Четыре Сына. Дорога в вечность

Да, придется идти на контакт с ненавистными Магами, которые гоняли Эниру по всей Эве, желая убить. Однако сейчас уже не было смысла лишать ее жизни. Всё, зачем она требовалась фархарам, они от нее получили. Так что жива Светлая или мертва – разницы нет никакой. Осталось только, каким-то волшебным образом, убедить Тайхара связаться с Правителями. Откровенно говоря, Энира даже отдаленно не представляла, как он отреагирует на такое предложение. Его ненависть к ним была столь лютой, что упоминать их имена всуе лира боялась.

Обдумывая разговор, Эни продолжала вышагивать по каюте. Прошло часа два, как султан покинул ее. Волнение достигло предела, так что лира уже собиралась выйти на палубу. Но Тайхар вернулся раньше. Энира застыла, теребя край рубахи, ставший безнадежно мятым.

– Ты уже проснулась? – недоверчиво спросил правитель Кемиза.

– Нет, я не спала, – коротко ответила она, вновь начав нервно ходить.

– Что-то случилось? – стоя у противоположного края стола, неотрывно следил он за ней взглядом, вмиг став серьезнее.

– Я совершила страшную вещь, Тайхар, – ледяными руками убрала лира упавшие на лицо бело-золотистые волосы, не останавливаясь ни на минуту. – Я активировала Скипетр. Фархарам осталось найти последнюю часть рукоятки, и Шикоба сможет его использовать…

– Не переживай, – перебил ее Берхан, мгновенно расслабившись. – Скипетр у меня.

Энира замерла, впившись в султана взглядом. Весь его довольный вид говорил о том, что это правда.

– Ох, хвала небесам! – с неимоверным облегчением воскликнула лира, прижав руку к груди. – Ты даже не представляешь, как я рада! Так у нас теперь есть шанс на победу… А где Скипетр? Покажешь?

Тайхар снисходительно улыбнулся, после чего вытащил из-под черной рубашки медальон с символикой Берханов.

– Принеси Скипетр, – отдал приказ он в переговорный амулет.

И минуты не прошло, как Раймонд зашел в каюту, будто стоял под дверью. Он отдал артефакт султану. Пребывая во власти невероятного воодушевления, Энира подбежала к Тайхару.

– Ты позволишь? – протянула она к величайшему оружию руки. Когда султан протянул ей палку с мутным кристаллом, Эни поспешно добавила: – Только не забудь скрыть свою ауру, я бы хотела посмотреть на него.

– Смотри, – в его голосе слышался смех, но ей было не до этого.

Перейдя на магическое зрение, лира охнула. Всё ее воодушевление враз растаяло. Это была обычная испещренная иероглифами палка с мутным кристаллом Эрорра. Вокруг него клубилась сильная аура. Темная с золотом. Мощный отпечаток магии Шикобы.

– Нет, нет, нет, – неверяще зачастила Энира, испуганно посмотрев на Тайхара. – Это не Скипетр Власти… Это подделка!

Берхан тут же бросил жесткий взгляд на непонимающего Раймонда.

– Откуда ты его достал? – строго спросил султан.

– Из зала какого-то огромного. Там была куча оружия, а прямо в центре, под стеклом, лежал он.

– Не-ет, – обреченно протянула лира, смотря на квихельма. – Скипетр всегда находится при Шикобе! Он никогда с ним не расстается!

– Ашаркез! – гневно рыкнул Тайхар, направившись к выходу.

Испугавшись, что он планирует вернуться на Шахронд, Энира подскочила к нему, схватив за руку. Берхан остановился, обернувшись на Светлую.

– Возвращаться нельзя, Тайхар. Ты не сможешь забрать Скипетр у Шикобы. Он только этого и ждет. Теперь ему известно, что ты можешь пройти Границу. Ты ставил на эффект неожиданности. Его больше нет. Шикоба просто убьет тебя.

