– Мы пройдем по окраинам.
– Ясно.
Меня всегда интересовал вопрос – почему самые первые колонисты решили назвать свои города в честь оставшихся на Земле столиц. Нехватка воображения, ностальгия или какой-нибудь хитрый план, призванный укрепить связи между планетами? Если учесть, во что превратилось наше существование за последние два столетия, то этот план явно провалился.
– Выдвигаемся через полчаса.
– Ясно.
Дождь, поначалу робкий и незаметный, быстро набрал мощь. В несущихся по небу тучах стали одна за другой вспыхивать длинные ленты молний. Все вокруг заполнил шелест разбивающихся о землю капель.
Ориентироваться в такую погоду достаточно сложно. Когда-то летавшие над планетой спутники давно уничтожены, использовать электронные устройства слишком опасно, так что приходится рассчитывать лишь на собственное знание местности и самый обычный компас.
Впрочем, к этим неудобствам я уже привык.
– Вперед.
Барабанящий по капюшону ливень и хлюпающая под ногами грязь не способствуют излишней болтливости. Ты часами идешь сквозь потоки воды, пытаешься сохранить равновесие на скользких камнях, время от времени проверяешь курс – и незаметно втягиваешься в этот монотонный ритм, отрешаясь от всего происходящего. Из глубин разума всплывают давно забытые лица и события, окружающая действительность тускнеет, отдаляется, приобретает иллюзорность…
– Вижу деревья. Обойдем?
Тихий голос напарника вернул меня к реальности. Я остановился, сверился с компасом, а затем уставился в темноту, ожидая новой вспышки молнии.
– Сержант?
– Тихо…
В небесах сверкнул очередной разряд, давший мне возможность рассмотреть обнаруженный Скоттом лес.
Темная колышущаяся полоска находилась в нескольких километрах от нас и выглядела совершенно инородным пятном среди мрачного каменного царства – хотя заселившие планету колонисты десятилетиями боролись с местной природой, заставляя ее принять земную растительность, результаты оказались не слишком-то впечатляющими.
Впрочем, вырастить на безжизненных скалах настоящие деревья – тоже подвиг.
– Пройдем насквозь. Там нет ничего опасного.
– Ясно.
По мере приближения к деревьям закрепленный на моем запястье браслет начал едва заметно светиться, сигнализируя о возросшем радиационном фоне. Я оставил это без внимания, но Генри, посмотрев на свой собственный индикатор, заметно встревожился:
– Излучение?
– Слабое. Взрыв был в километре отсюда.
Вряд ли эти слова как-то успокоили напарника, но возражать против выбранного маршрута он не стал и продолжил путь, молчаливой тенью двигаясь рядом со мной.
Камни и грязь незаметно сменились упругой подстилкой из перегнивших листьев. Появились небольшие островки травы. А затем мы пересекли опушку и вокруг сомкнулись настоящие заросли – мокрые и темные.
– Мне нужно что-нибудь знать об этом месте?
Я глянул на Скотта, после чего одобрительно кивнул – парень окончательно взял себя в руки, перестал идти на поводу у эмоций и начал вспоминать то, чему его учили на подготовительных курсах.
Информация – прежде всего.
– Греческий лес – одно из самых безопасных мест на Полосе. Здесь нет устоявшихся путей, так что закладывать мины не имеет особого смысла. Деревья маскируют тепло и звуки, а также мешают визуальному наблюдению. В результате встретиться здесь с кем-то можно лишь случайно. Главная опасность – выход на открытое пространство. На другой стороне хватает удобных позиций для снайперов.
– Понял. Радиацию не учитывать?
– Нет.
Как назло, дождь закончился именно в тот момент, когда мы подошли к противоположному краю чащи. Я остановился рядом с кряжистым дубом, кинул взгляд на быстро светлеющее небо и развернулся:
– Отдыхаем здесь.
Возражений не последовало – напарник не хуже меня понимал, что лучше провести несколько часов в холоде и сырости, чем угодить на тот свет. Мы отошли на сотню метров вглубь зарослей, съели по энергетическому батончику, а затем начали готовиться к дневке.
Я ждал новой серии вопросов – и дождался. Оставшись без дела, Генри какое-то время ворочался и старался расположиться поудобнее, но в конце концов все-таки не выдержал:
– Скажите, вы ходите здесь с самого начала войны?
– Почти.
– А как все начиналось?
– У меня амнезия. Помню только госпиталь, какую-то рыжую медсестру и капельницу.
– А дальше?
– А дальше мне было нечего есть. И я отправился в армию.
Скотт чуть-чуть помолчал, но спустя несколько секунд вздохнул и признался:
– В нашей семье тоже с едой плохо. Работы нигде нет, переехать нельзя…
– Хватит. Нам нужно выспаться.
Ответ получился излишне грубым, однако прямо сейчас у меня не было никакого желания копаться в прошлом или ворошить настоящее. Тем более, что впереди оставалась самая неприятная часть пути – зона, находящаяся под условным контролем противника.
– Извини. Я не люблю пустые разговоры.
– Так точно, сержант.
Ближе к вечеру снова пошел дождь – мелкий и нудный. Вода мало-помалу просочилась сквозь неплотно запахнутый плащ, намочила куртку, добралась до тела, заставила меня открыть глаза…
– Происшествий не было.
Я кивнул, прислонился к стволу возвышавшегося рядом дерева и уставился на свои ботинки.
Левая нога чувствовала отвратительную сырость.
