Контакт

Но где же я? Больше всего это место походило на… яму? Глубокую и укрытую высоко вверху чем-то похожим на сеть из… кореньев? Ничего другого предположить не получалось. Какой огромный ров, тесноты не ощущалось – уплотненные земляные стены в отдалении, кто-то меня устроил на подстилке из сухой травы на самом дне.

Попробовав подняться, сразу почувствовала отголоски боли в предплечье. Переместив взгляд на себя, пораженно застыла. Рукав платья отсутствовал, обнажая не только мое тело, но и неровный шрам чуть выше локтя. Если мы сращиваем любые разрывы кожных покровов, склеивая их регенерационными лучами бесследно, то… моя рана выглядела как зашитая! Как если бы края разрыва были кусками ткани, и их притянули друг к другу нитью! Немыслимо… И кто это сделал? Тот «привидевшийся» мне дикарь?…

Вероятно, порез оказался глубоким. Осколком острого камня я могла серьезно рассечь мышцу и получить заражение.

Тот местный осмотрел меня? Иначе как бы он нашел рану! И счел ее серьезной? Но сшить живую плоть?! В этот миг я обрадовалась глубокому беспамятству. Место «операции» болело и сейчас. Какими же, должно быть, были ощущения в момент… экзекуции?

Дикари…

Впрочем, что, если рана могла привести к смерти? Много ли мы знаем о местных хворях и возбудителях инфекций? В любом случае открытый кровоточащий разрыв на теле – это гарантированный источник заражения. Выходит, неведомый мужчина спас меня?

Но почему? И где он сейчас? Зачем оставил меня в этом месте?

И где… Иней? Я так и не догнала дочь. Что же стало с ней? Мог ли он помочь также и ей, возможно лежащей на дне той злополучной пропасти.

Мысли о дочери заставили подняться. Сделав несколько натужных шагов, а каждое движение еще отзывалось болью в голове и руке, убедилась, что нахожусь в своеобразном колодце. Присмотревшись, поняла, что он выкопан в земле и имеет прочные – в виде кладки – каменные стены. А сверху укрыт решеткой. То, что я поначалу приняла за корни, оказалось толстыми бревнами.

Вот почему меня оставили одну! Отсюда же не выбраться. С трудом подтянувшись, цепляясь руками за неровности в стене и морщась от боли в предплечье, я попыталась вскарабкаться наверх. Пыхтя, снова и снова соскальзывая, в итоге смогла дотянуться до древесных стволов наверху. Ноги для надежности уперла в земляную кладку и попыталась протиснуться в одно из самых крупных «окошек» в решетке. Небо над головой манило, обещая свободу. Что, если дочь рядом? В такой же западне?

Я должна, обязана выбраться!

Узкий створ в решетке стал суровым препятствием. Протискиваясь все больше, я натужно хрипела, чувствуя, как острые грани шершавой коры оставляют кровавые борозды на оголенной поверхности руки. В какой-то момент боль пронзила огненной вспышкой – это я зацепила и поддернула нить, сшившую края моей раны. Каким чудом я смогла сдержать вопль боли?…

Тело трясло до самых кончиков пальцев, каждый нерв во мне звенел от муки, глаза застилала кровавая пелена, но я упорно карабкалась вперед, цепляясь лишь за одну мысль: если не помогу Иней, какой смысл щадить себя?

Это точно было невозможно, это было где-то за пределами моих физических возможностей, но… выбраться получилось! Вывинтившись, наконец, через злополучное отверстие в древесной решетке, я последним усилием крутанулась в сторону и обессиленно обмякла на земле рядом с колодцем.

Свободна?! Но что же делать дальше? Сил даже на размышления не осталось, чувствовала я себя так, словно вся горю от боли. Но стоило повернуть измученную голову вправо и бросить один единственный взгляд в сторону, как…

Все ощущения утратили смысл – словно у меня открылось второе дыхание, собственные страдания заслонило неожиданное открытие. В один миг отчаяние сменилось радостью и надеждой, а тело подчинилось командам сознания, подобравшись, готовое устремиться вперед. К цели!

