Девушка, которая лгала
Мне не казалось, что с мамой все хорошо. Она выглядела совсем усталой и измученной.
– Давай я принесу тебе чай, – предложила я. – И себе тоже. Подожди минутку.
Одна из медсестер любезно объяснила мне, как пройти на кухню, где можно вскипятить воду и заварить кофе или чай. Включив чайник, я стала ждать, думая о маме. Я беспокоилась о ней куда больше, чем об отце. Мне не нравились темные круги под ее глазами и резко осунувшиеся скулы. Вид у нее был вконец измотанный. Работа в кафе выжимала из нее все соки. А теперь, когда отец попал в больницу и за ним нужно присматривать, как она сможет совмещать бизнес с уходом за больным?
Вслед за этой вылезла другая, еще более темная мысль, только ждавшая повода, чтобы вырваться наружу. А если он умрет? Что я тогда подумаю и почувствую? Но сейчас мне не хотелось слишком глубоко заглядывать в себя. Вряд ли мне понравится то, что я могу там обнаружить. Вместо этого я целиком сосредоточилась на том, чтобы заварить более или менее сносный чай и отнести его маме. В отдел интенсивной терапии не разрешали приносить напитки и еду, поэтому мы сели в маленьком холле в конце коридора.
– Ты разминулась с сестрой, – сообщила мама, поставив чашку на колени. – Она не смогла остаться из-за детей. Шейн сегодня дежурит. Ты слышала, что его сделали сержантом?
– Да, Фиона говорила. По-моему, вполне заслуженно. Он прекрасный полицейский.
Говорить в такой ситуации об обычных, повседневных делах: в этом было что-то ненормальное.
Допив чай, мы вернулись к отцу. В палате стояла полная тишина, не считая ритмичного писка кардиомонитора и шума дыхательного аппарата, накачивавшего воздух в трубку. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
– Тебе пора идти. Нет смысла торчать тут вдвоем, – сказала мама, прервав затянувшееся молчание. – Лучше сходи к Фионе, она тебя ждет.
– А как же ты? Я не хочу оставлять тебя одну, – возразила я, нахмурившись. – Ты не можешь сидеть тут всю ночь.
– Я никуда не денусь. – Она похлопала меня по колену. – Нет, правда, ступай к Фионе. Отдохни, а утром придешь снова. Если будут новости, я позвоню. В любом случае тебя здесь не оставят.
Меня это не убедило, но, взглянув на ее сдвинутые брови, я поняла, что спорить бесполезно.
– Ладно, если ты хочешь…
– Да, да. Утром сходи в мастерскую Райта и возьми ключи от квартиры и кафе. Загляни ко мне и прихвати мою косметичку и что-нибудь из одежды.
Мама встала. Это был сигнал, что пора идти. Я подошла к ней и поцеловала в щеку.
– Хорошо, мама, как скажешь. Увидимся утром, – сказала я, стараясь говорить бодрым тоном. – Кого мне спросить в мастерской?
– Э… спроси Керри, – рассеянно ответила мама, глядя на подходившую медсестру.
– Надо сделать пару обычных процедур, – объяснила нам сестра.
– Ладно, не буду мешать. – Я ободряюще улыбнулась маме. – Пока, мама.
– А как насчет отца? – остановила она меня. – С ним тоже надо попрощаться.
– Мы считаем, что родственникам имеет смысл общаться с пациентами в коме, – вставила медсестра. – Иногда это помогает им прийти в себя.
Я замялась.
– И что мне сказать?
– Просто беседуйте с ним так, как будто он в сознании, – предложила девушка. – Сначала это кажется странным, но вы быстро привыкнете.
Я подошла к койке и тронула отца за руку.
– До свидания, папа, – произнесла я, чувствуя сильную неловкость. Медсестра одобрительно улыбнулась, и я подумала, что надо сказать что-то еще. – Увидимся завтра.
Я с облегчением покинула больницу и быстро направилась к сестре.