Лицо Тайхара моментально стало бесстрастной ничего не выражающей маской. Лира часто такое наблюдала, когда он вдруг «превращался» в грозного правителя, непонятным для нее образом пряча свои эмоции.

– Я знаю, Эни, – спокойно сказал Берхан, обхватив ее за подбородок. – Никто не собирается возвращаться в Шахронд. Мне просто нужно подумать и решить, что делать дальше.

– У меня есть одна мысль, – участливо включилась Эни.

Она бросила быстрый взгляд на Раймонда, не особо желая говорить при нем. Тайхар это заметил.

– Выйди, – не оборачиваясь, приказал он.

После того, как дверь за квихельмом закрылась, Энира, растягивая время, направилась к стулу с высокой спинкой, стоявшему за столом. Усевшись, она жестом настояла на том, чтобы султан последовал ее примеру.

Сильно нервничая и ерзая, будто пыталась устроиться на ежах, лира даже подобрала под себя замерзшие босые ноги.

– Расскажи мне, Эни, – усевшись напротив, терпеливо произнес Тайхар, заметив, что лира мнется и никак не может начать разговор.

Нервно перебирая собственные пальцы, она, наконец, громко выдохнула, собравшись с духом.

– Только пообещай, что выслушаешь до конца.

В каюте ярко горели магические лампы, прекрасно освещая теплое уютное пространство, однако зрачки султана были сильно расширены, словно вокруг властвовал мрак. Темные глаза на краткий миг подозрительно сощурились.

– Хорошо, – всё же пообещал он.

– Твоя магия не имеет аналогов в современном мире, верно? – решила начать Энира издалека.

– Верно.

– Ты сам рассказывал, что всё, что ты умеешь сегодня, это исключительно плоды твоего кропотливого труда. Ни книг, ни других источников о твоей магии не найти, правильно?

– Правильно.

– Но мы знаем, что твоя Сила унаследована от марлогронтов, – продолжила лира медленно подбираться к сути, безрезультатно пытаясь угомонить бешено колотящееся сердце. – Только ты способен воспроизвести их магию. Созданные тысячелетия назад плетения подвластны лишь тебе. Вот только примеров таких плетений у тебя нет…

На четко очерченной правой скуле Тайхара прокатился жесткий желвак. Очевидно, он начал догадываться, куда клонит Светлая. Поэтому Эни поспешила закончить свою мысль, боясь, что султан всё же не станет ее дослушивать.

– Но они есть у Ардала. Дамаск говорил, что сейчас они бьются над созданием аналога Скипетра. Однако у них ничего не выходит. Артефакты марлогронтов, которыми они располагают, слишком слабы. В их лабораториях еще есть чертежи плетений. Вполне возможно, что это что-то очень стоящее. Но без тебя они ничего создать не смогут. Я понимаю, что ты ненавидишь Ардал. И я, как никто, разделяю твои чувства. К сожалению, иного выхода нет. Необходимо пойти на контакт, чтобы спасти мир от фархов.

Затаив дыхание, Энира замолчала. Тайхар выдержал вежливую паузу, глядя в блестящие от волнения глаза Светлой, после чего ровным тоном спросил:

– Всё?

Лира кивнула.

– Нет, – уверенно отрезал султан.

– Ты бы хоть подумал, ради приличия, – возмутилась Эни, состроив осуждающую гримасу.

– Я подумал. Нет.

– Тайхар!

Берхан наклонился и резко пододвинул стул со Светлой к себе, так что передние царги глухо ударились друг о друга.

– Я не буду даже разговаривать с этой стаей шакалов, Эни, – поразительно безразличным тоном проговорил он, начав ласково гладить ее бедра. – Я рад, что ты пытаешься придумать выход. Идея твоя, правда, хороша. Но в моем случае, она неосуществима.

– Тайхар, на кону миллионы жизней, – настаивала на своем лира. – Тебе нужны ресурсы, которыми они владеют. Другого выхода нет.

