Кировская весна 1931-1935

01.08.31 Артем Сергеев

/Примечание Автора. Артем Сергеев – приемный сын Иосифа Виссарионовича Сталина/

Под Москвой была дача Зубалово, где и Артем бывал очень часто. В 1931 году летом на той даче были и Светлана, и Василий.

Иосиф Виссарионович Сталин хорошо стрелял из пистолета, револьвера, винтовки, из охотничьего ружья. Он тренировался в стрельбе, пусть и не очень часто: ставил ружейную гильзу на парапетик и стрелял в неё из пистолета. Брал нагановскую гильзу и стрелял из малокалиберной винтовки. О-очень метко стрелял! Очень метко! И Артему с Василием говорил: «Оружие надо знать, стрелять надо уметь».

– Ты стрелять умеешь? – однажды Сталин спросил Артема.

– Немножко умею, – ответил Артем.

Сталин взял пневматическую винтовку немецкой фирмы «Диана», дал Артему, поставил папиросную коробку, чтобы он в неё попал. Артем попал.

– Ещё раз попади, – говорит Сталин.

– Попал.

– Ещё раз.

– Попал.

Тогда Сталин взял спичечную коробку:

– Попади.

– Попал.

– Стрелять умеешь – сказал Сталин, и продолжил, – Чтобы хорошо стрелять, надо постоянно тренироваться. Поэтому пневматическую винтовку «Диана» возьми себе и постоянно тренируйся».

Тут же Сталин дал Артему и пульки – боеприпасы. Артему было 10 лет.

/{6} /

01.09.31 Сергей Киров

На Невском Проспекте, дом 72, открыли первый в Ленинграде звуковой кинотеатр, и, разумеется, Первый секретарь Ленинградского обкома партии Сергей Миронович Киров не мог остаться в стороне от новинки технического прогресса.

На этот вечер секретарь передал ему два билета, и они с женой возвращались с показа новинки кинематографа, первого звукового художественного фильма «Путевка в жизнь». За окном автомобиля темнело.

– Нет, Маша, ну ты подумай, как шагнула вперед техника – восторженно обратился к жене Киров, – Они говорят, словно актеры в театре, и мы все слышим. Просто фантастика! И это достижение наших, советских ученых!

– Меня, Сережа, восхитило другое: какая режиссура, какие характеры, какая драма, – ответила Мария Львовна.

– Да, согласен, советская педагогика творит чудеса, причем все это реальные факты – согласился Киров.

– А Колька – какой красавчик, просто глаз не отвести! Жаль, что врачи запретили мне иметь детей, – на глазах Маши начали набухать слезы.

– Не плач, пожалуйста, все образуется – привычно утешил жену Сергей Миронович.

– Ах, оставь – несколько непоследовательно попросила она дрогнувшим голосом, словно разговор о детях начал именно он.

07.11.31 Артем Сергеев

Горит на солнышке

Флажок,

Как будто я

Огонь зажёг.

{1}

В праздники -1 мая, 7 ноября, в День Красной Армии и в День Парижской Коммуны (это тоже были большие праздники и демонстрации) – Артем, Василий и Светланка мастерили красочные гирлянды, флажки, затем приходила грузовая машина, они набивались туда стоя, чтобы все поместились. Кто стоял у борта – держали флажки. И как-то у Артема, когда он держал флажок, низко опустив, его отняли – дотянулись и вырвали. Это, конечно, была трагедия. Ему все очень сочувствовали, но потом пришли к выводу: слишком низко держал – так флаг не держат; его надо кверху поднимать и держать высоко – наука нам. Когда возили по городу – праздничное катание. На демонстрации тоже водили, но недалеко, просто чтобы чувствовать праздник. И это ощущение праздника, торжества, приподнятого настроения Артему запомнилось надолго. {6}

16.11.31 Развилка Реальностей

В ноябре 1931 года английский агент, бывший белый офицер – капитан Андрей Иванович Огарёв, член бразильского филиала РОВС, работающий в нефтяной секции «Южамторга», прибыл из Рио-де-Жанейро в командировку в Москву по торговым делам.

