Загадки гигантской планеты
– Кто вы и что делаете здесь?
Переглянувшись между собой, странная парочка вновь пошевелила ушами, а затем один из них сделал шаг вперёд и сказал:
– Мы тут живём. Уже давно. А ты кто?
– Алина, и я художница. Правда, картина, которую я написала, не понравилась моему нанимателю, и он меня выгнал.
– Понятно, а я Крикож. Это, – указал он на второго, – мой брат Риниж. Мы с планеты Нижклонра. Моего брата тоже прогнали. Он был певцом, но потерял голос и сейчас даже говорить не может. Я ушёл вместе с ним, и теперь мы живём в лесу и боимся показываться в городе.
– Значит, на Крадолле есть города?
– Конечно, – охотно ответил Крикож.
– А вы могли бы проводить меня туда?
– Разумеется, почему бы и нет.
– Скажите, а хищников тут много?
– Их вообще нет на Крадолле. И животные, и люди питаются только растительной пищей. Вот у нас на Нижклонре хищники есть.
– Значит, можно не опасаться, что нас кто-то съест? – обрадовалась я.
– Абсолютно точно, – подтвердил Крикож, а его брат лишь утвердительно кивнул головой.
Что ж, новая информация пришлась как нельзя кстати. Можно было не бояться зверей и птиц, так пугающих меня своими размерами. С другой стороны, к слонам и жирафам, обитающим на Земле, я бы тоже не отважилась подойти, хоть они и травоядные. Лица и тела моих новых знакомых ничем бы не отличались от человеческих, если бы не шерсть и заячьи уши. Видимо, во вселенной есть немало планет, и жизнь на них отличается разнообразием. Сине шёрстные братья казались мне существами комичными, и я совсем перестала их бояться. Мы прошли приличное расстояние, и вскоре попутчики привели меня к норе с очень широким проходом. Он составлял, наверное, метра два в ширину, не меньше. Но поразило меня не это. Дно углубления было выстлано красной шерстью, напоминавшей ту, что носили найи. Скажу прямо, вид этого убранства заставил похолодеть моё сердце. Возможно, животное умерло, и братья воспользовались его шкурой, но ещё напрашивалась и другая версия. Что если мои новые знакомые просто убили найю? Я попыталась представить себе подобную картину, но у меня не очень-то получилось. Травоядное размером с пятиэтажный дом являлось нелёгкой добычей. С усилием улыбнувшись, я постаралась вести себя непринуждённо, но чувство опасности внутри меня только росло.
– Скажи, – я внимательно посмотрела на Крикожа, – а охотиться на найев можно?
Он нервно взглянул в сторону брата, затем вновь повернулся ко мне:
– Это нелегко. Они пугливые животные.
– Как же вы, – я не закончила фразу, а лишь указала на красный мех в норе.
– Мы выкопали яму в долине, и она послужила ловушкой для одного из животных. Его мяса нам надолго хватило.
– Понятно, а до города далеко?
– А зачем тебе туда? – тихо спросил Крикож и подошёл ко мне ближе. Риниж тут же, как по команде, тоже двинулся в мою сторону.