– Выход есть всегда, – не согласился с ней правитель Кемиза.

– Да! Этот!

– Эни, я всё сказал, – слегка стиснул Берхан ее ноги. – Отдохни. Я не могу долго оставаться с тобой. Мы до сих пор в Темных Водах. Фархары всё еще представляют для нас угрозу… Эни, я найду выход, обещаю.

Подавшись вперед, он поцеловал Светлую долгим поцелуем, после чего отодвинул свой стул, вставая. На этот раз, Энира ничего не стала говорить. Когда Тайхар покинул каюту, она еще долго смотрела на закрытую дверь. И какой же он найдет выход? Ринется прямо к Шикобе? Или воплотит в жизнь пророчество, пробудив марлогронтов? Может, это было и самонадеянно, но Эни считала свой план единственно верным.

Возможно, она, действительно, не видит еще какой-то очень неплохой вариант. Что ж, лира готова немного подождать и посмотреть, что придумает Тайхар. Однако если этого так и не произойдет, ему придется пойти ей навстречу. Не хочет добровольно – она пойдет на обман. И пока думает он, Эни тоже будет обдумывать единственно правильный, на ее взгляд, выход.

Глава 8

Сотрясание воздуха

Магнуг

Аяш

3043 г.

Разрушенный фархарами аяшский порт оживал. Он наращивал на свои «кости»-балки всё больше древесного «мяса», отстраивая пирс, причалы, склады, подходные каналы, волноломы и прочие необходимые портовые атрибуты. Находиться в Аяше до самого конца стройки Айдан не собирался. Ему нужно было лишь установить ловушки и маяки на случай повторного вторжения фархаров. Король Фостэйна не знал, насколько злопамятны Темные. Он убил двоих их представителей, что за этим последует – неизвестно. Поэтому, приобретя в Ардале довольно мощные артефакты-проявители магии фархов и создав несколько своих, Айдан усердно рассовывал их по всему порту. И если в работе ардальских зачаровников он был более или менее уверен, то в своих сомневался. Несмотря на всю свою Силу и множество других талантов, король не был артефактником.

Его маленькие заколдованные коробки, совершенно непримечательные внешне, несли в себе довольно хитрую и опасную магию. Половина из них, при активации, должна была быстро соединиться друг с другом, создавая нечто вроде вязкой паутины. Вторая же половина начинала действовать сразу после первой, распространяя по ловушке ядовитый огонь, который способен потушить лишь третий артефакт, находившийся у начальника порта.

Задумка была практически гениальна, вот только сработает ли этот капкан при вторжении Темных – Айдан сомневался. У него вполне получалось создавать одиночные зачарованные вещи, с цепными же всегда возникали сложности. Но выбора у него всё равно не было. Ретроградные маяки, что он понаставил по всему Материку, подчиняясь приказу Правителей, доказали свою полную неэффективность. Теперь король Фостэйна собирался действовать самостоятельно, по крайней мере, на своих землях.

Закончив устанавливать под крайним причалом последнюю коробочку, Айдан вылез из-под пахнущего свежим деревом навеса и запрыгнул на берег. Высушив магией промокшие насквозь черные хлопковые штаны, он натянул кожаные сапоги, предусмотрительно оставленные на земле, и сел на гору сваленных досок. В отдалении стоял десяток латгардов, сопровождающий каждый шаг своего правителя, словно приклеенный.

Король внимательно рассматривал в истинном видение свою работу. Над ровной гладью воды расползлась красно-фиолетовая пелена, а под каждым причалом, словно мощные гейзеры, фонтанировали рубиновой Силой атакующие маяки.

