На плотной земле. Стихотворения
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
На плотной земле. Стихотворения
«С неба льет прямой и сильный…»
С неба льет прямой и сильныйДождь, меняя тишину.Я молчу и струи ливняМолча давят вниз листву.На веранде пусто кресло,Где тебя я помню смутно.Между прутьев струям тесно.И стволы деревьев – углем.Вальс
Ступени подъездов, как вздох, восковые,Слоновая кость дребезжащих роялей,Стихами усыпаны все мостовые.И вальсы деревьев, и музыка талий.Бульваров кольцо вокруг сердца все туже,Все ближе заветное, сбыточней цели.А талии музык все уже и уже,И листья-стихи с мостовых улетели.Подъезда мелодию клавиши лестницСыграли и стихло. И крышка упала.И миг удлинился и тянется вечность,И лестница тянется цвета опала.Вечер
Имени сиреневые дали,След твоей протянутой руки.И дождей прошедшие печали,И закат восходом у реки.Цвет твоих не узнанных привычек,Тень от черной тяжести волос,Смыслы слов простые, без кавычек,Осторожной близости вопрос.Новостям нелегкая покорность,Будней ненадежные шаги.И заплатой преданная гордостьНа холщовом рубище зари.Больничная лирика
Все так скупо. Сине-белымразлеглось и ждет потерь,как не застланная телом,чуть примятая постель.А колонны и фонтаныпо-больничному чисты.Оторвет медбрат от раныпобуревший бинт листвы.Медсестра в халате мятомсмажет шов саднящий мойльдисто-белой снежной ватой.И поправится больной.«К небу прижму ладонь я…»
К небу прижму ладонь яИ отпечаток мой,Словно крыло воронье,Станет твоей судьбой.Тайну дактилоскопийЯ в забытьи постиг.Мой, весь из ломких копий,Яркий, как вспышка, стих.«Когда нежданных песен звуки…»
Когда нежданных песен звукиНесутся ветром сквозь меня,Когда дождя слепые рукиРождают всполохи огня,Когда тревогой позабытойЗаметены следы минут,Когда лиловые гранитыПрожилкой трещину влекут,Я пожимаю пальцы ночи,Касаюсь шороха одеждИ мыслей шаг тревожно-точен,И так поспешен каждый жест.Несусь, несусь в каком-то танце,Мелькают спицы колеса,Луны лимонные румянцыИ звезд хрустальные глаза.Мотив окончен, спета песня,Назад, обратно, в тесноту.И оставляю поднебесьюНе воплощенную мечту.«Пусть из пальца я высосал радость…»
Пусть из пальца я высосал радость,Пусть булавочный это уколИ раскаянья поздняя сладость —Это все, что я в жизни нашел,Но я верю, бумажным цветеньемМоя яблоня в ваше окноВдруг качнется в порыве весеннемИ мы станем опять заодно.За одно наше прежнее утро,За одну нашу прежнюю ночь…Мне булавкою палец не трудно,Чтоб чернил раздобыть, уколоть.Светлые дни
Светлые дни остывают снегамив сердце моем.Выстроил холод большими рукамигорода дом.Ватой укутал пустой переулокпятна шагов.Коркой хрустящей поджаренных булоквзмахи ветров.Пар от дыхания шарфом намотанна голоса.Будто случайно, дотронулся кто-тодо рукава.Нет, не обманете, вестники лета,светлые дни.Прячу лицо от холодного светав шубу зимы.Ожидание
Усталость, занавешенная смехом,в твоих глазах печальна и светла.Назло пустым, придуманным помехамложится в руку мне твоя рука.Попрятаны желанья в жест небрежныйи сумрак губ помадой обведен.Вечерней тенью замкнуты надеждыи пальцы холодны твои, как сон.И снова наполняюсь я сомненьем,в который раз бросаю быстрый взгляд.Но тлением не принятых решенийглаза твои в ответ чуть-чуть блестят.Усталость, занавешенная смехом,в твоих глазах опущенных тиха.Назло пустым, придуманным помехамплывут, чуть розовея, облака.«Если думать всю жизнь о небе…»
Если думать всю жизнь о небе,наверное, станешь птицей.Или белым, как птица,облаком над головой.Если думать всю жизнь о солнце,наверное, станешь пылью,или теплой, как пыль,ступенькою на крыльце.Если думать всю жизнь о море,наверное, станешь речкой,или зеленой, как речка,водой в её берегах.Но если всю жизнь думатьо той, которую любишь, —станешь мелким дождем,мокрой листвой в лесу.С тобой