К дому Фионы вела кирпичная дорожка, обрамленная фонариками и четко рассаженными бархатцами. На ярко освещенной лужайке красиво чередовались полосы темной и светлой травы. Аккуратно, как свежий маникюр. Эффектно и щегольски выглядела черная лакированная дверь с хромированной ручкой. Фиона – моя родная сестра, на восемь лет меня старше, – открыла мне раньше, чем я успела дойти до конца дорожки.
Мы обнялись на пороге. Знакомый запах ее духов окутал меня ароматным облаком. Я почувствовала облегчение. Фионе всегда это удавалось. Вселять в меня силу и уверенность. Рассеивать мои тревоги.
– Привет, дорогая. – Она крепко прижала меня к себе. – Как твои дела? Что в больнице? Ничего нового?
– Я в порядке. Очень рада тебя видеть. Папа еще без сознания, мама с ним. – Я поежилась от холода. – Я тоже хотела остаться, но мама настояла, чтобы я ушла.
– Да уж, с ней не поспоришь. Ладно, что мы стоим в дверях. Заходи, только потише – дети уже спят.
Пять минут спустя я сидела в безупречно чистой кухне Фионы и сжимала в ладонях чашку из тонкого фарфора. Ее тепло грело мне руки. На дверце холодильника висела фотография семейства Кин: Фиона, Шейн, Софи и Молли. Похоже, ее сделали в прошлом году, когда они ездили в Испанию. Софи сидела на плечах у Шейна. Фиона и Молли смотрели на них снизу, и все сияли от счастья. Шейн – высокий парень с крепкой фигурой. Должно быть, он очень внушительно выглядел в полицейской форме. Но на этом снимке он больше смахивал на «Большого и Доброго Великана» Роальда Даля, и мне подумалось, что имя Софи здесь очень кстати.
– Как Шейн? – спросила я, когда Фиона села рядом.
– Хорошо. То есть не совсем. Честно говоря, он здорово измотан. Как и я. С его мамой совсем плохо. Мы думаем перевезти ее к нам.
– Она больше не справляется одна? – спросила я.
– Да, у нее проблемы с едой, и, вообще, от нее можно ждать чего угодно. – Фиона устало вздохнула. – Недавно она оставила на плите сковородку и сожгла ее так, что включилась противопожарная сирена. Из кухни повалил дым. Примчались пожарные, началась суматоха. С тех пор я сама для нее готовлю. Но она милая старушка, и я совсем не против поселить ее у нас. В конце концов, поэтому мы сюда и вернулись.
Я кивнула, вспомнив тот день, когда Фиона и Шейн бросили свою квартирку в Лондоне и помчались обратно в Ирландию, чтобы ухаживать за его овдовевшей матерью. Мне едва удавалось удержать слезы, пока их машина и грузовик с вещами не скрылись за поворотом.
Странно, Фиона называла возвращением домой то, что для меня было скорее бегством из дома. Дом – это место, полное любви и дорогих воспоминаний. Ирландия никак не вязалась у меня с этим словом.
Мне вдруг вспомнилось письмо Ройшн, и желудок сразу скрутило от страха, все это время сидевшего где-то внутри. Я собиралась рассказать обо всем Фионе, но потом передумала. Может быть, мне удастся как-нибудь самой все уладить. У нее и так полно проблем: свекровь, теперь отец. Скажу, если деться будет некуда. Но я была уверена, что справлюсь сама. По крайней мере, надеялась.
Звонок ее телефона прервал мои мысли. По разговору я поняла, что это Шейн. Фиона ушла в гостиную, чтобы поговорить с мужем, а я заварила себе еще чашку чая.
Она вернулась через пару минут.
– Шейн сказал, что позвонит с дежурства в больницу, чтобы узнать, как дела у папы и мамы.
– Что произошло? Почему папа упал с лестницы? – спросила я.
