В какое измерение ведет меня февраль,
И на каком автобусе удобнее добраться.
Закрой, оставь воды и пару мандаринок,
И я все стены испишу на «-овь» и «кровь».
Потом сбегу, исчезну, просто сгину,
Не в силах заслужить твою любовь.
***
Когда был жив дедушка,
Я была солнышком,
А бабушка была еще так молода.
Мы ели с ним пирожки,
Когда с капустой и с яблоком,
А когда я пекла – из песка.
Когда был жив дедушка,
Мама смеялась так,
Как после – уже никогда.
Он делал мне кашу
Из творога, сладкую,
И немного добавлял молока.
И я не смотрю футбол,
Но знаю, что где-то там,
Дедушка в кресле по вечерам,
Уезжает то в Англию, а то и в Испанию,
И матом кричит игрокам.
И я знаю, что 'Наши с русскими',
И что 'наши' обязательно победят.
И я по-прежнему Солнышко,
Для его добрых глаз,
Что с неба на меня глядят.
***
Я закричу, когда не хватит воли
Сдержать внутри себя животный крик.
И ты услышишь что-то, но не боле,
Чем для тебя привычный часов тик.
А стекла будут лопаться от звука,
Визжать машины, колебаться полюса.
Оглохнет мир. Какая это мука!
И остановит стрелки на часах.
Порвутся связки, голос мой охрипнет.
Измучаю блокнот, пером скрипя.
Остынет злость. И следом чай остынет.
Все осознали. Все. Кроме тебя.
***
Не выключай, пожалуйста, на ночь свет,
Меня с детства пугает темнота и змеи.
Ты наверно считаешь – что все это бред,
Мои страхи приравниваешь к ахинее.
Не выключай, прошу, я боюсь до жути,
Воображение становиться моим врагом.
В силуэты превращаются голые прутья