Айдан слегка расстроился. Ловушка была прекрасна для обычных смертных, а вот для могущественных фархаров выглядела смехотворной. Она поможет Аяшу только если рейдовая группа будет состоять из поголовно слепых Темных. Впрочем, что вообще могло помочь против них, никто на Материке не представлял. Даже пресловутый Ардал заставлял самых сильных магов бестолково растрачивать Силы на бесполезную ерунду вроде ретроградных маяков. Ничто не спасало земли людей от неистовой и беспощадной магии фархаров.

Единственный, кто был способен справляться с этими порождениями Бездны – Берхан. По сведениям, что пришли из хасарских земель, Темные не нарушали границы Кемиза. Они почему-то жалили своим безжалостным огнем отдаленные султанаты Тайхара, но на его территорию не лезли.

Айдан до побеления сжал кулаки, как всегда испытав острый приступ бешенства, стоило вспомнить о потерянных землях на юго-западе. Огромные провинции Креона, Волда и Вордана были безнадежно потеряны. Провинции богатые, процветающие и развитые. И самое отвратительное, король Фостэйна не предпринял ни одной попытки их вернуть. Он не отправил наглому колдуну гневного послания. Промолчал. Айдан просто промолчал! Никто из его людей и шпионов не смогли запечатлеть слепок магии Берхана. Любой кристалл Эрорра даже самый сильный рассыпался, выжигаемый Силой странного колдуна. Что это за Сила такая, Айдан не представлял. Но молва и дела нового султана Юга шла впереди него.

Если бы не объявившиеся фархары, король Фостэйна может быть и ввязался в войну с этим наглецом. Однако учитывая сложившуюся на Материке обстановку, просто-напросто не мог себе это позволить. Более того, насколько ему было известно, Правители Ардала также проглатывали все оскорбительные оплеухи от Берхана, бездействуя. Очевидно, мотивация у них была та же, что и у Айдана – не время и не с той расстановкой сил. Единственное, король Фостэйна никак не мог уразуметь, в чем так провинился перед этим Тайхаром. Откуда такая лютая ненависть? Когда он смог перейти ему дорогу?

Браслет на левой руке Айдана обжег льдом, кольнув магический Источник. Король вздохнул. Вызов Бонифация. Он ненавидел эти вызовы. Закрыв глаза, правитель северных земель привычно начал успокаивать свое сознание, чтобы выйти в астрал, ориентируясь на нить, ведущую в определенный пространственный пласт.

Потребовалось пару минут, чтобы сознание разлетелось в пустоту и астральное тело вынесло на прошитую миллионами энергетических нитей площадку, где короля уже ждал Бонифаций. Укутанный в серый плащ и сложив кривые пальцы пирамидой, Архимаг выглядел довольно безмятежно. Однако Айдан не стал обманываться. Правители никогда не вызывали его по пустякам. И если вызвали, значит, случилось нечто нехорошее.

– Приветствую, савит Айдан, – гулко произнес Маг.

– Что-то случилось, савит Бонифаций? – не желая тратить энергию в астрале, сразу приступил к делу король, с трудом подавив в голосе недовольство.

– Случилось, – не стал ходить вокруг да около Архимаг. – Фархары ступили на Материк. Не обычной рейдовой группой. Сотни Темных атаковали Хасар. Город разрушен. Уцелел только дворец Берханов.

Новость принесла Айдану смешанные чувства. С одной стороны в душе мелькнуло злорадное чувство торжества, ведь Тайхар получил по заслугам, с другой… С другой, как бы не был ему не мил султан Кемиза, фархары являлись общей бедой. Они ударили по Хасару, вполне возможно, что это их первый удар. Следующим может стать и весь Материк. Более того, Берхан силен. Необычайно силен. Его магия могла помочь.

– Тайхар выжил? – хмуро спросил Айдан.