– Точно не знаю. Похоже, пока мама закрывала кафе, папа понес дневную выручку наверх, в сейф. Когда он не вернулся, мама пошла его искать и увидела под лестницей.
– И рядом никого не было? Может, кто-то что-то видел?
– Нет, только Керри из мотомастерской, он стоял на улице.
– Когда это случилось?
– В седьмом часу, – ответила Фиона, подумав. – В это время папа всегда кладет выручку в сейф. Правда, мы не знаем, что произошло на этот раз.
– То есть?
– Мама не может найти ключ от сейфа, поэтому неизвестно, когда папа упал – до или после того, как отнес деньги. Сумки при нем не было.
– Думаешь, его могли ограбить?
– Мы ничего не знаем, – покачала головой Фиона. – И меня это беспокоит.
– Но ведь мама должна знать, где лежит ключ.
– Она не помнит, – вздохнула Фиона. – Я пыталась ее расспросить, но она так ошарашена всем случившимся, что я решила не настаивать.
– Значит, ты тоже не в курсе, где хранят ключ и есть ли дубликат? – спросила я неуверенно.
Фиона криво усмехнулась.
– Ты же знаешь папу. Секретная информация.
– Ладно, я поищу, когда буду в квартире, – пробормотала я.
Как бы я ни относилась к отцу, мысль, что на него напали и ограбили, была не из приятных.
– Честно говоря, сейчас это самая меньшая из наших проблем, – заметила Фиона.
– Да, ты права. – Я заставила себя изобразить сострадание на лице. Потом, чувствуя себя неловко, сменила тему: – Как Молли и Софи?
– О, с детьми все замечательно. – Одна мысль о дочерях заставила Фиону расплыться в улыбке. – Молли последний год ходит в садик. В сентябре пойдет в школу. Молли поступит в первый подготовительный класс, а Софи будет заканчивать пятый.
– Значит, еще два года – и она старшеклассница?
– Да, просто диву даешься, как бежит время, – кивнула Фиона. – Помнишь, когда родилась Софи – какая она была очаровашка? Рыжие локоны, а кожа белая, как лилия.
– Она смахивала на инопланетянку, – согласилась я, вспомнив это время.
К горлу вдруг подкатил комок. Фиона мягко взяла меня за руку.
– Все хорошо, – сказала она. – Просто был длинный день. Не думай о плохом. Все равно ничего не изменишь. Все будет в порядке. Я обещаю.
Позже, поднимаясь к себе в спальню, я приоткрыла дверь и заглянула в комнату Молли. Пятилетняя малышка спала, и ее кудряшки рассыпались по подушке, как золотые звезды. Молли повезло с цветом волос, доставшимся ей от матери, но не повезло с буйными кудрями, унаследованными от Хёрли.
Я не удержалась и зашла еще и к Софи, уютно свернувшейся под одеялом. «Кудрявое проклятие» Хёрли ее не настигло, зато с рыжим окрасом шевелюры – цвета осенних листьев, как говорила мама, – было все в порядке.
Я коснулась собственных волос, цвет которых вполне меня устраивал, – темно-золотой каштан, – а форма была должным образом исправлена: спасибо тем, кто придумал выпрямители. Помню чувство облегчения, когда на четырнадцатый день рождения я получила от Фионы в подарок выпрямитель. Больше не придется пользоваться утюгом, чтобы усмирить непокорные локоны. К тому же эффект от утюга был недолгим, и к обеду мои кудри уже снова скручивались в кольца, что очень веселило моих одноклассников.
Фиона всегда могла все исправить. Пекла кексы, когда мне было плохо. Водила меня на кинопремьеры, провожала и встречала из школы, когда я ссорилась с Ройшн и у меня не было компании. Даже делала мои домашние задания и помогала искать жилье во времена студенчества.
Мягкие шаги по ковру прервали мои мысли. Фиона стояла рядом.
– Решила взглянуть на твоих малышек, – прошептала я. – Крепко спят.
