Легионеры

Часть вторая

Булат

Отец приложил указательный палец к губам – тихо, показал сыну ладонью вниз – пригнись. Булат пригнулся и замер. Отец занял исходную позицию, прицелился. Раздался выстрел. Косуля дёрнулась, будто пыталась отпрыгнуть в сторону, споткнулась и упала.

– Аллах Акбар! – произнёс отец и пружинистым шагом направился к добыче. Булат подхватился следом. Косулю привязали за ноги к жердине и водрузили на плечи.

Булату исполнилось четырнадцать, по кавказским меркам – мужчина. Своей статью он опережал ровесников, был на голову выше всех, почти догнал отца. Мать говорила, был в роду прапрадед по её линии, отличавшийся высоким ростом, вот так передалось через несколько поколений. Жердина впилась Булату в плечо, он охнул под тяжестью, но ничего не сказал, пошатываясь, последовал за отцом.

Шли долго. Наступило время обеденного намаза. Отец остановился, достал коврики. Опустились на колени лицом в сторону Мекки. Отец и сын полушёпотом читали молитвы. Завершив намаз, отец поднялся и одобрительно взглянул на сына. Булат замечал, что после обращения к Аллаху у отца всегда просветлённый взор, и даже жёсткая линия, рассекающая его лоб наполовину и изгибом касающаяся правой брови, как бы разглаживалась. Отец становился добрее.

После трёх часов изнурительной ходьбы они добрались до Шатоя.

Отец разделал косулю. Жарили на огне, нарезав мясо большими кусками. Женщины – мать Лейла и сестра Камилла суетились, накрывая на стол.

Вечером, по случаю удачной охоты Исмаила (так звали отца Булата), собралась на ужин вся родня. Булат любил, когда большой семьёй собирались за столом. Но особенно он ждал прихода Зарины – двоюродной сестры, глаз с неё не сводил. Задирал двоюродных братьев, вызывая их на борцовский поединок, хотел показать Зарине, что он самый сильный.

С шести лет Булат посещал секцию греко-римской борьбы, которую вёл Салах Зелимханов – чемпион Чечни, уважаемый человек в посёлке. Салаху исполнилось шестьдесят, а он всё ещё полон сил и энергии – тренирует мальчишек.

Не прогнал его Салах, не сказал – в школу пойдёшь, тогда и приходи. Определил Булата в группу, где самому младшему было восемь. Следил, чтобы не обижали Булата или, того хуже, не смеялись над ним. «Все чеченцы братья, наказать можно – достоинство задевать нельзя», – говорил Учитель.

Прошли годы. Булат делал успехи в борьбе, ездил на соревнования в Грозный, в Махачкалу. «Если ты выиграл Кавказ, считай Россия твоя, на Кавказе лучшие борцы. Да что Россия – мир завоюешь!» – часто говорил Салах своим подопечным.

Дядя Тагир в ущелье Шаро-Аргуна нашёл медвежонка. Думал: «Где его мать?» Ждал – может появится. Нет, не пришла. «Оставить здесь? Погибнет, одному ему не выжить». Забрал дядя Тагир медвежонка к себе.

Стоял месяц Рамадан, на Ураз Байрам все родные собрались у дяди Тагира. Булат пошёл к медвежонку поиграть и так заигрался, что перешла игра в борьбу. После этого случая, Булат прославился в родном посёлке и за его пределами – «мальчик, не побоявшийся бороться с медведем».

Отец за застольем промолчал, а дома сказал: «Зачем полез к медведю? Это тебе не человек, поди, узнай, что у него на уме. Ухо мог тебе откусить».

Да, про ухо: на тренировке схватился Булат с более взрослым борцом. Противнику Булата удалось взять его голову в замок. Булат терпел, неожиданно для соперника сделал резкое движение, чтобы выскользнуть из захвата – левое ухо пронзила острая боль. Булат вскрикнул, багрового цвета левое ухо стояло торчком – сломались хрящи. «Ничего, заживёт. Вот теперь, Булат, ты выглядишь как настоящий мужчина, а не какой-то там кузнечик», – сказал Салах.

Исмаил гордился успехами сына в борьбе, но не хвалил. Брал у сына очередную медаль за победу в борцовском турнире и молча вешал на стену. Это и была самая большая похвала отца. Он воспитывал в Булате скромность. Соблюдение мусульманских правил и обычаев, чтение Корана было для Булата обязательным.

Последние годы в посёлке часто можно было встретить бородатых мужчин в камуфляже с автоматами. Они распространяли ваххабитскую литературу, говорили о свободе и независимости Ичкерии. Приходили в школьный спортзал, организовывали стрельбища. Ребятам льстило внимание вооружённых мужчин; для мальчишек подержать в руках «Калашников» – это круто, а пострелять – вообще запредел. Матери волновались. Недоглядишь, и завтра твой сын с оружием бегает по «зелёнке».