– Неизвестно. Информация о разрушенном Хасаре пришла лишь через шесть дней. Группа дознавателей была там на седьмой. Выжили только обитатели Дарсана, остальные жители города оказались мертвы. Султана они не видели, но сказали, что спас их именно он. Вероятнее всего, Тайхар погиб. Впрочем, как и напавшие на столицу Темные. Точное количество мы определить не смогли. Выжившие, конечно, говорили, что тысяча фархов пришли в их город. Но доверять их словам не стоит, шок и пережитый ужас слишком сильно повлияли на сознание этих несчастных.

Как вам должно быть известно, тела фархаров аннигилируются и уходят в поток. Поэтому по прибытии дознавателей их, конечно же, уже не было в Хасаре.

Айдан злился. Ему уже осточертели эти паршивые фархи и непонимание, чего они хотят и зачем кружат по Материку. В их действиях не было ни смысла, ни логики. Правители же, также пребывая в совершеннейшей растерянности, гоняли его и других сильных колдунов по Эве в бесплодной попытке хоть как-то защитить от неожиданного вторжения на земли людей. Результаты не впечатляли, точнее сказать, удручали. Города выжигались, а жертв становилось всё больше.

– Что от меня требуется, савит? – раздраженно процедил Айдан, понимая, что сейчас на него вновь нагрузят очередные бессмысленные и безрезультатные обязанности.

– За вами прибудет аэрокорабль, – деловито протянул Бонифаций. – Он доставит вас в Вурадех. Грагели щедро предоставили нам несколько артефактов ушедших марлогронтов. Ваша магия несколько отличается от нашей. Попробуете воспроизвести плетение. Несколько представителей шиморов каптов и главный сахран грагелей уже находятся в нашей резиденции. Попробуем общими усилиями создать что-то, что будет равное по Силе заклятиям Спящих.

Айдан скептично хмыкнул.

– Вы же знаете, савит, моя магия не способна к этому.

– Знаем. Поэтому нам на помощь пришли представители других рас.

Да хоть все живущие расы соберутся в их резиденции, ничего у них не выйдет. Это было ясно, как белый день. За пять лет, успехов по созданию второго Скипетра Власти не наблюдалось. Однако лучше хоть какое-то действие, чем абсолютное бездействие.

– Хорошо, – тяжело вздохнув, согласился Айдан. – Я сейчас в Аяше.

– Мы знаем, – едва уловимо дернулся уголок губ Бонифация, явно намекая, что они осведомлены о каждом шаге короля. – К вечеру будьте готовы, савит.

Не дождавшись ответа, астральный дух Верховного Мага Ардала замерцал и развеялся. Под гнетом вспыхнувшего гнева, Айдана тоже очень быстро затянуло обратно в тело. Как же его невообразимо злило то, что стало с его жизнью. Когда всё покатилось под откос и из сильного мага-завоевателя, император северных земель превратился в мальчика на побегушках, у которого ничего не получается изменить в своей жизни? Айдан чувствовал, как вожжи власти, словно скользкое мыло, выпрыгивают из его рук. Он терял контроль.

Постоянное отсутствие короля в своем королевстве привело к тому, что затаившаяся змея древнего рода Брагмудов, испокон веков соперничавшая с его родом за власть в Фостэйне, вновь подняла голову. Герцог Дарик Брагмуд отравлял разум и без того вечно чем-то недовольных дворян своими речами, якобы сейчас на престоле восседает не самый достойный король, выбравший защиту чужих стран, вместо своего. Он не сможет свергнуть Айдана, но неприятных хлопот способен доставить массу. Надо было сразу убить этого ядовитого паука, как только Айдан пришел к власти. Вот только он пожалел тогда сопливого пацана, за которого рьяно вступилась его красавица-сестра Аллетта, очень умело вымаливающая жизнь своему брату. Что ж, это стало для него хорошим уроком. И теперь, когда Айдан вернется в Къюнгонд, столь милостив он больше не будет. Показательные казни всегда являлись прекрасным способом демонстрации силы.

