Поезд убийц
Он выуживает из наружного кармана сумки билет на синкансэн. Взглянув на него и не веря своим глазам, еще раз проверяет напечатанные на нем иероглифы. Это билет от Токио до конечной станции – Мориока. «Почему до Мориока? Ведь…» Нанао не успевает додумать свою мысль, потому что его телефон снова звонит. Он отвечает немедленно и слышит в трубке голос Марии.
– Все прояснилось. Он между третьим и четвертым вагонами. Там находятся места для хранения багажа, на нижней полке – черный чемодан среднего размера. Вроде как возле ручки там какая-то наклейка или типа того. Хозяин чемодана в третьем вагоне, так что, как только он будет у тебя, иди в обратном направлении и сойди с поезда так быстро, как сможешь.
– Понял… – Он мгновение колеблется. – Я только что заметил кое-что странное. Я ведь должен сойти на Уэно, но по какой-то причине мой билет до Мориока.
– Не пытайся усмотреть в этом какой-то особенный смысл. Просто для подобной работы логично было взять для тебя билет до конечной станции. На случай, если что-то пойдет не так.
– Так, стоп, – Нанао немного повышает голос. – То есть ты хочешь сказать, что что-то может пойти не так?
– Это просто на всякий случай. Не напрягайся ты так. Попробуй улыбнуться. Есть же такая старинная поговорка: «В ворота улыбки входит Счастье».
– Я буду выглядеть довольно странно, сидя тут в одиночестве и улыбаясь самому себе.
Он нажимает на кнопку окончания вызова, и в этот момент синкансэн начинает движение.
Нанао встает и направляется к автоматическим дверям позади него.
До прибытия в Уэно пять минут. Времени почти нет. К счастью, он без труда находит багажные полки и нужный ему черный чемодан на нижней. Тот среднего размера, имеются колесики. Наклейка возле ручки. Стенки чемодана твердые, но Нанао не может понять, из какого материала он сделан. Он стаскивает его с полки так тихо, как только может. «Простая работа», – звучит в его голове соблазнительно вибрирующий голос Марии. Пока что действительно простая. Он проверяет время. Четыре минуты до прибытия в Уэно. Теперь Нанао думает: «Скорее бы, скорее бы…» Возвращается в четвертый вагон вместе с чемоданом, стараясь идти спокойно и ничем не выдать своего волнения, но никто, кажется, не обращает на него никакого внимания.
Он проходит четвертый вагон, затем пятый, входит в тамбур между пятым и шестым. Затем останавливается и с облегчением выдыхает. Он беспокоился, что наткнется на какое-нибудь препятствие: на молодых людей, столпившихся возле выхода, или на девушек, поправляющих перед зеркалом макияж. Увидев Нанао, они могли бы выкрикнуть ему какое-нибудь оскорбление, вроде «У тебя что, проблемы?!» или «Эй, мужик, на что пялишься?». Хуже того – в тамбуре он мог бы встретить какую-нибудь выясняющую отношения парочку, так что они оба повернулись бы к нему и сказали: «Эй, постой-ка, а ты на чьей стороне?», втянули бы его в эти свои бессмысленные разборки… короче, что бы там ни было, он был уверен: что-нибудь его задержит.
Но за дверью никого нет, и Нанао успокаивается. Осталось только дождаться, когда синкансэн остановится в Уэно, и сойти. Покинуть станцию и позвонить Марии. Он уже представляет, как она будет подкалывать его. Скажет: «Вот видишь, как все было просто», – и хотя он не любит, когда из него делают дурачка, все же предпочел бы это любым неприятностям и опасным совпадениям, которые могли бы случиться в этот день.
Снаружи внезапно становится темно, когда поезд въезжает в подземный тоннель. По внутренней связи раздается объявление о прибытии на подземную платформу Уэно. Нанао крепко сжимает пальцами ручку чемодана и зачем-то бросает взгляд на наручные часы.
В окне поезда он замечает свое отражение – и вынужден признать, что выглядит как человек, которому никогда и ни в чем не сопутствует удача. Его бывшая девушка жаловалась: «Нанао, с тех пор как мы начали с тобой встречаться, я все время теряю свой кошелек. У меня все из рук валится. У меня даже прыщи теперь хуже проходят». Он протестовал, утверждая, что все это даже в теории не могло случаться по его вине, но каким-то образом чувствовал, что, возможно, она была права. Как будто его неудачливость была заразной.
