Джек из Тени

Придававший форму

Предисловие Джо Холдемана

Роджер Желязны ворвался в мир научной фантастики, точно стремительный сияющий метеор, примерно в то же время, когда мы с женой с куда большей скромностью в нее пробрались. Как мне кажется, мы впервые увидели Роджера на Всемирном конвенте научной фантастики в Вашингтоне, округ Колумбия, в 1963 году, как раз перед тем, как мир НФ потрясла стремительная череда выдающихся романов и повестей – «Творец снов», «Князь Света», «Придающий форму», «…И зови меня Конрад», – появившихся всего за несколько следующих лет.

Но по-настоящему мы познакомились на шумной вечеринке любителей научной фантастики в пригородном доме Боба и Пегги Рэй Павлатов, в Мэриленде. В те дни Роджер и я были болезненно застенчивыми и сбежали от чрезмерно дружелюбных гостей, прихватив с собой бутылку вина, на прохладный осенний воздух. Со временем мы стали более коммуникабельными, но подружились в тот вечер, за розовым кустом, когда говорили о королях и капусте, обменивались шутками и пили розовый «Матеуш», по очереди прикладываясь к бутылке.

Роджер изучал технику, основные элементы писательского труда. Когда мы познакомились – за многие годы до того, как появились компьютеры, – Роджер находился в перипатетической фазе: он владел четырьмя пишущими машинками, стоявшими в разных комнатах дома, и носил стопку листов рукописи из одного помещения в другое, печатал пару страниц на одной машинке, а потом переходил к другой. Он считал, что так ему удается внести свежесть в свою работу, и дело было не только в том, чтобы вставить и выровнять бумагу, но и в некоторых отличиях в гарнитуре, полях и «кулачках» каждой пишущей машинки.

Он никогда не отличался общительностью, но у меня осталось много воспоминаний о Роджере, в которых он развлекал окружающих. Он был тихим и говорил с легкими запинками, но, если у него появлялась история, которую он хотел рассказать, становился энергичным и изобретательным, у него всегда имелся запас забавных анекдотов и шуток – и, пожалуй, он единственный взрослый, которого я знал, носивший в кармане шнурок для игры «в веревочку».

Этот, казалось бы, детский талант однажды помог растопить лед, когда мы с четой Желязны оказались в неловкой ситуации в Советском Союзе, в окружении партийных функционеров в темных костюмах, с хмурым видом следовавших формальностям и протоколу. Когда мы вышли на улицу и стояли, дожидаясь автобуса, Роджер достал шнурок и начал плести геометрические фигуры – и русские растаяли. Я уже не помню, знал ли Роджер, что такие веревочные фигуры издавна были частью русской культуры, но возникло ощущение, будто он вдруг заговорил на их родном языке. Встреча происходила во время холодной войны, но они в него влюбились.

Те из нас, кто предпочитает твердую научную фантастику, возможно, лучше всего помнят рассказ Роджера «Роза для Екклезиаста», в котором он привносит новую жизнь и невероятную поэтическую силу в классический мотив Марса как древней, умирающей культуры. «Придающий форму», в котором психоаналитик проникает в мозг пациента и исцеляет его изнутри, – еще один прорыв, ставший топливом для десятков других работ. «Долина проклятий» открыла новый поджанр в приключенческой научной фантастике: футуристический автомобиль как метафора всего мужского и американского. (Этот тип историй имел непосредственную связь с семьей Холдеманов – мой брат Джек разделял интерес Роджера к автомобильным гонкам и тюнингованным машинам. Более того, герой рассказа, Черт Таннер, в первом черновом наброске был назван Чертом Холдеманом, в знак уважения к моему брату. Однако редактор убедил Роджера изменить имя – и вовсе не из-за того, что в научной фантастике уже имелись знаменитые Холдеманы, а из-за подлого прихлебателя Никсона, который украл нашу фамилию.) Однако я больше всего люблю «Князя Света», который лучше других книг Роджера демонстрирует его знание религии и джойсовские шутовские игры со словами, ставшие его фирменным знаком. И еще эта книга похожа на Роджера, человека неугомонного, быть может, даже немного одержимого.

