По ним он судит: снова жизнь
Смогла, а как – необъяснимо,
Победу одержать. Лишь слизь
Осталась от зимы. И мимо
Несёт обрывки календарь.
И веришь, вправду нету смерти,
А есть декабрь и январь,
Есть холод, но не смерть. Поверьте
Мне на слово. Оно живёт.
Течёт река, и снег уходит.
И жизнь, как утро, настаёт,
Не зная брода, лезет в оды.
«Сознание живёт вне времени и стен…»
Сознание живёт вне времени и стен,
Пределами тюрьмы не кончено сознанье.
Ты понимаешь: то, что рядом – тлен,
Но дальше тоже тлен. Всё мирозданье
В его глазах и пусто, и темно,
Как чёрная дыра, утеха астронома.
И старые меха, и новое вино,
И радость, и печаль – всё, чем богато лоно
Земли, чем скуден гордый дух, —
Всё тлен. И каждой тле в нём уготован жребий,
И выбирая лишь одно из двух —
Из радостей земных и из печалей неба,
Рискуем оказаться на бобах —
Жизнь провести во времени и в стенах.
А в этом случае спасителен лишь крах
Иллюзий и карьер, падение со сцены.
«Вот тридцать три богатыря…»
Вот тридцать три богатыря
Волшебной силой приговора
Унесены – не за моря,
Не за Кудыкинскую гору —
За грань тюремного забора,
И вот уж на железных шконках
Храпят – и каждый видит сны:
Долины, горы и девчонки
В них сложно переплетены.
А им бы в пену погрузиться
Морскую, занырнуть до дна,
Отворотив скорее лица
От созерцания говна!
«Солнцепоклонники на лавках…»
Солнцепоклонники на лавках
Уселись около барака.
И на дворе – трава, и давка
На этих лавках. Возле знака,
Где «не курить!», там курят все.
И солнце на щеках, как бритва,
Чтоб встретили во всей красе
Мы новый день для новой битвы
За жизнь, свободу и семью,
Путь начиная им навстречу,
Садясь на солнечном местечке
На неподсудную скамью.
«Вот безупречный водоём…»
Вот безупречный водоём.
Как в небеса оконце,
Похожее на воду в нём,
Нам отражает солнце.
И дарит свет нам и тепло,
Не признанное миром,
Как опереточных мундиров
Палитра, словно ремесло
Астролога иль бизнес-гуру.
А нам приятно всё равно,
Мы громко радуемся сдуру,
Что там вода, а не говно.
«Обученный бежать в мешке…»
Обученный бежать в мешке
Идти не может по-другому,
Как кал лежит в прямой кишке,
А бомж в упор не видит дома.
Он в путах спутанным быть должен,
Пройти пытаясь сложный путь.
А из мешка, словно из кожи,
Не вырваться, не отряхнуть