Высокочастотный гул, издаваемый поездом, становится все тише. Двери откроются с левой стороны. Снаружи светлеет, и появляется станция, похожая на фантастический город внутри пещеры. Здесь и там на платформе видны люди, отступающие от ее края при приближении синкансэна. С левой стороны за окнами проплывают лестницы, скамейки для пассажиров и светящиеся электронные табло.
Нанао внимательно смотрит через стекло дверей тамбура, удостоверяясь, что никто не идет за ним следом. Если хозяин чемодана или кто-нибудь еще попытается им завладеть, ситуация может осложниться. Поезд сбрасывает скорость. Это заставляет его вспомнить об одном-единственном случае, когда он играл в рулетку в казино. Колесо рулетки постепенно замедляло свое вращение, как будто придавая больше значительности каждому слоту, в который мог попасть брошенный в рулетку шарик. Сейчас у Нанао возникает такое же ощущение, когда синкансэн прибывает к платформе, словно выбирая, где ему лучше остановиться, какому вагону напротив какого пассажира, лениво сбрасывая скорость: кого бы взять с собой в дальнейшее путешествие. А затем – он останавливается.
За закрытыми дверями напротив Нанао стоит мужчина. Невысокого роста, в плоской кепке, которая делает его похожим на детектива из детской книжки. Дверь открывается не сразу. Это долгий растянутый во времени момент – как будто задерживаешь дыхание под водой.
Нанао и мужчина на платформе стоят теперь ровно друг напротив друга, между ними – прозрачная граница стекла. Нанао нахмуривается. «Я знаю этого парня. Это унылое лицо. Эта дурацкая кепка». Мужчина, о котором он думает, в одной с ним команде; он берет всякие сомнительные задания и занимается опасной работой. У него точно есть какое-то настоящее имя – но он все время похваляется своими достижениями, на каждом углу орет о своей исключительности и постоянно со всеми ссорится из-за своего злословия о других, так что все зовут его Волком. Не потому, что он крутой и одинокий, как настоящий волк. Скорее он кто-то вроде противного злобного волка, которым пугают маленьких детей. Вот только не похоже, чтобы его смущало это издевательское прозвище, и он с гордостью заявляет, что его придумал сам господин Тэрахара. Тэрахара был слишком занят взятием под контроль всего криминального мира, так что вряд ли он стал бы тратить свое драгоценное время на то, чтобы придумывать кому-то прозвища, но Волк представляет все именно так.
У него целый ворох подобных выпендрежных историй. Однажды, когда они с Нанао сидели в одном баре, Волк сказал ему:
– Слышь, знаешь того парня, который мочит политиков и бюрократов и представляет все так, типа это было самоубийство? Короче, самоубийцу этого… Кличет он себя Китом, или Касаткой, или как-то вроде того, типа крутой очень. В последнее время стали поговаривать, что его больше не видно. А знаешь почему? Потому что я уделал его.
– Что ты имеешь в виду – «уделал его»?
– Получил работенку, так-то. И убил Кита.
Специалист по самоубийствам под кодовым именем Кит действительно не так давно исчез, и люди, занимавшиеся опасной работой, обсуждали его исчезновение. Некоторые утверждали, что его убрал кто-то из своих – по заданию; другие считали, что произошел несчастный случай, а кто-то даже сказал, что тело Кита за большие деньги приобрел какой-то политик, у которого был на Кита здоровенный зуб, так что он повесил его тело высоко под потолком своей резиденции – в качестве украшения. Короче говоря, распространялись всякие паршивые слухи. Но, какой бы ни была правда, одно было ясно совершенно точно: для такой серьезной работы никто не стал бы нанимать Волка, который мог работать разве что не особенно важным курьером или избить какого-нибудь гражданского или женщину.
Нанао всегда делал все возможное, чтобы избежать любых встреч с Волком. Чем больше он смотрел на этого типа, тем больше ему хотелось сорваться с катушек и врезать ему по физиономии – и он прекрасно знал, что от этого будут только проблемы. И сильно сомневался, что сможет удержаться от этого, потому что однажды уже действительно врезал Волку.
Он шел по переулку в районе ханкагай[18] и увидел Волка, избивавшего троих ребятишек, старшему из которых на вид еще и десяти не исполнилось.