Дыхание сине шёрстных участилось, а глаза расширились. Их руки приподнялись до уровня лиц, и я увидела растопыренные пальцы с длинными острыми когтями. Рты этих людей приоткрылись и обнажили серые зубы, словно специально отточенные для разрывания плоти. Стало понятно без слов, что ещё мгновение, и они нападут на меня. Недолго думая, я бросилась бежать со всей скоростью, которую только могла развить. Но мои преследователи не отставали. Я неслась вперёд, подгоняемая жутким страхом и охотниками, избравшими меня на роль жертвы. С их точки зрения это было оправдано, ведь, как ни крути, я являлась более лёгкой добычей, чем найи. Цепляясь за ветви деревьев, разрывающих в клочья пижаму и царапающих мне руки, я бежала, не различая пути. Мне не хватало дыхания, но останавливаться не входило в мои планы, это точно. Вдруг я почувствовала, как мои ноги путаются в чём-то твёрдом, и, потеряв равновесие, упала лицом в землю. Резко перевернувшись на спину, увидела прямо перед собой двух сине-шёрстных. Они улыбались во весь рот, оскалив при этом свои жуткие серые зубы. Крикож прищурил глаза, явно собираясь сделать последний смертельный выпад, но в тот же момент я нащупала рукой твёрдую палку. Сжав её с такой силой, что онемели пальцы, приготовилась защищаться. Крикож прыгнул на меня, но я выставила вперёд оружие, данное мне природой. Мерзкое существо вскрикнуло от неожиданной боли и повисло прямо надо мной, пронизанное прочной веткой, так кстати валявшейся здесь. С трудом откинув в сторону поверженного врага, я вскочила на ноги и уставилась на второго брата, который, как зачарованный, глядел на убитого. Затем медленно, словно не веря в происходящее, опустился на колени и дотронулся до тела Крикожа. Риниж не плакал, но из его груди начали вырываться странные звуки. Сначала они напоминали лёгкий, едва уловимый свист, затем он стал походить на шелест и вдруг перешёл в чарующее захватывающее пение. Волшебный голос лился так плавно и так печально, что непроизвольно вызывал в моей душе бурю чувств. Откуда в этом хищном кровожадном существе с далёкой неизвестной планеты такой потрясающий талант? Пронзительная переливчатая мелодия струилась по лесу, вся наполненная невыразимой грустью и болью. Я повернулась спиной к необычному человеку и зашагала прочь. Двигаясь довольно быстро, ещё долго слышала удивительное пение сине-шёрстного, горюющего из-за потери брата. Эти двое заставили меня о многом задуматься. На Крадолле обитали люди с разных планет. Все они имели непривычную для глаз землянина внешность. Но не это являлось главным. Обладая неоспоримыми талантами, они могли нанести страшный вред, а их наниматели и не догадывались о таком. Кто знает, возможно, сине-шёрстных и не выгонял никто, а они просто съели того, кто их нанял? Да, об этом стоило поразмыслить, а ещё лучше – найти себе какое-нибудь оружие, ветку, камень, что позволит быть более защищённой. Посмотрев вокруг, я заметила валявшуюся на земле палку. Она походила, скорее, на посох, и, подобрав её, я поплелась дальше, в надежде выйти из леса. Моё психическое состояние оставляло желать лучшего. Дрожащая, в каплях крови убитого мной человека, я в страхе озиралась по сторонам. Что ждало меня здесь? Неизвестность, возможно, смерть. Прикусив губу, старалась отогнать невесёлые мысли, но мне не очень-то это удавалось.
