустила веки: льющийся из окна свет резал глаза. Раздались чьи-то шаги, каждый отзывался болью в висках.
– Привет!
Она вздохнула, окончательно просыпаясь.
На пороге показался ее бывший ухажер Сема Марцевич с подносом, на котором стоял завтрак: омлет, тосты и чай с лимоном. К горлу подкатил ком.
Сема смотрел на нее с жалостью.
– Есть будешь?
– Убери…
– Ты всю ночь горела, – сказал он. – Наверное, промокла вчера под дождем, простыла. Врача вызвать надо.
– Мне на работу… Который час?
– С ума сошла? У тебя температура под сорок. Звонить в поликлинику? Ничего, что адрес другой. У меня там знакомая, больничный даст без проблем.
На тумбочке у кровати стоял стакан с водой, валялась разорванная упаковка таблеток. Видимо, ночью она пила лекарства… но ничегошеньки не помнит.
– Я тебе аспирин давал, – сообщил Марцевич. – И парацетамол. Ну, звонить врачу?