Одной звезды я повторяю имя…
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Одной звезды я повторяю имя…
Трилистник вагонный
1Тоска вокзалаО, канун вечных будней,Скуки липкое жало…В пыльном зное полуднейГул и краска вокзала…Полумертвые мухиНа забитом киоске,На пролитой известкеСлепы, жадны и глухи.Флаг линяло-зеленый,Пара белые взрывыИ трубы отдаленнойБез отзыва призывы.И эмблема разлукиВ обманувшем свиданьи —КондуктоTр однорукийУ часов в ожиданьи…Есть ли что-нибудь нудней,Чем недвижная точка,Чем дрожанье полуднейНад дремотой листочка…Что-нибудь, но не это…Подползай – ты обязан;Как ты жарок, измазан,Всё равно – ты не это!Уничтожиться, канувВ этот омут безликий,Прямо в одурь диванов,В полосатые тики!..2В вагонеДовольно дел, довольно слов,Побудем молча, без улыбок,Снежит из низких облаков,А горний свет уныл и зыбок.В непостижимой им борьбеМятутся черные ракиты.«До завтра, – говорю тебе, —Сегодня мы с тобою квиты».Хочу, не грезя, не моля,Пускай безмерно виноватый,Глядеть на белые поляЧерез стекло с налипшей ватой.А ты красуйся, ты – гори…Ты уверяй, что ты простила,Гори полоской той зари,Вокруг которой всё застыло.3Зимний поездСнегов немую чернотуПрожгло два глаза из тумана,И дым остался на летуГорящим золотом фонтана.Я знаю – пышущий дракон,Весь занесен пушистым снегом,Сейчас порвет мятежным бегомЗавороженной дали сон.А с ним, усталые рабы,Обречены холодной яме,Влачатся тяжкие гробы,Скрипя и лязгая цепями.Пока с разбитым фонарем,Наполовину притушенным,Среди кошмара дум и дремПроходит Полночь по вагонам.Она – как призрачный монах,И чем ее дозоры глуше,Тем больше чада в черных снах,И затеканий, и удуший;Тем больше слов, как бы не слов,Тем отвратительней дыханье,И запрокинутых головВ подушках красных колыханье.Как вор, наметивший карман,Она тиха, пока мы живы,Лишь молча точит свой дурманДа тушит черные наплывы.А снизу стук, а сбоку гул,Да всё бесцельней, безымянней…И мерзок тем, кто не заснул,Хаос полусуществований!Но тает ночь… И дряхл и сед,Еще вчера Закат осенний,Приподнимается РассветС одра его томившей Тени.Забывшим за ночь свой недугВ глаза опять глядит терзанье,И дребезжит сильнее стук,Дробя налеты обмерзанья.Пары желтеющей стенойЗагородили красный пламень,И стойко должен зуб больнойПерегрызать холодный камень.Трилистник в парке
1Я на днеЯ на дне, я печальный обломок,Надо мной зеленеет вода.Из тяжелых стеклянных потемокНет путей никому, никуда…Помню небо, зигзаги полета,Белый мрамор, под ним водоем,Помню дым от струи водометаВесь изнизанный синим огнем…Если ж верить тем шепотам бреда,Что томят мой постылый покой,Там тоскует по мне АндромедаС искалеченной белой рукой.2Бронзовый поэтНа синем куполе белеют облака,И четко ввысь ушли кудрявые вершины,Но пыль уж светится, а тени стали длинны,И к сердцу призраки плывут издалека.Не знаю, повесть ли была так коротка,Иль я не дочитал последней половины?..На бледном куполе погасли облака,И ночь уже идет сквозь черные вершины…И стали – и скамья и человек на нейВ недвижном сумраке тяжеле и страшней.Не шевелись – сейчас гвоздики засверкают,Воздушные кусты сольются и растают,И бронзовый поэт, стряхнув дремоты гнет,С подставки на траву росистую спрыгнёт.3«Pace»[2]Статуя мираМеж золоченых бань и обелисков славыЕсть дева белая, а вкруг густые травы.Не тешит тирс ее, она не бьет в тимпан,И беломраморный ее не любит Пан.Одни туманы к ней холодные ласкались,И раны черные от влажных губ остались.Но дева красотой по-прежнему горда,И трав вокруг нее не косят никогда.Не знаю почему – богини изваяньеНад сердцем сладкое имеет обаянье…Люблю обиду в ней, ее ужасный нос,И ноги сжатые, и грубый узел кос.Особенно, когда холодный дождик сеет,И нагота ее беспомощно белеет…О, дайте вечность мне, – и вечность я отдамЗа равнодушие к обидам и годам.<1905>Трилистник весенний