Сколько часов прошло, определить не представлялось возможным, но я чувствовала себя разбитой и решила немного поспать. Но сначала пришлось побеспокоиться о безопасном месте отдыха. Так как вокруг стояли только деревья, меня посетила разумная мысль залезть повыше и спрятаться в глубине раскидистых крон. Взобравшись по тонким веткам, росшим снизу, я оказалась на огромном дереве, листья которого укрыли меня от любопытных глаз. Ширина ветви, избранной мной вместо постели, составляла, наверное, метра полтора. Я улеглась и закрыла глаза. Мои руки горели от царапин, полученных при погоне, но больше всего волновало совсем другое. Я убила человека, пусть не похожего на меня, но всё же. Спасая собственную жизнь, отняла её у разумного существа. Но я не чувствовала вины и боялась, что придётся убивать снова. Неизвестно, кто ещё здесь встретится, и, скорее всего, не останется выхода, если на меня опять нападут. Я долго ворочалась с боку на бок, пытаясь устроиться на твёрдой поверхности дерева. События последнего времени оставили неизгладимый след в моём сердце, и я понимала, что прежней уже никогда не буду. Горячие слёзы, как спасение, обожгли мне лицо, и плача, я словно смывала тяжесть, давившую мне на грудь. Всё ещё всхлипывая и горько вздыхая, ощутила облегчение и провалилась в сон. Проснулась от того, что всё моё тело затекло от неудобной постели. Сев, протёрла глаза и взглянула вниз. Там вроде никого не было, и я решила спуститься. Спрыгнув на землю, оглянулась и, убедившись в своём одиночестве, неторопливо пошла вдоль деревьев. Во рту пересохло, ведь я давно не ела и не пила. Достав из кармана кусок фрукта, припасённого мною в дорогу, с наслаждением впилась в его сочную мякоть. Лес всё не кончался, и это было хуже всего. Без воды и еды долго я тут вряд ли бы продержалась. Но я старалась не опускать руки, ведь, кроме меня самой, мне здесь никто не поможет. Сделав очередной привал, я растёрла уставшие ноги. Вдруг рядом со мной возникло неизвестное животное. Оно шло так бесшумно, что я не услышала его приближения. Это было, как минимум, странно, так как рост зверька составлял метра два в высоту и три метра в длину. Несмотря на это, он прекрасно вписывался в окружающую среду и двигался так, как будто ничего его не стесняло. Всё его тело было утыкано чёрными острыми иглами, выкрашенными в белый цвет на концах. Наверное, местный ёжик, не иначе. Хотя в нашем мире они всеядны, а значит, я могла стать лёгкой добычей для такого милого, но опасного животного. К моему явному облегчению, он проскользнул мимо, не останавливаясь. Возможно, слову сине-шёрстных об отсутствии хищников на Крадолле и правда стоило верить. Но, с другой стороны, ёжик мог оказаться просто сытым или не желающим питаться незнакомыми индивидуумами вроде меня. В любом случае, я всё ещё была жива и здорова. Поднявшись с земли, я пошла дальше, блуждая вокруг огромных деревьев с размашистыми ветвями. Я совсем потеряла счёт времени, но, судя по съеденным припасам и часам, проведённым во сне, скиталась уже несколько дней. Наконец, деревья вдруг расступились, обнаружив светлую солнечную поляну, в самом центре которой протекал ручеёк. Бросившись к воде, я набирала её пригоршнями и подносила к губам. Обмывая руки, лицо и шею, наслаждалась прохладой. Однако моё радостное времяпрепровождение прервал громкий шум хлопающих крыльев. На поляну со всех сторон приземлялись птицы. Их численность была небольшой, наверное, особей семь-десять, но на местности, огороженной со всех сторон, их казалось гораздо больше. Может, их привлекли журчание ручейка и желание напиться, кто знает? Такая версия вполне устраивала меня, и совсем не хотелось развивать её дальше. Птицы не являлись такими гигантами, как те, которых я видела в окно замка. Их рост составлял метра полтора, наверное. Правда, длина пернатых была, как минимум, метра три. Их короткие мускулистые ноги с длинными когтями могли лишить жизни кого угодно. Уж не говорю про острые красные клювы. Думаю, они разорвали бы добычу в считанные секунды. Оперение птиц переливалось жёлто-зелёными цветами и делало их облик красочным и живописным. Неожиданное соседство со стаей могло плохо закончиться, по крайней мере, для меня. Я не знала, что лучше, – притвориться невидимой и сидеть, не шелохнувшись, или же всё-таки броситься бежать. Но, судя по всему, птицы находились тут именно из-за воды. Они полоскали в речушке клювы, чистили пёрышки