– Ты что творишь?! – выкрикнул Нанао.
– Эти засранцы решили подшутить надо мной. Так что я провожу с ними типа воспитательную беседу, – и он влепил кулаком в лицо одному из парнишек.
Кровь бросилась Нанао в голову. Он сбил Волка с ног и хорошенько двинул ему в челюсть.
Впоследствии Мария услышала об этой истории и в свойственной ей ироничной манере похвалила его:
– Ты защитил малышей! Какой ты у нас добрый, Нанао…
– Это вовсе не потому, что я хороший. – В действительности это было связано с крепко засевшим в его памяти образом напуганного ребенка – беззащитного, умоляющего его спасти. – Когда дети в беде, я просто не могу сдержаться.
– То есть у тебя самого какая-то детская травма?
– Это не то, что можно описать простыми словами «детская травма».
– Мода на детские травмы давно прошла, – сказала Мария с некоторым пренебрежением.
Нанао хотел объяснить, что причиной всему была никакая не «мода». Даже если термин «детская травма», или «сердечная рана»[19], превратился в клише, и, в конце концов, у каждого есть какая-нибудь такая травма, люди не способны справиться с болью их прошлого.
– Так или иначе этот Волк, он всегда предпочитает иметь дело с детьми и животными – с теми, кто слабее его, – и это сделало его жестоким. Правда, нет никого хуже этого Волка. И всякий раз, когда чувствует опасность, он начинает трепаться про Тэрахару: «Господин Тэрахара меня защитит, я скажу господину Тэрахаре…»
– Тэрахара мертв.
– Я слышал, что, когда он умер, Волк так рьяно его оплакивал, что чуть не умер от обезвоживания… Что за придурок!
– Ну, по крайней мере, ты провел с ним воспитательную беседу.
Получив от Нанао в челюсть, Волк больше оскорбился, чем пострадал физически. Он густо покраснел, вытаращил глаза и заявил, что, когда они встретятся в следующий раз, Нанао крепко пожалеет об этом. После этого Волк удрал. Это был последний раз, когда они виделись.
Теперь двери синкансэна открываются. Нанао собирается сойти, крепко сжимая ручку чемодана. Их больше не разделяет стекло окна, и он лицом к лицу с человеком в плоской кепке, который выглядит в точности как Волк – просто невероятное сходство. В этот момент человек обращается к нему: «Эй, ты!» – и тычет в него пальцем, так что Нанао понимает: это точно Волк собственной персоной, и никто другой.
Нанао пытается сойти на платформу, но физиономия Волка представляет собой сплошную маску угрюмой целеустремленности, когда он бросается вперед, оттесняя Нанао в глубину тамбура.
– Вот я счастливчик, что тебя здесь повстречал! – Волк прямо-таки сияет от радости. – Какая удача! – Его ноздри раздуваются, будто он почуял добычу.
– Давай в другой раз. Мне нужно сойти с поезда. – Нанао говорит тихо, боясь, что громкий разговор может привлечь ненужное внимание истинного владельца чемодана.
– Ты чё, думаешь, я тебя вот счас взял так и отпустил? Мне нужно сравнять с тобой счет, приятель!
– Давай в другой раз сравняем. Я на задании. И вообще, лучше давай оставим это, я прощаю тебе все твои долги.
«Нет времени» – и едва эта короткая мысль вспыхивает в сознании Нанао, двери быстро закрываются. Синкансэн отправляется, равнодушный к затруднительному положению, в которое попал Нанао. Он слышит раздающийся откуда-то голос Марии: «Простая работа, проще некуда». Ему хочется закричать от отчаяния. И в конце концов именно это он и делает.
Принц
Он открывает раскладной столик и ставит на него бутылку воды, затем надрывает по линии упаковку шоколадных драже и закидывает одно из них в рот. Поезд покидает подземную станцию Уэно и возвращается в верхний мир. Несколько облаков плывут по небу, но по большей части оно сияет чистой синевой. «Небо такое же солнечное, как мое настроение», – думает он. За окном слева показывается поле для гольфа, как будто накрытое гигантской москитной сеткой. Оно проплывает мимо, и появляется школа: ряд прямоугольных бетонных строений, за окнами снуют ученики в школьной форме… Это средняя или старшая школа, и Принц Сатоши посвящает какое-то время обдумыванию этого вопроса, но практически сразу же приходит к выводу, что это не имеет никакого значения. Все они одинаковы. Ученики средней школы – такие, как он сам, или ребята постарше, – все они на одно лицо. И такие предсказуемые… Он поворачивается к сидящему рядом Кимуре. Тот являет собой яркий пример того, как люди удручающе скучны.
