Бриллиантовый взрыв
– Угу… – промычал подполковник, накрыв страницу рукой. – Но у вас есть хоть какая-то догадка о том, кто мог быть причастен к взрыву и краже? Может, кто-нибудь специально интересовался колье? Это нам очень помогло бы.
– Интересовались многие, причем на протяжении уже почти четырехсот лет, – высокомерно ответил Махович и уселся на диван рядом с Бажовой. – Многие состоятельные и влиятельные люди хотели бы обладать таким сокровищем, но пэйнит всего один. Указать на кого-то конкретно я вот так сразу не могу.
– Но вы можете хотя бы назвать мне тех, кто по-вашим сведениям собирался участвовать в торгах?
– Почему собирался? – удивился Махович. – Собирается! Конечно, колье было, как говорится, жемчужиной коллекции, но осталось же много другого, тоже ценного. А что касается тех, кто был заинтересован именно в этом лоте… Видите ли, большинство клиентов желают сохранять полную конфиденциальность. Это и понятно, мало кому приятно отчитываться перед публикой о трате столь огромных сумм. Многие вообще никогда лично не ведут переговоров и тем более не присутствуют на аукционах.
– Ясно. Но ведь бывают случаи и так называемых предпродаж. Может, кто-то хотел купить колье, минуя аукцион, а вы ему отказали? – Галемба внимательно наблюдал за реакцией собеседника. – Или предложил вам цену меньшую, чем вы рассчитывали?
Махович небрежно ответил:
– Да суетились тут некоторые.
– Кого вы имеете в виду? Для расследования необходимы конкретные фамилии.
– Ну… Батищев все искал пути-дорожки, да и Карецкий не отставал. Если хотите моего совета, то в первую очередь надо бы их проверить. Однако я должен уточнить, что украшение не принадлежит конкретно мне. Это один из лотов на предстоящих торгах, а я всего лишь являюсь посредником в его продаже и, естественно, ни чем не мог им помочь, цена же от меня не зависит.
Галемба снова склонился к своему блокноту и сделал еще какую-то запись.
– Угу… – промычал он. – До нас так же дошли слухи, что Антон Дмитриевич Батищев планировал приобрести колье до аукциона…
– Планировал это мягко сказано, – усмехнулся Андрей.
– И вы ему отказали…
– Отказал, конечно. Я такими делами не занимаюсь. Он состоятельный человек и может позволить себе предложить самую высокую цену на торгах.
– Угу… А кроме него, вы еще назвали Карецкого. Как же он суетился?
– Ну… – на висках Маховича заблестели бисеринки пота. – Василий Карецкий известный коллекционер, любитель таких раритетов…
– Это понятно.
– Ему тоже было предложено участвовать в торгах наравне с другими. Думаю, что скорее всего он и купил бы колье с его капиталами-то.
– Тогда другой вопрос: а как, по-вашему, в галерею пронесли взрывное устройство? Вы же отвечаете за охрану?
– Откуда я знаю! – возмутился Махович. – Мало ли как они это сделали? Может, кто-то из гостей постарался… Да, наверное, это кто-то из приглашенных, потому что перед началом презентации помещение тщательно проверяли и никаких посторонних предметов не обнаружили.
– Вы абсолютно уверены в своих сотрудниках?
– Ну… теперь я ни в чем уже не уверен абсолютно.
Тут в дверь кто-то поскребся.
– Войдите! – рявкнул Галемба, да так, что Бажова, все это время сидевшая тихо как мышка и внимательно слушавшая разговор, подскочила на диване.
В комнату вбежал Беленький и протянул начальнику лист бумаги.
– Будут еще распоряжения? – спросил он, искоса разглядывая известную писательницу.
– Нет, вы свободны.
Дверь за капитаном со стуком закрылась, и в комнате повисла тишина – Галемба уткнулся в полученную депешу, а Бажова с Маховичем вопросительно переглядывались.
– Угу… – снова промычал подполковник и поскреб подбородок.
– Какие-нибудь новости? – не выдержал Андрей.
Галемба поднял глаза и взглянул на него удивленно, будто уже и забыл, что в комнате кроме него есть кто-то еще.
