Владыка Сардуора
Тимаренис в последний раз оглянулся, вздохнул полной грудью:
– Разумеется кинжал, – сказал и мысленно активировал систему безопасности. Раз уж ему предстоит последний бой, то пусть эти негодяи запомнят его надолго.
По парку прокатилась дрожь изменений. Советник знал, что сейчас десятки артефактов переводятся в активный режим, пробуждаются от сна големы и магические автоматы. И все ради одной цели – уничтожить пятерку незваных гостей.
Фалет Балтусаим сам уже не помнил, где разместил собственные творения. Порой он отправлял в парк неудачные результаты экспериментов, уничтожить которые не поднималась рука. Ставил в укромном уголке, подключал к общей сети, маскировал да и забывал об их существовании. Однако пришло время, и такая предусмотрительность принесла свои плоды.
Огромный валун за спиной убийцы треснул и развалился на две части, обнажив сердцевину – покрытый рунами стержень из обсидиана. Эльф только успел вызвать защитный кокон, как в него одновременно ударили Стрела Эльронда и несколько молний. Его буквально смело в кусты, где тут же жахнул взрыв. Грозно жужжа, откуда-то прилетел рой механических пчел и скрылся в облаке дыма, где сразу же засверкали вспышки.
Советник не стал никуда уходить, так и оставшись сидеть на скамейке. Он сам выбрал бой. Если Тимаренис сейчас сбежит, то… тогда маги займутся не только им самим, но и Мелисандрой. Ради дочери он должен драться, а если ему суждено погибнуть, значит, такова воля Света.
Прикрыв глаза, фалет Балтусаим мысленно обратился к сигнальной сети и… досадливо поморщился. Не погасла ни одна из точек: все Светорожденные были живы. Внезапно от его ног в воздух взвилась ящерка-телохранитель, принимая на себя удар какой-то пакости, следом за нею стал обжигающе-горячим браслет на левой руке, а амулет на шее осыпался ледяным крошевом.
Мархузово отродье, чем это его так приложили?! Тимаренис стряхнул оцепенение, и с перстня на правой руке сорвался десяток черных молний, ударив в пространство между двумя пылающими кустами. Ни одна не промазала. Воздух задрожал, а с убийцы сползло заклинание невидимости.
Выглядел он неважно. Комбинезон во многих местах был прожжен, на боку расплывалось темное пятно, а все правое плечо напоминало подушечку для иголок. Куда-то пропала маска, открыв разорванную ударом щеку. Но на ногах командир звезды стоял твердо, а окровавленные пальцы уверенно плели паутину заклятий. Советник даже позавидовал чужому мастерству. Как истинный художник, он ценил чужие таланты, пусть даже столь специфические, как умение убивать.
Впрочем, пришла пора прощаться. Выдернув из-за пояса короткий жезл, Тимаренис указал им на противника и произнес слово-ключ. Гагат в навершии мрачно сверкнул, и в убийцу устремилась волна света. Следом за нею метнулась изрядно потрепанная предыдущей атакой ящерица.
«Если он и после этого уцелеет…» – Додумать мысль советник не успел: в левой половине груди вдруг стало нестерпимо больно. Прежде чем сознание погасло, фалет Балтусаим успел увидеть черный от крови стержень, проклюнувшийся через кожу. Увлекшись противостоянием с командиром убийц, Тимаренис забыл про остальных, за что и поплатился. Он проиграл…
– Сдох, ублюдок, – сказал эльф в изорванном в клочья комбинезоне, пнув ногой тело советника.
Вокруг собрались остальные. Двое хлопотали над раненым командиром, потерявшим в схватке левую кисть, тот же, чей стилет и достал визиря, возился с собственными ранами.
Они как-то не ожидали от полукровки столь ожесточенного сопротивления. Разумеется, у него не было ни одного шанса на победу, но что ни говори, а ушел фалет Балтусаим красиво. Знать бы, как оно сложится, заранее – в дурацкие игры со шкатулкой они бы не играли. Прирезали бы ренегата без затей и не устраивали настоящей войны.
– А что с его дочерью? – спросил тот же боец.
– Насчет нее приказа не было – пусть живет, – ответил пришедший в сознание командир. Благодаря заклинаниям и лечебным артефактам к нему стремительно возвращались силы. – Дело сделано – уходим.
