По искрой прошитой слизи
распускается мазут —
из заморского Бриндизи
вздох Вергилия везут —
– Это мы на веслах плачем,
вести ветхие везем,
и в мехах облысых прячем
чернозем и глинозем.
4
От Апульи суховейной
к Адрианову столбу
прорезает плеск хорейный
Адриатику-скобу —
Бог не охнет, гром не грохнет,
не просыпется Гомер,
пусть луна на веслах сохнет
и меняется размер.
5
– Мы гекзаметру враги ли?
– Это мы, а не они!
– Умер, кажется, Вергилий?
– Умер, Бог оборони!
VIII, 2003 – V, 2006
Облака
Ослепительным воздухом дут,
ослепленной водою спринцован,
облаков стеклянеет редут,
поджидая, когда подойдут
те – под знаменем сизо-пунцовым
и с шар-бабой каленой луны.
Ночью будут руины смутны
в чистом поле под бабой каленой,
и лыжнею – кривой и зеленой —
мимо них побегут бегуны.
VI, 2006
Дерево. Ночь
какой-то шурх и треск
в колодках стволовых
как если бы в них жил
коротковолновик
как если бы эфир
под купой завывал
но только чмок и фырк
приемник издавал
какой-то жалкий блеск
в коробках столбовых
исчезновенье жил
темнеющее в них
как если бы фонарь
над купой воспарил
и фосфорную пыль
в тумане растворил
как если бы сбежал
по лесенке стальной
какой-то белый жар
короткою волной
VII, 2006
Поезд / поезд
…А над глиняным Дунаем
по заболоченному мосту,
черной пеной поддуваем,
поезд скатывается в пустоту.
И, разбужен полым звуком,
ты вдруг очнешься в купейном углу:
виадук за виадуком
назад шагают, в злаченую мглу.
Сквозь сквозные их опоры
без сожаления оглянись
на разрезанные горы
с жилистым дымом, сходящим вниз.
На подкопченные шпалы
и столбцы непонятных вех,
на подточенные скалы
с перистым паром, всходящим вверх,
где над выгнутым Дунаем
по заоблачному хребту,
снежной пылью подымаем,
