Великие тайны океанов. Средиземное море. Полярные моря
Были найдены остатки и других римских судов, затонувших в Средиземном море: вблизи острова Китира (Греция), у порта Махдия (Тунис), возле острова Спарджи (Сардиния), близ Альбенги (Италия), у южного побережья Франции – у острова Леван, у мыса Драмон… Познакомиться с обликом такого судна можно по множеству изображений и описаний. Широкий округлый корпус, с высокими бортами, прочность и хорошая маневренность; мачта, несущая прямоугольный или трапециевидный парус, над которым иногда ставили парус поменьше, нечто вроде марселя. Из-за своей корзинообразной формы судно получило название корбита (корзина), откуда, в свою очередь, произошло слово «корвет». Многие суда были куда крупнее тех, что были найдены в Лондоне или на Средиземном море. Известны размеры торгового судна, обслуживающего линию Египта (перевозка зерна, государственная монополия): 55 метров в длину, 19,5 метра в ширину, глубина трюма – 13 метров.
Бенито Муссолини в музее кораблей в Неми. 1930
…В один прекрасный осенний день 60 года нашей эры подобная корбита отплыла из Кесарии (в честь Цезаря назвали несколько городов) на палестинском побережье. На ней в Рим отправили под конвоем пятьдесят преступников. Охраной командовал центурион. У корбиты не было палубы, и преступники сидели по всему судну, от носа до кормы, мешая работе команды. Их бранили и били и моряки, и солдаты. У некоторых из преступников были связаны руки – их проступок носил более серьезный характер. Все они были римлянами по рождению и жили в колониях и протекторатах, за исключением одного еврея родом из Тарса (ныне Тарсус в Турции), семья которого получила римское гражданство. И в этом качестве он потребовал суда кесаря, то есть решил предстать перед римскими судьями. Это было его право.
Бронзовая голова Медузы – декоративный элемент корабля Калигулы. I в.
Корбита направлялась вдоль берега на север. У нее была единственная мачта с трапециевидным парусом, который держался на шпринтове (изогнутой рее). Арестанты знали, что они зайдут в Миру, где предстоит пересадка на более крупное судно. Мира расположена в 600 километрах к северу от палестинской Кесарии (Цезарии), на побережье (ныне турецком), недалеко от мыса Гелидония (именно там было найдено впоследствии судно бродячего кузнеца, затонувшее за 2000 лет до нашей эры). Пузатая груженая корбита двигалась медленно – 4,5 узла, а ночью становилась на стоянку. Греческий кормчий знал все порты, где можно было пристать, хотя иногда приходилось останавливаться просто у песчаного берега. А утром арестованные, впрягшись в веревки, стаскивали судно на глубокую воду, и римские солдаты следили, чтобы никто не ленился. Отдых на голой земле в те времена никого не страшил. Арестанты усаживались перед сном в кружок, чтобы послушать еврея из Тарса, прекрасного рассказчика и многоопытного путешественника, который всегда находил внимательных слушателей. Не раз возвращался он к истории некоего галилеянина, проповедовавшего новую религию и распятого римлянами на кресте по доносу своих соотечественников. Он был не только пророком, утверждал еврей из Тарса, он приходился сыном Богу, и его учение должно завоевать всю землю. Горячая убежденность рассказчика держала слушателей в постоянном напряжении.
По сравнению с корбитой судно, ожидавшее в Мире, выглядело настоящей громадиной. Это было понто длиной более 60 метров. Таких кораблей было много, и они были окрашены в разные цвета – зеленый, желтый, фиолетовый и пурпурный. Каждый арматор пользовался своим цветом. Понто, на которое пересадили арестованных, имело две мачты, удерживаемые растяжками, и довольно современный такелаж с фалами, топенантами и брасами для управления парусами. Белые паруса по краям обшивались тюленьей кожей. Эта кожа, а также шкура гиены, как верили тогда, предохраняла от молний.
Корабль Калигулы. Гравюра. XVIII в.
