Дневник снов

Глава I

Солнечные лучи заглянули за занавеску, пробежали по подушке и упали на лицо спящей девушки. Жанна проснулась. Открывать глаза не хотелось. Она вся еще находилась в сладкой дреме, потягивалась и уютнее заворачивалась в одеяло. Сон ей снился чудесный, и очень хотелось его продолжения на яву.

Во сне она видела незнакомого молодого человека, который оказывал ей знаки внимания. Его образ вырисовывался довольно смутно, однако она не сомневалась, что он полностью в ее вкусе: красив внешне и идеален характером. Жанна настолько погрузилась в реальность сна, что пробуждение стало неприятной неожиданностью.

– Вот бы на самом деле так! – прошептала она, переворачиваясь на другой бок и стараясь снова заснуть.

Но скучная обыденность представала совсем в другом свете.

– Жанна, вставай завтракать! – раздался с кухни голос матери. – А то на учебу опоздаешь.

– Ну, вот, опять… – раздосадованная девушка наконец открыла глаза и откинула одеяло.

Она не стала продолжать свою мысль, что же такое происходит «опять»: все и так было очевидно. Утренний подъем, заботливое ворчание мамы, завтрак, университет – все как всегда, привычно и неизменно. То ли дело во сне! Там можно делать все, что захочешь, там – полная свобода и безграничная фантазия.

Еще в детстве мать приучила Жанну вести дневник. Она говорила, что это развивает усидчивость, навыки письма и воображение. Ребенку нужно было запастись немалым терпением, чтобы красивыми словами излагать на бумаге происходящие день за днем ничем не примечательные события. Встала, поела, почистила зубы, пошла в школу… Поначалу записи были именно такими.

Но постепенно Жанна привыкла к этому и даже вошла во вкус. Страницы ее дневника становились все более длинными и стилистически сложными. Одно и то же простое событие вроде чистки зубов она научилась описывать разным словами, с юмором и даже иносказательно. Закономерно улучшились и школьные оценки по русскому языку, сочинения становились лучшими в классе, а участие в городских олимпиадах стало чем-то само собой разумеющимся. С приходом в ее жизнь компьютеров и ноутбуков ничего не изменилось – девушка по-прежнему предпочитала бумагу и ручку, считая их более подходящими для ведения личных записей. Мама была довольна – ее воспитание приносило свои плоды.

После окончания школы Жанна без труда поступила в институт на факультет журналистики, что также было вполне закономерным. Теперь ей приходилось писать много и по делу, но и детская привычка забыта не была. Конечно, в основном она пользовалась компьютером или ноутбуком, но личных дневниковых записей это не касалось. Для дневников покупались тетради с самыми красивыми обложками и ручки с разными чернилами, а после окончания в них чистых листков они заботливо хранились на специальной полке в комнатном шкафу.

Вот и сейчас, прежде чем встать, Жанна потянулась к лежащей на прикроватной тумбочке наполовину исписанной тетрадке с заложенной в ней ручкой и увековечила там несколько строк.

* * *

Какой замечательный сон мне приснился сегодня… У меня был свой парень! Мама говорит, что мне давно уже пора начинать строить отношения, но вот только с кем? В упор на примете никого не вижу. Единственный нормальный человек противоположного пола, с кем можно общаться – это сосед Генка. Я его с детства знаю, и он мой кореш навеки. Но это же все не то! А вот где найти ЕГО – любимого-неповторимого? Такого, как во сне… Я не очень его разглядела, но уверена, что встреться он мне в жизни – я обязательно узнала бы его. Если не внешне, то почувствовала бы сердцем.

Да, здесь я могу быть предельно откровенной сама с собой – я хочу, чтобы у меня появился парень! Мне уже 18, а я еще ни с кем никогда не имела отношений. А ведь уже действительно пора. И мне хочется этого. Очень жду, чтобы судьба наконец подарила мне возможность испытать такое счастье!