16 ноября 1931 года, проходя в 3 часа 35 минут на Ильинке около д. 5/2 против Старо-Гостиного двора, Андрей Иванович случайно встретил прогуливавшегося Иосифа Виссарионовича Сталина и моментально выхватил револьвер. Нелепая случайность (опытнейший филер Воскобойников замер в необъяснимом ступоре на несколько секунд) помешала ему своевременно схватить негодяя за руку. Как выяснилось, со стрелковой подготовкой офицерского корпуса в царской России дело обстояло не так уж плохо – Огарёв поразил Вождя двумя выстрелами в сердце до того, как был скручен охраной. Не смотря на своевременно оказанную пострадавшему советскому лидеру первую помощь, товарищ Сталин, не приходя в сознание, скончался в карете скорой помощи, не достигнув приемного покоя больницы. На служебном расследовании Воскобойников пояснил, что его кратковременно вывело из себя появление на директрисе огня огромного кота, по своим размерам напоминавшего бегемота. Приговором суда Воскобойников был, разумеется, осужден как британский шпион и расстрелян в один день с Огарёвым, но словосочетание «кот-бегемот» вышло за пределы ведомственных коридоров и прочно вошло в обиход москвичей как нелепая и возмутительная попытка оправдать собственную халатность и разгильдяйство. Долго еще московские родители вместо дореволюционного «кто за тебя будет руки мыть, Пушкин что ли?» заменяли классика русской литературы Котом-Бегемотом. Дошла эта поговорка и до писателя Михаила Булгакова, сочинявшего в ту пору один из своих фантастических романов.

/Примечание Автора – Это и есть Развилка Реальностей. В описываемой настоящим произведением альтернативной реальности Иосиф Виссарионович Сталин скончался 16.11.1931 года. В нашей реальности Огарёва (по иной версии Кудросова) скрутили и изъяли револьвер сотрудники охраны, после чего Сталин по улицам больше не прогуливался/

16.11.31 Светланка Сталина

– Мама, мама – бежали Вася и Света к матери, с бледным, как полотно лицом выронившей черную телефонную трубку и безвольно оседавшей на стул, – что случилось?

Вася побежал на кухню и принес матери стакан воды, она долго и страшно молчала, безвольно опустив руки, а потом долго пила воду, и зубы ее выбивали дробь на тонком стекле. Рядом бесшумно появилась экономка Каролина Васильевна Тиль, из рижских немок. Это была милейшая старая женщина, со старинной прической кверху, в гребенках, с шиньоном на темени, чистенькая, опрятная, очень добрая. Мама доверяла ей весь их скромный бюджет, она следила за столом взрослых и детей, и вообще вела дом.

Света слушала звук бьющихся о стакан зубов как в тумане, окаменев. Все подробности уже не имели значения. Она чувствовала только одно – что кто-то умер. В этом она не сомневалась ни минуты, хотя еще не говорила ни с мамой, ни с кем-либо еще, – просто она видела, что все вокруг, весь этот дом, все уже умирает у нее на глазах. И все томительные минуты, проведенные в молчании, она только это одно и видела, и ей было ясно, что иного исхода быть не может.

– Дети, беда. Отца убили! – дрожащим голосом прошептала Надежда и ушла в свою комнату, плотно заперев за собой дверь.

Света заплакала навзрыд, закапали слезы у Васи, и у Каролины Васильевны.

Как это могло произойти и что теперь будет с ними и со всем советским народом – не было ясно никому.

К вечеру на квартиру привезли тело Сталина, приехали члены Политбюро высказать семье покойного свои соболезнования, разъехались поздно.

На следующие утро все поднялись рано и как-то неосознанно ждали, сидя в столовой, одного: скоро, в шесть часов утра по радио объявят весть о том, что они уже знали. Но всем нужно было это услышать, как будто бы без этого мы не могли поверить. И вот, наконец, шесть часов. И медленный, медленный голос диктора. И тут все поняли: да, это правда, это случилось. И все снова заплакали – мужчины, женщины, все… И Света, и Вася, и Артем, и мама, – все ревели, и им было хорошо, что они не одни, и что все эти люди понимают, что случилось, и плачут с ними вместе. Здесь все было неподдельно и искренне, и никто ни перед кем не демонстрировал ни своей скорби, ни своей верности. Все знали друг друга много лет. {3}

16.11.31 Сергей Киров

На трель телефонного аппарата Сергей Миронович отреагировал стандартно: сняв трубку, уверенным голосом распорядителя судеб многомиллионного населения Ленинграда и Области пророкотав: «Киров слушает»

А вот потом он почти по-детски растерялся, задрожав голосом: «как же так?»