1Черная весна(Тает)Под гулы меди – гробовойТворился перенос,И, жутко задран, восковойГлядел из гроба нос.Дыханья, что ли, он хотелТуда, в пустую грудь?..Последний снег был темно-бел,И тяжек рыхлый путь,И только изморозь, мутна,На тление лилась,Да тупо черная веснаГлядела в студень глаз —С облезлых крыш, из бурых ям,С позеленевших лиц.А там, по мертвенным полям,С разбухших крыльев птиц…О люди! Тяжек жизни следПо рытвинам путей,Но ничего печальней нет,Как встреча двух смертей.29 м<арта> 1906Тотьма2ПризракиИ бродят тени, и молят тени: «Пусти, пусти!»От этих лунных осеребрений Куда ж уйти?Зеленый призрак куста сирени Прильнул к окну…Уйдите, тени, оставьте, тени, Со мной одну…Она недвижна, она немая, С следами слез,С двумя кистями сиреней мая В извивах кос…Но и неслышным я верен пеням, И как в бреду,На гравий сада я по ступеням За ней сойду.О бледный призрак, скажи скорее Мои вины,Покуда стекла на галерее Еще черны.Цветы завянут, цветы обманны, Но я, я – твой!В тумане холод, в тумане раны Перед зарей…3ОблакаПережиты ли тяжкие проводы,Иль глаза мне глядят неизбежные,Как тогда вы мне кажетесь молоды,Облака, мои лебеди нежные!Те не снятся ушедшие грозы вам,Все бы в небе вам плавать да нежиться,Только под вечер в облаке розовомБудто девичье сердце забрезжится…Но не дружны вы с песнями звонкими,Разойдусь я, так вы затуманитесь,Безнадежно, полосками тонкими,Расплываясь, друг к другу всё тянетесь…Улетели и песни пугливые,В сердце радость сменилась раскаяньем,А вы всё надо мною, ревнивые,Будто плачете дымчатым таяньем…Трилистник замирания
1Я люблюЯ люблю замирание эхоПосле бешеной тройки в лесу,За сверканьем задорного смехаЯ истомы люблю полосу.Зимним утром люблю надо мноюЯ лиловый разлив полутьмы,И, где солнце горело весною,Только розовый отблеск зимы.Я люблю на бледнеющей шириВ переливах растаявший цвет…Я люблю все, чему в этом миреНи созвучья, ни отзвука нет.2Закатный звон в полеВ блестках туманится лес,В тенях меняются лица,В синюю пуTстынь небесЗвоны уходят молиться…Звоны, возьмите меня!Сердце так слабо и сиро,Пыль от сверкания дняДразнит возможностью мира.Что он сулит, этот зов?Или и мы там застынем,Как жемчуга острововСтынут по заводям синим?..3Осень…………………………………………………………Не било четырех… Но бледное светилоЕдва лишь купола над нами золотилоИ, в выцветшей степи туманная река,Так плавно двигались над нами облака.И столько мягкости таило их движенье,Забывших яд измен и муку расторженья,Что сердцу музыки хотелось для него…Но снег лежал в горах, и было там мертво,И оборвали в ночь свистевшие буруныМеж небом и землей протянутые струны…А к утру кто-то нам, развеяв молча сны,Напомнил шепотом, что мы осуждены.Гряда не двигалась и точно застывала,Ночь надвигалась ощущением провала…Трилистник одиночества
