Незваный гость. Дама треф, или Сказка для взрослой золушки

– Бросай, говорю, потом доделаешь, – повторила я, – лучше сходи домой и принеси матери холодного кваса.

– Ладно, – с деланной неохотой согласился Сашка, осторожно пристраивая тяпку к стене сарая, до которого он как раз добрался. На лице его написана была уже нескрываемая радость.

Вообще, в огород я загоняла его нечасто: в основном, всегда просила поливать, а с прополкой справлялась самостоятельно, ибо дело это муторное и требующее скрупулёзности. Просто в это лето при невероятном обилии попеременно сменяющих друг друга проливных, похожих на тропические ливней и убийственного, невыносимого зноя сорная трава так и пёрла, и я не успевала её рвать в одиночку, а потому проходилось просить сына помочь… Да и вообще, для чего в моём доме растёт молодой боец? Не убудет с него, если он лишний раз поработает… да нет, это у других так! Я, сама напахавшись в детстве на грядках и хорошо помня, как это «приятно» ребёнку, всё же старалась сына сильно не перегружать, просто помочь мне больше в самом деле было некому.

Итак, Сашка ушёл в дом, а я, расположилась в тени под яблоней, в ожидании кваса развлекаясь сбрасыванием со стола мелкой и ещё совсем зелёной падалицы, – эх, жаль, осыпаются яблочки от жарищи, избавляется дерево от перевеса, не справляется. Дождя бы уже…

А вообще, старая раскидистая яблоня была до сих пор не спилена вовсе не из-за своей урожайности – яблоки она даёт мелкие и кислые, годные только в сушку да на компот. Зато у нас оборудовано под ней славное местечко для отдыха: две лавочки и стол. Когда летом кто-нибудь приезжает ко мне в гости, посиделки мы устраиваем именно здесь. Место очень удачное: дерево затеняет его со всех сторон и бережёт от палящего солнца. К тому же, окно моей комнаты тут совсем рядом, и потому ночью, если вдруг засидишься, можно и переноску в форточку выкинуть, включить через неё ночник и общаться хоть до утра, не беспокоя спящих.

Да и вообще, у нас хорошо, благодатно так… Очень тихо, особенно с прошлого года, когда из-за пожароопасности закрыли соседний с нами лагерь, да так больше и не открыли. И лес тут рядом, буквально за порогом, и до реки рукой подать, – удобно, красиво и спокойно всегда. Насекомые, правда, летом донимают, ну да ничего, мы привычные, а если уж совсем невмоготу становится, можно и намазаться каким-нибудь специальным средством от них, ну, а в доме – сетку на форточки прибить, а двери тюлем занавесить. А вот приезжим я прямо не завидую: думаю, комары здорово портят им жизнь – вот как Стасу, например.

Я обернулась через плечо и как можно незаметнее бросила на него взгляд.

Уже, наверное, с час, как только солнце пошло на закат, он занимался какой-то гимнастикой, тренировался, выбрав для этого место на противоположном от меня конце двора в тени одной из сосен, что росла не за двором, а прямо на его территории. По случаю жары был он одет в одни только домашнего вида шорты, и… честно говоря, приятно было посмотреть на него… с голым торсом. Не знаю, что это за вид спорта такой был, но со стороны это выглядело как танец, и вроде это называется ци-гун, я такое по телевизору видела… Или нет? К сожалению, я полный профан в этих восточных штучках. А вот Стас, видимо, увлекается.

И как охота ему только по такой жаре напрягаться? То бег, то гимнастика… Как ему не лень?

Ладно тебе, Надька, не завидуй! Ты сама давно мечтаешь привести в порядок своё далеко не спортивное тело, да у тебя вечно не понос – так золотуха. Признайся: лентяйка ты распоследняя, а работой только отмазываешься. Чем критиковать его про себя или делано жалеть, подняла б лучше от скамейки собственный зад и тоже ручками-ножками помахала да гузкой потрясла, глядишь, и похорошела бы через полгодика, да уж куда там!..

Размышляя, я сама не поняла, как повернулась и уставилась на своего гостя уже совсем беззастенчиво.

Больше недели он тут живёт, а пока ничего не изменилось: как я не знала, кто он такой, откуда взялся и прочее, так и не знаю. С того памятного дня, когда он приехал за мной вместе с моим сыном и встретил с электрички, мы больше с ним не ссорились, но и не разговаривали почти, разве что по делу. Только одно он мне тогда и сказал:

– Если собираешься вот так же, как сегодня, покупать жратву или ещё чего нужное, позвони, незачем геройствовать. Мне всё равно тут целыми днями абсолютно нехрен делать и тебя забрать не лениво, – и, не оборачиваясь, направился к себе.

– У нас тут не сильно-то дозвонишься, – несмело напомнила я, – да и номера твоего у меня нет.

– Сыну звони, он прекрасно мне всё передаст. И если начать звонить заранее, то, не смотря ни на какие затруднения, сообщение о вызове успеет до него дойти. – Стас на миг обернулся, хмуро улыбнулся. – Хрень, конечно, для двадцать первого века, полная, но работает, – несколько назидательно добавил он.