– И слава богу, – ответила она, обняв меня за плечи. – У тебя все в порядке? Не считая того, что случилось с папой.
Мне хотелось ей все рассказать. Фиона наверняка подскажет, что нужно делать. Она всегда мне помогала. Слова сорвались с моих губ раньше, чем я успела их остановить.
– Фиона, я должна тебе кое-что сказать.
– Да? И что? – спросила сестра, убрав руку и плотно притворив дверь.
Она подавила зевок. Вид у нее был утомленный. Даже в том, как она меня обнимала, чувствовалась усталость. Не самое лучшее время, чтобы вешать на нее еще одну проблему.
– Я рада, что вернулась, – произнесла я быстро.
Она улыбнулась.
– Я тоже рада. И мама. И папа обрадуется, когда придет в себя.
Я не стала спорить. Мы снова обнялись.
Глава 3
Я шагала по Бич-роуд, глядя на знакомую картину: вереницу пестрых магазинчиков с одной стороны и простор моря – с другой. Лодки были привязаны к молу, прилив плавно покачивал их на волнах.
Кафе «Морской конек» находилось в конце улицы. Все здания тут были построены из серого камня, с деревянными дверями и маленькими окнами. Над магазинчиками располагались жилые помещения. Квартира родителей – мой родной дом – накрывала целых четыре торговые точки: канцелярскую лавку, парикмахерскую, благотворительный магазин и кафе «Морской конек», отраду и гордость моего отца. Позади домов тянулась старая деревенская дорога, а на противоположной ее стороне стояла «Мотомастерская Райта».
Папина машина была припаркована возле кафе. У меня были от нее ключи, чтобы я могла ею пользоваться, пока живу здесь. Шейн оформил мне страховку. Не знаю, что сказал бы папа, если бы узнал об этом. Наверное, пришел бы в ужас. Машина у него старая, но на вид этого не скажешь. Он холил и лелеял ее так же, как собственное дитя. Я не удержалась от смешка и поправила себя: он холил и лелеял ее больше, чем собственное дитя.
Свернув к мотомастерской, я собралась с духом и вошла внутрь. У меня не было ни малейшего желания сюда идти, но Фиона повела детей в сад, поэтому обязанность забрать мамины ключи легла на меня. На мне еще висел звонок Ройшн, но я решила, что позвоню ей, как только возьму ключи и смогу поукромнее устроиться в квартире, где мне никто не помешает.
Я надеялась, что в мастерской будет только Керри и мне не придется общаться с его кузеном Джоди Райтом. Керри, скорее всего, меня совсем не помнил, в прошлом мы виделись всего пару раз. А вот Джоди точно меня не забыл – как-никак мы вместе учились в школе.
При мысли о школе во мне снова шевельнулось неприятное чувство. Я не испытывала ностальгии по этим временам. Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, стараясь стереть из памяти мрачные воспоминания.
Когда я вошла, на двери звякнул колокольчик. Маленькая приемная с кофейным автоматом в углу выглядела обшарпанной. На столике вразброс лежали яркие журналы по мотоциклетной и байкерской тематике, все сильно потрепанные и с загнутыми краями. Из открытой двери за стойкой слышалось радио и периодическое лязганье металла, как будто кто-то работал по железу. Ну да, это ведь мастерская. Я терпеливо встала у стойки, надеясь, что ко мне выйдет Керри.
Минуты через две я крикнула в проем: «Добрый день», – постаравшись выбрать момент, когда шум будет немного слабее. Попытка не увенчалась успехом, и я решила обойти здание и заглянуть в гараж.
Миновав задний дворик и обогнув растекшееся на земле масло, чтобы не запачкать свои белые кроссовки, я подошла к гаражной двери.
– Добрый день! – повторила я, войдя внутрь.
Тяжелый запах – смесь машинного масла, бензина и еще чего-то вязкого и густого – ударил мне в нос и комом подкатил к горлу. В гараже стояло несколько мотоциклов, все в разной степени разобранности. От одного остался, кажется, только остов, и рядом валялись все его детали. То есть я решила, что это детали: для меня они были просто кусками железа и пластика.