1Лишь тому, чей покой таимЛишь тому, чей покой таим, Сладко дышится…Полотно над окном моим Не колышется.Ты придешь, коль верна мечтам, Только та ли ты?Знаю: сад там, сирени там Солнцем залиты.Хорошо в голубом огне, В свежем шелесте;Только яркой так чужды мне Чары прелести…Пчелы в улей там носят мед, Пьяны гроздами…Сердце ж только во сне живет Да меж звездами…2Аромат лилеи мне тяжелАромат лилеи мне тяжел,Потому что в нем таится тленье,Лучше смол дыханье, синих смол,Только пить его без разделенья…Оттолкнув соблазны красоты,Я влюблюсь в ее миражи в дыме…И огней нетленные цветыЯ один увижу голубыми…3Дальние рукиЗажим был так сладостно сужен,Что пурпур дремоты поблек, —Я розовых, узких жемчужинГубами узнал холодок.О сестры, о нежные десять,Две ласково дружных семьи,Вас пологом ночи завеситьТак рады желанья мои.Вы – гейши фонарных свечений,Пять роз, обрученных стеблю,Но нет у Киприды священнейНе сказанных вами люблю.Как мускус мучительный мумий,Как душный тайник тубероз,И я только стеблем раздумийК пугающей сказке прирос…Мои вы, о дальние руки,Ваш сладостно-сильный зажимЯ выносил в холоде скуки,Я счастьем обвеял чужим.Но знаю… дремотно хмелея,Я брошу волшебную нить,И мне будут сниться, алмея,Слова, чтоб тебя оскорбить.20–24 октября 1909Два паруса лодки одной
Нависнет ли пламенный зной,Иль, пенясь, расходятся волны,Два паруса лодки одной,Одним и дыханьем мы полны.Нам буря желанья слила,Мы свиты безумными снами,Но молча судьба между намиЧерту навсегда провела.И в ночи беззвездного юга,Когда так привольно-темно,Сгорая, коснуться друг друга,Одним парусам не дано…1904Две любви
С. В. ф. Штейн
Есть любовь, похожая на дым:Если тесно ей – она дурманит,Дай ей волю – и ее не станет…Быть как дым – но вечно молодым.Есть любовь, похожая на тень:Днем у ног лежит – тебе внимает,Ночью так неслышно обнимает…Быть как тень, но вместе ночь и день…Другому
Я полюбил безумный твой порыв,Но быть тобой и мной нельзя же сразу,И, вещих снов иероглифы раскрывУзорную пишу я четко фразу.Фигурно там отобразился страх,И как тоска бумагу сердца мяла,Но по строкам, как призрак на пирах,Тень движется так деланно и вяло.Твои мечты – менады по ночам,И лунный вихрь в сверкании размахаИм волны кос взметает по плечам.Мой лучший сон – за тканью Андромаха.На голове ее эшафодаж,И тот прикрыт кокетливо платочком.Зато нигде мой строгий карандашНе уступал своих созвучий точкам.Ты весь – огонь. И за костром ты чист.Испепелишь, но не оставишь пятен,И бог ты там, где я лишь моралист,Ненужный гость, неловок и невнятен.Пройдут года… Быть может, месяца…Иль даже дни, и мы сойдем с дороги:Ты – в лепестках душистого венца,Я просто так, задвинутый на дроги.Наперекор завистливой судьбеИ нищете убого-слабодушной,Ты памятник оставишь по себе,Незыблемый, хоть сладостно-воздушный…Моей мечты бесследно минет день…Как знать? А вдруг, с душой подвижней моря,Другой поэт ее полюбит теньВ нетронуто-торжественном уборе…Полюбит, и узнает, и поймет,И, увидав, что тень проснулась, дышит, —Благословит немой ее полетСреди людей, которые не слышат…Пусть только бы в круженьи бытияНе вышло так, что этот дух влюбленный,Мой брат и маг не оказался я,В ничтожестве слегка лишь подновленный.Он и я
Давно меж листьев налилисьИстомой розовой тюльпаны,Но страстно в сумрачную высьУходит рокот фортепьянный.И мука там иль торжество,Разоблаченье иль загадка,Но он – ничей, а вы – его,И вам сознанье это сладко.А я лучей иной звездыИщу в сомненьи и тревожно,Я, как настройщик, все лады,Перебираю осторожно.Темнеет… Комната пустаС трудом я вспоминаю что-то,И безответна, хоть чиста,За нотой умирает нота.Невозможно