и меня вроде не замечали. Это дало мне возможность встать на ноги и попытаться улизнуть. В ту же секунду со скоростью молнии возле меня оказалась одна из пташек. Она уставилась мне в лицо немигающим взглядом чёрных глаз, то ли надеясь загипнотизировать, то ли готовясь съесть. То и другое меня не устраивало, и я попятилась спиной в сторону деревьев. К сожалению, они находились не так уж близко, как мне хотелось бы, а проклятая птица двигалась вслед за мной, как приклеенная. Я чувствовала страх, настоящий, ледяной, первобытный. Мой мозг лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, и одна бредовая мысль стучалась наружу всё настойчивее. Голова птицы была, наверное, по величине с мою собственную, но её шея напоминала лебединую. Любопытное создание не отставало и вынуждало меня принять непростое решение. Сделав резкий выпад в сторону пернатой, я цепко ухватилась за её гибкую длинную шею, но этим не ограничилась. Не знаю, откуда у меня взялись такие способности, но я лихо запрыгнула на птичью спину, довольно широкую и вместительную. Почувствовав на себе наездницу, пташка закричала дурным голосом свихнувшегося павлина. Её соплеменницы перестали утолять жажду и тут же загорланили вместе с ней. Невообразимый шум поднялся в лесу, и если тут и на самом деле водились хищники, то они разом все пробудились. Мне хотелось заткнуть уши руками, так как мои перепонки могли и не выдержать жутких воплей. Но, увы, у меня не имелось такой возможности, так как птица, на которой я сидела, не просто кричала, а ещё и бегала по поляне, как ненормальная. Остальная стая не отставала и вовсю носилась вслед за нами. Наконец, поняв, что меня не скинуть, птаха расправила крылья и с места ринулась в небеса. Скажу честно, именно этого я от неё и ожидала. Конечно, мой поступок мог показаться безумным, но провести ещё несколько дней, блуждая по лесу, без еды и надежды, я уже не могла. Разумеется, я даже не догадывалась, в какую сторону направится стая и где решит приземлиться. Сейчас самым важным для меня было удержаться на птице и не упасть с огромной высоты вниз. Что я чувствовала? Дикий страх, и только. Я не смотрела на пейзажи, проносившиеся под нами. И всё же, пролетев где-то с полчаса, взглянула на землю. Там, подо мной, простирался всё тот же лес, и пешком такое расстояние я бы точно не преодолела. Мощные крылья птиц рассекали воздух и оглушали меня. Стараясь не думать о плохом, я всё крепче сжимала лебединую шею. Наконец, лес закончился, что безумно меня обрадовало. Широкое поле, раскинувшееся под нами, пестрело цветами, в огромном количестве вымахавшими на нём. Сейчас в самый раз бы спуститься, вот только как, неизвестно. По всей видимости, стая не собиралась снижаться и всё так же спокойно продолжала путь дальше. Вскоре поле осталось позади, и впереди показалось озеро, по берегам которого раскинулись деревья с огромными фруктами. Голод тут же напомнил о себе, и я стиснула шею птицы так сильно, что та поперхнулась. Видимо, это сработало, и она решила избавиться от наездницы раз и навсегда. Прижав крылья к туловищу, птаха стремительно бросилась вниз. От бешеной скорости у меня засвистело в ушах, и я крепко зажмурилась, прощаясь с жизнью. Но птичка умирать явно не собиралась и в какой-то момент выпрямилась и взмахнула крыльями. Не помню, как мы оказались на твёрдой поверхности. Всё произошло слишком быстро. Уткнувшись лицом в землю, я ощущала лишь дикую слабость и тошноту. Руки сводило судорогой, скорее, от перенапряжения, но это была такая мелочь. Жизнь продолжалась вопреки моим ожиданиям, правда, острый клюв озлобленной трёхметровой птицы угрожающе нависал надо мной. Но то ли она сама устала от столь необычного полёта, то ли поняла, что с меня и так вполне достаточно. Лишь гневно каркнув в мою сторону, пташка взлетела в воздух и отправилась догонять своих, удалявшихся всё дальше и дальше.
