Культ смерти
Опьянение развязало языки.
После захода Минурт узнал о них все и ничего.
Живут морским промыслом, держат скотину. Раз в месяц гонят скотину в Циралис на рынок. Ежегодные праздники, когда собираются селяне со всей округи. Там же заключаются брачные контракты, торгуют – без монет, обычной договоренностью. Вино, жаренное мясо, пляски у костра и в тенях. Вот и все развлечения.
Сколько раз Минурт слышал подобные истории. Каждый раз с трудом сохранял уважительное внимание. Людям требуется выговориться. Так они создают связи. А связи чужестранцу необходимы.
Он не собирался задерживаться у крестьян. Его интересовало то, что происходит в окрестностях Циралиса. Беда в том, что расспросы про катакомбы могут счесть опасными. Все купцы собирают информацию. Их торговля приносит благо и вред. На купцов смотрят с опаской, в моменты кризиса – как сейчас, – их скорее убьют.
– Что ты можешь сказать про Циралис? – спросил Минурт, отведя Крисса в сторону.
Тот уже разомлел от вина, мысль его текла вяло, зато кружка наполнена вином. И все же, опьянение не ослепило его. Минурт заметил, как староста отреагировал на его вопрос.
– Ты ведь купец, разве не бывал там? – язык заплетается, но видно, староста пытается сбросить пьяное наваждение.
– Бывал в Дирахии, груз зерна предназначался для Циралиса. Для флота.
– А, это правильно. Кораблям надо много зерна. То есть, команде. Ты понял.
– Не прогонят чужака? Такого как я.
– Да нет. Может расспросят. Чего тебе скрывать. В порт пустят. Там корабль, глядишь, поймаешь. На восток чего-то мало идут сейчас, давно не видел. На острова, думаю, уйдешь, а там уже будут твои соотечественники.
– Рухнувшие острова?
Крестьянин кивнул.
Минурт знал про эти острова. Знал истории, накрывшие острова туманом. Пираты распространяли свои выдумки, чтобы отвадить чужаков, но не секрет, что земля в окрестностях Тринакрии нестабильна. Морские боги не оставляют острова в покое. В своих странствиях Минурт узнал, что на островах есть древние развалины. К сожалению, с них выгребли все подчистую. Потому для него они не представляли интереса.
Однако в последнее время гирцийцы стали проявлять к островам особый интерес.
Появление там военных кораблей можно объяснить стратегической необходимостью. Минурт чувствовал, что за этим скрывается нечто другое. Про острова он рассчитывал узнать в Циралисе. Быть может, культисты что-нибудь знают.
Минурт перевел взгляд на Крисса. Подумал. Расспрашивать про катакомбы его нельзя. Пусть крестьянин выглядит пьяным, но в душе у него ворочается змей недоверия. Начнешь раскапывать правду, получишь проблему.
– Пойдем в дом, хочу тебя отблагодарить за спасение.
– Что ты?! – Крисс всплеснул руками, расплескав вино. – Это наш долг помогать странникам. Отец богов велел защищать путников, мы разве не защищаем?!
– И все же, я должен отблагодарить тебя.
Глаза старосты заблестели. Он просчитал, что в котомке тамкарума наверняка будет монетка для него. Сам туда заглянуть староста не осмелился, но раз купец намеревается отблагодарить его…
– Пойдем! – дернулся Крисс.
Его пришлось поддерживать под руку, ведя в дом.
Лампадка, оставленная на столе, давно погасла. Через дверной проем в дом заглядывал свет костра. Минурт не стал закрывать дверь. Пляшущие на стенах тени не повредят его манипуляциям.
Крисс поежился, направился к столу, ударился коленом и громко заохал. Лампадку он нашел, но никак не мог ее наполнить маслом. С фитилем он бы точно не справился.
Наблюдая за старостой, Минурт улыбнулся.
– Оставь! – приказал он.
– Чего?
Минурт вынул из котомки монетку, начал крутить ее между пальцами. Темное серебро почти не отражало света, но само порхание завладело вниманием старосты.
Монетка была большой, крупнее тех, что обычно получал староста, продавая мясо на рынке. Размером с большой палец, а не чешуйка, которую легко спрятать за щеку и невзначай проглотить.
Такое пару раз случалось, что вызывало неприятные, но забавные последствия. Монетку ведь не хотелось терять.