В твоих берегах-ладоняхмои протекают воды.Мои застывают годыв твоих берегах-глазах.В твоих вечерах-затонахмои затихают речи.Мои остывают плечив твоих вечерах-лугах.В твоих облаках-объятьяхмое уплывает сердце.И так далеко до смертив твоих облаках-руках.Август
Ты не видел, как спелый августмолчал на краю дорогивлажным взглядом берез?Ты не видел, как душный августзапахи прял над лугомжужжанием диких пчел?Ты не видел, как рыжий августтаял в пруду, сереяуставшим от родов лицом?Наверное, ты не видел…Иначе, зачем бы лужамтак долго стоять, белея,в сохнущей колее?«Как холодно, друзья, в моей квартире…»
Как холодно, друзья, в моей квартире.Качает ветер шторами окно.Как холодно на свете, в целом мире.Согрей меня, октябрьское вино.Касаюсь кромки дня, дрожа губами,Вина темно-вишневая полынь.Нас осень провожает холодами.И снова пусто, взгляд куда ни кинь.Северное сияние
Все меньше огарок, все ярче свеча.И строчка, как воск, горяча, горяча.«Мне милей на тротуарах…»
Мне милей на тротуарах,Чем в лесу среди ветвей.Мне родней пивные бары,Чем ржаной простор полей.Голубь сел на подоконник,Грязно-серый, городской.Окна, ржавый рукомойник,Мяч, качели – след людской.По Дегтярному спускаюсь,Ждет Успенский за углом.Не предам и не раскаюсь.Ты, Москва, мой отчий дом.«Я боюсь прослушать звуки…»
Я боюсь прослушать звуки,Я боюсь, что помешают.Сердца выпуклые стукиОт виска к виску летают.Красный звон, трамваи мыслейНа проторенных дорогахЗаслоняют здравым смысломТу, что мне дана от Бога.Стой, моя сестра родная,Стой, чужая!.. Дождь и слякоть.Злясь на все вокруг, вонзаюРучки клык в бумаги мякоть.Предчувствие
Деревья вздыхают устало,Предчувствуя тяжесть весны.И жала несущихся галокНа небе так странно – черны.Игра
В свободу играю.Опускаю пальцы в лиловые краскии акварель высыхает,морща бумагу слегка.«Больше серого цвета, чем яркого…»
Больше серого цвета, чем яркого,И ворсинками иглы-дома.Засыпают татары с татаркамиПо подвалам. И спят до утра.А когда, словно тоненькой коркой,Покрываются улицы утром,Между синенькой ситцевой шторкойПоявляются лиц перламутры.И выходят татары на улицы,Подметают уныло дворы,И бормочут, спиною ссутулились,Ненавистное имя Москвы.Столяр
Предметы, линии, игра,Беседы при неярком свете.Шагов хрустальная мураВ старинном дедовском буфете.Сучок, расцвеченный рукой,Стараньем прошлым полирован,Склонился мастер над свечой,Минутной стрелкой разлинован.И сквозь прошедшего туманЯ вижу жилистые руки,Очков оптический обмани инструменты, и их звуки.«Распахнулись глаза и, как двери…»
Распахнулись глаза и, как двери,Растворились решетки ресниц.Побежали упругие звериВзглядов. Тысячами верениц…Краски осени
Краски все растеклись, поблекли и лежат на холсте.Были краски, как краски, – намокли, теперь не те.Серебряная, например посерела и бамбук водосточных труб,Алюминевы до предела, никак не отлипнет от рук.Сколько ни мыль его мылом, сколько не три пемзойТак и останется. Погляди, шилом тычется в небо резвыйШпиль одинокой башни. Глупо, хотя и красиво.Похоже на день вчерашний, безтолковый, невыносимый.«Сижу без мыслей, сам с собой…»
Сижу без мыслей, сам с собой.Вода из крана.Я ранен утра синевой,Сочится рана.На белом кафеле столаЯйцо вкрутую.На завтрак срочные дела,Писать – впустую.Ложусь на смятую постель,Пера не трону.Пылится в ящике недельМоя корона.«Так всегда здесь: пыль и солнце…»
