С нечеловеческим измученным лицом.
Пускай горит ночник, застынут тени,
И звуки обретут свои черты.
Заснут все страхи, страхи и сомнения.
И рядом с ними засыпаешь ты.
***
Она ест мандарины над мусорным ведром,
Чтобы плевать туда косточки.
Ей плевать, что здесь, сейчас и что потом,
И что подумает сосед с тросточкой.
Она жадно глотает по три дольки не разламывая,
По рукам ее стекает едкий сок.
Снимает шкурку, как клубок разматывает,
И формирует из нее цветок.
Она так счастлива, что не боится аллергии,
Пытается смеяться полным ртом.
Он так любил, проклятый, мандарины,
Всегда их ел над мусорным ведром.
***
Мальчики в коротких штаниках,
Девочки с красными губками,
Они так похожи на пряники,
Что хочется купить кнут для них.
С телефонами на свиданиях,
А после – скорее качаться.
Говорят: «Давай, до свидания»,
Без навигатора до них не добраться.
Девочки в коротких шортиках,
Мальчики с подведенными глазками,
Они – как вишни на тортике,
Синтетические и прекрасные.
***
Муза осталась на Красной площади
Пить глинтвейн со скоморохами.
Когда-то с нежностью доморощенна,
Теперь вдохновляется выпивохами.
Вон поёт в полный голос про вОрона
И выплясывает русские народные.
На сегодня она коронована,
Не важно, что корона – картонная.
Пару блинчиков она возьмет на обед
В раскрашенной бумажной посуде.
У Музы новый рассвет
Среди человеческих судеб.
***
В твоей ванной лежит пыль,
Трехнедельная, почти вековая.
Твой корабль далеко не уплыл,
А болтается от края до края.
В твоей спальне горит свет,