А эта крупная монета с черепашьим панцирем на аверсе и символом трезубца на другой стороне порхала в длинных пальцах тамкарума. Минурт поднял руку, чтобы староста лучше видел подарок.
– Старая монета, – заговорил тамкарум, – древнего царства, что еще существовало до Синдов. В ней небольшая примесь золота. В прошлом монеты эти имели хождение по всей Сикании, их можно обнаружить в полисах Негостеприимного моря.
Голос купца был монотонным, ударения в слогах совпадали с ритмом порхающей монетки.
Потянувшийся за подарком крестьянин остановился, его взгляд был прикован к рукам гостя.
Тени плясали на стенах, прислушиваясь к рассказу чужака. А тот продолжал описывать, как нашел монету, ее историю. Сколько крови пролилось, чтобы у монеты появился владелец. По словам Минурта эта монета забрала десятки жизней. И за меньшее люди убивали.
Крестьянина стошнило. Он выблевал все, что выпил и съел раньше. Его бросило в пот, завеса пьяного тумана отступила. Крисс чувствовал страх, как по спине течет холодный пот.
Пляшущие на стенах тени обступили его. Их тела порождены огнем, горящим на улице. Тепла они не давали, их наполняла тьма. Корнем теней стали ноги чужака, плетущего ткань заклятия.
Криссу хотелось закричать, позвать братьев на помощь. Колдуна нужно схватить, бросить в костер, в грудь заколотить кол, отделить голову от тела и похоронить в болоте!
Уста не размыкались. Они запечатаны колдовством.
– Я взял монету из кургана, вокруг нее лежали пятеро гробокопателей. Они передрались за монету. Стоило ударить киркой по склону, копать на два штыка, там лежал клад серебряной посуды. Эти люди убили друг друга за монету, стоя на драгоценностях. Я забрал монету, их кости.
Клад Минурт оставил. Драгоценности будут привлекать других искателей, потребуют платы кровью. В теле кургана остался лежать погребенный, чей дух искажен злобой. Его три века тревожат грабители.
Потомки Минурта – по духу, не по крови, – обнаружат чудовище, поселившееся в холме. Им-то достанется хороший слуга. Потому Минурт не забрал погребенного, оставил утварь в земле, в могиле.
Надо подумать о коллегах, что пройдут тем же путем.
– Ты хочешь спросить, зачем, я тебе это рассказал? – Минурт прекратил ворожбу, монета со стуком упала на столешницу.
Крисс вздрогнул. Наваждение все еще сковывало тело. Теперь он мог говорить.
– Нет!
– А рассказал я тебе это, чтобы ты мне рассказал о культе. Это был обмен. Я честный торговец. Заплатил историей за историей. Теперь ты расскажи мне о культе, что поселился в Циралисе. Ты знаешь о нем.
Минурт нашел в котомке изображение рыбки, принадлежавшую безымянному рабу. Рыбка была его амулетом, связующей нитью с новым богом. Рабу она не помогла, но досталась Минурту, став для него этой нитью.
Рыбка знакома старосте, он видел этот символ. Слышал о людях, что используют его.
Крисс пытался проглотить комок в горле. Слова рвались наружу. Их не остановить.
– Они устраивают оргии по ночам! Жрут младенцев. Чудовища!
– Откуда ты это знаешь? – заинтересовался Минурт.
– Все знают! Только чудовища по ночам будут собираться. Они женщин с собой водят. Женщин! Уже десять лет там собираются. Власти не обращают внимания на них. Контрабандисты гоняют их, но тем плевать. Боль им приносит наслаждение. Бей их, а они просят еще. Некоторые ходят по городу, говорят о какой-то чуши. Бьют. А они улыбаются! Гонят! А они возвращаются. Люди пропадают. Находят освежеванных животных. Их ритуалы. Мажутся кровью, пьют ее и делают это друг с дружкой.
– Ты сам видел это? – спросил Минурт.
– Нет. Все знают. Городской власти не до того. У моего соседа теленок родился двухголовый. Их чудовище. Их ублюдок. Мы выбросили его со скалы, молили Лесного хозяина помочь. А череп этой твари потом нашли в некрополе у Циралиса.
– Где они собираются?
