Вернувшись в свою комнату, я сначала хотела грубо сорвать изумительно красивую оберточную бумагу, но вспомнила, что Кира делает из оберток оригами, и осторожно развернула подарок, стараясь сохранить упаковку.
Из большущей коробки я достала еще один прекрасный шоколадный набор и большой футляр. Собственно, это был даже не футляр, а великолепная серебряная шкатулка в стиле Фаберже, украшенная эмалью и сверкающими камнями. Вещь была действительно настолько красивая, что несколько минут я сидела и любовалась ею, забыв обо всем на свете.
– Ух ты! – раздался над ухом голос Киры. – А от тебя Дед Мороз никак не отстанет! Опять подарки принес! Классная штука!
– Да уж! Класснее не придумаешь, – ответила я, подняла глаза на Киру, и замерла в ужасе.
К набору синеватых прыщей первой стадии гнилушки, дремлющих на ее бледных щеках, добавилась еще пара на подбородке. Они были свежими, красными с беловатыми головками.
– Кира, лекарство… – только и смогла прошептать я.
– А, ты про эти, – Кира беззаботно ткнула себя пальцем в подбородок. – Это ерунда. Они сказали, что это обычные, подростковые. Это не гнилушка. Гнилушка под полным контролем. Это просто «девочка созрела», как в песенке поется. Но кровь теперь будут брать утром и вечером. Скоро они всю кровь из меня выпьют, вампиры ненасытные, – и она захихикала.
Я обняла ее и крепко прижала к себе.
– Ты меня раздавишь, – запищала Кира смешным голоском, тоже обнимая меня и одновременно пытаясь высвободиться из моих рук.
– Прости! – сказала я. – Хочешь обертку? Смотри, какая красивая!
– Кла-а-асс! – только и смогла протянуть Кира. – Даже жалко сворачивать в журавликов. Я из нее лучше скатерть сделаю для тумбочки.
Когда Кира ушла к себе, я открыла шкатулку. Крышка поднялась с мелодичным звоном. Внутри в нишах из какого-то гладкого и удивительно приятного на ощупь материала, покоились два роскошно оформленных вибратора.
Один был той же конструкции, что я разбила вчерашней ночью, а другой представлял собой какую-то хитроумную психоделическую загогулину.
В набор кроме зарядных устройств входила еще и миниатюрная брошюрка с картинками, поясняющими, как надо этими штуками пользоваться. Прямо-таки вибро-Камасутра.
Я взяла обе игрушки, легка в постель, накрылась с головой, засунула штуковины под подушку, немного поерзала и поахала, изображая требуемый от меня процесс, а потом заснула.
Несмотря на то, что засыпала я уже в относительно спокойном состоянии духа, кошмар мне в ту ночь приснился жуткий. Снилось мне, что я сижу в кабинете у психолога, а беседу ведут Гиртдж Готфридовна и Айболит.
Гиртдж Готфридовна в моем сне окончательно превратилась в Джаббу. К тому же у нее было множество щупалец и каждом из них она держала какую-то гнусную секс-штуковину, утыканную зубами, шипами и истекающую склизкой, зловонной смазкой.
Айболит был в своем обычном виде, но в руках он держал кубок, который вместо чаши венчала голова моего отца. Верхние кости черепа были сняты, и был виден еще живой, медленно пульсирующий мозг. Голова беззвучно шевелила губами и смотрела на меня полными муки глазами.
Я сидела в кресле, и, как это бывает в кошмарах, не могла ни убежать, ни пошевелиться.
Джабба-Гиртдж сняла с себя “костюм” и превратилась к Коляна, который меня тогда избивал и насиловал больше всех, а потом обещал вернуться и забрать с собой, чтобы затрахать до смерти.
У меня перехватило дыхание. Айболит превратился в одного из его подручных и вот я уже снова нахожусь в своей квартире, даже не успев заметить, как сменилась локация.
Они оба глухо болботали что-то насчет ментального и сексуального здоровья, которое мне необходимо поддерживать, чтобы сделать успешную карьеру в новом постпандемическом обществе.
Колян предлагал сперва оттрахать меня, а потом съесть, а второй возражал, что живой я могу более полезна, что меня можно использовать многоразово.
– Соскучилась по мне? – повернулся ко мне Колян, – Иди сюда, милая шлюшка! – в его руках был кубок с головой моего отца, и этот факт еще больше вгонял меня в ужас.
– Не-е-ет! Нет! Ни за что! – завизжала я. Но ни сдвинуться с места, ни отбиваться я не могла.
И тут голова папы уставилась на меня мутными, белесыми глазами и хрипло зашептала:
– Лена! Еленочка! Сделай, как они говорят!
– Не-е-ет! – я просто надрывалась от крика.
– Пожалуйста! Сделай это ради меня, ради мамы, ради Киры! Ты должна выжить! Выжить любой ценой! Мы столько ради этого вместе с мамой работали! Сделай это ради нас! Выживи! – настаивала голова.
– Нет! – продолжала кричать я. – Я не хочу, я не могу так выживать! Я хочу, чтобы все это закончилось! Чтобы этого всего не было! Чтобы меня здесь больше не было! Пусть они исчезнут, или пусть просто убьют меня! Я не хочу больше жить в этом мире!
– Лена! Пожалей нас с мамой – выживи, – продолжала хрипеть голова.
– Пожалей отца, сделай, как он просит, – хором сказали Айболит и Джабба-Гиртдж, появившиеся рядом с моими насильниками.
– Не-е-ет! – заорала я, как только могла громко, и тут Айболит вместе с Джаббой-Гиртдж засунули мне в раззявленный рот вибратор. Я захлебнулась криком, и перестала дышать.
– Лена! Лена, проснись! – кто-то осторожно тряс меня за плечо.
– Не-е-ет! – застонала я.
– Просыпайся! Просыпайся, давай! Тебе снится что-то страшное!
Медбрат
Я рывком села на кровати и вытаращила глаза. Когда туман в голове немного рассеялся, я узнала Дмитрия.
– Выпей воды! – сказал он, поднося к моим губам термостакан-непроливайку.
Я сделала несколько глотков и отстранила от себя стакан.
– Что тебе такое снилось? – спросил Дмитрий.
– Не скажу, – испуганно ответила я. – Вот режь меня сейчас на этом месте, но я не скажу.
– Успокойся, – мягко сказал Дмитрий, – Не буду я тебя резать. Если такая гадость снилась, то забудь скорей. Ведь это просто пустяки, просто сон, этого нет и не может быть.
– Хотелось бы мне, чтобы этого не могло быть, – вздохнула я, – Но уж очень оно похоже на то, что есть.
Дмитрий взял меня за плечи.
– Тебя всю трясет, – с этими словами он провел ладонью по моей спине. Лицо его вдруг стало сосредоточенно-изумленным.
От его прикосновений меня словно прошибло током, а внизу живота закружились бабочки. Я уже не могла блокировать эти ощущения и мне хотелось их испытывать снова и снова.
Мне было жутко стыдно перед парнем, казалось, что он мог заметить мой конфуз, когда мы находимся рядом. Но он вел себя как настоящий медик, и вроде бы, не реагировал на меня также, как и я на него. И это было немного досадно. Он чуть-чуть подвинул меня и стал внимательно ощупывать кровать.
– Вставай, – наконец сказал он. – Нужно сменить простыни. Похоже, и матрас тоже. Ты мокрая вся, как мышь. Нельзя спать в таком болоте, иначе что-нибудь еще гаже приснится.
Эти слова вызвали у меня настоящий приступ паники. Меня бросило в жар, я покраснела до корней волос, и меня затрясло еще больше.