Глава 3. Выгодная сделка
Со злобой закрыв дверь за художницей, не оправдавшей его надежд, Шан понуро поплёлся в свою комнату. Она была пронизана ярким солнечным светом, исходившим от окон и стен. Их прозрачность давала возможность почти соединиться с внешним миром и стать его частью. Но Шана не волновало, что делается там, снаружи. Усевшись на белый диван, выполненный из мягкого плюша, он устало вытянул ноги. Горечь сожаления и несбывшейся надежды навалились на него всей тяжестью. Мечта, вынашиваемая двести лет, разбилась вдребезги о картину женщины, возомнившей себя художницей. Что теперь? Продолжать надоевшую работу, от которой хотел избавиться? Его усовершенствованные машины по сбору урожая уже не пользовались таким спросом, как раньше. Да и конкурентов хватало. Если так дело пойдёт и дальше, у него не будет средств к существованию, что совсем уже никуда не годится. Все сбережения потрачены на тарл, но переход из другой галактики, хоть и оказался удачным, стал абсолютно бесполезным. Эта женщина обманула его ожидания, и её картина – яркое тому подтверждение. Кто купит подобное творение, если его вообще можно было бы так назвать? На Крадолле ценились портреты себя любимых. Их с гордостью вешали на стены и показывали знакомым. Не каждому было по карману заказать художественное произведение. Это стоило слишком дорого, и именно поэтому Шан так рассчитывал на прибыль. Теперь оставалось только одно. Вернуться к серой обыденной жизни без почестей, славы и больших денег. Встав с дивана, крадолец подошёл к стеклянному столику, выполненному в виде куба, и налил себе выпить. Жёлтая жидкость в длинном стакане ненадолго успокоила его нервы. Взглянув сквозь прозрачные стены на надоевшую долину, раскинувшуюся внизу, Шан подумал о том, что, в общем, нечего больше задерживаться в этой местности. Пришло время возвращаться в город. Он ненавидел путешествия и ни за что бы не покинул город ради какой-нибудь поездки. Но сейчас дело обстояло таким образом, что выбора у него особого не имелось. Не мог же он обзавестись художницей на глазах у всех. Во-первых, путешествия в чужие миры не считались законными. За это полагались огромный штраф и тюремное заключение. Во-вторых, пока не был оформлен договор между ним и его, так сказать, талантливым приобретением, художницу могли просто выкрасть люди более предприимчивые, которые не гнушались нанести тяжкий вред конкуренту в виде телесных повреждений. И тогда прощай, все надежды на счастливое будущее, а возможно, и жизнь. Другое дело, когда во время путешествия на природу ты вдруг совершенно неожиданно для себя натыкаешься на незнакомого человека, который неизвестным тебе способом попал на Крадоллу. Ты даёшь ему приют и с удивлением узнаёшь, что твой гость не кто иной, как художник. Более того, он изъявляет желание работать именно на тебя и ни на кого другого и готов подтвердить это при необходимости. Тогда закон соблюдён, и все довольны. А дальше лишь дело техники. Спокойно отправляешься в Дом Закона и оформляешь бумаги так, как положено. Выходишь оттуда в радостном настроении и живёшь долго и счастливо, а главное – богато. Не беспокоишься о хлебе насущном, не выполняешь нудную опостылевшую работу и пользуешься безграничным уважением конкурентов за мастерски проведённую сделку. Шан вздохнул, понимая, что его план провалился. Он взял лежащий на столике пульт управления и набрал нужный код. Через несколько минут в комнате появилась Мола. Она была, как всегда, доброжелательна, но Шан не хотел общаться с роботом. Он лишь кисло улыбнулся и попросил разворачивать замок в сторону города. Мола скрылась из виду и направилась в машинное отделение. Роботы, находившиеся здесь, следили за механизмом, приводившим в движение замок. Всё помещение состояло из большого количества металлических труб, шестерён и приборов. Замок Шана был почти полностью сделан из стекольных панелей. Но они выполняли не только функцию окон и стен, а являлись гелиоколлектором. Замок обеспечивался теплом и энергией за счёт солнца. Роботы, находящиеся в машинном отделении, напоминали пауков и двигались с неимоверной скоростью. К небольшой квадратной коробке, бывшей, по всей видимости, своеобразным мозгом, крепились длинные металлические стержни, по три с каждой стороны. Они сгибались в суставах и заменяли роботам руки и ноги. Увидев Молу, паучки как