Так всегда здесь: пыль и солнце,Но вечером солнца нет.Вечером сквозь абажура донцеКонусом режущий свет.Гости вечером по полам темнымХодят туда-сюда.Говорят мало, больше пьют и скромноКурят. опустив глаза.А потом вдруг уходят гости.Двое глядят им вслед.На тарелках грязные кости,Пятна от сигарет.Двое знают, спешить некуда,Завтра опять день.И ложатся спать нехотя…На окошке – сирень.Легли, думают. Про солнце, про завтра,Про пылинки в лучах теплых.И засыпают… Аэронавты,Пролетая, глядят им в окна.И не знают аэронавты,Что за окнами тихо спятЛюди далекого «завтра»,За которым они летят.Моя Москва
Здесь нет шума машинВ толчее домов,В переулках узких, кривых.И лежит здесь пыльНа хвостах котовИ на лицах старух седых.Если б солнца лучЗаглянул сюда,Он увидел бы окон грязь,Посреди двораВ луже рваный мячИ карниза лепную вязь.Рулла
Жужелица смуглая Рулла,Рулла, жук золотой.Время совсем согнулоСтолбик перил резной.Теплая пыль наростомМежду окон легла,Трава невысоким ростомВ щели полов вросла.Солнце гуляет брызгой,Стеклянная прядь окна,Столбик совсем раздрызган,Рулла летит, пчела.Ты
Ты – мой бог, моя жизнь. Ты – жена моя.Ты – надежда, ты есть у меня.Ты – в колодце вода, тишина моя.А я сам лишь колодца края.Мелодия
Смуглый ветер ладонью твоейЛег на сырость холодных перил.Всех на свете не хватит морейОхладить моей памяти пыл.Что мне день, что мне ночь, что мне век?Всё песчинки, песочная горсть,Если самый родной человекПромелькнул и исчез, словно гость.Колебаньем звучащей струныНаших «вместе» допетая песнь,Лунных бликов недолгое «мы»И пустынная пристани месть.«Я увидел на бульварах…»
Я увидел на бульварахЛистьев вялых хруст-рисунок.Я увидел тротуары,Я увидел переулок.Я увидел переулок,Где тебя я встретил утром.Я увидел запах булок,Я увидел перламутры.Вспомнил встречи, вспомнил лицаОкружающих нас разных…Между пальцев лист пылитсяИ хрустит разнообразно.Я слышу детство
Слышу детские улицы, топот шальнойМеж извилистых трещин асфальта.Слышу детские запахи: пахнет травой,Пахнет марками с острова Мальта.Слышу школу перил, туалетов уютИ запретный дымок сигареты.Слышу пятна чернил… Между пальцев текутГоды, лестницей, солнцем нагретой.Летний мотив
Дни идут за днями,Солнцем катит день.Неподвижно вянетДушная сирень.Лето к середине,Перекрестков стык.Пыль лежит, как иней,Мостовых кадык.«Опустились руки…»
Опустились руки,Вечер спит хмельной.Мне связали звукиРуки за спиной.Вывеска напротивПотеряла смысл,Своды подворотенЗаслонили высь.Выпали две буквыВ имени моем.Светофоров клюквыКрасным жгут огнем.«В городе туман клочьями кружится…»
В городе туман клочьями кружится,Зыбистые танцы меж сырых ветвей.Утро по стеклу слезами струится,Ломкая тропинка все ясней, ровней…Я стою один, жду свою партнершу,Грусти красный клин сквозь мотив замерзший.Грусти тонкий след, инеем на ветках.Утра нет как нет. Дня пустые клетки.«Стороной проходят тучи…»
Стороной проходят тучи,Продырявленные птицей.И ничто меня не мучит.Блекнут дней погожих ситцы.И ничто не задевает,Все несется мимо, мимо.Вечер в окна наливаетТемно-синие чернила.Ночь шагами в подворотнеРасколола снов оковы.Выбрав дверь, одну из сотни,Я прибил над ней подкову.Ритм и цвет
Как-то все это пахнет тухлятиной.Ритмы зеленые белой стены.Из клетчатых окон несет отсебятиной,Ветры протянуты вдоль белизны.Руки протянуты… Их протяженность,Цепкость, лиловая мягкость и томностьВся, как оранжевый пульс барабана.Ногти лимонные, пальцы – вараны.Жизнь между ритмов фонарь зажигает,Тужится кругло и днями мелькает.Я весь пунцовый сижу на скамейке,Дождь темно-серый из матовой лейки.Резкие тени