Но и «Джек из Тени» дает прекрасное представление о его выдающихся, ошеломляющих талантах. Когда я перечитываю этот необычный новаторский роман, перед глазами у меня предстает Роджер во всей своей пиротехнической силе и созерцательном изяществе. Мы слишком рано потеряли Роджера, и, конечно, никто не сможет его заменить.

Предисловие автора

Иногда меня спрашивают, намеренно ли название «Джек из Тени» звучит как описание карты из невероятно сложной игры[1], вдобавок к тому, что представляет главного героя и как-то связано с географией. Ответ: да. Меня давно завораживали странные колоды карт, и в свое время я собрал солидную их коллекцию.

«Ха! – обычно отвечают мне, услышав это признание. – В таком случае упоминание карт и теней на каком-то подсознательном психологическом уровне связывает эту историю с вашим циклом «Хроники Амбера», верно?»

На самом деле нет. Когда я в последний раз спускался в катакомбы, мне не удалось найти никакой связи. Меня всего лишь привлекли образы. С другой стороны, никто ни разу не спросил: «Почему Джек?»

Я мог бы ответить так: Джек Вэнс.

В этой, десятой, моей книге я решил попытаться создать нечто вроде тех уникальных экзотических декораций, которыми так наслаждался во множестве рассказов Джека Вэнса. А потому, когда я все продумал, мне показалось справедливым подобрать название с именем Джек, чтобы у всех на виду отдать ему тайную дань уважения. Теперь вы все знаете.

Думаю, на предположения о связи с Амбером мог повлиять тот факт, что книга вышла между «Девятью принцами Амбера» и «Ружьями Авалона», первыми частями цикла; близость публикаций и стала причиной слухов.

Но если декорации и обязаны чем-то Джеку Вэнсу, то сам персонаж – нет. Я взял цитату из «Венецианского купца» в качестве эпиграфа только из-за того, что она выглядела удивительно уместной, когда оказалась оторванной от контекста. Работа Шекспира, перед которой я действительно в долгу, появилась примерно через восемь лет после «Венецианского купца». Я имею в виду «Макбета». Конечно, Джеку не противостоит Бирнамский лес, а в пьесе нет ни одной цитаты, которую я бы хотел использовать в романе. Но характер Джека претерпевает любопытные изменения, восходящие к шекспировскому портрету кровавого шотландца. Я не осмеливаюсь продолжать, ведь предисловие не должно раскрывать сюжета. Некто по имени Дж. И. М. Стюарт чуть не испортил для меня таким образом «Ярмарку тщеславия» много лет назад.

Эту книгу я не могу назвать экспериментальной, как «Порождения света и тьмы», «Двери в песке», «Мост праха», «Знаки Дороги» или «Глаз Кота», где я отрабатывал различные техники, которые потом использовал в других книгах. Это была более ремесленная работа, ведь я точно знал, что хотел сделать и как, а главный герой, как обычно, указывал направление. Из названных пяти только «Порождения света и тьмы» предшествовали «Джеку из Тени». Рассматривая Джека в их контексте, я чувствую, что выработал в них определенный навык краткого импрессионистского описания экзотики, который мог перенестись как в «Девять принцев», так и в «Джека». Может быть, и нет. Но если эти романы как-то и связаны, то вот так.

Мне также интересно посмотреть на историю через призму прожитых лет, увидеть ее в свете того, что было не только раньше, но и позже. Мне кажется, что тень Джека падает на главного героя романа «Теперь мы выбираем лица». Кроме того, сардонический подход Джека к жизни и его осмотрительность прослеживаются в поздних историях о Дилвише Проклятом – еще одном человеке, чей характер был извращен несправедливым наказанием.

Меня также несколько раз спрашивали, не является ли имя, которое Джек принимает на Светлой стороне, – Джонатан Тенн – отсылкой к аналогичному имени в «Бледном огне» Набокова[2]. Прошу прощения. Я действительно люблю иногда поиграть в литературные загадки, но «Джек из Тени» был написан до того, как я добрался до «Бледного огня».