Кстати, подумал он, а ведь Махович мог запросто и сам все провернуть, и сделать это ему гораздо проще, чем кому бы то ни было – возглавлял фонд, лично курировал процесс от начала до конца: и доставку колье в Москву, и его хранение, и презентацию, и будущий аукцион, но самое важное, именно он занимался службой безопасности, сам набирал штат и тщательно следил за его работой. Получается, Махович прекрасно знал, что, где и когда каждый из его людей делал, какая установлена сигнализация и так далее, другими словами, ему организовать взрыв и последующее ограбление ничего не стоило.
В таком случае возникает вопрос – зачем ему это понадобилось, ведь он и так получил бы приличный процент от продажи колье?
Галемба пристально посмотрел в бегающие глаза Маховича. Ему был доподлинно известен такой тип мужчин: наверняка вырос в бедной семье, обделенный многим, что другим детям, его друзьям, было доступно. Завидовал он им – ух, как завидовал! – а те, как водится, нос задирали, насмехались.
Для такого главное в жизни добиться успеха, вот и карабкался вверх по скользкой лесенке, ставил подножки, полз на четвереньках, если нужно. Именно поэтому теперь, когда его пустили в приличное общество, он и выпячивает свою «успешность», носит только самую модную одежду, ходит в самые модные салоны, водит дружбу лишь с нужными людьми.
Михаил Иванович давно убедился, что вся эта показуха скорее говорит о том, что человек неуверен в себе и на самом деле не так уж все у него прянично – вроде бы туз, а приглядишься, пешка разменная, вот из кожи вон и лезет, пыль в глаза пускает. Иначе смотрел бы спокойно, не дергался. Зачем петушиться, кому-то что-то доказывать, если ты все в этой жизни уже получил и тем самым доказал, что не пешка?
Исходя из этих соображений, можно предположить, что у Маховича есть какие-то проблемы, а значит, он вполне мог устроить эту заваруху…
Галемба перевел колючий взгляд на Бажову. Тем более, продолжал он размышлять, чтобы иметь такую жену, как эта фифа, привыкшая к сладкому, необходима целая прорва денег…
– Так есть какие-нибудь новости? – осторожно спросил руководитель фонда, видя, что подполковник погрузился в свои мысли.
– Господин Махович, вопросы здесь задаю я, – решил, наконец, поставить его на место Михаил Иванович.
– Но…
– Никаких «но»! – отрезал Галемба. – Сейчас мы с вами пройдемся по списку гостей, и вы мне очень – очень подробно! – расскажете все, что знаете о каждом из них.
Глава 7
– Умирали страшной смертью? – переспросила Анна, чувствуя, как по спине пробежал холодок. – Все, кто обладал этим пейнитом?
Степан собрался ответить, но в этот момент у него как назло затрезвонил мобильник. Недовольно выдохнув, он пошарил по карманам, выудил очки, неспеша нацепил их на нос и только потом почтил своим вниманием разрывающийся на части от нетерпения телефон.
Анна, с любопытством наблюдая за его манипуляциями, отметила, что элегантные очки в тонкой темной оправе придали ему весьма солидный вид – Степан теперь походил на ректора финансового института или, по меньшей мере, декана факультета.
Несколько секунд он всматривался в высветившийся на экране номер, затем еще раз недовольно вздохнул и, наконец, ответил:
– Да, слушаю.
Трубка беспокойно затараторила.
– Хорошо, – буркнул он и отключился.
Такси затормозило на светофоре рядом с огромным «Хаммером» ярко-желтого цвета, похожим на страдающего от обжорства цыпленка. Музыка в его салоне была настолько громкой, что массивный автомобиль буквально трясся и подпрыгивал ей в такт.
Вдруг стекло водителя опустилось, оттуда выглянул парнишка лет этак шестнадцати, и из его совсем еще розового ротика извергся такой отборный мат, какого Анне никогда раньше и слышать не приходилось – оказывается, они его как-то подрезали. Таксист уже пошел бурыми пятнами, а парень все не унимался…
Только когда включился зеленый свет, матерщинник ко всеобщему облегчению закрыл-таки свое стекло и газанул с места, обстреляв их машину грязными снежными комьями.
– Умирали страшной смертью? – нетерпеливо повторила свой вопрос Анна. – Из-за этого камушка?
– Очень жаль, – вдруг совершенно другим тоном сказал Степан. – но мне придется вас покинуть. Дела, видите ли, неотложные дела.
Анна вопросительно хлопала ресницами:
– Что, прямо сейчас?
– Да, сейчас.
– Обязательно?