Вот листьев неказистая усталость,Зеленый, влажный, трубчатый покой.Вот листьев повисающая вялостьНа белом подоконнике. РукойПотрогать можно толстую зеленостьИ ниже – шорох глиняный горшка.Потрогать можно… Давняя веселость,Как бусинка стеклянная красна.Рубиновый – забвенье и былое.Зеленое – надежда и тоска.День серый, позабывший голубое,Усталая знакомая рука.Предметы жизни, цвет и настроеньяРазнообразны, помнящи, близки.Наш праздник серый, толщей воскресеньяКончает вечер. Тени так резки…И по-другому думается снова,Который раз меняю жизни явь.Встречаю час, еще один и новый.Ты, времени восторженная рябь!«Дай мне послушать, как бисер воды…»
Дай мне послушать, как бисер водыКапли на нити стеклянные нижет.Дай мне послушать, как пламя листвычерное дерево огненно лижет.Дай мне послушать, как толпы людейПятнами лиц среди улиц кружатся.Дай мне послушать, как ждет воробейТо, что должно непременно начаться.Дай мне послушать, как чья-то женаБрошена кем-то в квартирке убогой.Дай мне послушать, как наша винаСветится взглядом усталого Бога.«Как ты, я сам…»
Как ты, я сам.Пойми, ненужная!Универсам.Иду по лужам я.«Он проснется среди ночи и закурит папиросу…»
Он проснется среди ночи и закурит папиросу,И спокойно пламя спички загорится между пальцев.А потом оно погаснет. Темнота еще темнее.И горелый запах спички еле виден среди дыма.И тогда отдернет шторы тот, который с папиросой,И забьются в угол шторы, темной прядью там смирятся.Человек увидит небо сквозь стекло с налетом пыльнымИ ненужный дом напротив, темный, тихий и громадный.Как фонарь на перекрестке, вдаль глядящий одиноко,Затухает, затихает уголек ночной и красныйРаскаленной папиросы в длинных пальцах темно-серых,И сминается окурок, потухает папироса.И ложится на диване, накрываясь одеялом,Человек, что много видел, пока спал ты сладко-сладко.За окном светлеет небо, кроме темного квадрата,Кроме темного квадрата тихого напротив дома.«Темнеет. Печально…»
Темнеет. Печально.Свеча догорела.И день потухает…Не сделано дело.Какое? Неважно.Не сделано что-то.Пустынно на сердцеИ в мыслях забота.Забота не сделанных дел и стремлений.Открытая книга легла на колени,Локтями опершись о стол, отдыхая,Сидит человек и глаза поднимаетНа ровное небо вечернего дня,На небо, где нет ни тебя, ни меня.«Я хочу вдавиться в машину…»
Я хочу вдавиться в машину,В боковую дверь. Слышать хруст стекла.Я хочу стать резиновой шиной,Если колеса – весна.Посередине улицы, замороженный жестом,Регулировщик всех.Я предводитель нашествия,Колотый, как орех.Я законописатель буднейНиточкой вытянулся вследДребезжащим полудням,Резиновых шин поэт.Пропадает колесное,Разматывается шина вдаль.Уходит наносное.Весна шершава, остра печаль.«Я без тебя не представляю…»
Я без тебя не представляюТепла полуденных лучей,Когда мы вместе растворялисьПосреди сутолоки дней.Когда окно глядело строгоНа нашу лень, на наш уют.Когда, забывшись, близко к Богу,Мы жили в пропастях минут.Теперь ты так, а я иначе.Теперь различны наши дни.Мы сняли флаг с высокой мачты,Ты спрячь его и сохрани.Рожь
Чтобы не было загадок,я уйду, а ты останься.Чтобы не было досады,я уйду как можно раньше.И в пути не длинном утром,на проселочной дороге,среди ржи я вспомню смутноголос твой и облик строгий.Среди ржи я вспомню яснотихий свет твоей улыбкии кусочек солнца красныйбросит луч на стебель гибкий.«Расскажи мне, как жить, если дождь за окном…»
Расскажи мне, как жить, если дождь за окном,если лето, как гроздь винограда.Если сердце молчит, если в горле комкомсиний отзвук тяжелого сада.Расскажи мне про мир. Как он там без меня,изменился ли, стал ли понятней?Расскажи мне, как спит пред рассветом река,Стал ли вздох её глубже и внятней?Стал ли реже наш лес, и желтеет ли склон,ждущий осень следами сырыми,и бежит ли дорога с холма под уклонна свиданье с полями пустыми?«Нет, просто большие воро́ны…»
Нет, просто большие воро́ны,кругами избыв свой полет,уселись на крышу вагонов,которые едут вперед.Осенью