Крисс рассказал то немногое, что знал. Культ возрожденного бога прятался в катакомбах. Тоннели пронизывали горы близ Циралиса. Крестьянин не мог знать, где находятся эти люди. Сказать о том могли контрабандисты. Несколько имен Крисс помнил, но Минурт понял, что это только сплетни. Названные контрабандисты могут быть просто торговцами из Циралиса.
Придется поработать в самом полисе. Искать культистов в тоннелях долго. Крестьянин дал след – начать поиски с некрополя, где по ночам собираются поклонники нового бога.
Вряд ли выбор времени суток объясняется чудовищностью ритуалов. Минурт в это не верил. Проверить все же стоит. Потому-то он отправился по следам культа. Ниточка тянулась из южных полисов, разоренных тиринцами. Прошло уже три десятилетия, о культе в тех городах забыли.
– Оставь монету себе, – сказал Минурт. – Это моя благодарность.
– Забери! Она мне не нужна.
– Оставь, – мягко приказал Минурт. – Мы хорошо поговорили. Ты узнал много о жизни тиринского тамкарума. Купец, спасенный тобой, запомнится тебе славным человеком. Пусть со временем черты его лица сотрутся из памяти. Ты меня понял?
Крисс кивнул.
– Тогда возьми монету и вернемся вместе к свету костра.
Минурт поднялся, вышел из дома. Мгновение спустя появился староста. Извинился за то, что сблевал. Решил, что выпил лишнего. С кем не бывает. Надо будет сказать хозяйке, извиниться за бардак.
Монетку он припрятал в складках туники. Она послужит приманкой для духов, что слетятся в поселение. Война придет и сюда, она уже собирала дань с этих людей. Минурт узнал, что юноши ушли из селения. Их завербовали во флот. Случится еще много плохого. Но эта ночь запомнится крестьянам, как яркий праздник. Последний перед чередой унылых дней.
Глава 2
Минурт задержался в деревне на два дня. Здесь он искал покой, одежду и припасы. Гость хотел выглядеть как гирциец, что сложно, учитывая внешность. Местная одежда позволяла хотя бы не выделяться.
Узнать что-либо еще у крестьян не получится. Они страх перед неизвестным ослепил их.
Насколько известно Минурту на юге Гирции люди, ведущие родословную из Тирина, не редкость. Многие порвали с корнями. Скрыть происхождение поможет хорошее знание языка. Просто торговец из Дирахия, потерпевший кораблекрушение. Направился в Циралис, потому что это ближайший полис. До Вер далеко, шпиону тут делать нечего.
Так было раньше, что происходит сейчас в Гирции, чужак не имел представления.
Торговля не задушена до конца, но все сложнее узнавать достоверные сведения. Иноземцы предпочитают промолчать, чтобы их не сочли за шпионов. Последствия подобного решения пагубно сказываются на работе.
Простая туника, теплый плащ и сандалии – платить за это не пришлось. Крестьяне были столь добры, что одели и обули гостя. Крисс не вспоминал про подаренную монету. Он сохранит ее, наверняка прикопает под порогом своего дома. Грядет война и монеты, которые крестьяне редко видят, будут иметь особый вес.
Пусть так. Судьба приманки уже не интересовала Минурта.
Другой человек его профессии придет сюда, чтобы сжать урожай духов. Рассыпая зерна вдоль обочины, Минурт думал не о себе. Он создавал мир для тех, кто придет по его следам.
Только избранные оценят взошедшие цветы.
Путь до Циралиса был неблизким. Для пешего расстояния огромны. Там, где корабль может за сутки посетить десяток поселений, пешему придется идти месяц.
До полиса, конечно, ближе. По словам крестьян до города три дня идти. И это при условии, что дорога не подведет. Судьба путника лежит не в его руках, но об этом Минурт не задумывался.
Дорожная пыль поможет изменить внешность. Серость, поднятая ветром, осядет на смуглой коже. Корочка грязи, смешанной с потом, сделают из него самого обычного крестьянина. Пожелтевшая котомка вряд ли привлечет разбойников. Большую угрозу представляли волки.
На юг Гирции выходили отроги Марсийских гор, где уцелели старые деревья. Хищные животные ежегодно собирают дань. Пастухи за сезон теряют две-три овцы. Бывало, что звери нападали на самих пастухов.
И об этом Минурт не задумывался. Если его сухие кости привлекут внимание волков, так тому и быть. Остаться в этой земле, стать ее частью – не худшая судьба. Чужак станет частью в гирцийской земли.