Через мгновение пятерка убийц растворилась в воздухе, и появившиеся на поле битвы слуги никого не застали.
* * *Похороны отца прошли для Мелисандры как в тумане. Между ними никогда не было духовной близости, отношения редко выходили за рамки вежливости с редкими проблесками теплоты. Советник слишком увлекался политикой и своими обожаемыми артефактами, лишь изредка преисполняясь нездорового энтузиазма и вмешиваясь в жизнь дочери. А последнего халине Балтусаим откровенно не терпела, и извечная проблема отцов и детей в их исполнении вставала в полный рост. Но он был ее отцом – этим все сказано.
Повзрослев и набравшись опыта, Мелисандра начала участвовать в делах советника. Она исколесила половину Торна, проводя встречи с торговыми партнерами, союзниками и наемниками. Бессменный визирь халифов Ралайята и тайный его властитель имел свои интересы в самых разных местах, доверял дочери многие секреты. Многие, но не все. В дела с эльфами он ее не посвящал, и теперь стало понятно почему.
В том, кто именно виноват в гибели отца, не было никаких сомнений. В нескольких следящих артефактах сохранились отрывочные записи сражения, где даже самый последний болван узнает в нападавших Светорожденных. В манере боя, в примененных заклятиях – везде торчали длинные уши обитателей Маллореана. В жилах Мелисандры текла лишь четвертая часть эльфийской крови, но в день смерти отца она впервые пожалела о своем родстве. Так хотелось с головой погрузиться в пучину ненависти, ощутить на губах ее сладкую горечь – и мстить, мстить, мстить…
Ей был известен человек, пошедший по этому пути. Сильный воин, могучий маг, вечный беглец и странник. А еще – единственный мужчина, которого никак не получалось забыть. К’ирсан Кайфат… Он вихрем ворвался в жизнь Мелисандры и разрушил ее до основания. Роковая встреча породила цепочку событий, приведших к смерти фалета Балтусаима.
Винила ли она капитана наемников, который привел смерть к ним в дом? Да. Упрекала ли себя? Несомненно. Но не строила она иллюзий и насчет отца. Первый советник слишком любил интриги, а значит, были тесные связи с Маллореаном, какие-то обязательства и как результат – визит убийц.
А теперь перед Мелисандрой стоял вопрос: как быть дальше? И дело было даже не в сложных вещах вроде возмездия, нет. Со смертью визиря в Ралайяте начиналась грызня за власть, а потому не только положение в обществе, но и сама ее жизнь оказывалась под вопросом. Отец был той стеной, за которой она могла жить в комфорте и безопасности, позволяя себе мелкие капризы. Теперь она осталась одна, и ей предстояло сражаться за свое будущее. На оставленное наследство будет слишком много охотников. Борьба за него станет экзаменом способностей Мелисандры, ее готовности любыми путями добиваться поставленных целей. И только победив, она вернется к размышлениям о мести.
Но это потом, а пока… Мелисандра прошла в кабинет отца и через потайную дверь проникла в его лабораторию. Всю левую стену занимали полки с рабочими дневниками, досье на аристократию Ралайята, списками верных советнику людей, описаниями тайных операций и планами действий на все случаи жизни – от катастроф до революций. Именно здесь находились ключи к власти в стране и личному могуществу. Если она сможет грамотно ими воспользоваться, то очень скоро у нынешнего халифа появится первая женщина-визирь. О том, что произойдет в случае ошибки, Мелисандра предпочитала не думать. Ни к чему лишние волнения. Зато когда все закончится – наступит время и для других дел. Быть может, она даже сумеет разобраться в себе и решит, как быть с К’ирсаном Кайфатом, принесшим в ее дом беду.
Любовь и ненависть тесно переплетены друг с другом. Шаг в сторону – и любимый становится первейшим врагом, еще один шаг – и ты жить не можешь без заклятого недруга. Чувства, эмоции… Они бурлят, кипят, мешают спокойно жить, но именно они дают холодному разуму смысл для существования. Обрела свою цель и Мелисандра.
* * *Заросли кустов пустоцвета прямо у самого перекрестка двух торговых путей деревенские мальчишки давно приглядели для выпаса коз. Сочная листва была для скотины крепче иных цепей, а значит, оставалось время для игр и проказ. Правда, несколько седмиц назад из самого Чилиза приезжал десяток стражи с целой подводой мертвецов, и всех их в этих самых зарослях и закопали. Старики сказали, будто так пиратов и разбойников хоронят: тайно от родичей, без обрядов и рядом с дорогой. Чтобы за все их злодеяния не было им и после смерти покоя.