Сначала он отчаянно пытался вырваться, хотя весь перемотан скотчем и в любом случае никуда не смог бы пойти. Принц отобрал его пистолет и теперь держал его между ними направленным на Кимуру – так, чтобы никто посторонний не смог увидеть. «Да успокойся же ты наконец, это ненадолго. Дедуля, если ты не дослушаешь мою историю до конца, потом сам же будешь об этом жалеть, потому что история интересная». По крайней мере, эти слова заставили Кимуру притихнуть.
– Вот что мне любопытно, дедуля. Тебе самому не показалось, что здесь что-то не так? Ученик средней школы вроде меня едет в одиночестве на синкансэне, и ты с такой необыкновенной легкостью обнаруживаешь, где именно он сидит? Тебе не приходило в голову, что это может быть ловушкой?
– Так ты сам и слил эту информацию?
– Ну, я же знал, что ты будешь искать меня, дедуля.
– Я стал искать тебя потому, что ты исчез. Залег на дно, перестал появляться в школе…
– Я и не думал прятаться. А в школу не ходил, потому что мой класс на карантине.
Это было правдой. Хотя, конечно, он перестал появляться в школе чуть загодя до того, как в классе начался сезонный грипп и им было сказано оставаться дома в течение недели. Эпидемия и не думала ослабевать в эту последующую неделю, и занятия не возобновились и на следующей. Учителей не заботили пути передачи гриппа и его инкубационный период, а также то, в каком проценте случаев заболевание протекает тяжело, – они просто следовали правилам, согласно которым если определенное количество учеников заболевало, то весь класс должен был сидеть по домам. Принц был с этим категорически не согласен. Как можно слепо идти на поводу правил, избегая любых рисков и вместе с ними – всякой ответственности? Засадить всех по домам – отличная идея, как будто учителя добровольно отключили свои мозги… глупцы, все они казались Принцу глупцами. Ни единой попытки разобраться в вопросе, провести анализ, проявить инициативу…
– Знаешь, чем я занимался на этих карантинных каникулах?
– И чем же?
– Я разузнавал все про тебя, дедуля. И выяснил, что ты чертовски на меня зол.
– Это неподходящее выражение.
– Неужели?
– Я намного больше, чем просто зол, – Кимура выплевывает слова, будто это сгустки крови, и на лице Принца появляется улыбка.
Людей, не способных контролировать свои эмоции, самих контролировать проще простого.
– Ну, так или иначе мне было известно, что ты хочешь меня достать. Я понимал, что как только ты найдешь меня, дедуля, ты придешь за мной. Так что оставаться дома для меня было опасно, и раз уж ты шел по моему следу, я тоже пошел по твоему следу. Тебе это известно лучше меня, дедуля: если хочешь достать кого-то, или убить кого-то, или использовать кого-то, то первое, что ты должен сделать, – это собрать о нем как можно больше информации. Начать с его семьи, работы, привычек, узнать о его хобби – это расскажет тебе о человеке все, что нужно. В общем, точно так же, как это делает налоговая.
– Какой ученик средней школы станет приводить в пример налоговую? Ты отвратителен, – Кимура горько усмехается. – Что ты вообще за ребенок такой, а?
Принц разочарованно хмурится. Этот человек, очевидно, не принимает его всерьез. Видимо, он недооценил своего противника, посудив по возрасту и внешности.
– Если хорошо заплатить, можно раздобыть любую информацию.
– О, ты что, воспользовался деньгами, подаренными тебе родителями на Новый год?
Принц окончательно разочарован.
– Ну, например, это могли быть вовсе и не деньги. Может быть, я знаком с человеком, который любит школьниц. Скажем, он согласился бы сыграть для меня в детектива, если б ему разрешили за это поглазеть на голых несовершеннолетних девочек. Ради этого удовольствия он разузнал, что с женой у вас все кончено, что ты развелся и в одиночку воспитываешь своего милого маленького мальчика, что у тебя алкогольная зависимость. Может, у меня есть такие друзья – девочки, которые с радостью готовы скинуть с себя всю одежду, если я попрошу… Не думал об этом, дедуля?