Судно готовилось к отплытию с 274 людьми на борту, считая и арестованных из Кесарии. Места тут было чуть больше, чем на корбите. Каждому полагалось пространство 1,5 на 0,5 метра. Этого едва хватало, чтобы устроиться для сна. Капитан жил на корме в каютке из плетеной лозы. Каждый брал с собой запас пищи; вода, хранившаяся в амфорах, выдавалась во время плавания. Те, кто хотел умыться или постирать одежду, могли черпать морскую воду в неограниченном количестве.
Кроме пассажиров, на судно, по-видимому, погрузили довольно ценные товары, поскольку в последний момент арматор решил сам сопровождать его. На клотике укрепили флаг (подвешенный вроде хоругви) и подняли паруса.
Погрузка зерна на римский торговый корабль. Изображение на фреске из Туниса. III в.
О первой части путешествия почти нечего сказать. Понто, как и корбита, шло вдоль побережья Малой Азии, но без ночных стоянок. Ночью зажигали фонари. Многие пассажиры не спали, ибо страдали морской болезнью или боялись темноты в море. Они всматривались в ночь, но видели лишь белые барашки на темных волнах.
Через несколько дней понто добралось до Крита – не столько по воле греческого кормчего, сколько по воле ветров. Но кормчий все же привел судно в порт на южном побережье, быть может в Маталу в заливе Месара. Пассажиры сошли на берег, чтобы передохнуть, умыться, подкрепиться и запастись провиантом. Прошло два дня. По синему морю по-прежнему неслись пенистые волны, и никому не хотелось снова пускаться в плавание. Спросили мнение еврея из Тарса. К его словам прислушивались, хотя он и находился среди преступников.
– Наступил октябрь. Думаю, надо зимовать здесь. Море будет неспокойным до самой весны.
С его мнением следовало согласиться, поскольку он явно не был трусом. Пассажиры попросили его побеседовать с капитаном.
– Перезимовать можно, – ответил моряк, – но арматор против. Идите к нему.
Арматор решительно заявил:
– Нет. Часть груза испортится, и я слишком много потеряю. Отплываем.
Я не могу ручаться за точность слов, но смысл их был именно таков. И судно вышло в море, воспользовавшись затишьем. Но затишье продолжалось недолго. Началась буря. И не стихала целых две недели – редкое явление в Средиземном море.
Филипп Якоб Лютербург. Кораблекрушение у скалистого берега. 1760-е
Понто было судном крепким, толщина его бортов, усиленных ширстреком, доходила до восьми сантиметров, все щели корпуса были тщательно законопачены. Начало настоящей бури всегда пугает пассажиров, впервые столкнувшихся с разгневанной стихией. Им кажется, что первая же волна поглотит судно, но оно, будучи превосходным поплавком, опускается и поднимается, избегая мощных ударов волн. В самом начале шторма паруса взяли на гитовы или убрали их, оставив для управления лишь парус на сильно наклоненной передней мачте.
Понто держалось бы на воде лучше, будь оно менее нагружено. Судно черпало воду. Экипаж и арестанты выстроились цепью, чтобы с помощью деревянных ведер и прочих сосудов вычерпывать воду из трюма. Ночью кормчий старался ставить судно по волне с помощью двух широких боковых рулей, а остальные сидели, вцепившись в малейшие выступы, и молились своему или своим богам. А утром снова принимались вычерпывать воду.
Адам Эльсхаймер. Апостол Павел и его спутники на острове Мелит (Мальта) после кораблекрушения. Ок. 1600
Часть груза испортилась от морской воды, и арматор велел выкинуть в море потерявшие ценность товары. Затем пришлось спилить и выбросить бо́льшую часть такелажа.
На палубе корабля, больше походившего на понтон, среди водяной пыли метался еврей из Тарса. Он помогал матросам, а иногда и руководил ими, и голос его перекрывал мрачные завывания ветра. Он не лгал, когда говорил, что хорошо знает море.
Удачный маневр во время шторма свидетельствует о мужестве и умении экипажа. Чтобы корпус не разошелся от сильных ударов, под киль пропустили тросы и стянули их на палубе.
Четырнадцать дней и ночей в бушующем море. На заре пятнадцатого дня, хотя волнение продолжалось, ветер постепенно начал стихать. И вот на горизонте появилась земля – какой-то остров.