– И я, к сожалению, ничего не могу с этим поделать…
Степан попросил водителя остановить машину и со словами «доставьте девушку домой» растворился в ночи. Выходя, он замешкался, чуть не поскользнувшись на ледяной кромке дороги, и напустил в салон морозного воздуха. Раздосадованная Анна поглубже закуталась в свою шубейку. Да, рандеву не сложилось, подумала она, а так все интригующе начиналось: извините, что не представился, давайте подвезу вас до дома… И про пейнит ведь ничего толком не рассказал, на ее вопрос так и не ответил. Ладно, доберусь до дома, покопаюсь в интернете.
Тут машина дернулась и встала. – Выходите, дамочка, дальше не поедем, – пробасил водитель, перевесившись через свое сиденье. – у меня карбюратор сдох!
– Как это?
Водитель прочистил горло – из его рта несся тяжелый дух перегара:
– Вот так, сдох. Дальше вас везти не могу.
Чертыхаясь, Анна выбралась из теплого такси на лютый мороз и осмотрелась – все кругом замело снегом настолько, что очертания шоссе едва угадывались, и было не разобрать, где проходит граница между тротуаром и проезжей частью, единственным ориентиром, задающим направление, служил подступающий с обеих сторон к дороге лес, и лишь вдали, в просвете между деревьями, виднелись огоньки жилых кварталов.
Она обернулась к машине, но ее уже и след простыл. Ничего не поделаешь, придется раскошеливаться на новое такси, подумала она и только вытянула руку, как рядом затормозил черный «Мерседес», и оттуда вылез остроносый молодой человек в длинном темном пальто.
– Пожалуйста, садитесь, – вежливо сказал он и распахнул перед ней заднюю дверь.
Анна насторожилась: пожалуйста, садитесь… – так просто? Нет, тут что-то не так. Она отступила назад, человек в пальто за ней, она еще на шаг, он опять за ней.
– Садитесь, Анна, – вкрадчиво повторил он. – Нам надо поговорить.
Анна? Откуда он знает, как ее зовут? Кто это такой, и что ему от нее нужно? Она отрицательно покачала головой.
Неожиданно он подскочил, схватил ее обеими руками и потащил к машине, сильно сжав плечи. Анна хотела закричать, но из горла вырвался только негромкий стон, и тогда она ударила его каблуком по ноге, так ее когда-то научила Ирка. А она еще смеялась – зачем ей это, она же на войну не собирается!? А вот, на тебе, понадобилось.
Остроносый охнул от боли и ослабил хватку. Воспользовавшись его замешательством, Анна развернулась и помчалась в сторону леса, больше было некуда…
– Стойте! – донеслось до нее сзади. – Вам же будет лучше!
Анна побежала еще быстрее.
Добравшись до ближайшей ели, она остановилась и обернулась – молодой человек склонился к окну машины и слушал, видимо, там на заднем сиденье был еще кто-то, затем поискал глазами Анну и кинулся за ней вдогонку.
Закусив губу, она бросилась дальше в лес.
Несколько бесконечно долгих минут она бежала без оглядки, натыкаясь на острые как сабли, обледенелые ветки, ноги, обутые в тоненькие сапоги, увязали в снегу по щиколотку, каблуки застревали в корнях деревьев.
Вскоре, чувствуя, что выбивается из сил, Анна в отчаянии огляделась, заметила впереди огромный дуб, подскочила к нему и, рухнув на колени, затаилась за его стволом. Прислушалась.
Судя по звуку шагов, преследователь находился уже близко – снег угрожающе хрустел под его ботинками.
Что ему от нее нужно? О чем это он хочет поговорить? И кто сидит там, в «Мерседесе»? Почему они охотятся за ней? Вопросы молниями вспыхивали у нее в голове, и ни на один найти ответа она не могла. А главное, надо было сообразить – что делать дальше?
Если она побежит к дороге, то он сразу заметит ее, значит, возвращаться нельзя. Анна посмотрела на черные силуэты голых деревьев и снежные сугробы, которые молчаливо зазывали ее в свои объятия. Ей очень не хотелось туда, в чащу, но другого выхода, по-видимому, не было – оставалось бежать дальше в лес, только там можно спрятаться.
Анна прижалась к шершавому ледяному стволу и ждала, ловя каждый звук. Она почти не дышала и уговаривала свое сердце биться потише. Случилось то, чего она боялась больше всего – повторялся старый кошмар, она оказалась в лесу ночью, одна. Неужели это снова с ней произошло?! Ужас на мгновение лишил ее способности мыслить.