– Ты мог бы заставить ученицу средней школы раздеться перед взрослым мужчиной? Ты что, силой принуждаешь беззащитных девочек заниматься подобным?
– Да я просто для примера сказал. Не нужно так возмущаться, дедуля. Я просто хочу объяснить тебе, что деньги – это еще не всё; у людей полно всяких желаний и страстей, и они могут делать что-то по самым разным причинам. Вопрос, так сказать, в рычаге воздействия. Нажми на нужную кнопку в нужный момент – и даже ученик средней школы сможет заставить кого угодно сделать что угодно. И, знаешь ли, сексуальное влечение – это кнопка, на которую нажать легче всего. – В его голосе появляются издевательские нотки. Принц отлично знает: чем сильнее твой собеседник заведется, тем легче с ним будет справиться. – Но я правда был весьма впечатлен, когда узнал о том, в каких опасных делах ты был когда-то замешан. Скажи мне, дедуля, ты когда-нибудь кого-нибудь убивал? – Принц опускает взгляд на пистолет в своей руке. Дуло все еще смотрит на Кимуру. – Знаю, что убивал. Это действительно круто. А эта штука, которую ты прикрутил к стволу, – это чтобы сделать звук выстрела тише, верно? Очень профессионально… – Он крутит в пальцах глушитель, который отвинтил от пистолета. – Я так испугался, что чуть было не расплакался, – добавляет Принц драматичным голосом, хотя это, конечно, неправда. Если он и готов сейчас расплакаться, то только потому, что пытается сдержать свой смех.
– И что, ты просто ждал меня здесь?
– Дедуля, я слышал, что ты искал меня, так что пустил слух, что буду на этом синкансэне. Ты ведь нанял кого-то, чтобы раздобыть эту информацию, верно?
– Старого знакомого.
– Которого ты знал с того времени, как занимался своей опасной работой. А ему не показалось странным, что ты разыскиваешь мальчишку-подростка?
– Сначала показалось. Он сказал: «Не знал, что ты занимаешься чем-то подобным». Но когда я рассказал ему мою историю, он проникся ко мне сочувствием и тоже захотел найти тебя. «Никто не может сотворить такое над твоим сыном и уйти безнаказанным» – так он сказал.
– Но этот человек тебя предал, дедуля. До меня дошли слухи, что он расспрашивает обо мне, так что я сделал ему встречное предложение, и он сказал, что передаст тебе мою информацию.
– Вранье.
– Лишь только узнав, что сможет сделать все, что ему заблагорассудится, с девочкой из средней школы, он просто затрясся от вожделения. Я тогда спросил себя: «Интересно, взрослые все такие?» – Принц обожает так делать: он представляет человеческие чувства как тонкую упругую пленку, в которую его слова вонзаются, как когти хищного зверя. Тело легко натренировать, но вот развить эмоциональную устойчивость гораздо труднее. Даже если ты думаешь, что совершенно спокоен, тебе не избегнуть уколов шипов злословия.
– Я не знал, что он замешан в подобном.
– Не следует доверять своим старым знакомым, дедуля. Не имеет значения, чем, по твоему мнению, они тебе обязаны; покажи им нужную приманку – и они благополучно забудут об этом. Общество, основанное на взаимном доверии, давно ушло в прошлое, если оно вообще когда-либо существовало. Но все же ты действительно пришел, дедуля… Я сначала даже поверить в это не мог. Ты такой доверчивый… Кстати, я все хотел спросить, как там твой сынуля? Уже поправился? – Он закидывает в рот очередное шоколадное драже.
– А сам ты как думаешь, сволочь?
– Эй, ну потише, дедуля… Если кто-нибудь тебя услышит, возникнут проблемы. У тебя пистолет и все такое… – Принц произносит это шепотом с наигранным драматизмом. – Привлекать внимание слишком опасно.
– Пистолет в твоей руке, так что это у тебя будут проблемы.
Принц все больше раздражается из-за того, что Кимура ни на шаг не выходит за границы полной предсказуемости.
– Я просто скажу, что был напуган и отобрал у тебя пистолет.
– А как насчет того, что ты связал меня?
