– А почему нельзя было просто нарисовать?
– Учись рисовать в голове. Учись раскрашивать различные события и людей в цвета, представлять их в форме квадратиков ромбиков и прямоугольников. Учись протягивать стрелочки между связанными событиями и ставить жирные знаки вопросов рядом с тем, что ты не понимаешь, и восклицательные там, где тебя что то цепляет, удивляет, или возмущает…
– И зачем мне это?
– Это поможет тебе научиться мыслить логически. Все сложные жизненные ситуации это, как правило, формула, уравнение или ребус, которые нужно просто решить. И решение чаще всего лежит на поверхности. Нужно просто правильно составить схему, и рассмотреть то, чего в ней не хватает, либо, напротив, найти лишний знак.
***
Итак, вернёмся к нашей истории. Я позвонил эксперту и спросил, что он думает об этих повреждённых участках струн. Тот вяло отмахнулся, ответив, что возможно, струны были старые и стояли в рояле, а эти повреждения, просто механический износ. Это был плохой эксперт, никудышный специалист, ведь даже дилетанту понятно, чем физический износ отличается от повреждений. Это всё равно, что ты приходишь к сапожнику с оторванной подошвой, а он говорит, что она у тебя просто износилась, стёрлась от долгого ношения. Да…к сожалению в нашей жизни очень редко встречаются профессионалы, специалисты. Ведь экспертом тоже нужно родиться.
Конечно же, я не послушал невежу эксперта, ведь у меня уже родилась версия. Я просто мысленно сложил струну пополам. Вера, предлагаю сделать то же самое с твоим воображаемым отрезком. Сделала? Что ты заметила?
– То, что выделенные фломастером отрезки сходятся вместе, как два братика. – шепчет зажмурившаяся девочка.
– Точно, молодец! А как у тебя сложился отрезок? Ровно пополам?
– Ну да…
– А теперь представь, что это металлическая струна, и ты её медленно сгибаешь, соединяя выделенные красным хвосты. Представила?
– Да…
– Что получилось сверху?
– Маленький кружок…петелька!
– Точно! Моя внучка! – Обрадовано восклицает дед. – Вот и я так же мысленно сложил эту струну. Сверху получилась петля, а повреждённые концы сошлись вместе. Это натолкнуло меня на мысль, что струна эта заправлялась в какое-то устройство, являлась частью какого-то механизма.
На первом же совещании, я постарался донести свои соображения до группы, но снова столкнулся с непониманием. Иван недоверчиво пожимал плечами, а Рымин и вовсе отмахивался от моей гипотезы, как от мухи.
«Какой к чёрту механизм…– язвил он – ты говоришь размыто ни о чём…– укорял он, – если ты уверен, что это механизм, значит должен знать его конструкцию…– смеялся он. – Дай подробное описание этой конструкции и изложи его на бумаге» – настаивал он.
«Да… я уверен, что это механизм, потому что человек, даже самый здоровый жилистый и крепкий человек не сможет отрезать голову таким способом, если только не потратит на это час. Как мы понимаем, что делал он это в считанные минуты. – отвечал я. – На счёт описания этого устройства, то я не инженер, чтобы это делать. Это просто моё предположение! – кричал я распаляясь. – Вообще-то это работа технического эксперта, который должен воспроизвести этот механизм, опираясь на отмеченные мной повреждения струн. Но этот наш эксперт даже не принимает эти детали во внимание!».
«Раз не принимает, значит эти детали несущественные…! – парировал Рымин. – Вместо того, чтобы ловить преступника, мы занимаемся ерундой, отвлекаясь на бредовые версии…» – язвительно добавил он.
Этим и закончилось наше бесполезное совещание, но к моему счастью, этим же вечером произошло очередное убийство.
Прости, внучка, но я привык называть вещи своими именами. Для меня счастье заключалось не в том, что погиб ещё один человек, а в том, что мы сможем получить ещё больше улик, что возможно, я смогу подтвердить свою гипотезу. И да – удача была на моей стороне.
В этот раз убийца обронил свой адский инструмент неподалёку от места преступления. Возможно его, кто-то спугнул, или он не мог передвигаться по городу в руках с этой штуковиной. Как бы не дико это звучало, но это убийство было совершено в центре города, почти посреди бела дня, в месте огромного скопления людей.
В этот раз жертвой оказалась женщина – хозяйка одного из ночных клубов. Клуб располагался в пристройке жилого дома и считался одним из самых злачных заведений города. С восьми часов вечера оттуда начинали раздаваться раскаты музыки, да такие, что стёкла близстоящих домов начинали вибрировать. Веселье продолжалось до четырёх часов утра (тогда клуб закрывался), соответственно соседи, по несчастью жившие рядом, редко высыпались. Женщина была очень властная, имела кавказские корни, и была довольно известной дамой в городе. Она отличалась большим высокомерием, и наплевательством на чужие взгляды и мнения.