В памяти всплыло мамино «горе ты мое», и она теперь согласилась с ней. Действительно, она это самое «горе» и есть, словно притягивает неприятности, как в детстве, так и став взрослой.
И все же в голове не укладывалось – это что, карма у нее такая? Ведь она так старалась забыть тот случай на даче, избегала ходить в лес, ненавидела грибы, даже ягоды… и вот опять. Неужели этот кошмар будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь?!
Анна зажмурилась и почувствовала, что холод сделал свое дело – вывел ее из оцепенения, привел в чувство, и мысли вновь заметались в голове.
Господи, помоги мне, взмолилась она, лихорадочно озираясь в поисках спасения, но, увы, кругом был только ненавистный лес и темнота.
Как будто откликнувшись на ее мысли, налетел сильный порыв ветра, и ветки деревьев угрожающе зашевелились, словно собираясь наброситься и расправиться с ней.
– Что же делать? – еле прошептала она онемевшими губами. – Что же мне делать?
Весь мир в эти минуты сжался для нее до размеров этого небольшого лесопарка. Ноги затекли, и опираться на окоченевшие колени становилось все труднее. Если она просидит вот так еще хоть немного, то потом вообще не сможет подняться. Отчаянно хотелось сменить позу, но как только она привстала и чуть сдвинулась, под ногами предательски хрустнула еловая шишка.
Шаги преследователя стихли. Анна затаила дыхание…
Через мгновение снег снова заскрипел под его ногами – теперь он направлялся прямо к ней, и она уже различала его силуэт между деревьями. Он остановился на секунду, всматриваясь в темноту, затем пошел гораздо быстрее:
– Анна! Мы просто поговорим!
Она вскочила и побежала, сшибая кусты и уже не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки. Кровь пульсировала в висках, дыхание со свистом вырывалось из груди. Она старалась изо всех сил, но продвигалась медленно – сугробы становились все выше, и ноги проваливались в них уже по колено, земля под снегом была неровной, то бугры, то впадины.
Несмотря на густой сумрак, человек из «Мерседеса» не отставал, ориентируясь на звук ее шагов. Сил у него было больше, и двигался он быстрее, проворнее. Если бы ему не мешали порывы ветра, раскачивающие кусты и деревья, он давно бы догнал ее.
– Анна, вам же будет лучше! – слышалось за спиной уже совсем рядом. – Остановитесь!
Она хотела закричать, позвать на помощь, но сдержала себя – вокруг все равно никого, откуда здесь взяться людям ночью, а ее крик может только помочь преследователю.
В панике Анна бежала, не разбирая куда, с ужасом сознавая, что окончательно потеряла ориентацию. Она не могла даже сообразить, в какой стороне находится спасительная дорога.
Лес был совсем небольшой, и раньше ей казалось, что это и не лес вовсе, а просто парк, такой он был ухоженный, обустроенный. Но высокие сугробы сделали его неузнаваемым, похожим на лабиринт, бесконечный и безвыходный, населенный химерами.
Вдруг слева что-то пискнуло, крякнуло, чихнуло и еще бог знает что сделало… Сердце от страха чуть не выпрыгнуло у нее из груди – что это? Может, какой-то зверь? Хотя откуда в Москве в парке могут быть звери.
Налетевший ледяной ветер пронзил ее до самых костей, и она задохнулась от отчаяния и безнадежности.
В следующую секунду тяжелая еловая ветка наотмашь полоснула ее по лицу, и, отпрянув назад, Анна оступилась и рухнула в снег. Но медлить было нельзя, и не помня себя от боли и страха, она поползла, затем поднялась на ноги и снова побежала.
Через мгновение земля ушла из-под ног, и Анна стала стремительно падать куда-то вниз…
Человек, сидевший на заднем сиденье черного «Мерседеса», энергично барабанил пальцами по крышке своего ноутбука и посматривал в ту сторону, куда убежала Анна. Он был спокоен и уверен в завтрашнем дне, так как нисколько не сомневался в исходе предприятия, каждый шаг его был обдуман и просчитан.
Неспеша, он открыл компьютер, подключился к интернету и стал читать последние новости – всегда нужно быть в курсе событий.
Лежащий рядом телефон завибрировал.
– Алло, – ответил он, не отрываясь от монитора.