Еврей из Тарса рассказывал позднее, что взял в этот момент командование на себя. Возможно. Совершенно точно известно, что он помогал кормчему. Нельзя было проплыть мимо, остров означал убежище, возможность отремонтировать судно. Когда они подплыли ближе, греческий кормчий воскликнул:
– Мальта!
Быть может, сохранился небольшой передний парус, а может, изготовили парус из подручных материалов, но судно стало послушным. Его выбросило на узкую полоску берега и разбило. Но экипаж и 274 пассажира остались живы.
Мальта оказалась надежным убежищем. Потерпевшие кораблекрушение провели там всю зиму. Весной 61 года судно, ходившее от Рима до Александрии, забрало всех и через несколько дней высадило в Поццуоли, к северу от Неаполя. Начальник римского гарнизона наградил центуриона, который доставил по назначению всех преступников, ни одного не потеряв по дороге. Центурион доложил о том, сколько пользы принес во время путешествия еврей из Тарса.
– За что тебя арестовали? – спросил начальник гарнизона.
– Соотечественники обвинили меня в том, что я ввел язычников в храм Иерусалима. Мое имя Павел.
До Рима оставалось пройти пешком около двухсот километров. Так, согласно легенде, в колонне преступников шел апостол Павел навстречу своему страшному концу.
Глава вторая
Носик Клеопатры
Римский военачальник, словно у себя дома, расхаживал по царскому дворцу в Александрии. Величественное здание поражало своим богатым убранством и роскошью. Царь Птолемей XIII вернулся во дворец лишь благодаря римским легионам. Они привезли его в своем обозе после подавления мятежа. Римляне были хозяевами, властителями мира, а следовательно, и Египта. Шел 55 год до нашей эры.
Римский полководец желал видеть младшую дочь царя, которая к мятежу отношения не имела, а его желание было равносильно закону.
Он вошел в небольшую комнатку, отделанную золотом. Девушка сидела в окружении нескольких мужчин и женщин. Она внимательно слушала мужчину, читавшего вслух папирус на древнеегипетском языке. Девушка изучала историю своей страны, вернее, страны, ставшей родиной ее семьи. В 332 году до нашей эры македонец Александр Великий основал на месте рыбацкого поселка город, названный его именем. Когда он умер, его преемники разделили между собой огромную империю, и Египет достался знатному македонцу Птолемею. В Александрийском дворце говорили лишь по-гречески.
Все встали, кроме нее. Она выдержала пристальный взгляд римлянина. Он был молод (около тридцати), приземист, но очень красив. Его лоб казался низковатым из-за ниспадающих кудрей. Римлянин разглядывал девушку с нескрываемым восхищением. Он приветствовал ее по-латыни, она грациозно встала и ответила на том же языке. О чем они говорили дальше, неизвестно, но офицеры из его свиты утверждали, что он с энтузиазмом и не стесняясь в выражениях воздал в военных терминах хвалу приятным округлостям ее тела. Он также высказался о ее глазах, об отливающих синью волосах, о красивой линии ее носика. Он хотел увидеться с ней еще раз, но Клеопатре едва исполнилось четырнадцать лет, и ее воспитатель-евнух Аполлодор постарался предотвратить новую встречу. Вскоре военачальник отплыл в Рим. Его звали Марк Антоний.
Эдвин Лонг. Бесплодные усилия любви. 1885
«Будь нос Клеопатры покороче, иное было бы лицо земли», – иными словами, судьбы людей, а иногда и целых наций, зависят часто от несущественных причин. И действительно, в какой-то период истории власть над Средиземным морем, то есть над всем известным в ту эпоху миром, зависела не от географических, политических и экономических причин, а от любви Антония и Клеопатры.
Шесть цариц Египта носили имя Клеопатра, но слава седьмой затмила их всех. Она проявляла исключительные способности с раннего детства: с легкостью изучила несколько языков, расспрашивала путешественников и ученых о событиях в мире и все запоминала. Ее отец, Птолемей XII, человек посредственных способностей, носил прозвище Флейтист, хотя ему больше подошло бы прозвище Пьяница. О ее матери (второй жене Птолемея) известно только, что она умерла молодой. У Клеопатры были сестра, два брата и две единокровные сестры.