Осенью камень-кружевостынет в пустынях улицгладью паркетной лужицавдоль мостовой блестит.Солнце фасады зданияосвобождает светомутро стеклянно-раннеевстретить его спешит.А на ступенях старыхв гулкой тени подъездахолод ночей усталыху батареи спит.Дай Бог тебе ехать
Вчера ты сказала, что скоро уедешьВ страну непонятную с громким названьем.Вчера ты сказала, что больше не веришь.Признаний проиграно соревнованье.Не верь, я не требую. Ехать, так ехать!Кокосов мохнатое жесткое тело…Дай Бог тебе трогать кокосов потеху,Лазурь голубая и моря пределы…«Кто-то мимо прошел…»
Кто-то мимо прошел,Кто-то рядом стоит,Кто-то что-то нашел,Кто-то делает вид.Только я вдалекеот себя самого,только я в кулакене таю ничего…Женщине
Как нужны нам простые слова,утешенье и взгляды близких.Как нужны нам простые дела:борщ оранжевый в глиняной миске,воспитанье детей, тишинав нашем собственном созданном доме,чашка чая, бутылка вина —драгоценные камни в короне.Изумруд ежедневных забот,яхонт ласки, брильянты терпенья.Славься, женщины царственный род!Наша участь проста – поклоненье.Пусть…
Поперек лица Глаза, как балкон.Перильца ресниц, Рта вишневый стон.Ждут ракушки уш Подбородка узь.И уходит муж… Пусть уходит, пусть…«Погасшее солнце в стеклянном окошке…»
Погасшее солнце в стеклянном окошкеблестит, как вода. Серый мох на стене.Уставшие за день тропинки-дорожки,сирень, наклонившая ветку во сне.Короткая ночь, тишины разговоры,туман у реки и пролеты мостов.Чуть влажные травы неслышно, как воры,сошедшие вниз с перегретых лугов.Неспящий июнь, ты проходишь по селам,в пыли оставляя сырые следы;ты все еще хочешь казаться веселымв холодном и утреннем свете звезды.Аэропорт, июнь, 85«И взлетает голубая…»
И взлетает голубая,Синим пламенем играя,Трепетная и немаяЗолотая песня рук.Рук, которых ты не слышишьВ темноте ночной и плотной.Рук, которые качаясь,Застывают в высоте.Живи и помни
Бывает так, что ты забываешь, где ты живешь.И тишина вдруг внутри пустая и не поймешь,Зачем деревья стоят без листьев чего-то ждут.Уныло ветки у них повисли и скручен в жгутИх ствол корявый и безразличный, что столько летЖивет шершаво и неприлично — живой скелет.Домов усталых распухли окна от перемен.А по фасадам, по стенам блеклым — квадраты вен.Лежишь в кровати иль ходишь где-то, не все ль равно?Все то же небо, дождем раздето и так давноНе светит солнце, не видно выси, да и зачем?Все те же дали, все те же близи, все прах и тлен.Но, верь, проходят часы-минуты и грянет день,Когда желанья в тебе разуты, когда не леньГлядеть на сосны, в реке купаясь, и налегке,Ненужных тряпок не надевая, лежать в песке.Живи и помни, где ты родился и где твой дом.Ты – мир, ты – воздух, ты проявился и босикомСтупил на землю свежо и ново и на пескеСледы оставишь.Минута
Весна не делитсяи свет не жжет напрасно,и не роняет капли на карниз.Она и таквсе высветила яснои «верх» похож на «низ».«Солнце садилось…»
Солнце садилось…Лучи поднимали в воздух пылинки с тропинки багровой.Из дома позвали:«Владимир Владимирыч,» – мальчика с ласковым именем Вова.Это весна…
Солнца сухой блеск на перилах,Солнца хлыст по лицу дня.Улица чириканьем оперилась,Бликами щерятся крыш края.Тает все кругом течет и крошится,Даже пуговица пальто и та – на ниточке,Снег крышам уже не ноша – ношица,Окна радугами исписаны, как открыточки.Это весна ножницами режет неба ткань.Это она вскочила и выбежала в такую рань.Блестит весна в водяной капле,Будто капля единственный алмаз в короне.Дырявит за окнами снежную паклю,Заглядывает в комнату, стоит на балконе.Всюду успела,Всех обняла.НалетелаИ понесла…Весной
Набросилась скука и потащила.Муха жужжала, билась, биласьЗа оконным стеклом.И умерла. Сдохла. Лапками вверх.Я окончательно глохну от весенних сверхмер.Кто весну разрешает?«Я помню, как, пытаясь плакать…»