– Ну как там дела? – поинтересовалась трубка.
Человек закатил глаза.
– Хорошо, – заверил он. – Все под контролем.
На том конце немного помолчали и нервно спросили:
– Тогда почему так долго?
– Потому что «хорошо» быстро не бывает, – резко ответил он.
Его всегда раздражала манера некоторых ввязываться в дело, а потом паниковать. Как говорится, боишься – не делай, а делаешь – не дрейфь.
– То есть наши планы остаются в силе?
– Естественно.
– Тогда как договорились?
– Само собой.
Усмехнувшись, он засунул телефон в карман. О том, что чересчур пугливая баба сбежала от него в лес, никто не должен знать, это всего лишь маленькая шероховатость в его большой игре, проблемка, которая разрешится в самое ближайшее время.
Ничего, времени у него еще навалом. И вообще, какое кто-то имеет право в нем сомневаться?
А с этой бабой его человек разберется. Раз уж она так удачно подвернулась, то никуда уже не денется.
Некуда ей от него деваться…
Глава 8
Еле сдерживая раздражение, Бажова наблюдала, как ее благоверный копошится у входной двери: вначале он в поисках ключа перебирал содержимое своих карманов, потом до одури долго вставлял треклятую железку в замочную скважину, а затем никак не мог отпереть дверь!
Медлительность Андрея выводила ее из себя. Только и умеешь, что изображать из себя денди, думала она, Чарли Чаплин нашелся, но я-то знаю, что он за шкура на самом деле.
– Сколько можно копаться? – зашипела Изольда, ей казалось, что она успела постареть, пока они топчутся у порога. – Ну скоро уже?!
– Вот и все, лягушонок, – невозмутимо улыбнулся Махович и пропустил ее вперед.
Залетев в гостиную, Изольда метнула свою шиншиллу на диван и принялась мерить шагами комнату. Андрей аккуратно снял ботинки, поставил их ровнехонько рядышком, затем размотал шарф, тщательно его сложил и только после этого снял драповое пальто и бережно водрузил на вешалку.
Изольда вполглаза следила за его манипуляциями.
– Этот твой педантизм меня уморит когда-нибудь! – не выдержала она.
– Ну зачем ты так? – Махович старался придать своему голосу побольше мягкости. – Может, выпьешь чего-нибудь?
– Вот-вот, только и мечтаешь нагрузиться и забыться! – всплеснув руками, Изольда подошла к громадному квадратному аквариуму, в котором среди листьев камыша плавала большая белая жаба. Завидев приближение хозяйки, она задрыгала перепончатыми лапками, ожидая корма. – Джоан Роулинг, детка моя, проголодалась, – умильно просюсюкала Изольда и, достав из коробочки сушеного кузнечика, сунула ей прямо в пасть. Схватив добычу, жаба опустилась на дно, сплошь усыпанное китайскими монетками.
Чуть заметно передернув плечами, Махович все-таки направился к бару – достал виски, протер стаканы бархатной тряпочкой, наполнил их ровно до трети и специальной ложечкой стал накладывать кусочки льда…
– Ты что, даже в такой ситуации все должен делать по правилам? – рявкнула Изольда.
Не обращая внимания на ее реакцию, Андрей протянул ей выпивку:
– Успокойся.
– Успокойся!? Ты что, больной? – возмутилась она. – Как тут вообще можно успокоиться? Нас обокрали!!!
Махович молча тянул свой виски. Вообще-то он давно уже привык к ее нервным приступам, которые случались по любому поводу – то она поссорилась со своей подругой и чувствует себя самой одинокой на свете, то не успела купить платье из какой-нибудь новомодной коллекции, то поправилась на триста граммов, а то и без всякого повода, просто настроение никудышное. Но сегодня повод имелся более чем серьезный.
– Что теперь будет с фондом? Никто не захочет иметь с нами дела. Все клиенты разбегутся! – Изольда распалялась все больше. – Мы станем банкротами, ты понимаешь, нищими!!
– Ничего, что-нибудь придумаем, – вкрадчиво проговорил Андрей.
– Что? Да что ты можешь придумать!? – вскричала она и облила его полным презрения взглядом. – Что ты вообще можешь? Боже, что же будет? Нищие, нищие!
В один прием опустошив стакан, Изольда бухнула им о подоконник и стала заламывать руки:
– А моя новая книга? На что я теперь буду ее рекламировать, на какие шиши?