Не то, чтобы таковы стремления чужака, но вероятность подобного исхода существует.
Первая ночь прошла спокойно.
Не заботясь о собственной безопасности, Минурт сошел с дороги, развел костер под деревом. Сухие иглы чуть было не полыхнули, чтобы в мгновение превратить весь лес в пылающий факел.
Чужак не привык к Гирции. Не привык к ее ветрам, разносящим искры, к сухой почве и траве, перешептывающейся на склонах.
Пожар не успел начаться. Минурт затоптал пламя, заставляя его затаиться в тлеющих угольках. Ветер пытался оживить останки пожара, но человек мешал.
Справившись с огнем, Минурт расчистил место и на голой земле запалил костер.
Кто скрывается, явно что-то скрывает. А гостю скрывать нечего. Его костер прекрасно видно с дороги.
Никто за ночь не побеспокоил его, не приблизился к угасающему пламени.
Ночи в Гирции холодные. Не так, как в пустынях Вии, но все же к утру путник продрог. Теперь подарок крестьян стал понятен чужаку. Лишь завернувшись в плащ и поджав ноги, он мог задремать.
Тяготы дороги никогда не пугали Минурта. Однако он понимал, что не выспавшийся и уставший не сможет выполнить свою миссию.
Он отправился в эти земли в поисках культа возрожденного бога. Убитый и возродившийся демон – не первый раз возникает подобный культ. Минурт мог назвать с десяток подобных. Этот культ отличался скрытностью, оригинальным мировоззрением. По слухам, поклонники нового учения принимали в свои ряды всякого, готового отринуть прошлые воззрения.
Всякого!
И раб, и свободный, и мужчина, и женщина. Независимо от их происхождения. Это необычно, хотя случается. Чем-то напоминает культы смерти в их самом худшем исполнении. Подобные учения обычно кричат о скором конце времен.
Культы возникают, а времена не кончаются.
Истину эти люди не способны познать. Гибель сущего для них всего лишь способ объяснить собственные неудачи, подарить надежду на богатства и наслаждения по ту сторону жизни. Оставив красивую риторику, обычно подобные учения сводятся к таким простым истинам.
И все же, в этом культе имелось зерно истины. Иначе Минурт не отправился бы так далеко.
Размышления не мешали идти дальше. В дороге мысли текут свободнее. Не ощущается потребность в спутнике, скрашивающем путешествие. В отличие от других людей, Минурт довольствовался компанией самого себя.
К тому же на спине у него была котомка, полная всяких предметов. Различная наживка, маяки для духов. Одиноким этот путник не оставался никогда.
Очередная ночь, но местность изменилась. Пропали сухие сосны, усыпанная иголками и ветками земля. Как хорошо было в тех местах, трава почти не растет на сухой почве. Насекомым приходится лететь мили и мили, чтобы напиться крови.
Вторую ночь Минурт проводил поблизости от болот. Ветер едва ли справлялся с наглыми насекомыми, тянущими из болот зародыши болезни. Здесь никто не селился по другой причине. Люди боялись ядовитого воздуха болот.
Топь располагалась в миле от дороги. Для насекомых это не расстояние. Минурт позавидовал комарам, способным ради капли крови перемещаться на огромные расстояния.
Собственно сам чужак сейчас походил на этих насекомых. Но миля пути для него далась тяжелее.
С комарами помогал справиться огонь, дым. Чтобы поддерживать пламя, приходилось бодрствовать всю ночь.
С севера доносились стоны неведомых существ, избравших своим домом безлюдную топь. Порой среди деревьев мелькали огоньки. То ли чьи-то глаза, то ли светлячки. Для насекомых эти огоньки двигаются слишком упорядоченно. В них чувствуется мысль, идея. Возможно, они стремятся навредить путнику.
В котомке чужака не имелось ничего, взятого с болот. В тех землях, где бывал Минурт, сложно найти топь. Это на севере, в краю огромных деревьев и снежных зим – вот там варвары живут на болотах.
Дикари связывают пленника, бросают в болото. А на следующий год извлекают тело, почти не тронутое тленом. На воздухе оно начинает разлагаться, но до того жрецы успевают пополнить запасы колдовских средств, исполнить тайные ритуалы.
Проникнуть в их среду не смог ни один коллега Минурта.
От северных земель они предпочитают держаться подальше.
Не из страха, а из-за неудобств.