И да, однажды я написал короткий комикс-приквел к этой книге («Джек-Тень»[3]) в соавторстве с художником Греем Морроу для «Иллюстрированного Роджера Желязны». И нет, в той истории, коротком и совершенно независимом произведении, нет ничего существенного для понимания оригинального романа или получения удовольствия от его прочтения. Итак, перед вами история, которую построил Джек с небольшой моей помощью в качестве стенографиста. И, если хотите, представляйте его как фигуру c игральной карты. Пусть это будет карта Таро. Возможно, Башня…

Глава 1

Это случилось, когда Джек, чье имя произносится в тени, отправился в Иглес, что в Сумеречных землях, чтобы посетить Адские Игры. Там его и заметили, когда он размышлял о ситуации с Адским Пламенем.

Адское Пламя было изящной урной, мастерски сработанной из языков серебристого огня; в кончиках пылающих пальцев покоился рубин размером с кулак. Пальцы сжимали его так сильно, что разомкнуть их не представлялось возможным, но вопреки их хватке самоцвет источал холодное сияние.

Разумеется, Адское Пламя было выставлено для всеобщего обозрения, но тот факт, что люди видели смотревшего на него Джека, вызвал изрядный переполох. Джек совсем недавно прибыл в Иглес, и сначала его заметили, когда он проходил между светильниками вместе с другими зрителями, которые двигались через открытый по бокам выставочный павильон. Его узнали Смадж и Квазер, оставившие свои места силы, чтобы состязаться за трофей, и тут же отправились доложить об этом Мастеру Игр.

Смадж переступал с ноги на ногу и дергал себя за усы, пока в его почти квадратных глазах не появились слезы и он не начал моргать. Он смотрел снизу вверх на своего спутника, гиганта Квазера, – волосы, глаза, кожа: все серого цвета – вместо того, чтобы взирать на разноцветную тушу Бенони, Мастера Игр, чья воля была здесь законом.

– Что вам двоим нужно? – осведомился Бенони.

Смадж продолжал смотреть и моргать, пока Квазер не заговорил голосом, похожим на пение флейты.

– У нас для вас информация, – сказал он.

– Я вас слушаю. Говорите, – ответил Бенони.

– Мы узнали кое-кого, чье присутствие должно вызвать у вас тревогу.

– О ком вы?

– Мы должны пройти в более светлое место, прежде чем я смогу вам сказать.

Мастер Игр повернул голову на разбухшей шее, и его янтарные глаза вспыхнули, когда он посмотрел сначала на одного, потом на другого.

– Если это какая-то глупая шутка… – начал он.

– Вовсе нет, – решительно заявил Квазер.

– Хорошо. В таком случае следуйте за мной. – Он вздохнул, резко развернулся, взметнув оранжево-зеленый плащ, и направился в ярко освещенный шатер.

Внутри он снова к ним повернулся.

– Здесь достаточно светло? – спросил он.

Квазер огляделся.

– Да, – сказал он. – Здесь он нас не услышит.

– О ком вы говорите? – спросил Мастер Игр.

– Известен ли вам некий Джек, который всегда слышит свое имя, если оно произносится в тени?

– Джек из Тени? Вор? Да, я слышал о нем.

– Вот почему мы хотели с вами поговорить в ярко освещенном месте. Он здесь, мы со Смаджем видели его всего несколько минут назад. Он разглядывал Адское Пламя.

– Ну ничего себе! – Глаза Мастера Игр широко распахнулись, а рот остался открытым. – Он его украдет!

Смадж прекратил теребить усы и несколько раз кивнул.

– …Мы здесь для того, чтобы попытаться его выиграть, – выпалил он. – Но мы не сможем, если его украдут.

– Джека необходимо остановить, – сказал Мастер Игр. – Как вы считаете, что мне следует сделать?

– Ваша воля здесь закон, – сказал Квазер.

– Верно… Быть может, стоит посадить его в карцер на время проведения Игр.

– В таком случае, – сказал Квазер, – позаботьтесь о том, чтобы не было теней ни там, где его схватят, ни там, куда вы его отправите. Говорят, его невероятно трудно пленить – в особенности если рядом есть тени.