Есть слова – их дыханье, что цвет,Так же нежно и бело-тревожно,Но меж них ни печальнее нет,Ни нежнее тебя, невозможно.Не познав, я в тебе уж любилЭти в бархат ушедшие звуки:Мне являлись мерцанья могилИ сквозь сумрак белевшие руки.Но лишь в белом венце хризантем,Перед первой угрозой забвенья,Этих вэ, этих зэ, этих эмРазличить я сумел дуновенья.И, запомнив, невестой в саду,Как в апреле, тебя разубрали, —У забитой калитки я жду,Позвонить к сторожам не пора ли.Если слово за словом, что цвет,Упадает, белея тревожно,Не печальных меж павшими нет,Но люблю я одно – невозможно.1907Царское СелоСтансы ночи
О. П. Хмара-Барщевской
Меж теней погасли солнца пятнаНа песке в загрезившем саду.Всё в тебе так сладко-непонятно,Но твое запомнил я: «Приду».Черный дым, но ты воздушней дыма,Ты нежней пушинок у листа,Я не знаю, кем, но ты любима,Я не знаю, чья ты, но мечта.За тобой в пустынные покоиНе сойдут алмазные огни,Для тебя душистые левкоиЗдесь ковром раскинулись одни…Эту ночь я помню в давней грезе,Но не я томился и желал:Сквозь фонарь, забытый на березе,Талый воск и плакал и пылал.Месяц
Sunt mihi bis septem[3].
Кто сильнее меня – их и сватай…Истомились – и всё не слились:Этот сумрак голубоватый И белесая высь…Этот мартовский колющий воздухС зябкой ночью на талом снегуВ еле тронутых зеленью звездахЯ сливаю и слить не могу…Уж не ты ль и колдуешь, жемчужный,Ты, кому остальные ненужны,Их не твой ли развел и ущерб,На горелом пятне желтосерп,Ты, скиталец небес праздносумый, С иронической думой?..Тоска медленных капель
О капли в ночной тишине,Дремотного духа трещотка,Дрожа набухают онеИ падают мерно и четко.В недвижно-бессонной ночиИх лязга не ждать не могу я:Фитиль одинокой свечиМигает и пышет, тоскуя.И мнится, я должен, таясь,На странном присутствовать браке,Поняв безнадежную связьДвух тающих жизней во мраке.Тринадцать строк
Я хотел бы любить облакаНа заре… Но мне горек их дым:Так неволя тогда мне тяжка,Так я помню, что был молодым.Я любить бы их вечер хотел,Когда, рдея, там гаснут лучи,Но от жертвы их розовых телТолько пепел мне снится в ночи.Я люблю только ночь и цветыВ хрустале, где дробятся огни,Потому что утехой мечтыВ хрустале умирают они…Потому что – цветы это ты.Ореанда
Ни белой дерзостью палат на высотах,С орлами яркими в узорных воротах,Ни женской прихотью арабских очертанийНе мог бы сердца я лелеять неустанней.Но в пятнах розовых по силуэтам скалНапрасно я души, своей души искал…Я с нею встретился в картинном запустеньиСгоревшего дворца – где нежное цветеньеБежит по мрамору разбитых ступеней,Где в полдень старый сад печальней и темней,А синие лучи струятся невозбранноПо блеклости панно и забытью фонтана.Я будто чувствовал, что там ее найду,С косматым лебедем играющей в пруду,И что поделимся мы ветхою скамьеюБлиз корня дерева, что поднялся змеею,Дорогой на скалу, где грезит крест литойНад просветленною страданьем красотой.Весенний романс
Еще не царствует река,Но синий лед она уж топит;Еще не тают облака,Но снежный кубок солнцем допит.Через притворенную дверьТы сердце шелестом тревожишь…Еще не любишь ты, но верь:Не полюбить уже не можешь…Осенний романс