Правители… Одна только мысль о Великих Магах заставляла клокотать короля от негодования. Он чувствовал себя марионеткой, подчиняющейся каждому приказу Старцев, что дергали его за нитки. И Айдан не мог им противиться. Ведь они боролись за безопасность человечества. Да, бессмысленно и бестолково. Но боролись. И Айдан обязан был им помогать, как носитель столь могущественной Силы.

Злило короля Фостэйна и потеря связи с казалось бы абсолютно перекроенными под его волю квихельмами. Они просто в один момент оборвали свои нити сознания с Айданом и всё. Можно было бы подумать, что палачи Оркуса погибли, если б это не произошло прямо перед носом их бывшего хозяина. Король неожиданно почувствовал, что связи исчезли. Квихельмы просто встали и пошли. Айдан приказывал и внушал свои мысли, но они не подчинялись. Правитель Фостэйна не желал отпускать столь ценных воинов, поэтому развернулась нешуточная битва. Квихельмы не могли выстоять против него. Однако их защитила какая-то неведомая магия. Сила, что разлилась белоснежным заревом, укрывая квихельмов непробиваемым куполом и на некоторое время отрезая Айдана от его Источника, не позволяя колдовать. Такое он наблюдал лишь однажды. С Хардрагом. Когда фархи напали на замок в Къюнгонде, Тэйп обездвижил мир каким-то артефактом, лишив всех способности двигаться и, естественно, использовать магию. Вот только Хардраг мертв. Айдан был в этом уверен. Но история повторилась, и квихельмы ушли.

Вдобавок ко всему, Мерод попросил его отпустить на несколько месяцев. При этом молил, чтобы король не спрашивал зачем и не отдавал ментального приказа раскрыть эту тайну. Герцог просил не как слуга, а как друг, сказав, что путешествие жизненно необходимо. Такое положение дел не устраивало правителя Фостэйна, однако отказать Люхтерстейну, впервые о чем-то попросившему, не решился.

Но всё это быстро забывалось, стоило подумать об Энире. Если бы она была рядом, любая проблема казалась бы ему несущественной. Айдан жадно и истово желал видеть Светлую подле себя. Однако он потерял ее след. Более того, лира была скрыта артефактом, что менял ауру девушки. Ни одна вещь, которую Эни носила в Къюнгонде, не смогла привести короля к своей бывшей владелице. И это доводило его до исступления.

Последний раз Айдан видел Светлую в Эссоре, буквально, за несколько минут до атаки Темных. Он хотел схватить ее и увезти в ту же самую секунду, как увидел. Вот только слово, данное Дамаску, о котором ему не забыли напомнить, не позволило забрать лиру. Слово… Проклятое слово! Его обманули! Сказали, что Энира будет в Нуармутье. Но ее там не оказалось. Квихельм увез Светлую в совершенно другом направлении. И теперь Айдан даже не представлял, где искать ту, что отравила всё его существо. Каленым железом прожгла душу. Страшным ядом разъела сердце, оставив там черную дыру. Король Фостэйна корчился в муках, болел, но ничем не мог себе помочь. Он сравнивал всех женщин – красивых, умных, страстных, нежных и любящих – с ней. И все они проигрывали.

Айдан не видел Эни уже пять лет. Не знал, где она и с кем. Страдал, боялся и мучился. Жива ли она? Кто с ней? Полюбила ли она кого-то? Правителя Фостэйна разрывало от мысли, что какой-то другой мужчина мог касаться ее, целовать, любить так, как желал он. Ревность. Черная. До слепоты. Айдан горел заживо в собственном теле, отравляя себя ей. Иногда ему хотелось, чтобы Эниры не было вовсе, чтоб он никогда не знал ее и не видел, потому как терпеть такие разрушающие чувства было выше его сил. А порой, ему, и правда, казалось, что лиры и не существовало. Что всё это игра воображения. И только изумрудное ожерелье, что Эни как-то надевала в Къюнгоде, и которое Айдан всегда теперь носил в своем кармане, периодически разглядывая гладкие прозрачные капли сверкающей зелени, когда сомнения закрадывались в душу, – помогало ему поверить в собственное здравомыслие.