Осторожно, словно руку убитого товарища, Сергей Миронович положил на рычаги трубку аппарата и закрыл глаза. Затем Киров минут десять просидел в кресле неподвижно, не открывая глаз. Перед глазами был Коба – как они этим летом отдыхали на даче Сталина в Сочи, горы, пальмы, море, Сетланка, как шутливо называл Сталин любимую дочь. Потом перед глазами пронесся 1918 год и мандат Сталина о полном доверии, потом в 1925 году активная словесная рубка в Ленинграде, в 1926 году съезд ленинградской парторганизации, дальнейшие приезды Сталина в Ленинград в 1926 и 1928 году, Партсъезды и Партконференции, заседания Политбюро, споры и смех, ужины. Столько лет совместной борьбы!

– Как же так? – снова повторил он.

Однако дальнейшие действия Кирова, как члена Политбюро ЦК ВКП(б), были вполне очевидны: он предупредил жену о том, что сегодня в ночь выезжает в Москву, рассказал, какая в Москве случилась трагедия, и распорядился о приобретении билетов в мягкий вагон поезда Ленинград-Москва.

Завтра ему надо было явиться на заседание Политбюро.

17.11.31 Политбюро

Заседание политбюро ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1931 года

Политбюро ЦК ВКП(б) на день трагической гибели товарища Сталина включал в себя 10 человек:

1. Иосиф Виссарионович Сталин: Генеральный секретарь ЦК ВКП(б)

2. Климент Ефремович Ворошилов: Народный комиссар по военным и морским делам СССР

3. Михаил Иванович Калинин: Председатель ЦИК СССР (высший орган государственной власти СССР)

4. Вячеслав Михайлович Молотов: председатель Совнаркома (правительства) СССР и Совета Труда и Обороны

5. Ян Эрнестович Рудзутак: Народный комиссар рабоче-крестьянской инспекции СССР

6. Валериан Владимирович Куйбышев: Председатель Государственной плановой комиссии при Совете Народных Комиссаров СССР

7. Лазарь Моисеевич Каганович: Первый секретарь Московского городского комитета ВКП (б)

8. Сергей Миронович Киров: Первый секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП(б)

9. Станислав Викентьевич Косиор: Генеральный секретарь ЦК КП Украины

10. Григорий Константинович Орджоникидзе: Председатель ВСНХ СССР (аналог Министерства машиностроения)

На заседании Политбюро, которое по обыкновению тех лет вел Молотов – он председательствовал и в присутствии Сталина, – товарищи почтили память безвременно ушедшего Генерального секретаря товарища Сталина минутой молчания.

Первым выступил Ворошилов, чем сразу подорвал свой политический статус – в Политбюро золотом было молчание. Речь Ворошилова трудно было понять однозначно, но все согласились, что действительно достойно заменить усопшего Вождя не сможет никто, и что долг Политбюро перед партией заключался в том, чтобы в кратчайшее время восстановить единоначалие.

Развернулась дискуссия о назначении нового генерального секретаря. Все участники заседания понимали, что от их слов и интонаций будет зависеть не только эфемерная судьба мировой революции или, к примеру, дело построения социализма в одной, отдельно взятой, стране. На кону было и кое-что поконкретнее – их собственные судьбы. Здесь и проявилась гениальность Молотова – он сумел мгновенно оценить свои шансы, по интонациям и игре лицевых мускулов сумел правильно определить нового Хозяина и сыграл свою партию с блеском недюжинного дипломата: Молотов взял самоотвод и предложил кандидатуру Сергея Мироновича Кирова.