Гляжу на тебя равнодушно,А в сердце тоски не уйму…Сегодня томительно-душно,Но солнце таится в дыму.Я знаю, что сон я лелею,Но верен хоть снам я, – а ты?..Ненужною жертвой в аллеюПадут, умирая, листы…Судьба нас сводила слепая:Бог знает, мы свидимся ль там…Но знаешь?.. Не смейся, ступаяВесною по мертвым листам!1903Среди миров
Среди миров, в мерцании светилОдной Звезды я повторяю имя…Не потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими.И если мне сомненье тяжело,Я у Нее одной ищу ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света.3 апреля 1909Ц<арское> С<ело>Миражи
То полудня пламень синий,То рассвета пламень алый,Я ль устал от четких линий,Солнце ль самое устало…Но чрез полог темнолистыйЯ дождусь другого солнцаЦвета мальвы золотистойИли розы и червонца.Будет взорам так приятноУтопать в сетях зеленых,А потом на темных кленахЗажигать цветные пятна.Пусть миражного круженьяЧерез миг погаснут светы…Пусть я – радость отраженья,Но не то ль и вы, поэты?Гармония
В тумане волн и брызги серебра,И стертые эмалевые краски…Я так люблю осенние утраЗа нежную невозвратимость ласки!И пену я люблю на берегу,Когда она белеет беспокойно…Я жадно здесь, покуда небо знойноОстаток дней туманных берегу.А где-то там мятутся средь огняТакие ж я, без счета и названья,И чье-то молодое за меняКончается в тоске существованье…Второй мучительный сонет
Вихри мутного ненастьяТайну белую хранят…Колокольчики запястьяТо умолкнут, то звенят.Ужас краденого счастья —Губ холодных мед и ядЖадно пью я, весь объятЛихорадкой сладострастья.Этот сон, седая мгла,Ты одна создать могла,Снега скрип, мельканье тени,На стекле узор курений,И созвучье из теплаГуб, и меха, и сиреней.Бабочка газа
Скажите, что сталось со мной?Что сердце так жарко забилось?Какое безумье волнойСквозь камень привычки пробилось?В нем сила иль мука моя,В волненьи не чувствую сразу:С мерцающих строк бытияЛовлю я забытую фразу…Фонарь свой не водит ли татьПо скопищу литер унылых?Мне фразы нельзя не читать.Но к ней я вернуться не в силах…Не вспыхнуть ей было невмочь,Но мрак она только тревожит:Так бабочка газа всю ночьДрожит, а сорваться не может…Прерывистые строки
Этого быть не может, Это – подлог,День так тянулся и дожит, Иль, не дожив, изнемог?.. Этого быть не может…С самых тех порВ горле какой-то комок… Вздор…Этого быть не может… Это – подлог…Ну-с, проводил на поезд, Вернулся, и solo, да!Здесь был ее кольчатый пояс, Брошка лежала – звезда,Вечно открытая сумочкаБез замка,И, так бесконечно мягка,В прошивках красная думочка………………………………………………… Зал…Я нежное что-то сказал Стали прощаться,Возле часов у стенки…Губы не смели разжаться, Склеены…Оба мы были рассеянны,Оба такие холодные, Мы…Пальцы ее в черной митенке Тоже холодные…«Ну, прощай до зимы,Только не той, и не другойИ не еще – после другой… Я ж, дорогой, Ведь не свободная…» – «Знаю, что ты – в застенке…» После онаПлакала тихо у стенкиИ стала бумажно-бледна…Кончить бы злую игру… Что ж бы еще?Губы хотели любить горячо, А на ветруЛишь улыбались тоскливо…Что-то в них было застыло, Даже мертво…Господи, я и не знал, до чего Она некрасива…Ну, слава Богу, пускают садиться…Мокрым платком осушая лицо,Мне отдала она это кольцо…Слиплись еще раз холодные лица, Как в забытьи, — И Поезд еще стоял — Я убежал… Но этого быть не может, Это – подлог…День или год, и уж дожит,Иль, не дожив, изнемог… Этого быть не может…Июнь 1909Царское СелоCanzone[4]