Очередная бессонная ночь начала влиять на настроение Минурта. Ритуалы не помогали восстановить душевный баланс. Взошедшее солнце вызывало раздражение, от писка насекомых чесались все укусы. Воспоминания о холодных катакомбах Храма, где Минурт провел детство, оказались бесполезны.
Когда в мукомольне над Храмом люди плавятся от жары, мистики наслаждаются покоем в темных кельях. Свет им не нужен. Годы практик научили чувствовать тьму, замечать ее оттенки.
Так пустынный воин по цвету песка может определить путь.
Сейчас Минурт хотел вернуться в прохладу подземной тьмы. Окружать его будут не проклятые комары, а знакомые жуки, не опасные для служителей.
Мечты развращают, отвлекают человека от цели. Минурт это понимал, в начале пути предполагал, что готов к трудам. Но дорога выматывала быстрее, чем рассчитывал мистик. Взятая у крестьян в дорогу снедь, закончилась. Вскоре к недосыпу добавится голод. Человеческая природа берет свое, в душе разгорается огонь, характерный для тиринца.
Разбавленная с уксусом вода кончилась. Приходилось пить из встречных источников. Вода, с виду чистая, оказалась не такой уж хорошей.
Минурт получил еще расстройство. Путь до Циралиса сбил с него спесь, холодную отстраненность.
К воротам полиса он подошел уже взбешенным человеком, проклинающим все, что видел.
Ворота не держали закрытыми. Чужак мог бы не заметить перемен, что внесла война в жизнь полиса. В Циралис втягивался поток крестьян, везущих продукцию на рынок. Война только полыхнула. Слишком далеко, чтобы ее ощутить здесь. Обыватель видел в ней возможность обогатиться. Возрос спрос на продовольствие, хворост, тростник – все, рождаемое землей. Люди несли ресурсы в Циралис, а возвращались домой или с монетами, или с ремесленными изделиями.
Пройдет немного времени, они поймут, что еще не заплатили истинную цену.
– Расступитесь! – приказал Минурт, расталкивая крестьян.
Завязалась перепалка. Никто не способен переспорить тиринского торговца, искушенного в ораторском искусстве.
Против любого воина слова всегда с успехом выступает грубая сила. Кулаки заставили замолчать Минурта. Чужака выбросили с дороги прямо в пыль. Сливная канавка была замусорена, многие путники прямо в нее справляли нужду.
Наблюдавшие за перепалкой стражи, не вмешивались, пока чужак не выбрался из канавы. Не сдерживая ухмылок стражи направились к Минурту.
В связи с войной посты на воротах были усилены. Стражи еще не потеряли человеческий облик, не обворовывали крестьян. Пришедший по суше чужак скорее вызывал у них удивление, чем подозрительность.
– Иди-ка сюда, кучерявый! – приказал страж.
Минурт сдержал желание отряхнуть грязь. Стоящие перед ним люди хотят видеть его униженным. Враг, как они его представляют, только так должен выглядеть.
– Кто такой?
– Минурт, сын Сэина. Торговец из Тирина.
– Торговец? Так море с той стороны, – страж указал себе за спину.
– Мой корабль попал в бурю, вынесло на скалы. Я потерял все. Добрые гирцийцы дали мне эту одежду и накормили. У меня не осталось ничего.
– Ах не осталось. А в котомке чего?
– Еда, что дали мне крестьяне. Сыр, хлеб, немного вина.
Минурт тряхнул грязной котомкой, в сторону полетели комочки глины. Внутри глухо звякнуло. Кроме металлов он носил с собой лампаду, используемую в ритуалах. Если она не разбилась, то очень хорошо.
– Покажи! – приказал страж.
Он заглянул в горловину мешка, увидел только черноту и побрезговал совать туда руку. Поморщившись, страж отстранился и спросил:
– Так зачем ты тут нужен? Нам нищие тут ни к чему!
Стражи засмеялись, но не отпускали Минурта. Явно рассчитывали на еще одну порцию издевок.
– Я шел в Циралис с грузом зерна…
– Так не довез. Пока не соберешь еще зерна, нечего тут тебе бродить.
– Корабль застрахован, – не слушал Минурт, – необходимо сообщить в коллегию о гибели корабля. Иначе они не вернут заем. Груз и транспорт застрахованы в храме.