Когда мы говорим «Средиземное море», мы вспоминаем о синем цвете. А Клеопатра, как и прочие жители Александрии, говорила: «Великое Зеленое море». Зеленое или синее? За исключением розового (цвета розы), мы не можем быть полностью уверенными в точности названия того или иного цвета в древних языках. Глядя на это море, омывающее ступени дворца, Клеопатра мечтала о далеких странах. Мятеж, поднятый одной из ее единокровных сестер и тут же подавленный римлянами, совершенно не затронул ее образа жизни. Но после смерти отца, лишившего права наследования вторую дочь от первого брака (первую дочь, мятежницу, римляне казнили), она перестала слушать рассказы и мечтать, глядя на море.
В восемнадцать лет Клеопатра стала Клеопатрой VII, царицей невероятно богатой страны, бывшей тогда житницей Южной Европы. По египетским обычаям ее младший брат одновременно стал царем Египта под именем Птолемея XIII. Египетские обычаи, кроме того, требовали брака новой царицы с новым царем, ее братом (цель – сохранение чистоты царской крови).
Но Птолемею XIII исполнилось лишь десять лет, и брак остался незавершенным. Трое придворных, советников юного царя, решили убрать царицу, чтобы править страной от имени своего воспитанника.
Но стены дворцов имели уши задолго до изобретения микрофонов. Верный Аполлодор проведал обо всем и вместе с Клеопатрой скрылся в надежном убежище. В Сирии. Оказавшись в безопасности, молодая царица принимает решение:
– Соберем армию, вернемся в Египет и сметем заговорщиков.
В кратком рассказе нельзя передать всех подробностей, и, конечно, первую армию Клеопатра собрала не за неделю. Молодая царица скиталась по убогим дворцам мелких вассалов, ночевала в палатках, вела долгие переговоры, а Аполлодор умело раздавал «подъемные» – вывезенные из Египта золото и драгоценные камни.
Эта деятельность по набору армии не могла долго оставаться тайной. Выслушав шпионов, советники Птолемея XIII решили:
– Подавшись на чужбину и собрав наемников, царица поставила себя вне закона. Ей придется иметь дело с египетской армией. Закон на нашей стороне.
Шел 48 год до нашей эры. Обе армии двигались к Пелузию, восточному порту Египта в дельте Нила, где, как все думали, состоится битва. Но случилось непредвиденное: из Греции прибыло судно с посланцем Помпея. В Александрии уже знали, что знаменитый Помпей, бывший диктатор Рима, потерпел поражение под Фарсалой в Фессалии от своего соотечественника и бывшего тестя Юлия Цезаря, стремившегося взять власть в свои руки.
– Мы не знаем, как это событие отразится на Египте, – сообщили советники Птолемея XIII своему подопечному.
Но послание, которое принес гонец Помпея, не позволяло занимать выжидательную позицию. Побежденный полководец просил убежища у царя Египта: «Ваш отец был моим другом. Уверен, что он не отказал бы мне».
Птолемею XIII уже исполнилось четырнадцать лет. Его советники сочли, что сложилась неблагоприятная ситуация: если Египет предоставит убежище Помпею, неизвестно, какой окажется реакция Юлия Цезаря. Что он за человек? О нем шла слава умелого полководца. И заполучить Цезаря в качестве врага было бы неосмотрительно. Посланца заставили ждать.
А в Сирии Аполлодор получил донесения от своих шпионов из Александрии. Целых две недели не поступало никаких вестей, и вдруг новость из новостей! В разговоре с царицей Аполлодор не скрывал своего возбуждения:
– В Александрию прибыл Помпей. А затем Цезарь, чтобы арестовать его. Его гневу не было границ, когда он узнал, что ваш брат велел убить Помпея. Цезарь занял царский дворец, и четыре тысячи его солдат размещены в городе.
Храм Исиды на острове Филе – сакральное место эпохи Птолемеев. Рис. Дэвида Робертса. 1838
Клеопатра спокойно выслушала его, подумала и сказала своему наставнику:
– Юлий Цезарь может преследовать две цели – аннексировать Египет или сохранить римский протекторат. В последнем случае ему нужна крепкая царская власть, покорная воле Рима. Мой брат, как и его советники, не может вести переговоров с Цезарем, достойно спорить с ним. Будущее Египта в моих руках. Я возвращаюсь в Александрию.