Разговоры эти сначала изрядно детей напугали. Дней пять, а то и все десять никто и думать не смел, чтобы соваться к пустоцвету. Однако время идет, страхи тускнеют, а потом и вовсе уходят. Так и случилось: скоро все стало как прежде. Может, и не здесь тех мертвецов схоронили, может, дальше отвезли, – а им теперь всю жизнь бояться?
К вечеру малолетние пастухи собирали своих блеющих подопечных и гнали по дворам. Уже пыля по дороге, кто-нибудь нет-нет, да и оглядывался: вдруг удастся увидеть, как восстанет из праха благородный разбойник, великий пират или хотя бы задрожит в свете Ярдиги жалобно стенающий призрак. Но бесполезно – чудеса и страшные тайны всегда обходили деревню стороной, и чуточку разочарованный мальчуган бодро шагал дальше. Что возьмешь с детей. Они не понимают: от действительно интересных вещей стоит держаться подальше. Если дорожишь своей жизнью, разумеется.
…Однажды в полночь, когда власть Ярдиги как никогда высока, утоптанная земля на самой окраине зарослей неожиданно забурлила и пошла волнами, а затем и вовсе вспучилась горбом. Он выглядел как нарыв, гнойник, который так и норовил прорваться. Трава вокруг начала стремительно увядать, с кустов полетели высохшие листья. Словно невидимая зараза начала пожирать некогда красивое место, вытягивать из него все соки. Так не могло продолжаться долго. Через считаные мгновения на десять саженей вокруг не осталось ничего живого. Тогда-то нарыв и лопнул. В стороны полетели комья земли, и из безымянной могилы выбрался человек…
– О боги тьмы, что случилось?! – Лорд Маркус, начальник разведки Тлантоса, с огромным трудом разлепил глаза и посмотрел на Ярдигу.
Лорд ничего не понимал. Передав бедняге Аврасу Чисмару заклятие Моста Душ, он и подумать не мог, что смена тела произойдет так… необычно.
Договор с пиратами с самого начала был с душком. Пованивало от него предательством и несдержанными обещаниями. Потому, идя на ту встречу, Маркус был готов к самому плохому: он заранее подготовил пути отхода если не для тела, то хотя бы для души. Чисмару предстояло стать сосудом для его личности, самому же Аврасу грозило долгое пребывание в небытии. Нет, со временем, по возращении домой Маркус подготовил бы себе новое тело, а это вернул прежнему хозяину, но пока это случилось бы…
Он даже Дар у этого недотепы усилил, силенок прибавил. Все подготовил, чтобы уже самому успешно завершить долгую охоту Чисмара и захватить того хитроумного беглеца. В общем, задумал Маркус одним махом сразу две проблемы решить: и от смерти уйти, и затянувшееся дело закончить. А потом можно было бы и пиратами всерьез заняться.
Однако что получилось в результате? Он прекрасно помнит, как его настиг удар вампира, а потом… потом было бесконечно долгое блуждание во тьме. Какого, спрашивается, мархуза?! Мост потому и мост, что душа несется по нему без проблем и лишних мытарств. Просто в какое-то мгновение она все еще находится в одном теле, а в следующее – уже пытается освоиться в другом.
Да и вообще – где это он находится?! Земля, опять эта же… Земля?!
Маркус с ужасом посмотрел на свои руки, потом начал судорожно обшаривать тело. Всю кожу покрывали грубые рубцы, то здесь, то там обнаруживались следы работы заклятий. С шеи исчез медальон, а на поясе больше не висел хх'рагис.
– Неужели этот выродок Чисмар позволил себя убить?! – простонал лорд, тяжело опускаясь на камень и хватаясь за голову.
Случилось жуткое – то, чего никогда не должно было произойти: он переселился в тело мертвеца. А значит… значит, совсем скоро он превратится в тупую и одержимую темной магией тварь, не способную мирно сосуществовать ни с кем, даже с собственными собратьями-некромантами. Совсем скоро он станет личем!
– Не-э-эт!!! – заорал Маркус, раз за разом ударяя себя по лицу.