Справа поперек помещения тянулась занавеска из толстого мутного полиэтилена. Оттуда выглянул какой-то белобрысый мужчина в белой маске и строительных очках.
Сняв маску, он заговорил.
– Да? – спросил он, глядя на меня. – Чем могу помочь?
Я сглотнула комок в горле. Этот голос мне был хорошо знаком. Джоди Райт. Кажется, он меня не узнал. Господи, пусть так оно и будет!
– Привет. Я ищу Керри.
Я оглянулась и стала осматривать гараж, словно пытаясь определить его местоположение.
– Он наверху, в торговом зале. Сейчас позову. – Джоди зашагал куда-то в конец зала. – Эй, Керри! К тебе пришли!
Для большей убедительности он пронзительно свистнул.
Через минуту где-то наверху открылась дверь.
– В чем дело? – раздался голос.
– Тебя тут спрашивают, – ответил Джоди.
Мне пришлось обернуться. Я увидела фигуру, появившуюся на ступеньках лестницы.
– Привет. Мне нужно забрать ключи для Мэри Хёрли.
Не успел Керри ответить, как вмешался Джоди.
– Эй, подождите! Я вас знаю. – Он уверенно зашагал в мою сторону, встал прямо передо мной и снял защитные очки. – Разрази меня гром, если это не Кудряшка Хёрли! – Я стояла молча, глядя прямо в лицо своему мерзкому прошлому. – Это я, Джо. Джоди Райт! – Он рассмеялся, запустив пятерню в белобрысую шевелюру. – Мы учились в одном классе, в россуэйской школе, помнишь? В классе мистера Бредди, или мистера Бредни, как мы его звали. Я сидел позади тебя вместе с Ройшн. Да ладно, ты должна меня помнить!
Внутри меня все дрожало, но я не моргнула глазом. Теперь я старше. У меня все под контролем. Я с этим справлюсь.
Я выпрямила плечи и без улыбки посмотрела на него с высоты своего роста.
– Ну да, конечно.
– А я сперва не узнал тебя без кудряшек, – продолжал Джо, кивнув на мои идеально прямые волосы, свободно рассыпанные по плечам. – Помнишь моего кузена Керри? Он иногда гостил у нас в летние каникулы.
Я пожала плечами.
– Возможно.
Керри смотрел на меня. Волосы у него были такие же светлые, как у Джоди, но длиннее и слегка растрепаны. На нем были широкие рабочие штаны, болтавшиеся на поясе и сверху донизу измазанные краской. Черная футболка выглядела немногим лучше, а на левом рукаве зияла дыра, открывавшая бицепс с татуировкой в этническом стиле. Он широко улыбнулся и спустился вниз.
– А я как раз подумал, что мы уже где-то виделись, – признался он. – Ты была на дне рождения у Шейна, верно?
Я кивнула, удивившись его памяти. Шейн был одним из старших братьев Джо.
– Да, там было много народу.
Мне не терпелось уйти. Погружаться в школьные воспоминания – совсем не то, чего мне сейчас хотелось.
Джо хохотнул и бодро подхватил:
– Ну, да, одних только Райтов целая куча. Керри как раз только приехал. Явился к нам в один прекрасный день, так тут и застрял. Мама, кажется, даже не заметила, что в доме появился лишний рот. – Я вежливо кивнула. Он весело продолжал: – Ну, чем ты теперь занимаешься? Прошло уже лет десять, не меньше, верно? Ты тогда так неожиданно исчезла.
– Работаю в Лондоне, – ответила я коротко, думая, как поскорее закончить разговор. – Не хочу показаться невежливой, но… мой отец в больнице и… – Я сделала неопределенный жест рукой, не договорив фразу.
К моему облегчению, Керри вступил в разговор и прервал болтовню Джо.