Ликование – вот что заставило меня ожить, когда, осмотревшись, я увидела в отдалении махину Надис! Кем бы ни был мой похититель, он не унес меня далеко. А значит, есть шанс вернуться назад. И я вернусь! Раз я смогла выбраться из этого капкана – смогу и дойти до станции. Заставив себя не думать о кровоточащих ранах, я поднялась сначала на четвереньки, а затем и в полный рост. И неловко – каждый шаг давался трудно – побрела под защиту ближайших деревьев.

Но, прежде чем я крадучись отошла хоть на десять шагов, вслушиваясь в шум леса и озираясь в поисках любого намека на присутствие Иней, что-то ударило меня в спину, сбив с ног.

Вернее, кто-то…

Охнув, я зашипела. Тут была и ярость разочарования, и вспыхнувшая с новой силой боль от падения. Но атаковавшего мой рык не впечатлил.

Рывок, и я снова на ногах. От обострившейся боли и резких перемещений в глазах потемнело. Но тот, кто стал неодолимой помехой на моем пути, и не думал церемониться с добычей.

Еще один рывок – и мое тело на манер безвольного мешка перекинули через плечо. Взгляд уперся в какой-то мех, укрывающий тело атаковавшего существа. Того самого дикаря – я не сомневалась.

Набрав в легкие воздуха, я приготовилась завопить в надежде на поисковые отряды с Надис, которые днем могли отправить за нами с дочкой. Я истово надеялась, что мои соплеменники решились на спасательную операцию. Хотя звуков стрельбы не наблюдалось.

Словно предвидя маневр, существо так резко встряхнуло меня, что, ударившись лицом о его спину, я прикусила губу. Вопль оборвался, не родившись. А дальше – дикарь побежал. Нет, понесся так, что ветви кустов замелькали у меня перед глазами, а рвотный спазм устремился к горлу.

Прыжок!

Ух… От неожиданности все оборвалось внутри. Но мужчина уверенно приземлился на ноги, свалив меня на укрытую сухой травой земляную поверхность. Осоловело замотав головой и попытавшись привстать, в надежде прояснить взгляд, я уперлась руками в землю. И, наконец-то, увидела его…

Дикарь, поражая мощью тела, присел напротив, обхватив меня за подбородок, поднял вверх лицо. А я узнала темные разводы, покрывающие кожу, и взгляд серых пронзительных глаз – он отпечатался в моей памяти невероятно отчетливо.

– Кто… кто ты? Пожалуйста, не убивай меня. Пожалуйста…

Хрипло проскулила вопрос, движимая страхом, и попыталась отползти. Вместо ответа он освободил мое лицо и потянул к себе руку. Ту самую, где обнаружилась зашитая рана. Последствия моего продирания сквозь деревянную решетку – возникшее кровотечение. Собственно, бесчисленные царапины имелись по всему телу, но кровь там подсохла или остановилась. На плече же явно был поврежден сосуд – кровотечение не прекращалось. Края раны разошлись, в место разрыва попала грязь. Обозрев неутешительные перемены, мужчина… зашипел. Да так яростно и грозно, что я подскочила на месте и дернулась к твердой стене колодца.

Линорец тут же перевел пытливый взгляд на мое лицо и, наклонившись, осторожно погладил щеку ладонью. Его губы двигались – он что-то говорил. Но… я не слышала ни звука. Выражение глаз, где отображалась немногим не мольба, сам факт неболезненного прикосновения меня доконали.

– Ииик… иии…

Рот приоткрылся, издав непонятный дребезжащий звук. Похоже, от страха я заверещала. Октава за октавой – из сиплого поначалу голос зазвучал все выше. Пока… не оборвался, стоило ладони мужчины резко накрыть мой рот. В его немигающем взгляде мне почудился укор. Приблизив свое лицо к моему, он вдруг лизнул щеку. А затем, оставляя на коже неприятное склизкое ощущение, сместился к уху, чтобы… лизнуть мою мочку.