Я помню, как, пытаясь плакать,Тек вечер в улочках пустых,Губами впитывая мякотьСнегов вишнево-голубых.Над ним мерцающим сияньемВисела спелая звезда,Замерзшей каплей расстоянья,Как неупавшая слеза.А где-то рядом, так знакомо,В груди щербатых кирпичейСлюнявил темные проемыЛиловый отблеск фонарей.«Жизнь безнадежную предметов…»
Жизнь безнадежную предметов,безденежье и рыхлость сил,бумаги лист, перо поэта —Ты дал мне все, что я просил.«Нет никого в городах отдыхающих…»
Нет никого в городах отдыхающих,пыльные улицы ветер подмели за домами погасло пожарищешумного лета, и полдень отцвел.Велосипеды следов не оставилипосле дождя посредине двора,в парке пустом на коричневом гравиитень от решетки лежит до утра.Старая женщина хлебными коркамиутром не кормит слетевшихся птиц,в окнах напротив за синими шторкамибольше не видно смеющихся лиц.Толко вода где-то вянет осенняя,толко сады влажно тянутся в ночь,толко трава холодов дуновенияждет, и никто ей не в силах помочь.«Если б мог я резать взглядом…»
Если б мог я резать взглядом на высоком камне буквы,Я б ходил и долго думал пред высокой камня грудой,Что за буквы, что за строчки тишины лесной дороже,Той, которая шершаво чуть виднеется на камнеИ ползет вниз синим мохом.Если б мог я камень резать, я б его не тронул взглядом,А рукой чуть прикоснулся к чуть прохладной темной глыбе,А потом улегся телом на пустом и тонком пляже,И моих касаясь пяток протекали б воды рек.Надо мной в глубоком небе темной прорезью узораНависал бы крепкий корень,Корень той сосны бесстрашной, что вскарабкалась на каменьИ свалиться не боится. Цепко корнями цепляясь,Устремилась в небо свечкой тихим пламенем объятой.Тихим пламенем зеленым, где щебечут глупо птицыИ растут угрюмо шишки, корками зерно скрывая.«сумерки. в доме стоит осень…»
сумерки. в доме стоит осень,белое с темню-коричневым.красная лампа (огонь без отсветов),просто и необычно.а мне все кажется: стынет стужа,мерзнет зима светом в окне;а мне все чудится хруст по лужам…что ж, и это возьму себе.все возьму, но пока – сумерки,стеклянный стакан полон и пуст.воздух вокруг, неужели, умер ты?нет, по прежнему нежен, густ.«
Мне жаль огня, я свет не зажигаю…»
Мне жаль огня, я свет не зажигаю,Слежу, как вечер в комнату скользит.И, дня не помня, голову склоняю,И слушаю, как тишина молчит.Но серое чернеет постепенно,Рука немеет, пальцы затекли,И сон, товарищ ночи непременный,Касается тяжелых век земли.Касается меня, моей постели,И шепчет что-то, слов не разберу.А где-то в темноте роняют елиИголки в затихающем лесу.Снегири
На снегу желтеет сено,оброненное с саней.Хруст шагов, как хруст поленав красной печке январей.Тонкий след узором вымерзпо обломанным краям.Я из дома хлеба вынесненасытным снегирям.Я из дома вынес запахдеревянного жилья.И качнулся снег на лапахелок скоком снегиря.Кувшинка
Я вошел в свой подъездбудто лодка под мостик нырнулаи как темные сваикачнулись проемы дверейя отсрочил отъездуспокоилась ты и уснулаи вечернее солнце уснуло в ладони твоей.И почудилось мнеопустившему руки и веслачто я снова одинпо темнеющей речке плывучто я снова смотрюкак теченье дробится на плесахи как ветер ночной шевелит меж камнями траву.Я вошел в свой подъездя нажал не спеша копку лифтазагорелась оназаходящему солнцу в ответгде-то хлопнула дверьнапевая знакомый мотивчикв разноцветную вазу поставил кувшинку сосед.«Всю ночь шел дождь…»
Всю ночь шел дождь.Я это понял сразуПо намокро зависшим проводам,По птицам, на лету секущим фразу,По дальнему, чуть слышному приказу,По спетости, по вздохам, по шагам.Всю ночь шел дождь.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книгиАвторизация