Он знал, что сам виноват. Поспешил. Испугал совсем еще юную лиру. Будь король терпеливей, Энира не сбежала бы от него, а если бы вдруг оказалась вдали – стремилась бы вернуться. Осознание этого давило Айдана, и он сам себе поклялся, если найдет Светлую, сделает всё, чтобы она сама захотела с ним остаться. Ничто и никто не собьет его с этой цели. Ни собственные желания и чувства, ни обстоятельства, ни люди. Эни за такой короткий промежуток времени раскрасила его, оказывается, тусклый мир такими яркими красками, что возвращаться в прежнюю серость оказалось невыносимо. Пять лет без нее расставили слишком явные приоритеты. Только бы найти…

А пока… Пока он будет стараться сделать мир благополучнее, чтобы после они спокойно могли жить и любить друг друга. Айдан в это искренне верил.

***

Южный султанат

Хос

3043 г

Мерод стоял на каменном выступе, в закрытом ущелье приморских скал. В закатном океане разлился яркий ягодный сироп Илара, окрасив его в красно-оранжевые цвета. Горластые чайки кружились над водной гладью, прощаясь с жарким днем. Умиротворение, гармония и красота. Однако герцог восхищенно замер далеко не перед этим природным очарованием. Его взгляд следил за высокой фигурой мужчины в одних штанах, что «танцевал» смертельный танец со сталью. Он кружил с двумя мечами, что словно были продолжением рук длинноволосого мужчины, подпрыгивал так высоко и переворачивался в воздухе, совершая невероятные кульбиты, что могли вызвать зависть у кемизских акробатов.

Даже без следящего маячка, который привел на этот дикий пляж мага, Мерод знал, что перед ним квихельм. Только они обладали такой грацией смерти. Искусство убивать они довели до невероятной степени совершенства и красоты. Обыкновенная тренировка завораживала, стоит ли говорить, как квихельмы выглядели во время реальной битвы! С детства, всех дворян обучали фехтованию. Герцог Люхтерстейн очень недурственно освоил эту непростую технику. Однако в сравнении с квихельмами, его умения выглядели куцыми и уродливыми.

Будто впавший в гипноз, Мерод пропустил момент, как мужчина, не останавливаясь ни на секунду, оказался возле своих вещей. Одним быстрым движением он выхватил из пояса, что валялся на песке, небольшой нож и резко метнул его в мага. Герцог вздрогнул, запоздало увидев увязший в защите кинжал, к которому, буквально, за пару ударов сердца, присоединилось еще два. Не поставь он щит, то уже был бы мертв.

– Не спешите меня убивать, уважаемый! – поднимая руки, крикнул квихельму Мерод, когда тот ринулся на него, крепче перехватив меч. – Я с мирными намереньями!

Однако палач Оркуса не проникся его словами. Не сбавляя темпа, он бросил очередной кинжал, окончательно разбивший трещащую защиту.

– Бездна… – глухо ругнулся маг, быстро вычерчивая руны.

Голубая стена едва успела вспыхнуть, когда в нее вонзилась короткая острая сталь. На переговоры квихельм был явно не настроен. Он оттолкнулся от зыбкого песка, легко взлетев на скальные валуны, стремительно сокращая расстояние. Мерод спешно начал выводить в воздухе магические символы, понимая, что придется давать отпор. Серебряная сеть материализовалась, сорвавшись в сторону воина. Однако он мощно оттолкнулся от камня и прыгнул на абсолютно вертикальную стену довольно широкого ущелья, уходя от ловушки и оказавшись практически над головой герцога. Квихельм занес свой меч, метясь прямо в темя мага. Мерод рванул вперед, увернувшись от острого металла, но не от тяжелого сапога, что прилетел ему прямо в нос.