Все трое развернулись и дали деру. Рыжик зигзагами рванул вдогонку, бешено вращая обрубком хвоста.
Мистер Чесни вихрем пронесся мимо Ханны, бормоча проклятия. От злости он грубо толкнул ее, прежде чем исчезнуть в здании почтамта.
«Ну и псих, – покачала головою Ханна. – Что за муха его укусила?»
Все дети в Гринвуд-Фоллс ненавидели мистера Чесни. Прежде всего за то, что он сам ненавидел детей. Постоянно орал на них: то слоняются без дела, то музыку слушают слишком громкую, то слишком много болтают, то слишком громко смеются – иногда же просто гнал всех со своей бесценной аллеи, не объясняя, за что.
«Ишь, хозяин выискался!» – подумала Ханна.
Однажды на Хэллоуин она с друзьями решила навестить мистера Чесни, вооружившись баллончиками, чтобы разрисовать ему краской окна. Но к великому их разочарованию, Чесни встречал шутников во всеоружии. Стоя у окна гостиной, он держал в руке внушительного калибра дробовик.
Ханна и ее друзья ушли несолоно хлебавши, раздосадованные и напуганные.
Он знает, как мы все его ненавидим, подумала Ханна. А ему хоть бы хны.
На аллее стало тихо. Ханна побрела обратно к площади, размышляя о Дэнни. Какой он был бледный, испуганный… Того гляди растает на ярком солнце.
Зато его друзьям все было нипочем. Они явно нарывались. Наверное, из-за того, как почтальон обошелся с собакой того блондинистого паренька.
По дороге через площадь Ханна огляделась. Все так же сидел в своей залитой солнцем парикмахерской Эрни, уткнувшись в журнал. К бензоколонке подкатил синий «универсал». Какая-то женщина спешила в банк – надеясь, видимо, успеть до закрытия.
Никаких следов Дэнни и двух его приятелей.
«Пойду, что ли, домой, посмотрю „Главный госпиталь“[1 - «Главный госпиталь» (англ. General Hospital) – американский телесериал, который выходит на канале ABC с 1 апреля 1963 года. Включен в «Книгу рекордов Гиннесса» как самая продолжительная американская «мыльная опера» в истории после сериалов «Направляющий свет» и «Как вращается мир». (Здесь и далее – примечания переводчика.)], – со вздохом решила Ханна. Она перешла дорогу и не спеша направилась к дому.
Высокие деревья – березы, клены и американский лавр – выстроились вдоль улицы. Их кроны смыкались сплошным зеленым шатром, не пропускавшим ни одного лучика света.
А здесь не так уж и тепло, отметила Ханна, ступив под сень деревьев.
Она успела пройти примерно с полквартала, когда от одного из деревьев отделился темный силуэт.
Сперва Ханне показалось, что это просто тень, отбрасываемая толстым стволом. Но когда ее глаза попривыкли к сумраку, силуэт обрисовался отчетливей.
Затаив дыхание, Ханна остановилась.
Она вглядывалась в темную фигуру, пытаясь рассмотреть ее получше.
Незнакомец замер в расплывчатой синей тени. Одетый в черное, высокий и стройный; лицо его полностью скрывала темнота.
Ханна почувствовала, как по всему телу прокатилась волной ледяная дрожь.
«Кто он? – недоумевала она. – Почему так одет?»
Почему стоит неподвижно, держась в тени и глядя на меня из темноты?
Он что, пытается меня напугать?
Незнакомец медленно поднял руку, словно подзывая ее к себе.
С колотящимся сердцем Ханна отступила на шаг.
Неужели здесь действительно кто-то стоит?
Человек в черном?
Или это всего лишь тень от дерева?
Она не была уверена ни в том, ни в другом – пока не услышала шепот:
– Ханна… Ханна…
Шепот был сухой, словно шелест осенней листвы, и почти такой же тихий.
– Ханна… Ханна…
Тонкая черная тень манила Ханну костлявыми, похожими на ветви руками, нашептывая ее имя. Сухим, нечеловеческим шепотом.
– Нет! – крикнула Ханна.
Развернувшись, она бросилась наутек. Ноги сковывала слабость. Колени отказывались сгибаться.
И все-таки она заставляла себя бежать.
Быстрее.
Быстрее.
Неужели он за нею гонится?
5
Задыхаясь, Ханна перебежала через дорогу, не оглядевшись по сторонам. Ее кроссовки глухо колотили по тротуару.
До дома оставался еще квартал.
Гонится ли за нею черный человек?
Тени колыхались и корчились, сопровождая Ханну сквозь строй деревьев. Тени поверх теней, внахлест – серое на черном, синее на сером.
– Ханна… Ханна… – шептал сухой голос.
Сухой и безжизненный, как сама смерть.
Взывающий к ней из колышущегося моря теней.
«Он знает мое имя», – поняла Ханна, судорожно глотая воздух и с трудом переставляя ноги.
Наконец, она остановилась.