Отец Булата приветствовал независимость Чечни, но к ваххабитским учениям относился настороженно. Не отвергал, но и не принимал – следовал традиционному исламу.

Из Грозного ползли разноречивые слухи. Прошёл общенациональный конгресс чеченского народа. Шла междоусобица внутри республики, провозгласившей независимость. У Булата всё перепуталось в голове – кто хороший, кто плохой? Отец обсуждал с сельчанами политику и будущее Чечни, но никогда не говорил об этом с Булатом. Он вообще напрямую почти никогда не говорил с сыном, действовал через мать Булата. Булат хотел бы задать отцу вопросы, но молчал. Знал, что отец не одобрит.

В посёлке обстановка становилась небезопасной, мать велела Булату и Камилле никуда, кроме школы, не ходить. В Грозном и по всей Чечне начались боевые действия. Исмаил вступил в добровольное вооружённое формирование по охране посёлка.

В школе наступили новогодние каникулы, но было ясно, что школу не откроют, пока не закончится война. Салах ушёл защищать Грозный, спортзал в школе закрыли. Булат сидел дома, помогал матери по хозяйству, умирал со скуки. Решил вступить в ополчение. Только завёл разговор с отцом, тот жёстко посмотрел на сына, резко вскинул руку – на том разговор и закончился.

Прошла ещё неделя. Новости отовсюду были одна хуже другой. Мать начала паковать вещи. Наказала Камилле и Булату взять самое необходимое.

Ближе к полудню за ними приехала большая иномарка – джип. Булату и сестре было велено грузиться. Прощание было коротким. Отец обнял и поцеловал Камиллу. Крепко, как никогда, обнял Булата: «Помни, ты теперь в семье главный. Ты в ответе за мать, за сестру. Береги их». Булат не помнил, когда отец последний раз его обнимал, но знал – отец любит его, просто сдержан в своих чувствах.

Булат с сестрой сели в машину; через залепленные грязью автомобильные стёкла смотрели на прощающихся родителей; на дом, где родились и выросли, не допуская мысли, что уезжают навсегда.

Мать плакала. Прильнула к отцу, положив голову ему на грудь… замерла, потом отстранилась, заглянула Исмаилу в глаза, как бы запоминая его, и опустив голову, пошла к машине.

Приехали в Пятигорск. Остановились у двоюродной сестры Исмаила Малкан. У тёти Малкан своих трое – годовалый сын и две дочери младших классов, муж на заработках в России. Теснились – мать с Камиллой в проходной комнате, Булат в прихожей на раскладушке. Через месяц приехали люди из Чечни и передали от отца деньги на покупку дома. Дом нашли быстро, переехали сразу, как оформили документы. Тётя Малкан языком поцокала: «Вай-вай-вай, такой дом больших денег стоит».

Камилла решила поступить в торговый техникум. Булат пошёл в школу. Учиться было трудно, требования выше и программа сложнее, чем в Шатое. Булата хотели перевести из восьмого в седьмой, а ему по возрасту в девятом пора быть. Мать отстояла, наняла Булату репетиторов. Отличником он не стал, но и двоек, как в начале, не получал. Любимым уроком у Булата была физкультура – играл в волейбол и баскетбол. Рост у него для этих видов спорта подходящий, а мастерства недостаточно. В баскетболе он был по-настоящему опасен, нёсся на соперников, порой сметая их со своего пути. Из-за его фолов команда теряла очки. Ребята, может, и хотели бы упрекнуть Булата, но стоило им бросить взгляд на его искалеченное ухо, как желание сделать замечание отпадало само собой. Булат в команду – играть за школу на городских соревнованиях – не напрашивался. Пусть с мячиками прыгают те, у кого это получается. Борьба – его призвание. В поисках секции по борьбе он случайно наткнулся на большой баннер с изображением двух бойцов: один бил ногой, а другой ставил блок и отвечал ударом кулака, и надписью «Клуб Кавказ – боевые единоборства». Пройти мимо такого Булат не мог, зашёл посмотреть и с того дня стал регулярно посещать занятия.

Закончился учебный год. Наступили каникулы. Булата перевели в девятый класс. Отца не было с ними уже полгода, вести от него приходили, но не часто.

В последнем письме отец писал, что его сестра Бата приедет с семьёй в Пятигорск. Из письма было не понятно – вся семья едет или нет. Где они планируют остановиться? Сроки приезда тоже указаны не были, и едет ли Сахид – муж Баты с ними? Как всегда, письмо Исмаила было коротким и оставляло больше вопросов, чем ответов. Булат обрадовался новости – значит, он увидит Зарину, самую красивую девушку Шатоя.

