Чтоб к тебе излить свою любовь.
Белой ночи нежное сияние
В очертании гранитных берегов
Магию таит очарования,
Замедляя темп моих шагов.
Застываю молча в изумлении
И восторга не кончается запас,
И испытываю вечное волнение,
И смотрю на все как будто в первый раз.
Ряд дворцов, к плечу плечом прильнувших стенами,
И величественных окон стройный ряд
Мысль волнуют фантастическими сценами,
Тайнами истории манят.
Дом еще один есть в этом городе.
У него обычный, скромный вид,
Но мы были в нем и счастливы, и молоды —
Это счастье старый дом хранит.
Город этот – мое ласковое детство.
Было все в нем, чем я в жизни дорожу.
Если холодно становится,
Согреться в этот город неизменно я спешу.
«У стены плача. Иерусалим…»
У стены плача. Иерусалим
Я к этим камня?м, трепеща, подхожу,
Рукой осторожно касаясь.
И Бога с надеждой беззвучно прошу,
Молясь неумело и каясь.
С Всевышним оставшись наедине,
Не вижу молящихся рядом,
И вера отцов открывается мне,
Хоть я и не знаю обрядов.
И, в теплую Стену уткнувшись лицом,
Как будто бы в ней растворяюсь,
И связь ощущаю прямую с Творцом,
И светом его наполняюсь.
Прошу я немного: себе и семье
Здоровья, любви и удачи,
И вечного мира прекрасной стране,
Что так для меня много значит.
«Был день холодный. Все сковал мороз…»
Моему брату, сестренке и маме,
пережившим блокаду Ленинграда
Был день холодный. Все сковал мороз.
И от бомбежки вылетели окна.
В руках последнюю я крошку хлеба нес,
Которая от слез моих размокла.
А бабушка лежала, не дыша,
И глаз своих совсем не открывала.
Она меня любила, малыша,
И свой паек всегда мне отдавала.
Ее проснуться долго я просил,
Но почему-то мне она не отвечала,
А я-то крошку хлебушка хранил,
Хотя кусочек ей решил отдать сначала.
Но вот не удержался, не донес,
Хотел ее порадовать немножко,
И эту крошку, как сокровище, я нес
В своих замерших и негнущихся ладошках:
Бабуля, посмотри, что я принес,
Я сам решил так,
Ведь меня ты не просила,
Ведь я большой, ведь я уже подрос
И поделиться мне с тобою хватит силы.
А скоро мама к нам с тобой придет
И принесет с Невы попить водички.
Поколет там на берегу немножко лед,
И хватит нам и маленькой сестричке.
Бабуля, хоть словечко мне скажи,
Бабуля, что меня ты не слыхала?
Согрей меня и сказку расскажи.
К тебе я заберусь под одеяло.
Но бабушка холодная была,
Не обняла меня, не улыбнулась,
И крошку хлеба так и не взяла,
И на мои слова не повернулась.
С порога мама мне сказала, возвратясь:
«Как холодно здесь, как, сынок, продрог ты».
А я лежал, за бабушку держась,
И крошку хлеба ей вложил в кармашек кофты…
«Горит земля и падают ракеты…»
Горит земля и падают ракеты,
И отовсюду слышен детский плач:
«Нам страшно, мама,
Слышишь! Мама, где ты?
Приди скорей, нас защити и спрячь.
Скажи, зачем все это происходит
И почему все изменилось так вокруг?
Мы тут одни, никто к нам не приходит,
И с нами в доме только ужас и испуг.
Давно доели мы все то, что ты сварила,