* * *

Жанна уже заканчивала завтрак, когда в дверь позвонили.

– Наверное, это Гена за тобой, – закономерно предположила мама и пошла открывать.

Это действительно был Гена Задольский – упомянутый в дневнике Жанны сосед, живший в следующем подъезде. В его появлении не было ничего удивительного; знакомы они с Жанной были с такого раннего детства, что про них, как мало про кого, с уверенностью можно было сказать: знают друг друга всю жизнь. Едва научившись ходить, они играли в одной песочнице под присмотром своих матерей. Потом была общая группа в детском саду, а затем и один класс в школе. С самого первого класса он заходил за Жанной, и они вместе отправлялись на учебу. Конечно, были у них и другие приятели, но они всегда предпочитали общество друг друга.

Они всегда только дружили, и ничего более этого. Напрасно матери переживали в их подростковом возрасте, «как бы чего не вышло» – они всегда оставались друг для друга просто своими ребятами. Так было вплоть до девятого класса, когда их жизненные приоритеты впервые несколько разошлись.

Гена был несобранным и не слишком способным учеником, тогда как Жанна наоборот всегда была весьма заинтересована и успешна в учебе. Она помогала ему по нескольким предметам, однако подопечный был абсолютно равнодушен к результату. Это не мешало им вдвоем лазать по крышам и жечь костры, но ближе к выпускным классам стало понятно, что пропасть в знаниях между ними становится все шире.

Геннадию светило максимум средне-специальное образование, тогда как девушка не мыслила для себя ничего иного, кроме ВУЗа. После оконченного кое-как девятого класса молодой человек ушел продолжать образование в колледж, Жанна же осталась в школе еще на два года. Но и такой расклад не особенно повлиял на их общение: Задольский по-прежнему заходил за ней и провожал ее в школу, а сам после этого ехал к своему месту учебы. После того, как Жанна поступила на первый курс журфака, они стали вместе ходить на остановку общественного транспорта, где ждали разные автобусы и разъезжались каждый в свою сторону. А на следующее утро все повторялось заново.

Было очевидно, что эту парочку не разлучит ничто, и их мамы уже вполне серьезно задумывались о предстоящей свадьбе. Однако время шло, их дети все так же проводили вместе немало времени, ходили друг к другу в гости и бегали по различным мероприятиям, но дальше этого дело никак не двигалось. Потому-то мать Жанны и начинала потихоньку задушевные разговоры с дочерью на тему личных отношений. В глубине души девушка соглашалась со своей родительницей, однако рассматривать как потенциального партнера именно Гену ей даже в голову не приходило.

– Это Гена. Ты скоро? – из коридора крикнула мать.

– Иду! – с набитым ртом прокричала в ответ Жанна, подхватывая на ходу сумку с учебными тетрадями и засовывая туда же свой дневник, с которым почти никогда не расставалась.

– Привет, Генчик! – поздоровалась она, появляясь в коридоре.

– Привет, Жанчик! – ответил ее приятель и вышел на лестничную клетку, чтобы не мешать девушке одеваться. – Давай, жду.

Задольский не обладал ни броской внешностью, ни высоким ростом, ни спортивным телосложением. Темноволосый, с совершенно заурядным невыразительным лицом, очень худощавый и еще не избавившийся от подростковой угловатости, он действительно не являл собой образец девичьих грез. Но при этом он обладал редкой чуткостью и внимательностью к близким людям, что не могло не располагать к нему. Он каждому старался помочь по мере своих сил, не отмахивался от чужих проблем, пусть даже они казались ему совсем не важными, и всегда был готов выслушать. Жанна доверяла ему безгранично и была абсолютно уверена в его дружеской надежности.

Сама же Жанна была весьма интересной и даже красивой девушкой. Она обладала тонкими чертами лица, светло русыми волосами и глазами необычного оттенка карего с зеленым. Высоким ростом она не отличалась, но была не ниже своего приятеля. Ее фигура была легкой и стройной, длинные волосы то были собраны в хвост, то свободно рассыпались по спине и плечам. Одевалась она слегка небрежно, но стильно, и всегда выглядела эффектно. Наверняка многие случайные прохожие, видевшие их вместе, принимали их за пару и весьма удивлялись контрасту в их внешности.