Лич – это квинтэссенция магии Нижнего мира. Жестокий как демон, безумный как оголодавший дух. Даже сильнейшие некроманты предпочитали гибель превращению в такое непотребство. Однажды ему самому приходилось упокаивать такую вот древнюю тварь, восставшую на окраине Талака. Редкостная была мерзость, и теперь ему предстояло стать точно такой же. Уже через сутки плоть усохнет, он станет выглядеть как обтянутый кожей скелет. Затем, еще через сутки, в лучшем случае через трое, померкнет сознание, оставив личу только бессвязные обрывки, сцементированные нетронутыми знаниями о магии и силой Тьмы.
Такой ли участи он себе желал?
Впрочем, раз пути назад нет, то ничего не остается, как до конца выполнять свой долг. Ему уже не найти беглеца и никогда не попасть к живым, отныне его участь – битва. Лишь там его таланты в последний раз могут послужить делу Тлантоса. Что ж, так тому и быть. Море недалеко – осталось провести обряд, вызвать из Нижнего мира корабль по вкусу и… нанести визит на острова Змеиного архипелага. Но для начала следует вколотить в башку будущему личу мысль о том, кто есть его цель и кто враг. А там… да помогут коварным головорезам их истинные хозяева.
Маркус безумно рассмеялся.
Глава 5
К великому сожалению К’ирсана Кайфата, управлять бандитской шайкой оказалось далеко не просто. Опыта командования, почерпнутого в регулярной армии, а после закрепленного в вольном отряде, оказалось недостаточно.
Нет, общие черты, конечно, были. И там, и там – строгая иерархия, свой свод неписаных законов и правил, однако отличий все же гораздо больше. И кроются они прежде всего в людях, собравшихся под его началом. Как ни крути, но в армии основная масса солдат – это законопослушные подданные короля, привыкшие следовать общепринятым нормам. Послабления допускаются лишь против врага. У разбойной вольницы все иначе. Вор всегда остается вором. Он сам отделяет себя от толпы, делает изгоем, оттого и интересы у него другие. Если солдат или наемник мечтает поднакопить деньжат да осесть где-нибудь в тихом местечке, то обитатели городского дна почти никогда не покидают тенет преступного мира. Оттого и отношения между главарем и остальной бандой следует выстраивать совсем не так, как между командиром и подчиненными.
Был сильный соблазн пойти по пути Дарга. В Гамзаре бывший хозяин ухитрился подмять под себя с десяток мелких банд, для чего укладывал трупы штабелями и лил кровь как воду. Легкий, хотя и опасный путь. При удаче можно быстро сколотить состояние, а при очень большой удаче – даже унести вместе с ним ноги. Только цели у К’ирсана иные, да и творить подобный беспредел было как-то не с руки.
Вот и приходилось ломать голову, чередуя то кнут, то пряник…
За те четыре седмицы, что К’ирсан оставался в Старом Гиварте, на него было организовано два покушения. Если в первый раз просто пустили арбалетный болт из-за угла, то во второй – устроили полноценную засаду.
Стрелком оказался тот самый похожий на шакала воришка, с которого и началось знакомство Кайфата с бандой. Предупрежденный магией об атаке, капитан позволил на себя напасть, после чего потянул за управляющую заклятием нить и оборвал жизнь несостоявшегося убийцы.
А вот с засадой пришлось немного повозиться. Первое покушение отучило организаторов от глупого риска, и во втором никто из отмеченных волшбой К’ирсана уже не участвовал. Для этого наняли шестерых бойцов с заговоренными мечами и даже парочкой боевых артефактов. Они подстерегли Кайфата, когда он в одиночестве прогуливался в районе порта. С ходу метнули с десяток молний, а затем навалились с клинками. Нет, с обычным магом-книгочеем их тактика могла и сработать, но у капитана за плечами был немалый боевой опыт. Мгновенно вызвав плетение Щита, он отбил чужие заклинания и тут же контратаковал. Пульсар зеленого огня в клочья разнес обоих владельцев артефактов, плеть Нергала достала еще одного, а оставшихся троих Кайфат встретил с мечом. Ему даже не пришлось призывать заключенную в оружии магию: справился и так. Одного ткнул острием в живот, второму отсек кисть, а вот третий… Третий мерзавец развернулся и задал стрекача. Обозленный К’ирсан потратил минут десять, пока смог нагнать несостоявшегося убийцу.