За эти полгода Булат полюбил Пятигорск. Он бросал свой взгляд на заснеженные вершины Бештау, напоминающие ему родные горы, видами которых он любовался, когда с отцом ходил на охоту. Ему нравилось взбираться на Машук и вприпрыжку спускаться с него, перескакивая через препятствия из камней и ухабов, рискуя свернуть себе шею. Любил, минуя сквер Анджиевского, выйти на бульвар и прогуляться до «Цветника», затем подняться на Горячую горку к бронзовому Орлу. Кафешки, туристы, яркие цветы на клумбах – совсем другая жизнь! Любил спускаться в парк им. Кирова к озеру; прогуливаясь, не мог отвести взгляда от симпатичных смеющихся девушек. Чувствовал неловкость – ведь он любит Зарину. Ну почему его глаза сами таращатся на них?

Ему нравились конские каштаны, их аромат. Он брал в руки тяжёлые колючие зелёные плоды, понюхав и повертев их в руках, примечал мишень и швырял в неё. Недалеко от его дома рос тутовник. С ловкостью акробата Булат залезал на дерево за ягодами, очень быстро его руки и лицо становились тёмно-фиолетовыми. «Опять перемазался, футболки не отстирываются», – укоряла мать.

Жизнь текла размеренно, Булат проживал её легко, не задумываясь и не загадывая далеко наперёд. Каждая клетка его молодого сильного организма вибрировала от ощущения радости и восторга самого существования.

Поглощённый собой, он не обращал внимания, что Камилла редко проводит время дома, что мать стала как тень, что от отца давно не было вестей.

Время за полночь. Обычно Камилла приходит домой не позже десяти. Мать не ложилась спать, ждала её, нервно теребила рукав своей кофты, приговаривая: «Что-то случилось». Булат сочувствовал матери, не шёл спать, крепился, но уснул прямо на диване в гостиной.

– Булат, – мать коснулась рукой его плеча.

Он сразу открыл глаза, будто и не спал.

– Не пришла?

– Нет.

Булат старался сообразить, что делать. Пятигорск – это тебе не Шатой, не оббежишь так просто. Где искать?

Он встал с дивана, не подавая вида, что растерян.

– Не волнуйся, я найду её.

Булат вышел из дома – тёплая летняя ночь, чистое звёздное небо. Постоял на пороге, чтобы привыкнуть к темноте. Тихо прошёл к калитке и уже хотел выйти на улицу, как услышал ни то шорох, ни то голоса. «Откуда? С улицы или из сарая?» Булат решил проверить сарай. Тихо ступая, подошёл к нему, теперь он отчётливо слышал постанывание. Булат решительно дёрнул дверь, она была заперта изнутри. Стон тут же прекратился. Булат уверенно, но негромко спросил:

– Кто там?

– Это я – Камилла. Не шуми. Я сейчас приду.

– С кем ты?

Ответа не последовало.

– Открой дверь, я сказал! С кем ты?

Дверь открылась, в проёме появилась Камилла, кто стоит у неё за спиной Булат не мог разобрать. Камилла вышла первой, следом за ней вышла светловолосая девушка. Булат опешил. Девушки прошли мимо него, Камилла в дом, её подруга за калитку. Булат продолжал стоять, не зная, как ему поступить, как реагировать, что делать… Он услышал разговор Камиллы с матерью, мать не ругала дочь, но было слышно, как она причитала:

– Где ты была? Где ты была? Прости, Исмаил! Недоглядела, совсем дочь твоя от рук отбилась, про честь забыла. Недосмотрела… Булат искать тебя пошёл…

– Мы во дворе встретились. Мама, я – взрослая. Не надо волноваться, – ответила Камилла и ушла в свою комнату.

«Помни, ты теперь в семье главный! Ты в ответе за мать, за сестру! Береги их!» Занятый только собой, он забыл о наказе отца. Если узнают о Камилле – позор ляжет на их семью, как они вернутся в Шатой? Что он скажет отцу? Одолеваемый мыслями о случившемся, Булат ворочался всю ночь и уснул только под утро.

После той ночи Булат замкнулся, перестал разговаривать с Камиллой. Мать заметила перемены в поведении сына, но решила не придавать этому большого значения – парень растёт, мало ли что у него в голове. Камилла сама улучила момент, когда Булат был один. «Булочка, – так Камилла называла его, когда Булат был маленький, – прости меня, я знаю, о чём ты думаешь… Не переживай, я выйду замуж. Всё будет хорошо».

Через месяц в их дом пришла страшная новость – убили отца.