Но романтики между ними не было, конечно же, не из-за внешности. Дело было в многолетней дружбе, на фоне которой не возникало даже мысли о сближении иного рода. Ну как, в самом деле, можно встречаться с парнем, с которым когда-то менялись игрушками, дрались с пацанами из соседнего двора и вместе ходили в туалет в одни кусты? Так что в отношении на их счет заботливые мамы очень сильно ошибались.

Жанна накинула куртку и тоже вышла на лестницу, закрывая за собой дверь.

– Во сколько тебя сегодня встречать? – спросил молодой человек, когда они вышли на улицу.

– У меня три пары, – ответила девушка, – подходи, как обычно, в наше кафе.

Все вышесказанное Геннадию было абсолютно понятно: он знал расписание подруги, во сколько какая пара у нее начинается и заканчивается, а встречи в кафе после окончания учебы уже стали их привычкой. Жанна же при этом не так досконально вникала в учебный процесс своего приятеля – она не могла с такой же уверенностью ориентироваться в его расписании. А он почти всегда старался подойти к окончанию ее учебного дня, чтобы проводить домой.

По дороге они обменивались новостями, рассказывали друг другу, как прошел день и делились планами на ближайшее будущее. Иногда, если никому никуда не нужно было спешить, они заходили на перекус в кафе, расположенное рядом с учебным корпусом Жанны. Кафе было недорогое и демократичное, поэтому желание пожевать там бутерброд и выпить чаю не лишком ударяло по студенческому карману.

Едва молодые люди подошли к остановке транспорта, как подошел нужный Геннадию автобус. Парень замешкался: с одной стороны, правила вежливости требовали сначала проводить девушку, с другой – следующий автобус мог быть еще не скоро.

– Езжай! – не раздумывая, махнула рукой Жанна.

– А как же ты?

– Неужели ты думаешь, что я сама не доеду?

– Ну, ладно. До встречи!

– Пока!

Гена, не сопротивляясь, запрыгнул в свой автобус и помахал девушке из окна рукой. Жанна ответила ему тем же жестом и впервые поймала себя на мысли, что хочет побыть одна, а не в его компании. Она даже обрадовалась тому, что он уехал раньше. Вроде ничего особенного не произошло, но ей хотелось повспоминать свой сон и пригрезившиеся отношения с парнем из своего подсознания. В одиночку делать это было гораздо удобнее. Вертевшийся все время около нее Задольский невольно отвлекал ее внимание, а обсуждать сон с ним она не хотела.

Усевшись в подошедший в скором времени подходящий ей автобус, Жанна удобно устроилась у окна и предалась приятным мечтаниям.

Глава II

С последней пары их отпустили раньше обычного. Конечно, можно было сразу позвонить Гене, узнать, где он, и, если освободился, попросить его уже подъезжать. Но Жанна решила оставить договоренность без изменений. По-прежнему хотелось побыть одной и подумать. Мечты о сне вроде бы уже растворились в суматохе рабочего дня, но меланхоличное настроение осталось.

Девушка направилась в кафе рядом с ВУЗом. С ней хотели было увязаться две университетские подружки, но она отговорилась от их компании тем, что у нее свидание. Такая причина действовала на всех навязчивых личностей безотказно. К тому же, не такой уж это было и ложью: она действительно шла встречаться с парнем. А то, что Гена был не «бойфрендом», а просто другом, в данном случае было не так уж существенно.