по команде обернулись в её сторону. Получив от неё приказ хозяина, они тут же потеряли всякий интерес к зеркальному шару, мнившему себя экономкой замка. Вернувшись к своим механизмам, паучки с умным видом принялись разворачивать замок, словно воздушный корабль, плавающий в облаках. Мола, с презрением глядя на неотёсанных робонасекомых, покинула машинное отделение и отправилась по хозяйственным делам. Тем временем Шан вышел из комнаты и отправился в кабинет. Нужно было немного поработать, хоть ему хотелось лишь утопиться. Впереди его ждали годы, наполненные невероятной скукой и однообразным трудом. Войдя в кабинет, он сразу же направился к письменному столу, представлявшему из себя плоскую горизонтальную поверхность, прикреплённую к стене. Здесь лежали чертежи неоконченных моделей машин для сельского хозяйства. Шан сел на высокий табурет и уставился на бумаги. Он совсем не думал о том, выживет ли в его мире Алина. Более того, он жалел, что спас её из лап смерти, и надеялся, что она погибнет тут, на Крадолле. Имя женщины поднимало бурю возмущения и ненависти в сердце Шана. Посмотрев сквозь стеклянные панели, он понял, что замок разворачивается. Значит, очень скоро он прибудет в город, и жизнь потечёт так же скучно и размеренно, как и прежде. Города Крадоллы имели огромные территории, но численность их населения не превышала более двух тысяч человек. Это связывалось с продолжительностью жизни крадольцев и отсутствием у них института брака. Дети рождались крайне редко и никогда не воспитывались родителями. Их отдавали в специальные учреждения, воспитателями которых являлись роботы. Там дети познавали азбуку жизни и получали профессию. Достигнув шестнадцатилетнего возраста, они выходили, что называется, на свободу, но при этом не имели ни дома, ни семьи. В каждом городе существовало ведомство, которое занималось такими молодыми людьми. Их расселяли в особом здании, правда, совсем не бесплатно. Они отдавали треть заработанных денег за съём комнаты. В таком доме можно было жить до тех пор, пока не встанешь на ноги. Правда, процесс этот составлял весьма продолжительное время и мог длиться сто лет и даже двести. Жизнь Шана началась в Страдире, городе, расположенном на берегу круглого озера. Благодаря фруктовым деревьям, растущим здесь в огромном количестве, местность выглядела очень живописно. С самого детства маленький Шан привык к общению с роботами. У них он учился, с ними играл. К тому же, в здании, где он воспитывался, не имелось больше детей. Полное одиночество и отстранённость от мира людей казались вполне обычным для него. Позже, повзрослев, Шан стал выходить наружу. Он долго гулял по Страдире, наблюдая за жизнью города. Разглядывал огромные замки и маленькие домишки, плавающие в небесах. Он мечтал, что когда-нибудь тоже будет иметь свой дом, станет богатым и известным. Отчасти ему повезло. Не достигнув и пятидесятилетнего возраста, он стал владельцем великолепного прозрачного замка, в котором проживал и сейчас. А случилось это так. Отец Шана, с которым тот никогда даже не встречался, вдруг умер в расцвете лет. Несчастье произошло в горах, где он отдыхал довольно часто. Роботы, бывшие с ним, сообщили властям о том, что их хозяин сорвался в пропасть. Преднамеренно это было сделано или же абсолютно случайно, никто так и не узнал. Не переживая по поводу смерти отца, Шан с удовольствием гулял по коридорам и комнатам замка. Он с восхищением разглядывал прозрачные стены, наполнявшие пространство ярким солнечным светом, и всё ещё не верил в свою удачу. Жизнь подарила ему великолепный шанс, и он воспользовался им без капли сожаления. Дальше всё шло своим чередом. Шан больше не оплачивал съёмное жильё и начал, наконец, откладывать деньги. Сбережения для крадольцев были крайне важны, ведь положиться они могли только на самих себя. У Шана имелась пара знакомых, с которыми он иногда проводил свободное время, и этого ему вполне хватало. Они вместе ходили в питейные заведения, обсуждали последние новости. Но на другие развлечения у молодых людей просто не имелось средств. Единственными зданиями в Страдире, стоящими на земле, являлись Дом Закона и Торговая Палата. Их протяжённость поражала огромными размерами, и вместе они составляли примерно три километра. Это совсем не пугало граждан, привыкших день изо дня проходить мимо сооружений. Более