– Конечно, у тебя есть более важные дела, чем вспоминать о старых добрых временах. Прости энтузиазм моего кузена, – добавил он, шутливо хлопнув его по плечу. Покопавшись в большом кармане, Керри достал связку ключей. Он протянул их мне. – Как твой отец?
– Не очень. Состояние стабильное, но они ждут, пока спадет отек, прежде чем делать что-то дальше. У него большая рана на голове. Спасибо, что спросили. – Я взяла ключи у Керри, на секунду коснувшись его грубой руки своими ухоженными пальцами. – Мама сказала, ты помог ей вчера вечером.
– А, пустяки. – Керри пожал плечами. – Просто случайно оказался рядом. Я вызвал «Скорую» и закрыл кафе. Ерунда.
– В любом случае спасибо. Мама тебе очень благодарна. Как и вся наша семья.
– Заходи как-нибудь в паб, поболтаем в старой компании, – предложил Джо.
Прежде чем ответить, я выдержала паузу. Это было последнее, что я хотела бы сделать.
– Я приехала всего на пару дней, так что вряд ли смогу. К тому же в наше время со старыми друзьями общаются через «Фейсбук».
После этих слов у меня вырвался нервный смешок, и, развернувшись спиной к Джо, я зашагала к выходу, небрежно кивнув Керри. Я уже поздравляла себя с тем, что отлично справилась со всей этой ситуацией, когда в спину мне донеслось:
– Увидимся, Кролик!
На мгновение я словно наяву перенеслась в школьное детство. Кролик – прозвище, которое дал мне Джо. Отдаленное сходство между цветом моркови и моих волос, похоже, забавляло его до сих пор. Я хладнокровно переступила через порог, сделав вид, что не расслышала.
У Ройшн быстрее забилось сердце: по лужайке шагала Эрин Хёрли. Она направлялась как раз в ту сторону, где они с матерью припарковали машину. Ройшн получила ее голосовое сообщение, но оно пришло слишком поздно. Она сомневалась, что Эрин приедет, но потом в дело вмешалась судьба, и ее возвращение стало неизбежным. То, что случилось с Джимом Хёрли, было несчастьем для Эрин, но сыграло на руку Ройшн.
Ройшн подумала о маме и о том, как она может среагировать на Эрин. Когда они вышли из машины, она взглянула на нее поверх крыши. У Дайаны, ее матери, сегодня был хороший день. Она казалась спокойной. Вела себя разумно. Говорила ясно и отчетливо. Даже много улыбалась. Но Ройшн прекрасно знала, что все это может измениться в один момент.
– Мама, – позвала она.
Дайана подняла голову и улыбнулась. Ройшн осталась серьезной. Она указала взглядом на Эрин. Мать повернула голову. Ройшн увидела, что ее лицо вдруг потемнело, как грозовая туча. Она пошатнулась, крепко ухватившись за крыло автомобиля.
Эрин Хёрли двигалась прямо к ним. Кудряшки куда-то исчезли, но шевелюра все так же горела огнем, словно бросая вызов полыхавшему в них солнцу.
Нет, совсем не так она представляла себе эту встречу. Ройшн хотелось, чтобы они увиделись вдвоем. Наедине. На ее условиях. Где-нибудь в укромном месте. А не посреди улицы, где появление Эрин застало ее врасплох.
Эрин была уже в нескольких метрах, когда подняла голову и увидела Ройшн и Дайану Маршалл. В ее взгляде мгновенно блеснуло узнавание. Еще через мгновение в нем появился вызов. Она замедлила шаг и остановилась перед машиной. В руках у нее болталась связка ключей.
– Привет, Эрин, – поздоровалась Ройшн.
Ей хотелось проверить маму, но она не стала отворачиваться и отводить взгляд. Ройшн нечего было стыдиться. Не она совершила нечто ужасное, а Эрин. Не она причинила своей семье бесконечную боль.
– Привет, Ройшн. – Эрин на секунду задержала взгляд на однокласснице и повернулась к ее матери. – Здравствуйте, миссис Маршалл.