Киров пользовался в партии большим авторитетом, представлял собой блестящего оратора и накопил опыт укрепления власти и развития промышленности (пусть и в масштабах Ленинграда и Ленобласти). Придя в Ленинград, который считался опорой оппозиционеров Зиновьева и Троцкого, Киров провел грандиозную чистку старых партийно-хозяйственных кадров. Решил квартирный вопрос в Ленинграде путем выселения из города в Сибирь десятков тысяч людей "непролетарского происхождения". Однако, в отличие от Зиновьева, который любого снимал с должности за малейшее непослушание, Киров не являлся сторонником жестких мер, особенно в борьбе с оппозицией, полагая, что с ней нужно сражаться политическими приемами, поэтому зачастую не давал санкции на арест, предлагая начальнику ГПУ по Ленинграду Ф. Медведю «поглубже разобраться». Этим выступлением Молотов положил основу своей продолжительной жизни (забегая вперед, поясним, что он прожил до 1986 года). Существовал и еще один важный факт – Киров и Орджоникидзе были друзьями, и к тому же считались друзьями Хозяина больше, чем другие члены политбюро (кроме разве что Молотова). И они были заодно, следовательно, совместная их сила была более значима, чем сила одиночного Молотова, который никогда ни с кем не солидаризировался (кроме собственно товарища Сталина).

Кандидатуру Кирова, разумеется, тут же активно поддержал Серго Орджоникидзе, и быстро сориентировавшийся всесоюзный староста Михаил Иванович Калинин. Остальные члены политбюро в прениях не выступили. Голосование прошло в стандартном советском стиле – безальтернативно и единогласно. С 17 ноября 1931 года Сергей Миронович Киров вступил в должность Генерального секретаря ЦК ВКП(б).

Сергей Миронович Киров в момент избрания на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б) бесспорно не был руководителем, достаточно подготовленным к управлению народным хозяйством СССР. Надо сказать, что в 1931 году на большинстве заседаний Политбюро ленинградец Киров отсутствовал, и много компетентнее Кирова был председатель Совета Народных Комиссаров СССР Вячеслав Михайлович Молотов. Следовало бы также выделить и Лазаря Моисеевича Кагановича, «заместителя Сталина по партийным делам»: именно Каганович председательствовал на заседаниях Политбюро в ходе недавнего длительного отпуска Сталина и Молотова с 6 августа по 11 октября 1931 года.

Однако, товарищи понимали, что лидер страны должен быть в первую очередь вождем, и лишь во вторую очередь специалистом. При всей компетентности Молотова, при всей энергии Кагановича, оба они лидерами в полном смысле этого слова, в отличие от Кирова, не являлись. Так что выбор, сделанный Политбюро в ноябре 1931 года в связи с трагической гибелью вождя мирового пролетариата товарища Сталина, был достаточно очевидным.

Также, договорились кооптировать в состав Политбюро Андрея Александровича Жданов, если он будет избран Первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) взамен Кирова и Анастаса Ивановича Микояна, как предложил Киров, для нечетного числа голосов.

18.11.31 Сергей Киров

Первая кадровая перестановка была произведена на следующий день, 18 ноября 1931 года: простить руководителям ОГПУ Менжинскому с Ягодой гибель Сталина было конечно совершенно невозможно, и новым руководителем ОГПУ назначили недавно возглавившего Иностранный отдел ОГПУ Артура Христиановича Артузова.

Артузов получил указание провести чистку рядов ОГПУ, и представить свои соображения по поводу его работы.

– Обратите внимание, Артур Христианович, – сказал Киров, – что товарища Сталина убил не внутренний враг, с которым так легко бороться, и которого можно вместо ареста легко пропесочить на партактиве, а настоящий, взаправдашний, внешний враг – вооруженный и очень опасный.

– Понятно, Сергей Миронович – ответил Артузов.

– Деятельность ОГПУ включает в себя множество направлений, от подъема затонувших судов и обеспечения Красной Армии военной информацией до борьбы с церковниками и управления рабоче-крестьянской милицией. Такая разноплановость вызывает у меня, Артур Христианович, сомнение. Думаю, что эффективная работа ОГПУ в его нынешнем виде невозможна. Надо выделить главные направления, по-большевистски на них навалиться и достичь реальных успехов.

18.11.31 Поминки Сталина

Киров лично определил весь ход и порядок траурной процедуры, то есть похоронами друга и соратника он занимался самым непосредственным образом. И хоронили Сталина со всеми воинскими почестями – как воина, погибшего в бою, везя к месту захоронения у Кремлевской стены на лафете артиллерийского орудия. Это была любимая Сталиным 107-мм пушка. Захоронили Сталина у Кремлёвской стены. Поминки были устроены в день похорон на даче в Зубалове.