О подобной практике стражи кое-что слышали, но не могли знать точно как обстоят дела. Проще прогнать этого чужака, но речь шла о деньгах коллегии. В Циралисе только одна коллегия, что ведет дела с востоком. В последнее время они обрели большой вес.
Подумав, стражник махнул рукой товарищу:
– Секст, веди этого человека в коллегию. Пусть там сами разбираются.
Вот так просто Минурт прошел в город, ведущий войну с его собственным народом. Дома гирцийцы ощущали себя в безопасности. Пусть под угрозой их берега, у каждого города мог высадиться пиратский отряд, страха перед чужаками они не испытывали.
Это глупость или смелость, Минурт понять не мог. Он просто воспринимал поступок стража, как данность.
Ему даже повезло пройти вне очереди, через боковую калитку. В основном проходе стены украшены цветными рельефами. Об их существовании гость не слышал, а теперь не смог увидеть. Да и что ему сказали бы барельефы, повествующие о чужой истории.
Для местных в рельефах зашифрованы имена, события. Чужак увидит только неплохие, хотя непривычные изображения.
За воротами горожане расчистили место, установили частокол. Сооружение выглядело временным и не особенно надежным. Построенным для отчетности, чтобы успокоить население.
Отцы города понимали, что опасность стоит ожидать с моря. К тому же ближайшие холмы изрезаны тоннелями, которыми могут воспользоваться захватчики.
Страж не отставал, буквально дышал в затылок чужаку. Ростом гирцийцы в среднем выше тиринцев, что наверняка нашло отражение в пропаганде, насмешках.
От конвоира лучше избавиться, но сделать это осторожно. Не убивать его. Минурт, не смотря на свой малый рост и зачуханный вид, мог убить вооруженного, облаченного в броню стража. Для мистиков культа это не составит труда.
Вот только убийство не всегда полезное действие. Иначе мистики расправились бы с соседями.
На первый взгляд Циралис не впечатлил Минурта. Серые стены домов, красная черепица крыш. Почти нет растительности, узкие переулки затянуты паутиной веревок с мокрым бельем. Пахло дымом и морем. Запах этот всегда присутствует в портовых городах, его вскоре перестаешь замечать.
Где-то поблизости шумела вода.
Минурт определил это по звуку и запаху свежести. В случае осады Циралис продержится несколько лет. Впрочем Минурта эти вопросы не заботили. Он явился сюда не как шпион. Он никого не обманывал. Он на самом деле торговец, просто товар у него необычный.
Из памяти уже выпало имя тамкарума, взявшего его на борт. Так что не получится выдать себя за него. Имя досталось морю, как тело и дух купца. Оно не принадлежит Минурту и служителям Храма.
На западе дымил один из островов, расположенный ближе всего к Гирции. Саму горячую гору Минурт не мог увидеть, мешали трехэтажные строения Циралиса. Дым из подземных источников добавлял непривычную струю в смесь запахов. Именно она придавала Циралису особый аромат, подчеркивала его дух.
Скорее по наитию, чем с умыслом Минурт спросил у стража:
– Коллегия заинтересовалась островами, что они там нашли?
Страж остановился. Минурт оглянулся и заметил испуг на лице паренька. Забавно, как один вопрос может переменить настроение человека. Порой слово острее клинка.
– Я только знаю о том, что их корабли наведываются часто туда, – уточнил Минурт. – Не похоже, что у них там стоянка.
– Там Он, – проговорил парень.
Как удачно. Осталось немного надавить, парень сам выложит все. Страх пытался вырваться у него из груди. Либо это будет криком ужаса, либо он захочет выговориться.
– Он? Кто это такой?
– Коллегия там, пройдешь вниз по улице, спустишься в порт и повернешь направо. Не пропустишь. Мне пора на пост.
Он развернулся и ушел. Наверняка доложит старшему, что довел чужака до места назначения.
Минурт проводил его удивленным взглядом. Неужели есть то, что он не знает про местных. Последнее время циралисцы особенно активны. Собственно, из-за них началась эта бестолковая война. Минурт полагал, что это связано с тем, что гирцийцы залезли на территорию Хомбата – города, основанного Тирином. Бывшая его колония, превзошедшая метрополию.
Причины, видать, не столь очевидны. В этом следовало разобраться.
Коллегию чужак посещать не собирался, но раз она действительно как-то замешена в происходящем, стоит осмотреться.