– Как твой отец? – спросила Дайана.
Ее голос звучал отстраненно. Ройшн сомневалась, что Дайану интересует самочувствие Джима Хёрли, но ее мать всегда соблюдала этикет.
– Не очень, – ответила Эрин.
– Надеюсь, он скоро выздоровеет, – отозвалась Дайана, сама шедшая на поправку. – Передай мои наилучшие пожелания матери.
– Спасибо. Обязательно.
– Ты останешься тут на несколько дней? – спросила Ройшн, чувствуя, что беседа вот-вот закончится.
– Да. Пока родителям не станет лучше, – ответ Эрин прозвучал сдержанно и холодно.
– Мы должны встретиться, – добавила Ройшн. – Кое-что надо обсудить.
– Если я могу чем-то помочь, дайте мне знать, – вставила Дайана, поправив свой деловой жакет и бросив ключи от машины в сумочку.
– Спасибо, у нас все в порядке.
Еще один сухой ответ, который вызывал вспышку раздражения у Ройшн. Неблагодарная! Старая вражда вспыхнула с новой силой. Будь проклята за то, что ты сделала, Эрин!
– Что-то не так? – небрежно обронила Эрин, направляясь к припаркованной рядом машине.
Ройшн узнала автомобиль Джима и Мэри Хёрли: старый универсал, на котором они развозили по уик-эндам нераспроданный товар. В голосе Эрин не было ни капли сочувствия: наоборот, в нем слышалась насмешка, даже вызов.
– Не волнуйся, – добавила она, – я помню, у нас есть, о чем поговорить.
Последняя фраза прозвучала как цитата. Ройшн поняла намек.
– Отлично. Буду ждать с нетерпением, – ответила она.
Заведя мотор, Эрин резко вырулила со стоянки и помчалась по Бич-роуд. Только когда серебристый автомобиль исчез за углом, Ройшн позволила дать волю рвавшимся наружу чувствам. Она взглянула на свои руки. Пальцы тряслись. Чертов адреналин.
Ройшн сделала глубокий вдох. Потом медленно выдохнула. Надо взять себя в руки. Странно, она не ожидала, что встреча с Эрин на нее так подействует.
Ройшн оглянулась на маму. Похоже, Дайана тоже пыталась справиться с эмоциями.
– Мам, все в порядке?
Дайана повернулась к ней.
– Мне надо купить кое-какую мелочь в магазине. Может, ты сходишь пока в аптеку, а потом мы встретимся – скажем, минут через пятнадцать?
Ее вопрос мать пропустила мимо ушей. Ройшн знала, что Эрин Хёрли – запретная тема. Знала она и то, что мать хочет пойти в магазин одна, чтобы купить себе выпивку. Эта тема тоже не обсуждалась. Все, что оставалось, – это еще раз проклясть Эрин Хёрли за то, что она сделала с семьей Маршаллов.
Дайана повернула к дому, и под колесами машины захрустел крупный гравий. Мэйнор-Хаус высился над ними, бросая на шоссе косую тень. Ройшн окинула взглядом дом, где прожила всю свою жизнь. Когда-то он был полон счастья, а теперь стоял холодный и пустой. На обратном пути они все время молчали, и Ройшн старалась не слышать позвякивания бутылок в сумке.
Наконец под колесами мягко зашуршала брусчатка. Дайана заглушила мотор и опустила голову на руль.
– Я так и думала, что она вернется, – произнесла она тихо и откинулась назад, отпустив руль. – До чего же наглая особа. И держится с таким гонором. Ни стыда ни совести.
– Давай пойдем в дом, – ответила Ройшн, открыв дверцу.
Надо было отвлечь мать, пока она не разошлась. Ройшн уже знала все это наизусть. За гневом последует отчаяние, которое, в свою очередь, приглушит алкоголь.
– Я вскипячу чай и приготовлю что-нибудь на обед.