Кто стоял за всеми нападениями, Кайфат даже не сомневался. Храбр был слишком честолюбив, чтобы смириться со своим подчиненным положением, и достаточно умен, чтобы не лезть на рожон самому. Но каких-либо санкций к нему капитан применять не стал. При правильном подходе такой человек мог быть весьма полезен. Например, если показать ему всю бесперспективность попыток себя убить.
И, похоже, К’ирсану в конце концов это удалось.
По указанию Кайфата Храбр собирал опытных людей по всему Старому Гиварту: достаточно умелых, чтобы существовать в мире городских трущоб, не будучи членами крупных банд. Кого-то удалось привлечь щедрыми посулами, кого-то силой, но большинство – хитростью и коварством. Однако все новообращенные получили магическую печать. Иного способа удержать в узде воров, грабителей и убийц К’ирсан не видел.
Очень быстро под его началом оказалось три десятка бойцов, и каждому пришлось звонкой монетой подсластить горькую пилюлю потери свободы. Можно было набрать и больше, но капитан решил не рисковать: боялся с непривычки запутаться в заклинаниях-метках. Да и впустую переводить на них деньги он не собирался.
А на исходе четвертой седмицы Храбр впервые сам обратился к К’ирсану с вопросом. Если раньше он лишь молча принимал приказы, то тут вдруг проявил инициативу:
– Слушай, колдун, а можно тебе вопрос задать?
– Какой? – Кайфат только сел в дальний угол обеденного зала таверны, собираясь поработать с бумагами, и подсевшего за его столик главаря воспринял как досадную помеху.
– Да ничего особенного – так, ерунда, – усмехнулся Храбр. – Какие у тебя насчет нас планы?
Заметив, что К’ирсан нахмурился, бандит с опаской поерзал на лавке, но разговора не прекратил.
– Нет-нет, я помню, ты говорил что-то насчет того, чтобы пощипать тугую мошну богачей. И, в общем-то, с этими твоими метками все возражения давно отпали… Однако прошло столько времени, а воз и ныне там.
– У тебя есть какие-то идеи? – спросил Кайфат, примерно догадываясь, о чем хочет спросить Храбр.
Тот наконец увидел в сотрудничестве с магом не только минусы, но и плюсы. И теперь собирался ими воспользоваться.
– Не столько идея, сколько мысли вслух. Собралась уже не самая мелкая банда в районе. Пусть под твою руку никто особо не рвался, но раз уж так сложилось, то упускать хорошую возможность глупо, – сказал Храбр, глядя К’ирсану в глаза. – Золотишко у тебя имеется, не спорю. И ребят не забываешь, однако отчего бы богатство и не приумножить, а? Понимаю, на нас ты имеешь какие-то большие планы, но если их время еще не пришло… может, имеет смысл провернуть дельце-другое? Ребята уже застоялись, от безделья дуреют. Если ты вдруг чародейством немного поможешь, то они горы свернут.
– Может, ты и прав… Впрочем, пока на что-то серьезное замахиваться рановато. Не доросли. Но и скучать больше не придется, – ответил К’ирсан. – Золото и прочая мишура – для меня тлен, зато наследство Древних очень интересует. Особенно времен Закатной империи. И первым вашим делом будет именно поиск любых сведений о покупателях артефактов и их коллекциях, известных в определенных кругах книжниках, торговцах и их поставщиках. В общем, меня интересует все…
Заняться черным рынком магических диковин Кайфат собирался несколько позже, но планы можно и подкорректировать.
У Храбра предложение энтузиазма не вызвало. Он поморщился, как от зубной боли, даже собрался что-то сказать, но затем махнул рукой. Его мысли К’ирсан видел как на ладони. Магия и без того связана с огромным риском, а уж ее Запретные области увеличивают в разы шанс влипнуть в неприятности. С банальными воровством, грабежом и убийствами меньше сложностей, да и столовое серебро или золотые украшения простому человеку много понятней, чем пыльная книга с древним чародейством или артефакт с неизвестным заклятием.
– Ладно, займемся. Хоть и мутное это дело, колдун, – выдавил наконец Храбр. – Но одно скажу сразу: здесь уже есть свои хозяева, и они не потерпят чужаков на своей территории. Подробностей не знаю, но слышал про какого-то Владыку. Говорят, даже Нолд ничего не может с ним сделать – куда уж нам… Эх, да кому я это говорю!
