– Тогда отвечай!
– Хорошо. Пусть будет так: зубы бобра, сто двадцать третий круг, фиолетовый, по-разному… Следующий… Следующий в чем?
– Не раздумывай.
– Ладно, – он снова смеется. – Как насчет тебя?
– Ты предлагаешь мне быть следующей?
– Да. Хочу, чтобы ты повторила мой подвиг.
Вдалеке я вижу нечто похожее на летнее кафе, где, возможно, есть то, что мы ищем. Но сейчас кофе волнует меня меньше всего.
– Подвиг? Ты называешь свои заторможенные ответы подвигом?
– По-моему, моя реакция была адекватна задаваемым вопросам.
– Чем тебе не нравятся мои вопросы?
– Твои вопросы, они… – он мягко усмехается, и из-за этого его слова не кажутся язвительными, – слишком неординарные.
– Это плохо?
– Нет.
– Так что тебя смущает?
Он старается заглянуть мне в глаза:
– Ты всех тестируешь подобным образом?
Я смеюсь.
– Нет. Вообще-то меня интересовал только один вопрос, на который ты толком не ответил.
– Про краба-йети?
– Краб-йети меня мало волнует, я знаю про него почти все.
– Звучит впечатляюще! Надеюсь, я не ошибся с цветом?
– Надеяться бесполезно. Ты ничего не смыслишь в крабах. Впрочем, как и в омарах.
Его локоть случайно касается моего и будто обжигает кожу, отчего я внутренне съеживаюсь. Хорошо, что он не замечает моего напряжения.
– Тогда внеси в этот список еще и женщин.
Смело.
– Они уже там!
– Отлично.
Алексей отвлекается на свой зудящий айфон, и я приказываю себе держать дистанцию, чтобы подобный конфуз не повторился. Но ветви кустарника, опасно торчащие из-за забора и норовящие выколоть мне левый глаз, вынуждают вернуться на исходную. Я прокручиваю в голове произошедшее и не могу понять, с чем связана моя реакция на то случайное прикосновение – ведь я сама уже несколько раз безо всяких заморочек прикасалась к нему.
– Прости, на чем мы остановились? – Он вытягивает руку с айфоном вдоль туловища, не собираясь отвечать на звонок или сообщение, и игриво ведет бровью: – Кажется, ты хотела поговорить обо мне?
Что-о-о?
– Нет!
– Да.
Он снова заискивающе улыбается, и мне это жутко не нравится. Не хочу, чтобы он думал, будто я им интересуюсь.
– Нет!
– Но ты спросила…
Я намеренно перебиваю его:
– Я всего лишь спросила, как называют тебя твои друзья.
И это ничего не значит!
Но он шокирует меня своей проницательностью:
– Может, все-таки расскажешь, чем тебе не нравится мое имя?
И я готова провалиться сквозь землю.
Зачем затронула эту тему? Придется либо сознаваться, что я была к нему слишком придирчива, либо глупо, безнадежно глупо оправдываться. Но он вдруг делает пару огромных шагов вперед и резко разворачивается, продолжая идти, а точнее – пятиться. С сумасшедшей искоркой в глазах. Как простой, обыкновенный мальчишка из соседнего двора, а не как заносчивый супчик с идеально проработанными планами на жизнь.
Бо-оже, его улыбка просто обворожительна! И я теряюсь.
– Мне… я…
Он срывает с куста маленькую веточку с четырьмя липкими листочками и прячет ее за спиной.
– Или лучше давай наконец-то нормально познакомимся?
Глава 8
Шушин звонок врывается в мое сумасбродное утро и возвращает с небес на землю. Ольга с точностью до секунды знает, когда именно стоит напомнить о себе. Но я в курсе, что ее глупые просьбы и проблемки не несут ничего важного и не требуют экстренного вмешательства. Я бросаю взгляд на свою «помощницу», которая по необъяснимым причинам предпочла прогулку комфортному передвижению на колесах, что так несвойственно всем знакомым мне девушкам, и решаю не выпадать обратно в реальность.
Стебелек чего-то зеленого – сирени? акации? да какая разница! – липнет к ладони, пока я вращаю его между пальцев, спрятав за спиной. Я жду от Лины ответа, но она смотрит так, будто я последний придурок на планете.
Не могу реагировать на нее спокойно: покусываю губу, чтобы не рассмеяться, и разжимаю пальцы. Воображаемый букет из миллиона алых роз падает на тротуар.