того, несмотря на их большие габариты, ориентироваться внутри было довольно просто. Возле каждого помещения находился робот и давал нужные справки. Дом Закона походил формой на букву П. Его стены, выложенные серым гранитом, блестели на солнце. Длинные прямоугольные окна были забраны бронзовыми решётками. Плоская крыша, покрытая закалёнными стёклами, давала много света и служила источником энергии для всего здания. Здесь жили и несли службу стражи порядка, а также находились суды и приводились в исполнение приговоры. Кроме того, важные документы тоже оформлялись именно в этом месте. Что же касается Торговой Палаты, то она была построена в форме круга с огромным высоким куполом вместо крыши. Полностью прозрачное сооружение, покрытое голубыми стёклами, оно поражало великолепием и величественностью. Металлические каркасы служили не только украшением здания. Они делали его прочным и нерушимым. Тут заключались сделки, предлагались товары на любой вкус, начиная продуктами и заканчивая усовершенствованными роботами. В главном зале Торговой Палаты во всю стену висел браптель, благодаря которому становились известны последние новости. На плоском экране вещали роботы, передавая всевозможные сообщения о принятии новых законов, раскрытии преступлений. Рассказывалось об открытиях учёных, которых с каждым годом становилось всё меньше. Торговая Палата являлась местом распространения билетов на концерты, в театры. Здесь предлагались услуги художников, скульпторов, архитекторов. Правда, все эти радости жизни стоили очень дорого и были по карману лишь небольшому кругу избранных. Обычные люди в Торговой Палате просто встречались, чтобы пообщаться. Поглазеть, что называется, по сторонам. Для многих это было единственным развлечением в городе. В Страдире имелась и одна-единственная тюрьма, где отбывали наказание преступники. Иногда в здании сидело не более трёх человек. Они охранялись мощными металлическими роботами, от которых убежать не представлялось реальным. Самыми распространёнными преступлениями на Крадолле считались кражи домов. В основном этим промышляли молодые люди, не имевшие собственного жилья. Если им удавалось покинуть город, то стражи порядка Страдиры не преследовали их. Хозяин пропажи за свои личные средства нанимал сыщика, а также платил стражам порядка другого города, если его дом обнаруживали там. Всё это являлось страшной волокитой, к тому же стоило немалых денег. Именно поэтому владельцы домов предпочитали хранить их высоко в небесах, ведь, не имея пульта управления, совершить кражу было практически невозможно. Ко всему прочему, многие домашние роботы могли оказывать сопротивление грабителям и вызывать стражей порядка. Когда-то, прожив около пятидесяти лет, что называется, в нищете, Шан и сам серьёзно подумывал о том, чтоб нечестным путём раздобыть себе какой-нибудь домишко да скрыться. От преступления его уберегла неожиданная смерть отца, и теперь, живя в великолепном замке, он предпринимал все меры предосторожности, чтобы не лишиться его. Несмотря на то, что все крадольцы много времени проводили в воздухе, под каждым зданием находилось плоское покрытие, и при желании всегда можно было опуститься на землю. Более того, Страдира славилась прекрасными ухоженными улицами и парками. Тут росло много цветущих кустарников и плодоносных деревьев. За ними ухаживали роботы-садовники, которые прекрасно справлялись со своей работой. Дом Закона и Торговая Палата находились на центральной площади города, выложенной круглыми белыми камнями, что придавало ей праздничный вид. По всему периметру площади располагались небольшие фонтаны, выполненные из металлических тонких трубок. Они имели замысловатые геометрические формы и смотрелись довольно красиво. Недалеко от площади совсем низко над землёй висело несколько питейных заведений. Тонкие воздушные тропинки, поднимавшиеся вверх, словно зазывали посетителей, и те не заставляли себя долго ждать. Наряду с великолепными замками, одним из которых владел и Шан, в Страдире имелись и совсем маленькие домишки. Одноэтажные, с двумя-тремя комнатами, не больше. Каким образом отец Шана смог достигнуть такого благополучия, его сын, разумеется, даже не догадывался. Да он этим и не интересовался, как, впрочем, и самой жизнью родителя. Женщины Крадоллы обладали такими же независимыми личностями, как и мужчины. Они воспитывались