На поминках было видно, что Кирову тяжело от того, какое новое горе на него навалилось. На поминальном обеде он сказал речь. Говорил коротко, глухим голосом, не расправляя плечи, как бы сжавшись, ссутулившись, несколько раз заводил патефон с любимыми мелодиями Сталина. У всех присутствующих было очень подавленное настроение. И вдруг как будто Киров воспрянул, поставив «Варяг» со словами: «Наверх, вы, товарищи, все по местам». Потом Киров сказал, что наш дорогой товарищ Сталин был оптимистом, жизнерадостным человеком, если мы будем плакать, если мы будем распускать сопли, то этим мы оскорбим память нашего дорогого друга. Горю – конец. Начинаем снова работать. В тяжёлом труде будем с радостью продолжать наше общее дело. Это будет лучшей памятью дорогому товарищу Сталину. Дорогой товарищ Сталин без страха, без колебаний шёл на борьбу, он знал, что исход в борьбе может быть и таким лично для него, но он был уверен в нашей победе и без колебаний готов был отдать за это свою жизнь. Вытряхнем наше горе, подтвердим его уверенность в нашей победе.

Прервав молчаливую паузу, Киров снова повторил «Наверх, вы, товарищи, все по местам».

Затем Киров стал вспоминать эпизоды, связанные со Сталиным. Среди них были и забавные. Напряжение обстановки несколько смягчилось, мрачность настроения тихонько рассеивалась. Киров вспомнил и как они подшучивали друг над другом. Присутствующие уже еле сдерживали улыбки. Таким образом гнетущая атмосфера рассеялась. Киров это делал необыкновенно корректно. Здесь не было никакого кощунства над поминаемым. И в то же время все ощутили, что жизнь не остановилась, она идёт дальше. А ведь ему было труднее и тяжелее других, потому что он потерял ближайшего друга и бесценного учителя.

/Примечание Автора – данная глава написана с использованием литературного источника, описывающего, как Сталин руководил поминками Кирова в 1934 году {6}

Однако на поминках Кирова Сталин особое внимание уделил совершенно иной песне: он многократно прослушивал «На сопках Манчжурии», переставляя снова и снова пластинку на словах «Но знайте, за вас мы ещё отомстим и справим кровавую тризну». /

23.11.31 Мария Львовна

Мария Львовна перевезла вещи в Москву через неделю после назначения Сергея Мироновича. Первое время надо было определиться с местом жительства – обсуждался вариант квартиры в Кремле, или проживания на какой-либо подмосковной даче, или во введенном в 1931 году в строй Доме Правительства (жилом доме на набережной Москвы-реки по адресу Серафимовича, дом 2).

Наконец, хотя вещей было не так уж много, все-таки надо было упаковать и книги, и сувениры, и охотничьи принадлежности, и коллекции полезных ископаемых и минералов Ленинградской области – в итоге набралось на два полуторатонных грузовика, которые решили для быстроты везти на открытой платформе по железной дороге.

23 ноября 1931 года Дом Правительства принял новых жильцов.

20.11.31 Первые шаги

Таким образом, в число высших руководителей СССР входили:

Сергей Миронович Киров – Генеральный секретарь Центрального Комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) ЦК ВКП(б).

Вячеслав Михайлович Молотов: Председатель Совета Народных Комиссаров (Совнаркома) СССР (советское правительство) и Председатель Совета Труда и Обороны.

Михаил Иванович Калинин: Председатель Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК) СССР (высший орган государственной власти СССР).

По мере ознакомления Кирова со всеми актуальными задачами управления советским государством Сергею Мироновичу все отчетливее становилось ясно, что перед СССР назрели три серьезные проблемы.

Первой проблемой была реальная угроза войны. Антисоветская газетная шумиха в Японии сменилась реальными действиями – японцы в сентябре 1931 году вторглись в Маньчжурию и инициировали ряд конфликтов на советской железной дороге «КВЖД», что обязывало СССР резко усилить обороноспособность на востоке страны.