– Но здесь всюду тени! – воскликнул Бенони.

– Да. Поэтому его будет сложно удержать в качестве пленника.

– Тогда нам нужны либо яркие огни, либо полнейшая темнота.

– Но если все светильники не будут расположены под идеальными углами и недосягаемы, – сказал Квазер, – то он сумеет создать тени, необходимые ему для работы. И даже в темноте, если он сможет раздобыть любой, пусть самый слабый источник света, возникнут тени.

– Но какую силу он способен извлекать из теней? – спросил Бенони.

– Я не встречал никого, кто знал бы это наверняка.

– Значит, он пришелец с Темной стороны? Не человек? – спросил Мастер Игр.

– Некоторые говорят, что он обитатель Сумеречных земель, но тех, что ближе к темноте, – тех, где всегда есть тени.

– В таком случае ему следует совершить путешествие в Навозные ямы Глайва.

– Жестоко. – Смадж рассмеялся.

– Пойдемте со мной, покажете мне его, – велел Мастер Игр.

Они вышли из шатра. Небо у них над головой было серым, серебрящимся на востоке и чернеющим к западу. Звезды мерцали в темноте над рядами похожих на сталагмиты гор. Туч не было.

Они шагали по освещенной факелами дороге, пересекавшей лагерь, направляясь к павильону Адского Пламени. На западе промелькнула молния, рядом с тем местом на границе, где стояли святилища беспомощных богов.

Когда они приблизились к открытой стороне павильона, Квазер прикоснулся к руке Бенони и кивнул. Мастер Игр проследил за его взглядом и увидел высокого, худого мужчину, прислонившегося к шесту палатки, – черные волосы, смуглая кожа и орлиный нос, одет в серое; через правое плечо переброшен черный плащ.

Джек из Тени курил какую-то траву с Темной стороны, свернутую в трубочку, и от нее в свете факелов поднимался синий дым.

Некоторое время Бенони его разглядывал, испытывая те чувства, которые возникают, когда смотришь на существо, рожденное не женщиной, а неведомой темной силой в таком месте, каких людям следует избегать.

– Ладно, можете идти, – сказал Бенони, сглотнув.

– Мы бы хотели помочь… – начал Квазер.

– Вы можете идти!

Бенони посмотрел вслед удаляющимся фигурам и пробормотал:

– Всегда готовы предать своих.

Он отправился за стражей и несколькими десятками ярких светильников.

Джек последовал за стражниками без малейших возражений, не оказав сопротивления. Взятый в кольцо отрядом вооруженных людей, плененный кругом яркого света, он медленно кивал и выполнял указания – и за все время не произнес ни единого слова.

Его отвели в ярко освещенный шатер Мастера Игр и заставили встать перед столом, за которым сидел Бенони. Стража также вошла в шатер и окружила Джека, направив на него светильники и зеркала, уничтожавшие тени.

– Вас зовут Джек, – сказал Мастер Игр.

– Я этого не отрицаю.

Бенони заглянул в темные глаза мужчины, который продолжал спокойно смотреть на него. Он даже не моргал.

– …Иногда вас называют Джеком из Тени. – Джек молчал. – Не так ли?

– Человека можно называть по-разному, – ответил он.

Бенони отвернулся.

– Приведи их, – велел он одному из стражников.

Стражник ушел, но быстро вернулся со Смаджем и Квазером. Джек бросил взгляд в их сторону, но выражение его лица не изменилось.

– Вы знаете этого человека? – осведомился Бенони.

– Да, – ответили они хором.

– Но вы напрасно называете его человеком, – продолжал Квазер, – он пришел с Темной стороны.

– Назовите его.

– Его зовут Джек из Тени.

Мастер Игр улыбнулся.

– Человека действительно можно называть по-разному, – сказал он, – но в вашем случае наблюдается поразительное единодушие… Я Бенони, Мастер Адских Игр, а вы Джек из Тени, вор. И я готов держать пари, что вы здесь для того, чтобы украсть Адское Пламя. – Снова наступило молчание. – …Вам нет необходимости подтверждать это или отрицать, – продолжал Бенони. – Одно присутствие здесь сразу выдает ваши намерения.