Если б вдруг ожила небылица,На окно я поставлю свечу,Приходи… Мы не будем делиться,Всё отдать тебе счастье хочу!Ты придешь и на голос печали,Потому что светла и нежна,Потому что тебя обещалиМне когда-то сирень и луна.Но… бывают такие минуты,Когда страшно и пусто в груди…Я тяжел – и немой и согнутый…Я хочу быть один… уходи!Дымы
В белом поле был пепельный бал,Тени были там нежно-желанны,Упоительный танец сливал,И клубил, и дымил их воланы.Чередой, застилая мне даль,Проносились плясуньи мятежной,И была вековая печальВ нежном танце без музыки нежной.А внизу содроганье и стукГоворили, что ужас не прожит;Громыхая цепями, НедугТам сковал бы воздушных – не может.И была ль так постыла им степь,Или мука капризно-желанна, —То и дело железную цепьЗадевала оборка волана.Дети
Вы за мною? Я готов.Нагрешили, так ответим.Нам – острог, но им – цветов…Солнца, люди, нашим детям!В детстве тоньше жизни нить,Дни короче в эту пору…Не спешите их бранить,Но балуйте… без зазору.Вы несчастны, если вамНепонятен детский лепет,Вызвать шепот – это срам,Горше – в детях вызвать трепет.Но безвинных детских слезНе омыть и покаяньем,Потому что в них Христос,Весь, со всем своим сияньем.Ну, а те, кто терпят боль,У кого как нитки руки…Люди! Братья! Не за то льИ покой наш только в муке…Моя тоска
М. А. Кузмину
Пусть травы сменятся над капищем волненья,И восковой в гробу забудется рука,Мне кажется, меж вас одно недоуменьеВсё будет жить мое, одна моя Тоска…Нет, не о тех, увы! кому столь недостойно,Ревниво, бережно и страстно был я мил…О, сила любящих и в муке так спокойна,У женской нежности завидно много сил.Да и при чем бы здесь недоуменья были —Любовь ведь светлая, она кристалл, эфир…Моя ж безлюбая – дрожит, как лошадь в мыле!Ей – пир отравленный, мошеннический пир!В венке из тронутых, из вянущих азалийСобралась петь она… Не смолк и первый стих,Как маленьких детей у ней перевязали,Сломали руки им и ослепили их.Она бесполая, у ней для всех улыбки,Она притворщица, у ней порочный вкус —Качает целый день она пустые зыбки,И образок в углу – Сладчайший Иисус…Я выдумал ее – и всё ж она виденье,Я не люблю ее – и мне она близка, Недоумелая, мое недоуменье, Всегда веселая, она моя Тоска.12 ноября 1909Царское Село«Для чего, когда сны изменили…»
Для чего, когда сны изменили,Так полны обольщений слова?Для чего на забытой могилеЗеленей и шумнее трава?Для чего эти лунные выси,Если сад мой и темен и нем?..Завитки ее кос развилися,Я дыханье их слышу… зачем?1902Черное море
Простимся, море… В путь пора.И ты не то уж: всё корочеТвои жемчужные утра,Длинней тоскующие ночи,Всё дольше тает твой туман,Где всё белей и выше гребни,Но далей красочный обманНе будет, он уж был волшебней.И тщетно вихри по тебеРоятся с яростью звериной,Всё безучастней к их борьбеТвои тяжелые глубины.Тоска ли там или любовь,Но бурям чуждые безмолвны,И к нам из емких береговУйти твои не властны волны.Суровым отблеском ножаСверкнешь ли, пеной обдавая, —Нет! Ты не символ мятежа,Ты – Смерти чаша пировая.<1904>«В ароматном краю в этот день голубой…»
В ароматном краю в этот день голубойПесня близко: и дразнит, и вьется;Но о том не спою, чтоT мне шепчет прибой,ЧтоT вокруг и цветет, и смеется.Я не трону весны – я цветы берегу,Мотылькам сберегаю их пыль я,Миг покоя волны на морском берегуИ ладьям их далекие крылья.А еще потому, что в сияньи сильнейИ люблю я сильнее в разлукеПолусвет-полутьму наших северных дней,Недосказанность песни и муки…<1904>Братские могилы