Аполлодор. Легко сказать! Армия вашего братца по-прежнему стоит перед нами. Как поступит Цезарь, если мы нападем? Быть может, он окажет нашим врагам помощь своими легионами и с радостью избавится от нас? Ведь он знает, что вы не столь податливы, как ваш брат! Тут следует подумать.
Клеопатра. Я все обдумала. Я встречусь с Цезарем. И отправлюсь в Александрию без армии и эскорта.
Аполлодор. Вы рискуете жизнью. Войска вашего брата перекрыли все пути между Пелузием и Александрией.
Клеопатра. Я отправлюсь морем.
Конечно, этот диалог нигде не записан. Но суть его изложена античными историками, в частности Плутархом. Я пересказал его современным языком, чтобы сделать более понятным. Выбор морского пути был простым, но удачным решением, интуитивно найденным выходом. Быть может, Клеопатра, рожденная под знаком воды, чувствовала инстинктивную привязанность к морю. Инстинкт такого рода может помочь, но может и привести к гибели.
Клеопатра отправилась морем. Многие века драматурги и поэты с восхищением воспевали выбранный ею способ проникнуть к Цезарю.
Проконсул занимает царский дворец в Александрии, выслушивает доклады, отдает приказания. К вечеру, когда он почти завершил текущие дела, офицер стражи докладывает ему, что наставник Клеопатры Аполлодор явился во дворец:
– Он принес подарок фарсальскому победителю от своей госпожи. И желает вручить его вам в собственные руки.
– Введите его.
В комнату входит евнух с ковром на плече. Цезарь с любопытством глядит, как раб опускает ковер на пол и расстилает его. Внутри спрятана невысокая женщина, вернее, молодая девушка. Она вскакивает на ноги, разглаживает одежду, встряхивает головой, чтобы привести в порядок растрепанные волосы. Затем принимает величественную позу, гордо вздергивает носик и с улыбкой заявляет Цезарю:
– Я – царица Египта.
В этих событиях, как, впрочем, в любых событиях, где замешаны известные деятели, не обошлось без шпионов и недоверия. Так ли уж был удивлен Цезарь? Быть может, его предупредили. Ведь из ковра мог выпрыгнуть ловкий человек с кинжалом в руке. Трудно сказать, знал ли он заранее об уловке или нет, но хитрость пришлась ему по вкусу. Плутарх утверждал, что «такое доказательство ума и мужества Клеопатры покорило его». Аполлодор удалился, а Цезарь отослал охрану.
Очаровательной Клеопатре едва исполнилось восемнадцать лет. Увенчанному славой Цезарю – пятьдесят три. Атлетически сложенный римлянин был лыс, но весьма опытен в любовных делах.
Жан Леон Жером. Клеопатра перед Цезарем. 1866
Эта связь, как и предполагала Клеопатра, имела далекоидущие политические последствия. Прежде всего Цезарь вернул юной царице трон. Птолемей XIII, которому его советники подсказали мысль организовать нечто вроде сопротивления, вовремя утонул, наверное не без помощи «благожелательной» руки. Народу сообщили, что царица вступает в брак со своим одиннадцатилетним братом, который был объявлен царем под именем Птолемея XIV. Этим Цезарь хотел показать, что не собирается превращать Египет в римскую колонию. А фиктивный брак его любовным утехам не мешал.