– Золенька, успокойся. – Махович подошел, обнял ее за точеные плечи и подумал с досадой, что даже в такой момент она печется только о себе.
Изольда всегда так делала. Она как будто и понятия не имела, что вокруг существуют другие люди. Иногда Андрею даже становилось за нее страшно, ведь она совершенно не считалась с желаниями окружающих, и в один прекрасный день могла серьезно за это поплатиться. Такие как она, встретив подругу с младенцем на руках, только что выписавшуюся из роддома, могут целый час без остановки рассказывать о том, как они любят детей и какая с ними приключилась забавная история в раннем детстве, но спросить, как себя чувствует молодая мама, или просто узнать, как она назвала ребенка, так и не удосужатся. Для Золи жизнь была пьесой для одного актера, а все остальные лишь статисты, приглашенные специально для того, чтобы восхищаться ею, слушать ее, смеяться над ее шутками и ей сочувствовать.
Уткнувшись Маховичу в плечо, Бажова пару раз шмыгнула носом.
– Ничего, лягушеночек, все обойдется, – утешал он.
– Да еще этот придурок Галемба, – причитала Изольда. – Надо же было именно ему взяться за это дело. А если он не станет ничего и никого искать, а свалит все на крайнего, что тогда? – Все будет хорошо, – повторял Махович, задумчиво глядя в окно и поглаживая ее роскошные черные волосы.
– Нет, не будет, – всхлипнула Изольда и вдруг, оторвав лицо от его плеча, спросила. – А что ты там увивался за этой толстой дурой? Как бишь ее… Анна, кажется. Думал, я не заметила, да? Не-ет, я подобные вещи не пропускаю.
– Что ты говоришь? Ни за кем я не увивался. И какая Анна вообще?
– Такая! – глаза красотки блеснули. – Которой ты столь любезно устроил экскурсию.
Махович нацедил себе еще виски и с безразличным видом снова уставился в окно:
– Да мы просто поговорили и все, ничего особенного.
Характерным жестом отбросив назад волосы, Изольда смерила его презрительным взглядом.
– Смотри, – пригрозила она. – Ты меня знаешь!
Он действительно ее знал. От этой женщины можно ожидать всего, тем более сейчас. К тому же он заметил, что она все чаще как-то странно дергает головой, и это уже смахивает на нервный тик.
– Интересно, кому понадобилось это колье? – Изольда метнулась к своей сумочке, выхватила оттуда пачку сигарет и закурила. – Ведь его просто так не продашь.
– Может, его и не собираются продавать. Может, его украли для себя. Кто-нибудь хапнул ярдов, вот и бесится с жиру. Теперь будет перед сном примерять. У такого возможностей тьма, лучшего профессионала небось нанял…
Внезапно Изольда застыла посреди комнаты с поднесенной ко рту сигаретой, и Махович насторожился, пытаясь понять, что у нее на уме.
– Андрей, я, кажется, знаю, что нам делать. И действовать надо быстро…
Глава 9
Анна лежала, уткнувшись лицом в снег, потеряв ощущение реальности.
… Вот она снова маленькая девочка в перемазанном сарафане. Ей холодно, из темноты на нее таращатся неведомые дикие звери, она слышит их дыхание. Ей страшно, слезы капают на красный гриб, и почему-то все труднее дышать…
Почти задохнувшись, Анна опомнилась. Попробовала пошевелиться и сразу почувствовала острую боль в колене. Приподняв голову, она набрала в легкие побольше воздуха, высвободила из-под себя окоченевшие руки и медленно, с трудом перевернулась на спину.
Деревья, угрюмо покачивая вершинами, как стражники обступили ее со всех сторон. Морозный воздух звенел, из мрака слышалось потрескивание и завывание, похожее на стон, а над головой нависло свинцовое небо, оно давило ее…
Анна не сразу поняла, что лежит в овраге. Видимо, упала, скатилась сюда, да еще и ударилась обо что-то твердое и острое.
На склоне чернел знакомый силуэт, и Анна, не сводя с него глаз, снова затаила дыхание. Он постоял немного и начал спускаться.
Рядом с Анной рос небольшой куст, и она, стараясь не выдать себя, осторожно отползла за его густые ветки. Краем глаза она наблюдала, как ее преследователь спрыгнул вниз и прочесывает дно оврага. За все это время он не сказал ни слова, вообще не издал ни звука.