Застыв от ужаса, ожидая чего угодно вплоть до умерщвления путем перегрызания моего горла, я бы уже вопила снова. Но припечатавшая мой рот ладонь никуда не делась. Больше того, дикарь своим немалым весом навалился на мои ноги, не оставив и призрачного шанса вывернуться.

Едва дыша от страха, я натужно замерла в ожидании худшего, а мужчина самозабвенно посасывал мое несчастное ухо. Пока… резко не переключился на мою рану. К ней он тоже припал губами, взявшись усердно втягивать в себя выступившую кровь вперемешку с гноем и землей. В полном ошеломлении, поверх его зажавшей мой рот ладони я всматривалась в его макушку с разномастными узелками из темных волос. Чувствуя прикосновения его языка к своей коже, осознала, что дикарь зализывает мою рану. Как дикий зверь!

Когда он отстранился, высвободив и мою челюсть, тело невольно повело в сторону – я едва не завалилась на бок, осознав невесть откуда навалившуюся слабость. В голове резонансом раздавалось непонятное гудение – возможно, это кровь стучала в сосудах. Моргая, стараясь сфокусироваться на линорце, заметила, как он отцепил от своего мохнатого одеяния что-то вроде широкого пояса. Внутри обнаружился ряд однотипных прозрачных емкостей. Рука мужчины ненадолго замерла над ними, прежде чем уверенно вытянуть один флакон, наполненный чем-то густым с синеватым отливом.

Развернувшись, мой удивительный похититель явно вознамерился использовать содержимое флакона для моей раны.

– Нет, нет! – с мольбой зашипела я, борясь с подступившей слабостью. – Для меня это может нести смертельную опасность. Прошу вас, просто помогите мне вернуться… к своим.

Даже будь у меня силы, сопротивляться линорцу я бы не смогла. Он был явно очень силен, стоило лишь взглянуть на бугрящиеся мышцами плечи и сильные икры проступавших из-под меха ног. Проигнорировав призывы, которые, конечно, не были поняты им, мужчина придавил меня к прохладной стене норы, в которую спрыгнул со мной наперевес. Прежде чем я успела испугаться его намерений, прижал к себе мою пострадавшую руку. Осознав, что еще через миг он капнет мне в открытую рану каким-то, возможно, ядовитым для меня веществом, я заорала!

– А-а-а-а!..

Инстинкт самосохранения не сработал, помня о намерении вернуться к своим и продолжить поиски Иней, я готова была бороться до последнего. Или линорца я опасалась чуть меньше, чем влияния местного лекарства?…

Вопль явно оглушил дикаря, раздавшись возле его уха. Молниеносно он вздрогнул и заткнул мне рот, вдавив свое плечо в нижнюю часть лица. Напряженно замерев, поднял взгляд к проглядывающему сквозь укрывшие сверху яму ветви растений небу и какое-то время прислушивался. Давясь от нехватки воздуха и бессилия, я вцепилась зубами в ставшую идеальным кляпом плоть. И стискивала челюсть так крепко, как могла, мне даже почудился привкус крови. На удивление сладковатый, но чем еще это могло быть, кроме крови?

Мы так близко к Надис, что дикарь опасается поднимать шум! Как же много таких ловушек-укрытий они нарыли вокруг станции за этот год?… И как же мне вновь выбраться, если он рядом? Рана на руке волновала в последнюю очередь.

Мои усилия пропали всуе – выждав некоторое время, мужчина все же нанес на мою рану густую синеватую субстанцию. Поврежденную плоть тут же защипало болью. Ощутив содрогания, линорец соизволил отвести плечо, позволив мне сделать вдох! Но тут же зашипел снова, едва заметил следы моего укуса. Взгляд его выдал смятение.

С лихорадочной поспешностью он вновь кинутся к своему «патронташу», что, вероятно, являлся у него аптечкой, и вытянул еще одну ампулу. Развернувшись ко мне, потянул на землю. И на этот раз я не сопротивлялась – не могла.