О своем разводе (он состоял в третьем браке) Цезарь даже не заговаривал. Клеопатра предложила совершить нечто вроде свадебного путешествия по Нилу. Тысячелетиями крупнейшие праздники и церемонии происходили на реке-кормилице. Плавание Цезарю запомнилось. Он едва скрыл удивление, увидев, сколь богато украшена царская ладья. Римские пиры показались ему убогим сельским обжорством по сравнению с пышностью и тонкостью кулинарного искусства на борту судна. Когда корабль пристал к берегу, Клеопатра явилась простершемуся у ее ног народу закутанной в прозрачные покрывала богини Изиды, а затем в объятиях возлюбленного превращалась в обычную счастливую смертную. В Гизе, Луксоре, Карнаке, Фивах покоренный покоритель видел пирамиды, храмы, гигантские памятники. Задолго до этого путешествия, в Гадесе (ныне Кадис), перед статуей Александра Великого, Цезарь (по свидетельству Светония) сказал: «Я не совершил ничего памятного в возрасте, когда этот человек завоевал всю землю». С тех пор Цезарь покорил Галлию, Испанию, Британию, но, посетив могилу великого македонца в Александрии, невольно сравнил свою судьбу и свои завоевания с судьбой и завоеваниями Александра. А сейчас увидел свидетельства славы более чем трехтысячелетней давности…
Клеопатра разжигала в своем возлюбленном стремление к величию и мало-помалу обрисовывала контуры своей мечты: мировая империя объединенных Запада и Востока. Власть над западной частью она оставляла Цезарю, а над Востоком – себе.
Но влюбленному Цезарю, опьяненному тщеславными замыслами, пришлось неожиданно покинуть Египет. Не станем заново пересказывать историю Рима, скажем только, что мятеж Фарнака, сына Митридата, угрожал римским интересам в малоазиатском государстве Понт, расположенном на берегу Понта Эвксинского (Черного моря). Цезарь разбил Фарнака в первой же битве. А затем разгромил Сципиона и Юбу, которые пытались собрать в Африке армию из сторонников покойного Помпея.
Скульптурный портрет Клеопатры VII. Ок. 50–30 до н. э.
Вернувшись в Рим, Цезарь стал праздновать свои триумфы. За его долгое отсутствие их накопилось столько, что за один месяц состоялось целых четыре праздника в честь побед в Галлии, Александрии, Понте и Африке. Эти разработанные до малейших деталей пышные церемонии описывались не раз. Во время триумфа, посвященного сверхбыстрой победе над Фарнаком, при Понте, перед Цезарем несли полотнище, на котором значились три слова: «Пришел, увидел, победил», ставшие впоследствии знаменитыми.
Скульптурный портрет Гая Юлия Цезаря. Ок. 44–30 до н. э.
Клеопатра издали следила за блестящей карьерой своего возлюбленного. «Когда же состоится брак?» Наконец в Александрийский дворец пришло официальное приглашение: римский диктатор просил «нильских государей» прибыть в Рим, чтобы столица мира могла торжественно пожаловать им заветный титул «друзей и союзников римского народа».
Клеопатра вместе со своим братом-супругом высадилась в Остии в ноябре 46 года. В Риме еще не были возведены самые красивые памятники, но все путешественники Запада говорили о великолепии и оживленности столицы. В глазах Клеопатры она выглядела маленьким, грязным и шумным городком. Главным было встретиться с возлюбленным.
Ее свита выразила недовольство тем, что царицу Египта разместили в предместье, в скромной вилле на правом берегу Тибра. Клеопатра сочла бы свою резиденцию великолепной, находись в ней Цезарь, но тот жил с законной женой у себя во дворце рядом с форумом. Вскоре Клеопатра узнала, что диктатор готовит новую экспедицию в Испанию, где поднял мятеж сын Помпея. И даже назначил дату отъезда – через месяц, в декабре. «Любит ли он еще меня?»
Неизвестность мучила Клеопатру все шесть месяцев, пока длилась испанская кампания. По возвращении Цезаря она узнала, что любовь к ней прошла. Слухи о жизни сильных мира сего распространялись в те времена с той же быстротой, что и сейчас: «Один из союзников Рима в борьбе с Помпеем Младшим, царь Западной Мавритании, допустил оплошность, представив Цезарю свою молодую прекрасную супругу гречанку Эвною. Цезарь обезумел от любви – ее имя не сходит с его уст».
Два обстоятельства умеряли ревность Клеопатры. Прежде всего, ее бывший возлюбленный сильно изменился. Его лицо осунулось и пожелтело. Второе обстоятельство было более существенным. За эти полгода она тоже не оставалась верной. Ее навестил один из соратников Цезаря, попавший в немилость и отстраненный от командования войсками.