Булата и Лейлу остановили на КПП. В который раз? – они сбились со счёта. Булата поставили на колени, обыскали, унизили.

Шатой опустел, семья Зарины уехала – разбежались жители кто куда; те, кто остался, стали заложниками войны – идти некуда. А если и есть, дойдёшь ли?

Им показали, где похоронили отца – таблички не было. Да и его ли это могила? Сколько их, безымянных, кругом… Мать легла на могилу, разметав руки в стороны. Булат молча сидел рядом на корточках и смотрел, как она плакала. День провели на кладбище. Ушли, когда стемнело.

Дни в Чечне слились для него в один отвратительный сон – война. Он хотел только одного, поскорее уехать из Шатоя, в уютный, тихий, полюбившийся ему Пятигорск.

Им повезло – они смогли вернуться. Булат, как одержимый, приступил к тренировкам. Физические нагрузки, которыми он доводил себя до изнеможения, помогали забыться. Спарринговал почти каждый день – дрался с азартом, выплёскивая свою душевную боль: «Я должен стать сильным, чтобы больше никто никогда не поставил меня на колени».

И даже новость, что Зарина с семьёй в Пятигорске, не всколыхнула в нём прежних чувств, а ведь он так ждал её. Всё вышло само собой. Зарина пришла с матерью навестить Лейлу. Улучив момент, взяла Булата за руку и только хотела сказать то, что мысленно проговаривала накануне, как он опередил её: «Не сердись на меня, Заринка». Он смотрел на неё с высоты своего роста, она едва доставала ему до плеча. Со стороны могло показаться – подросток-акселерат просит прощения у молодой учительницы. «Я не сержусь», – Зарина обняла Булата.

Булат закончил спарринг, встал у мешка отрабатывать удары, подошёл тренер:

– Булат, отвлекись на минуту. Через неделю первенство города по боксу. Попробуй. В кикбоксинге тебе ещё не скоро удастся выступить на соревнованиях – по возрасту рановато. А вот бокс – можно. Практика боевая появится, что думаешь?

У Булата тут же загорелись глаза.

– Да, конечно!

– Молодец, через неделю взвешивание. Вес тебе делать не надо – ты же тяж.

Через неделю Булат выиграл первенство Пятигорска в своей возрастной группе, закончив два боя досрочно.

Прошло три года… Камилла вышла замуж. Слово сдержала. Булат никогда не обсуждал ту ночь с сестрой.

Булат и Зарина обручились. Всё время и силы Булата уходили на спортивную карьеру. Он выиграл молодёжное первенство России по боксу, попал в сборную, получил стипендию – небольшую, но всё же. Стал готовиться к дебюту в чемпионате России по «мужикам»10. Дошёл до финала. Но победу за звание чемпиона отдали дагестанцу Заурбеку Зарипову из Ростова-на-Дону.

Булат не сомневался – был бы бой не три раунда, а шесть – он бы завалил Заурбека. Формат любительского бокса не позволил ему раскрыть себя полностью. Он не был спринтером по природе, ему нужно было время, чтобы поймать ритм боя, почувствовать соперника, подобраться к нему и нанести сокрушающие удары. А Заурбек – типичный представитель советской любительской школы бокса, где лучшая защита – шаг назад. Ударил – отпрыгнул, и так все три раунда «прыг-скок» – такого не догонишь. В отличие от Заурбека Булат не пользовался защитой «шаг назад», он блокировал удары, работал корпусом – нырки, уклоны; никогда не отступал, теснил соперника, выбирая момент для завершающей атаки; такой у него стиль – зрелищный. На профессиональном ринге, где сила, выносливость, характер и крепкий подбородок являются решающими, Булат мог бы добиться большого успеха. И он понимал это.

На следующий год на чемпионате России Заурбека и Булата развели на жеребьёвке, чтобы они, как фавориты, могли встретиться в главном поединке… при условии, что дойдут до финала.

Первый раунд. Заурбек, как смерч, носился по рингу, осыпая Булата ударами, которые тот старался блокировать. Не всегда это удавалось, хотя удары Заурбека опасности не представляли, слишком он быстр для того, чтобы бить по-настоящему. Невозможно кружить по рингу на носках и наносить сокрушительные удары. Удар надо подготовить, для этого боксёр должен крепко стоять на ногах и вложить в удар всю массу своего тела, чтобы кулак был, как ядро, вылетевшее из пушки. Кто-то возразит: а как же легендарный Мухаммед Али, который «порхает, как бабочка и жалит, как пчела»? В том то и дело, что когда он порхал – он не бил. А крушил он соперников в тот момент, когда прерывал свой танец – на секунду, но прерывал. И этой секунды ему было достаточно, чтобы отправить соперника в нокаут.