Перед глазами все поплыло, даже своего похитителя я наблюдала словно сквозь туман. Сейчас его впервые оставило всякое спокойствие! Выхватывая одно за одним, он перебрал все свои снадобья. Но, когда оглянулся на меня, взгляд выражал все то же смятение!

– А что… – вяло попыталась я по привычке выяснить причину суматохи, но резко оборвала себя на полуслове.

Живот свело спазмом дикой боли, заставив сжаться в комок. При этом губы ощущались плохо – как при онемении. Паника в сознании привела к странной мысли: не ядовита ли его кровь?!

Стоило мне задергаться словно в агонии, как дикарь решился. Схватив какой-то пузырек, влил в меня половину его содержимого, предварительно раздвинув мои губы. Тщательно закупорив его, склонился к лицу, по очереди приподняв оба моих века. И… принялся лизать мои губы. На удивление, итогом этой странности стала частично вернувшаяся чувствительность, я даже смогла немного приоткрыть рот.

Огонь в желудке слегка стих, но нахлынувшая слабость усилилась. Даже реши я сейчас бороться с линорцем – не смогла бы шевельнуть ни рукой ни ногой.

А потребность в сопротивлении вдруг стала актуальной!

С той же лихорадочной поспешностью дикарь стянул через голову свое меховое одеяние и взялся за мое испачканное и изрядно подранное платье. Не будь мне так плохо, его действия ошеломили бы не меньше вида настолько великолепного тела, что я и представить не смогла бы. Я бы вынуждена была защищаться, вопреки всякой безнадежности моего сопротивления. Сейчас же… каждый вдох давался с мукой, а тело словно стало чужим.

Поразительно ловко для дикаря отмыкая магнитные заклепки, мужчина с рекордной скоростью стянул с меня платье и белье. И все это проделал, продолжая судорожно лизать мои губы. Так, словно от этих молниеносных прикосновений языка зависит ЕГО жизнь! Линорец лишь на мгновение отстранялся от моего лица, когда этого требовал процесс раздевания.

Шум в голове нарастал, тело я ощущала все хуже и хуже, болезненный жар в животе лишь немного ослабился его снадобьем. Перед глазами мелькали размытые образы покрытого непонятными знаками обнаженного исполина и его встревоженные серые глаза.

– Ч…

Силясь непослушными губами узнать, что он намерен делать, вдруг отчетливо осознала ответ на свой так и не прозвучавший вопрос.

Секс? Сейчас?! Каким же надо быть ничтожным и жестоким, чтобы, видя предсмертные конвульсии женщины, решить вот так этим воспользоваться?

Дикарь…

Словно через ватный кокон, ощутив мощную хватку рук и подмявшего под себя мужского тела, видела только ритмично покачивающийся лоб – линорец упорно продолжал лизать мои губы.

Гул в голове отступил – вся кровь в моем теле, размывая жалящий зуд боли, устремилась вниз – к животу и сокрытому ниже лону. Каждый нерв, самый крошечный сосуд там сейчас едва ли не вибрировал от накатившего давления, вопреки кошмару ситуации делая мою плоть неимоверно чувствительной. Кажется, это единственное место в моем теле, что еще сохранило способность ощущать…

Странное и пугающее состояние, прежде я бы не смогла и вообразить подобной ситуации. Содрогаясь от боли в желудке, с трудом едва шевеля немеющими конечностями, не имея возможности кричать, я отчетливо ощутила резковатую грубость кожи мужских бедер, протиснувшихся между ног. Лишившись мужа, до недавнего рокового эпизода с Серхо я и не думала о мужчине. Линора оказалась враждебным к нам миром. Для меня важнейшей целью стало не собственное будущее, а необходимость уберечь дочь от незримой угрозы, помочь ей выжить. Об отношениях я и не помышляла, мужчину для себя не искала, проводя большую часть жизни в бесформенной и пыльной одежде фермеров в оранжереях с пищевыми культурами.