Я пару минут ещё стояла и смотрела ему в след. Быстро же он освоился с нашей неуловимой связью, и – надо же! – оказывается, сам по себе может быть совсем не противным! Чудеса да и только.

Одно только не давало мне покоя до вечера: номер-то свой Стас мне так и не дал! Не понимаю, с чего бы вдруг, но испытала разочарование по этому поводу.

Ещё раз Стас просил меня закинуть в стиралку его вещи – но тоже так странно, через Сашку. Я, разумеется, не отказала, хотела даже повесить всё на верёвку сама и отдать уже сухим и чистым, но тот же Сашка опередил меня и сделал это сам.

К стряпне моей постоялец больше ни разу не придирался, а за то, что высказал своё мнение о моей внешности – скупо извинился, но на этом наше общение по сути и заканчивалось, напоминая некий худой мир, что, говорят, лучше доброй ссоры.

Мои домочадцы, отец с братом, от моего решения взять квартиранта были не в восторге: что ни говори, а привыкаешь к жизни в глуши и безлюдье, посторонние на собственном дворе начинают раздражать, но если Серёга в редкий момент просветления буркнул лишь что-то вроде «дело твоё» и особо со Стасом не пересекался, то отец мне весь мозг продолбил, выясняя, кто это такой, откуда и зачем у нас поселился. Однако, как только я пообещала папе денег, которые Стас заплатит мне за проживание и иже с ним, от меня, недовольно морщась, всё же отстали, но я не раз с тех пор наблюдала, как папаша, думая, что никто его потуг не замечает, следит за квартирантом или же, как бы к слову, задаёт ему различные каверзные вопросы, встречая во дворе или за столом. Но беспокоиться мне было не о чем: то, что папаша продаст за деньги или даже малейшую надежду на их скорое появление и родную мать, я точно знала.

Зато Сашке Стас очень даже понравился: мелкому льстило, что взрослый мужчина позволяет называть себя на «ты» и по имени и вообще общается с ним, как я поняла, на равных.

…Я тем временем всё продолжала на него смотреть.

А он всё же красивый! Это только в сердцах я о его недостатках вспомнила, теперь же понимала: да, у моего гостя непривычный для меня тип внешности, он в самом деле худоват, а вертикальные мимические заломы на скулах делают его лицо этаким неулыбчивым и порой даже мрачным, но на самом деле Стас очень даже привлекательный. И ещё: как мне не раз приходилось слышать, симпатия или антипатия к человеку возникает за три секунды после первого взгляда на него, и это впечатление довольно трудно перебить… Хм. Похоже, это верное утверждение: ведь первого взгляда-то он мне очень даже понравился!

Парень он совсем молодой – лет двадцать пять, наверное, не больше. Высокий такой… Или это я маленькая? Да нет же, в самом деле высокий, выше, чем Васька – а в том метр-восемьдесят пять. К тому же, в отличие от моего супруга, про которого я шучу, что ему через пару месяцев рожать – стройный, поджарый, хотя, повторюсь, излишне всё же худой, если на мой вкус, не смотря на неплохую мускулатуру. Но худоба как раз таки легко поправима: женится – и молодая жена его, скорее всего, раскормит, ну хотя бы немного.

Я усмехнулась.

Интересно, а девушка у него есть?.. Есть же, наверное: свято место пусто не бывает! Небось, отгламуренная девица девяносто-шестьдесят-девяносто, с шикарными волосами, надутыми губками и сиськами, одна из тех, что носят дорогие мини-шмотки, брюлики на всех частях тела и маленькую противную собачонку, живут на Рублёвке… или как там это у них, в Белорусии называется?..

Да успокойся, ты, Надежда! Тебе-то что за дело? На такого, как Стас, ты давно можешь только полюбоваться. Да и нет у тебя желания заводить шашни… Давно уже нет. Во всяком случае это не приемлемо на собственном, полном народом, дворе. Лучше думай о том, что от тебя муж уже ушёл, а денег ты пока так и не видела, а не о глупостях, недостойных взрослой серьёзной женщины.

Вздохнула… А ведь он мне нравится, раз я думаю обо всём об этом! Уж не знаю, как это происходит у других, но когда человек мне нравится, я чувствую это сразу, с первого взгляда. Мне не нужно подумать и осмыслить, привыкнуть, срастись с мыслью и подобное бла-бла. Вопрос заключается лишь в том, дать или не дать ход тому, что уже происходит в душе и тому, что, возможно, начинается. Но, слава богу, я-то Стасу не нравлюсь, а значит, не от меня тут всё и зависит. Да и как такое может быть, чтоб я его заинтересовала? Это же просто смешно!.. А раз так, то и волноваться не о чем: полюбуюсь на него молча, пооблизываюсь, как голодная кошка на сметану, да на этом всё и закончится.

Эх… Поскорей бы уже он попросил меня сделать то, что ему нужно или, там, с отцом своим как-то созвонился, заплатил и отвалил. А то прямо стыдно от собственных мыслей, честное слово! Спасибо хоть, что знаю об этих мыслях только я одна и никому не собираюсь в них исповедоваться.

Но как же он здорово двигается! Глаз отвести невозможно!

– Мам, я квас принёс, но банка не открывается, – услышала я за спиной голос Сашки и обернулась.