в тех же условиях, без поблажек к прекрасному полу. Безрадостное существование и учёба в специальном заведении, получение профессии и выход в свободное плавание по жизни. Некоторые из них имели стойкий характер и очень многого добивались благодаря уму и инстинкту самосохранения. Их отношения с мужчинами отличались, как правило, простотой. Лишь секс, без обещаний и обязательств. В молодые годы крадольцы не имели почти ничего, даже собственных роботов. Но годам к пятидесяти обзаводились техническими друзьями, помогавшими им и в делах сердечных. Снабдив такого помощника запиской или же устной речью, молодой человек отправлял его к понравившейся девушке и предлагал встретиться. В ответ он получал согласие или отказ. Это устраивало обе стороны и никому не осложняло жизнь. Точно так же поступали и сами девушки, не отдавая пальму первенства мужчинам даже в любовных похождениях. Что касается Шана, то сейчас он был одинок. Все его мысли и планы сводились к поиску художника. Если бы его мечте удалось осуществиться, вот тогда он мог бы выбирать любую понравившуюся ему женщину. Имея деньги, а значит, власть и почёт, он стал бы лакомым кусочком даже для молодых девчонок, желающих побыстрее пробиться в жизни. Только теперь всё напрасно. Он лишился всех сбережений, а заодно и надежды на счастливую весёлую жизнь. Единственным богатством, которым он обладал, был его замок, сверкающий под лучами яркого солнца. Шан взглянул в окно и вздохнул. До города оставалось совсем немного. Однообразие и серость вновь возвращались в его будни, и с этой неизбежностью приходилось мириться. Через какое-то время показались сады Страдиры, её летающие дома и замки. Сердито усевшись в кресло, Шан поджал губы и уставился в одну точку. Вскоре прозрачный замок остановился на привычной улице и замер. В комнату тут же влетела Мола и сообщила о прибытии. Крадолец поднял на неё глаза и приказал закрыть ставни. Ему хотелось побыть в одиночестве и спрятаться от любопытных соседей, так и норовивших заглянуть друг к другу. Мола посмотрела в окно и обнаружила рядом с замком двухэтажный кирпичный дом. Его хозяин всем телом прильнул к стеклу, стараясь разглядеть, что делается в жилище Шана. В ту же минуту экономка нажала кнопки в стене, и окна замка прикрыли чёрные непроницаемые ставни. Правда, это совсем немного приглушило солнечный свет в комнате, но не сделало её тёмной. Поблагодарив Молу за услугу, Шан улёгся на диван и попытался заснуть. Через какое-то время он действительно провалился в сон и больше не думал о том, что с ним приключилось. Выспавшись, хозяин замка приподнялся с дивана и протёр глаза. Нужно было хотя бы умыться, и Шан не спеша отправился в ванную. Ополоснув лицо прохладной водой, он вдруг замер и таинственно улыбнулся. Конечно, необычная яркая картина, написанная Алиной, могла принести ему прибыль. По крайней мере, он попытается её продать. Ведь на самом деле такое искусство казалось до того необычно и непривычно для крадольцев, что кто знает, как они вообще его воспримут. Возможно, не всё так и плохо, как он думал сначала. Скинув с себя одежду, Шан зашёл в душ. Вода словно смывала с него то тягостное настроение, в котором он пребывал после последнего разговора с художницей. В нём вновь возрождалась надежда, и он чувствовал себя замечательно. Выйдя из душа, надел шёлковую рубаху светло-серого цвета, доходившую ему до колен. По её бокам были разрезы, отороченные тёмной лентой. Просторные лёгкие брюки чёрного цвета и такой же жилет дополняли его костюм. Закончив одеваться, крадолец направился в бывшую мастерскую Алины. Живописная картина находилась всё там же, а именно на мольберте. Пропитанная сочными цветами, она излучала неповторимую и мощную энергетику самой жизни. Глядя издали на это творение, Шан вдруг ощутил необъяснимый подъём в душе, и это показалось ему странным. Неужели он ошибался насчёт художницы, и она действительно непревзойдённый мастер своего дела? Возможно, это так и есть, и Шан поступил с ней несправедливо. Её искусство было особенным и не совсем понятным для восприятия крадольцев, но оно будило радостные, даже восторженные чувства. С удивлением разглядывая картину, Шан словно видел её впервые. Вытащив из кармана пульт управления замком, он нажал кнопки вызова Молы. Она незамедлительно явилась и услужливо сверкнула зеркальной поверхностью.