– Возможно, я пришел, чтобы поучаствовать в Играх, – предположил Джек.

Бенони рассмеялся.

– Конечно! Конечно! – сказал он, смахивая рукавом слезу. – Однако кража в программу соревнований не входит, а значит, у нас нет дисциплины, в которой вы могли бы соревноваться.

– Вы осудили меня заранее, а это нечестно, – сказал Джек. – Даже если я тот, за кого вы меня принимаете, я не совершил ничего противозаконного.

– …Пока что, – заметил Бенони. – Адское Пламя – очень привлекательный приз, разве не так?

Казалось, глаза Джека на мгновение просветлели, а на губах появилась невольная улыбка.

– Большинство с вами согласится, – быстро сказал он.

– И вы пришли сюда, чтобы его завоевать – по-своему. Вы известны как самый чудовищный вор, темноземелец.

– Неужели это значит, что я не могу быть обычным зрителем на публичном мероприятии?

– Когда речь идет об Адском Пламени – да. Оно бесценно, о нем мечтают и Светлая сторона, и Темная. Как Мастер Игр я не могу допустить вашего присутствия рядом с ним.

– Издержки плохой репутации, – заметил Джек. – Что бы ты ни делал, тебя всегда подозревают.

– Хватит! Вы пришли, чтобы его украсть?

– Только глупец ответит на такой вопрос утвердительно.

– Значит, от вас невозможно получить честный ответ, – заявил Мастер Игр.

– Если под честным ответом вы подразумеваете то, что хотите услышать, – и неважно, правда это или нет, – тогда я вынужден сказать, что вы правы.

– Свяжите ему руки за спиной, – приказал Бенони.

Стражники выполнили приказ.

– Сколько у вас жизней, темноземелец? – спросил Мастер Игр.

Джек не ответил.

– Да перестаньте! Всем известно, что у обитателей Темной стороны жизнь не одна. Сколько их у вас?

– Мне не нравится, как это звучит, – сказал Джек.

– Вы все равно умрете не навсегда.

– От Навозных ям Глайва на Западном полюсе долгий путь, а идти приходится пешком. Иногда создание нового тела занимает годы, – сказал Джек.

– Значит, вы уже там бывали?

– Да, – ответил Джек, пробуя веревки на прочность, – и я бы предпочел не повторять этот путь.

– Значит, вы признаете, что у вас есть как минимум еще одна жизнь, – с довольным видом заявил Мастер Игр. – Хорошо. В таком случае у меня не будет ни малейших угрызений совести, если я отдам приказ о вашей немедленной казни…

– Подождите! – сказал Джек, вскидывая голову и показывая зубы. – Вы ведете себя глупо, ведь я ничего не совершил. Но забудем об этом. Пришел я сюда, чтобы украсть Адское Пламя или нет, уже значения не имеет, ведь теперь мне это не под силу. Отпустите меня, и я уйду в добровольное изгнание на время Адских Игр. Я не стану выходить в Сумерки и останусь в Темноте.

– И какие я буду иметь гарантии? – спросил Мастер Игр.

– Мое слово.

Бенони снова рассмеялся.

– Слово пришельца с Темной стороны, персонажа преступного фольклора? – наконец проговорил он. – Нет, Джек. Я не вижу иного способа обеспечить сохранность трофея, кроме как вынести вам смертный приговор. Это в моей власти, и так я и поступлю. Писец! Запиши, что я рассмотрел вопрос и вынес решение о казни.

Горбун с кольцами в бороде, щурившийся так, что тонкая, как его пергамент, кожа лица шла морщинами, вытащил перо и принялся писать.

Джек выпрямился во весь рост и посмотрел на Мастера Игр из-под полуприкрытых век.

– Смертный человек, – начал он, – ты боишься меня из-за того, что не понимаешь. Ты со Светлой стороны, у тебя всего одна жизнь, и, когда она закончится, другой не будет. А я с Темной стороны – и у нас, как говорят, нет души, которой якобы обладаете вы. Однако мы живем много раз благодаря процессу, что вам недоступен. Вы завидуете и потому хотите лишить меня жизни. Так знайте: смерть для меня столь же тяжела, как для любого из вас.