Волны тяжки и свинцовы,Кажет темным белый камень,И кует земле оковыПозабытый небом пламень.Облака повисли с высей,Помутнелы – ослабелы,Точно кисти в кипарисеНад могилой сизо-белы.Воздух мягкий, но без силы,Ели, мшистые каменья…Это – братские могилы,И полней уж нет забвенья.1904СевастопольОпять в дороге
Луну сегодня высиУпрятали в туман…Поди-ка, подивися,Как щит ее медян.И поневоле сердцуТак жутко моему…Эх, распахнуть бы дверцуДа в лунную тюрьму!К тюрьме той посплывалисьНе тучи – острова,И все оторочалисьВ златые кружева.Лишь дымы без отрадыИ устали бегут:Они проезжим рады,Отсталых стерегут,Где тени стали ложныПо вымершим лесам…Была ль то ночь тревожнаИль я – не знаю сам…Раздышки всё короче,Ухабы тяжелы…А в дыме зимней ночиСлилися все углы…По ведьминой рубахеТоскливо бродит тень,И нарастают страхи,Как тучи в жаркий день.Кибитка всё кривее…Что ж это там растет?«Эй, дядя, поживее!»– «Да человек идет…Без шапки, без лаптишек,Лицо-то в кулачок,А будто из парнишек…»– «Что это – дурачок?»– «Так точно, он – дурашный…Куда ведь забрался,Такой у нас бесстрашныйОн, барин, задался.Здоров ходить. Морозы,А нипочем ему…»И стыдно стало грезыТут сердцу моему.Так стыдно стало страхуОт скраденной луны,Что ведьмину рубахуУбрали с пелены…Куда ушла усталость,И робость, и тоска…Была ли это жалостьК судьбишке дурака, —Как знать?.. Луна высокоВзошла – так хороша,Была не одинокаТеперь моя душа…30 марта 1906Вологодский поездEgo[5]
Я – слабый сын больного поколеньяИ не пойду искать альпийских роз,Ни ропот волн, ни рокот ранних грозМне не дадут отрадного волненья.Но милы мне на розовом стеклеАлмазные и плачущие горы,Букеты роз увядших на столеИ пламени вечернего узоры.Когда же сном объята голова,Читаю грез я повесть небылую,Сгоревших книг забытые словаВ туманном сне я трепетно целую.«Не могу понять, не знаю…»
Не могу понять, не знаю…Это сон или Верлен?..Я люблю иль умираю?Это чары или плен?Из разбитого фиалаВсюду в мире разлитаИли муTка идеала,Или муTки красота.Пусть мечта не угадала,Та она или не та,Перед светом идеала,Пусть мечта не угадала,Это сон или Верлен?Это чары или плен?Но дохнули розы пленаНа замолкшие уста,И под музыку ВерленаБудет петь моя мечта.«Развившись, волос поредел…»
Развившись, волос поредел,Когда я молод был,За стольких жить мой ум хотел,Что сам я жить забыл.Любить хотел я, не любя,Страдать – но в стороне,И сжег я, молодость, тебяВ безрадостном огне.Так что ж под зиму, как листы,Дрожишь, о сердце, ты…Гляди, как черная грудáПод саваном тверда.А он уж в небе ей готов,Сквозной и пуховой…На поле белом меж крестов —Хоть там найду ли свой?..«В небе ли меркнет звезда…»
В небе ли меркнет звезда,Пытка ль земная всё длится;Я не молюсь никогда,Я не умею молиться.Время погасит звезду,Пытку ж и так одолеем…Если я в церковь иду,Там становлюсь с фарисеем.С ним упадаю я нем,С ним и воспряну, ликуя…Только во мне-то зачемМытарь мятется, тоскуя?..Три слова
Явиться ль гостем на пиру,Иль чтобы ждать, когда умруС крестом купельным, на спине ли,И во дворце иль на панели…Сгорать ли мне в ночи немой,Свечой послушной и прямой,Иль спешно, бурно, оплывая…Или как капля дождевая, —Но чтоб уйти, как в лоно водВ тумане камень упадет,Себе лишь тягостным паденьемТуда, на дно, к другим каменьям.Авторизация