Это убийство явилось настоящим прорывом в первую очередь потому, что в этот раз жертва была известной одиозной личностью, смерти которой могли желать многие. Каждый день эта женщина, назовём её Тамарой, приезжала к открытию клуба и была там не более получаса. Обычно она распекала управляющего, официантов и прочий персонал за плохую работу (похвалы от неё никто не слышал), убеждалась, что всё в порядке, молодые отморозки собрались и готовы к празднику, колонки и огромные сабвуферы в порядке и выдают разрывающие перепонки звуки, а затем тут же уезжала. Обычно она ставила машину во внутреннем огороженном забором дворе, там, где стояли принадлежащие клубу мусорные баки.
В тот вечер управляющий заметил, что Тамара не появилась во время, что было само по себе необычно. Зато сотрудники, которые выходили курить в этот внутренний двор, увидели её машину. Что-то необычное привлекло одного из них. Затонированное стекло огромного джипа было чуть приоткрыто и на водительском сидении, как будто кто-то находился. Подойдя поближе и заглянув в приоткрытую створку, несчастный сотрудник замер как вкопанный. На сидении было тело Тамары – без головы.
Прибыв на место, мы занялись уже привычной работой. Эксперт стал обследовать тело, Ваня опрашивал управляющего и посетителей, а я обследовал периметр стоянки. Вся машина была изнутри залита кровью так, будто туда выплеснули два больших ведра красных чернил, но вокруг неё не было ни пятнышка. Это означало, что убийство произошло внутри салона. Что было странным, кроме того, разумеется, что в центре города оторвали голову очередной жертве, так это то, что эксперт не обнаружил головы в салоне. Не видно было её и поблизости. Сначала мы было подумали, что преступник зачем то утащил голову с собой, но потом я заглянул в мусорный контейнер. Она лежала там, в открытой коробке из под вина.
***
Старик делает паузу, во время которой в звенящей тишине снова стучит мундштуком по жести портсигара, снова чиркает спичкой, и долго опаливает кончик папиросы, который шипит подобно испуганной змее, снова вглядывается в лицо внучки с хитрым прищуром. Даже если она взмолится, даже если убежит в другую комнату, он продолжит рассказывать. Ему нужно прожить эту историю до конца, прожить снова, точнее сказать по-новому. Но теперь в глазах внучки он видит не только испуг, в них появляется заинтересованность. Вновь появившийся румянец на щеках говорит о том, что девочку возбуждает эта история. Они вместе зашли уже слишком далеко, чтобы останавливаться.
– Она походила на куклу в упаковке, точнее на часть куклы. Белая как мел, но чертовски красивая со свежим макияжем, и чуть приоткрытыми украшенными тенями глазами с наклеенными ресницами. Казалось, что если взять эту голову и наклонить, глаза закроются, а если придать ей вертикальное положение, широко распахнутся.
Это была не единственная моя находка. Я продолжал отчаянно рыться в этой мусорке, будто кладоискатель, который точно знает, где спрятано сокровище. И я его нашёл. Оно лежало на самом дне. Небольшое устройство, механизм чем-то похожий на…– Дед делает секундную паузу, но очень быстро находит необходимую ассоциацию.
– Помнишь, внучка, я ремонтировал машину в гараже, а ты напросилась смотреть, и торчала там целый день…ещё мазутом вся перемазалась. Тогда я вытаскивал из машины тяжёлый двигатель. У меня было приспособление, которое называют лебёдкой. Это приспособление помогает поднимать очень тяжёлые вещи, применяя при этом минимальные усилия. Я просто давил на рычажок, а пропущенная через него и через балку верёвка тянула двигатель с такой силой, которой бы позавидовали десять медведей. Эта найденная мной штука, была немного меньше, но принцип действия был схожий. Я мгновенно сообразил, как действует эта дьявольская конструкция. Убийца заправлял струну в механизм, её концы пропускались через зубчатые шестерни, а оставшаяся часть представляла из себя петлю, точно такую, как ты нарисовала у себя в голове. Убийца набрасывал петлю на шею жертвы, и потом ему нужно было лишь несколько раз надавить на маленький рычажок, который приводил в движение шестерни. Они же в свою очередь натягивали струну, петля в одну секунду уменьшилась в размере и отрезала голову так же легко, как ты отрезаешь пластик масла от целого куска.