Сказал и ушел, что-то бормоча про безумных чародеев и их гнусные делишки.
Впрочем, Храбр сильно ошибался, если думал, что его слова сильно удивили капитана. Покопавшись в бумагах, К’ирсан достал наполовину исписанный листок. Там были изложены его соображения о рынке артефактов, а также известные еще со времен службы барону Ориангу факты. Пробежав глазами текст, он дописал в конец слово «Владыка» и задумчиво уставился перед собой. Титул звучал чересчур громко и требовал осмысления…
Однако пришедшее от Терна послание заставило отложить все дела до лучших времен. У сержанта и новоявленного дворянина возникли первые проблемы.
Надо сказать, с первой частью плана Терн лин Согнар справился блестяще. Появление богатого аристократа из далеких земель в высшем свете Старого Гиварта стало подобно приезду столичного модника в деревенское захолустье. Он в первые же дни удачно купил дом в Верхнем городе, обзавелся слугами и начал одеваться у лучших портных. С какой-то поразительной ловкостью оброс полезными связями и знакомствами, а уже в третью седмицу устроил грандиозный званый обед в честь своего приезда. Слухи о нем докатились даже до той дыры, где обретался К’ирсан. Гхол, недовольный кухней в местных трактирах, не забыл поворчать о некоторых хитрованах, жрущих всякие вкусности, тогда как остальные вынуждены прозябать в трущобах.
Дважды от Терна приходили короткие послания, где он рапортовал о результатах и обязательно жаловался на свою жизнь. Удивительное дело, но больше всего его утомляло внимание местных красоток. В их глазах личность Согнара окружал некий романтический ореол, заставляющий их буквально липнуть к сержанту. По его словам, уже возникло несколько недоразумений с прочими воздыхателями. В остальном же все шло своим чередом. За небольшую мзду его прошение на получение подданства обещали рассмотреть в кратчайшие сроки, уже нашелся наставник по фехтованию и учитель гральга. Последнее Терну не нравилось особенно сильно. Изучать чужой язык, когда имеется распространенный всюду торн, казалось ему настоящим извращением. Но К’ирсан был тверд: нельзя стать своим, оставаясь в стороне от местных обычаев и культуры.
На фоне этих положительных новостей темным пятном выделялось последнее сообщение от Согнара. Некоему барону Гейтсу вынырнувший из ниоткуда состоятельный дворянин показался чересчур подозрительным. Дальше разговоров дело не пошло, однако это только пока. Этот господин слыл человеком влиятельным и упрямым, и если кто-то ему не понравился, то неприятности «счастливчику» были гарантированы. Пусть сейчас ничего серьезного не случилось, но дальше, когда Терн начнет вести более предметные разговоры про политику и слабоумие короля, проблемы обязательно появятся. Согнар был прав – вопрос с грасс Гейтсом следовало решать как можно скорей.
…Через два дня после получения письма Руорк уже докладывал Кайфату о планах господина Луки грасс Гейтса, как звучало полное имя недоброжелателя сержанта. Рядом сидел Храбр, которого капитан старался все больше привлекать к принятию решений. Кнутом была магическая печать, а вот пряником К’ирсан решил сделать власть. Недовольства главарь бандитов пока не проявлял.
– Сержант все верно написал. Барон покидает город через три дня. Ему вроде как пришло в голову отдохнуть в своем поместье. Жена с детьми уехала еще шесть седмиц назад, вот теперь отправляется и он.
– Охрана?
Как всегда сильно волнуясь при разговоре с командиром, Руорк переступил с ноги на ногу:
– Не могу знать. Я с его конюхом общался, так тот то про десяток бойцов говорит, то вдруг едва ли не сотню насчитал. В чем он был точно уверен, так это в двух магах. Колдунов грасс Гейтс берет с собой во все поездки.
– Понятно, – протянул К’ирсан и покосился на Храбра.
Похоже, тот собирался что-то сказать.
– У барона в доме одиннадцать бойцов плюс еще семеро приехали сегодня из поместья. Про магов же все верно.
– Откуда такие подробности? – удивился К’ирсан.
– На самом деле случайность. Мои люди пытались узнать про коллекционеров старины – так на грасс Гейтса и вышли. Оказывается, он с недавних пор начал интересоваться древними артефактами и даже сделал несколько приобретений. Между делом и про охрану выяснили…