Второй проблемой была внешняя торговля. Как вследствие мирового экономического кризиса, так и в силу политики одного из важнейших торговых партнеров – США, в 1931 году импорт намного превысил экспорт, и внешний долг СССР за один этот год увеличился на 50 %.

Третьей по счету, но не по важности, проблемой была нехватка продовольствия в городах. Ситуация была достаточно серьезной уже начиная с 1929 года, но в 1931 году она резко обострилась. Как показали события 1930–1931 года в Казахстане, где поголовье скота с начала коллективизации сократилось почти в 5 раз, и дело в ряде мест дошло до натурального голода, ситуация на селе быстро развивалась в катастрофическом направлении. Фотографии голодающих, представленные в Политбюро в конце ноября новым начальником ОГПУ Артузовым, произвели на Кирова удручающее впечатление. Он, безусловно, понимал, что положение дел на деревне не блестящее, но такого он представить себе не мог.

Требовалось быстро, резко и безошибочно менять политику на селе, но как именно – Кирову было пока не ясно. А ясно ему было одно – поручать это авторам текущей ситуации (наркому земледелия Яковлеву либо младшим вождям Молотову и Кагановичу) совершенно бессмысленно. Нужен был новый взгляд.

В ходе знакомства с московскими партийцами, Киров обратил внимание на 37-летнего секретаря Краснопресненского райкома партии Никиту Хрущева.

Хрущев при знакомстве выдвинул несколько конкретных предложений по реорганизации народного хозяйства Москвы, и все они показались Кирову очень разумными:

Во-первых, для борьбы с голодом было предложено шире распространить результаты эксперимента Краснопресненского района Москвы – разведение при каждом заводе или фабрики кроликов (на хозяйственном дворе) и шампиньонов (в заводских подвалах).

Во-вторых, москвичи справляли нужду исключительно в подворотнях и парадных, и Хрущев предложил организовать общественные туалеты с подведением туда водопровода и канализации. «Пожалуйте в специально отведенное для того место!» – предлагал он заявить москвичам.

В-третьих, мосты и набережные. Предлагалось выделить средства и скорее перейти к замене обветшалых, построенных еще в прошлом веке мостов на современные, расширить набережные и придать Москве вид города будущего, города победившего социализма.

Хрущев среди партийных товарищей явно выделялся не только своей кипучей энергией, но и своим деревенским происхождением, что позволяло надеяться на то, что судьбы деревни ему близки и интересны. Хотя с пятнадцатилетнего возраста Хрущев не прикасался к плугу, и о современном сельском хозяйстве имел более чем приблизительное представление, энтузиазм Хрущева показался Кирову важнее нехватки знаний, которую при желании можно было бы быстро восполнить.

По поручению Кирова Хрущев спешно отправился в инспекторскую поездку, с задачей разобраться и доложить текущее состояние дел на селе.

29.11.31 Самоубийство

В 12 часов дня на столе кремлевского кабинета Кирова прозвенел телефон, и в трубке послышался голос секретаря:

– К Вам начальник ОГПУ Артузов со срочным докладом.

– Просите.

Уже по лицу Артузова Киров понял, что случилось что-то серьезное.

– Что случилось, Артур Христианович? – спросил Киров.

– Товарищ Киров, вдова Сталина Надежда Аллилуева застрелилась в ночь с 28 на 29 ноября. Вчера она пришла домой и легла. Утром Надежда Сергеевна долго не вставала. Пошли будить и увидели ее мертвой, – доложил Артузов.

– Оставила ли Надя предсмертную записку?

– Вот она.

На стол легли несколько слов, написанных Надиным почерком: «В моей смерти прошу никого не винить. Страшно болит голова. Думаю, что я виновата перед Богом за то, что разлюбила его. Простить себе не могу»

– Страшная трагедия. Получается, дети после смерти отца остаются ещё и без матери! Сколько им сейчас? – спросил Киров.

– Якову 24 года, учится на втором курсе Московского института инженеров транспорта, живет в общежитии. Василию 11 лет, Светлане 5 лет. Есть еще приемный сын, Артем Сергеев, он жил на два дома – со своей матерью Елизаветой Львовной Сергеевой и с семьей Сталина, ему тоже 11 лет – ответил Артузов.