– Хорошая попытка. Но у тебя, во-первых, зависимость от этанола, во-вторых, ты бывший охранник, в настоящее время безработный, а я – типичный ученик средней школы. И кого они, по-твоему, станут защищать?
– Что за хрень этот твой этанол? Я зависим от алкоголя.
– Этанол – это и есть алкоголь; то, что делает напитки алкогольными. Должен сказать, что я впечатлен тем, что ты смог бросить пить. Я серьезно, это трудно. Что-то помогло тебе сделать это? Например, то, что твой сынуля оказался практически при смерти?
Кимура отвечает ему взглядом, полным такой ярости, что ей и сам дьявол позавидовал бы.
– В общем, неважно, дедуля; я спросил, как дела у твоего милого маленького мальчика… Как там его звали? Не могу припомнить имени, зато точно помню, что он очень любит забираться на крыши. Ему следует быть осторожнее. Когда маленькие детишки забираются в высокие места, они иногда оттуда падают. Ограждения на крышах универмагов не всегда достаточно крепкие, и иногда детишки находят самые опасные точки…
Кимура выглядит так, будто он сейчас закричит.
– Держи себя в руках, дедуля, – если не будешь сидеть тихо, то навлечешь на себя подозрения.
Принц отворачивается, чтобы посмотреть в окно, как раз в тот самый момент, когда синкансэн, направляющийся в Токио, проносится мимо них в противоположном направлении – так быстро, что превращается в размытое пятно. Их поезд сотрясает дрожь. Принц ощущает затаенный трепет перед всепоглощающей скоростью и мощью. Что такое человек в сравнении с гигантским металлическим поездом, несущимся со скоростью больше двухсот километров в час? Только представьте себе, что кто-то оказался на пути едущего синкансэна – он был бы мгновенно распылен на мельчайшие частицы. Его сила зачаровывает Принца. «Я такой же, – думает он. – Я не могу бежать со скоростью двести километров в час, но точно так же могу уничтожать людей». На его лице сама собой возникает улыбка. Друзья Принца помогли ему затащить сына Кимуры на крышу универмага. Строго говоря, они ему были никакие не друзья – просто одноклассники, которые во всем ему подчинялись. Этот шестилетка был до смерти напуган – напуган, потому что никогда раньше не сталкивался с жестокостью.
– Эй, перегнись через перила, посмотри оттуда вниз. Да не бойся ты так, это безопасно, – Принц сказал это с милой улыбкой, так что мальчонка ему поверил.
– Это правда можно? Я не упаду?
Он соврал мальчонке, столкнул его вниз, и это было нет-слов-как-весело.
– И ты, поджидая меня в этом синкансэне, совсем не боялся? – с отвращением шепчет Кимура.
– Боялся? Что ты имеешь в виду?
– Ты знаешь, какого рода работой я занимался раньше. Ты наверняка предполагал, что у меня будет с собой пистолет. И если бы что-то пошло не так, я мог бы убить тебя.
– Любопытно.
Принцу действительно любопытно. Он не испытывал ни тени страха. Скорее был полон предвкушения; ему было интересно, пойдет ли все в точности так, как он предполагал.
– Я не думал, что ты меня сразу же застрелишь или воткнешь в меня нож.
– Почему?
– Учитывая то, какие чувства ты ко мне испытываешь, такая быстрая месть тебя не удовлетворила бы. – Он пожимает плечами. – Найти меня и сразу убить – это слишком просто. Тебе бы захотелось напугать меня, угрожать мне, заставить меня расплакаться, услышать, наконец, слова моего раскаяния, верно?
Кимура слушает, не соглашаясь, но и не опровергая его рассуждений. «Взрослые всегда держат рот на замке, – думает Принц, – когда я прав».
– Ну, и я был уверен, что доберусь до тебя первым. – Он достает из своего рюкзака самодельный электрошокер.
– Если ты так любишь электрические приборы, стал бы гребаным электриком…
Принц наслаждается последним содроганием корпуса синкансэна, вызванным проезжающим встречным поездом, и поворачивается к Кимуре.
– Дедуля, когда был в деле, скольких людей ты убил?
Налитые кровью глаза Кимуры сверкают. «Он хоть и связан, а все равно готов наброситься на меня в любой момент».
– Я убивал людей, – говорит ему Принц. – В первый раз убил, когда мне было десять. Одного. В последующие три года – еще девятерых. Всего десять. Твой счет больше моего? Или меньше?