При этих словах, плечи девочки вздрогнули, и она в сотый раз зажмурилась, будто пропускала страшный кадр фильма, который, по каким-то причинам вынуждена была смотреть.
– Это был мой очередной триумф. Озвученная мной утром и поднятая на смех, версия получила подтверждение уже через несколько часов. Нужно было только видеть лицо этого негодяя Рымина, на котором тихая ненависть пряталась под заискивающей улыбкой. Теперь в нашем распоряжении было уже несколько кусочков пазла, благодаря которым мы могли собрать какую-то часть картины. Мы имели три убийства совершённые одинаковым способом. Варварский метод ясно указывал на то, что действует один и тот же человек. Все остальные детали, как то, личности жертв, места преступления, пока не укладывались в одну стройную картину. Нужно было найти что-то общее между этими жертвами, увидеть формулу, по которой работает убийца, понять ту картину, который он хочет нам предложить.
– Дедушка, неужели все убийцы действуют по какой-то формуле? Я думала они просто злые, одержимые, глупые, как дикие звери, которые нападают на жертв, потому что им просто хочется есть.
– Убийцы бывают разные, но мы имели дело с серийным. Это особая категория. Да, по большому счёту это звери, хищники, которых просто возбуждает запах жертвы. Но они несколько отличаются от тех убийц, которые совершили преступление в состоянии ярости, или из чувства мести и тут же были схвачены. Эти могут скрываться и плодить своих жертв много лет. Обычно они изощрённые в своём деле и далеко не глупые люди. Помнишь, я говорил, что любым профессионалом, или творческим человеком движет чувство собственной значимости? Так вот, кроме того, что эти люди прирождённые звери, иногда они обладают творческими задатками. Вершить преступления для них это всё равно, что рисовать картину , сочинять музыку, или писать книгу. Кроме того, что они удовлетворяют свои низменные первобытные инстинкты, эти люди ещё как бы играют с полицейскими в кошки-мышки. И в этой игре они мнят себя далеко, не испуганными мышами. Они чувствуют себя кошками, которые наперёд знают, куда побежит глупая мышь, радостно наблюдают за ней, готовые в любой момент придавить её когтистой лапой. Они используют свой почерк, оставляют на месте преступления следы, указывающие именно на них. Эти следы не обязательно материальные объекты. Чаще всего они задают криминалистам загадки. Бывает, убивают людей одного сословия, пола; бывает, убивают мужчин в синих шапочках, солнцезащитных очках, или женщин в тёмных чулках. Они словно задают немой вопрос сыщикам и всему испуганному городу. «Ответьте, почему я это делаю?»
Очень часто, они являются криминальными гениями, способными водить правосудие за нос много лет. В какой-то момент ими начинает двигать не звериная похоть, а чувство неуязвимости, превосходства над другими, чувство исключительности. Обычно это их и губит. Их ловят, как правило, поздно, когда они оставляют вокруг сотни километров выжженной земли, горы трупов; ловят тогда, когда, казалось бы, уже нельзя не поймать. Иногда опьяневшая от крови кошка сама выходит на стаю мышей.
И когда их ловят, они испытывают второй звёздный час. Они кичатся своими преступлениями, и тем, как ловко и искусно уходили от правосудия. Они дают интервью журналистам, про них снимают фильмы и пишут книги. Таким образом, даже в конце жизни, или на пороге тяжёлой каторги, они всё таки возносятся на пьедестал славы, на тот пьедестал, о котором мечтает большая половина человечества; на который попадают только избранные.
– Какой дурак может хотеть такой славы? – В очередной раз воспламеняется Вера.
– Милая внученька, наше время красноречиво показывает, что дурной славы не бывает. Есть просто «слава» без знаков минус и плюс, и этой славой мечтают обладать все.
***
Вернёмся же к нашему хищнику. Совершив очередное убийство, он подкинул нам ещё один кусочек пазла, и теперь уже от нас зависело, сможем ли мы воспользоваться его подсказкой. Мы просиживали на работе сутками, ища хоть какую-то связь между преступлениями. Что касается, жертв, то между ними не было никаких точек соприкосновения, ни по полу, ни по возрасту, ни по социальному статусу, ни по роду занятий. В жизни они тоже не пересекались.
Первая жертва – молодой парень, без определённого места работы. Он хоть и вёл аморальный образ жизни и даже употреблял наркотики, но преступлений не совершал и по базам полиции не проходил. Да буянил да кричал, да громко слушал музыку, не давая соседям спать, да бил морды своим дружкам…но за это же не отрывают головы. Особых врагов у парня не было, он не состоял в преступных группировках и не занимался бизнесом, поэтому крупных неприятелей нажить просто не мог.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