Мастер Игр опустил глаза.

– Но это не… – начал он.

– Прими мое предложение, – перебил его Джек, – и меня не будет на ваших Играх. Но если ты позволишь привести свой приказ в исполнение, главным проигравшим окажешься ты.

Горбун перестал писать и повернулся к Бенони.

– Джек, – сказал Мастер Игр, – ты ведь пришел, чтобы украсть Адское Пламя, верно?

– Конечно, – ответил Джек.

– Но зачем? Тебе было бы трудно от него избавиться. Оно такое заметное…

– Я собирался отдать его другу, перед которым у меня долг. Он хочет получить безделушку. Отпустите меня, я скажу ему, что потерпел неудачу, и это будет правдой.

– Я не желаю изведать твою ярость, когда ты вернешься…

– Твои желания – ничто в сравнении с тем, что тебя ждет, если ты сделаешь это путешествие для меня обязательным.

– …Однако человек в моем положении не может поверить тому, кого называют Джеком-Лжецом.

– И мое слово ничего для тебя не значит?

– Боюсь, что нет, – ответил Мастер Игр и повернулся к писцу. – Продолжай писать.

– …И мои угрозы тоже ничего для тебя не значат?

– Они вызывают у меня некоторую тревогу. Но я вынужден сопоставлять твою месть – до которой еще несколько лет – с немедленным наказанием, которое мне грозит, если Адское Пламя будет украдено. Постарайся понять мое положение, Джек.

– Я понимаю, – сказал Джек, поворачиваясь к Смаджу и Квазеру. – Ты, ослиные уши, и ты, гинандроморф! Ни один из вас не будет забыт!

Смадж посмотрел на Квазера, а Квазер захлопал ресницами и улыбнулся.

– Ты можешь рассказать об этом нашему повелителю, Повелителю Нетопырей, – сказал он.

Лицо Джека исказилось при упоминании его древнего врага.

Из-за того, что в Сумеречных землях, там, где начинается наука, магия замедляется, прошло не меньше полминуты, прежде чем в шатер проникла летучая мышь и пролетела между ними.

– Мы соревнуемся под знаменем Нетопыря, – заявил Квазер.

Смех Джека смолк, когда тварь пронеслась мимо. Едва увидев ее, он опустил голову, на скулах его проступили желваки.

Повисшую тишину прерывало только поскрипывание пера.

– Так тому и быть, – сказал Джек.

Они отвели его к центру огороженной территории, где с огромным топором в руках стоял мужчина по имени Блайт. Джек быстро отвернулся и облизнул губы. Затем его взгляд вновь притянуло лезвие топора с блестящей кромкой.

Перед тем как Джека попросили встать у деревянной плахи на колени, воздух вокруг него начали рассекать кожистые снаряды – он знал, что это резвятся летучие мыши. Огромная их стая налетела с запада, но они двигались слишком быстро, чтобы отбрасывать тени, которые он мог бы использовать.

Джек выругался – он понял, что враг прислал своих приспешников, чтобы посмеяться над ним в момент его гибели.

Когда дело доходило до кражи, ему обычно сопутствовала удача. Мысль о том, что он потеряет одну из жизней из-за небрежности, раздражала Джека. Он, в конце концов, был тем, кем был…

Он встал на колени и опустил голову.

Пока Джек ждал, когда упадет топор, он размышлял о том, правда ли, что голова сохраняет сознание в течение одной или двух секунд после отсечения от тела. Он попытался отбросить эту мысль, но она постоянно возвращалась.

Не может ли быть, подумал он, что это не просто неудавшаяся работа? Если Повелитель Нетопырей устроил ему ловушку, это могло означать только одно.

Глава 2

Черноту расчертили полосы света – белая, серебряная, голубая, желтая, красная, – по большей части прямые, но какие-то извивались. Они пересекали все темное поле, и некоторые были ярче других…