Жанна села за привычный столик в центре зала, оглядела помещение и собралась уже приступать к изучению знакомого меню, как вдруг ее внимание привлек незнакомый молодой человек. Он в одиночестве сидел у окна и смотрел в экран своего телефона. Рядом с ним стоял картонный стакан с чаем и пустая тарелка, очевидно, из-под какого-то десерта. Скорее всего, парень с кем-то общался в мессенджере или соцсети, потому что он не отрывался от телефона, и выражение его лица постоянно менялось. Он то улыбался, то удивлялся чему-то, то начинал быстро перебирать пальцами по сенсорной клавиатуре. Иногда он подхватывал стакан, отпивал из него и снова продолжал свое общение. По сторонам он совершенно не смотрел, и потому не замечал не только слишком долгий взгляд девушки, но и вообще ничего вокруг.

Жанна понимала, что элементарная вежливость не позволяет глазеть на незнакомых людей так долго, однако этот парень непостижимым образом приковал к себе все ее внимание. Да, он был в ее вкусе – вполне симпатичным, явно высоким и хорошо сложенным. Стрижка темных волос стояла на нем ежиком, и ему это очень шло. Лет ему было хорошо за двадцать, что также добавляло ему в глазах Жанны привлекательности – ребята постарше всегда казались ей предпочтительнее ровесников. Но главным было то, что он почему-то напомнил ей молодого человека из сегодняшнего сна.

О каком-то явном сходстве говорить было сложно: Жанна не слишком хорошо рассмотрела своего вымышленного ночного поклонника. Но вот ощущения он вызывал такие же – чувство, как будто она давно и хорошо знает его, уверенность в надежности и спокойствии рядом с ним. Она смотрела на него и понимала, что могла бы вот прямо сейчас обнять его, положить голову ему на плечо, нежно взъерошить его ежик на голове и рассказать ему самое сокровенное, что есть в ее душе. Откуда могло взяться такое ощущение, она не представляла. Но оно ей очень нравилось, и ей хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше…

– А вот и я! Давно ждешь? – рядом приземлился Генка, закрыв собой обзор на окно.

Жанна встрепенулась, словно пробуждаясь от глубокого сна.

– А, ты уже пришел, – невпопад произнесла она.

– Нет, я еще иду, – сыронизировал он, – а чего сидим за пустым столом? Почему ничего не заказала?

– Решила тебя подождать, – тут же нашлось логичное оправдание.

– Давай тогда выбирать вместе. Все как всегда?

Жанна машинально кивнула, заглядывая Гене через плечо. Неизвестный парень уже закончил чаепитие, встал из-за стола и направился к выходу. Девушка столь откровенно провожала его взглядом и поворотом головы, что это не ускользнуло от внимания ее приятеля.

– Что там такое? – Задольский вытянул шею, отслеживая интересующий Жанну объект. – Кого-то знакомого увидела?

Выйдя из кафе, неизвестный парень еще раз мелькнул за окном, после чего растворился в толпе безликих прохожих.

– Нет… Ничего, – девушка опустила голову, чувствуя, как на сердце разливается душащая тоска.

Она ощущала себя так, как будто только что лишилась кого-то важного. Меланхоличное настроение, преследовавшее ее с самого утра, вновь усилилось. Гена что-то рассказывал, о чем-то ее спрашивал, активно жестикулировал, но все это оставалось как бы за кадром ее сознания. Она его почти не слушала, отвечала невпопад, мысленно находясь в том моменте, когда неизвестный парень еще сидел за своим столом. Глядя на его опустевшее место, девушка испытывала печаль и чувство одиночества.

– Жан, ты сегодня какая-то не такая, – резюмировал Геннадий, начиная понимать, что его рассказы не доходят до слушателя.

– Голова болит, – отозвалась девушка.

– Так что ты сразу не сказала? Пойдем тогда домой.

– Но мы же договаривались посидеть в кафе.

– Какое кафе в таком состоянии! Потом как-нибудь посидим. Здоровье дороже всего.

Он помог Жанне подняться из-за стола и заставил ее взять себя под руку. Девушка не сопротивлялась, погруженная в собственные невеселые мысли. Осторожно выведя ее на улицу, он поинтересовался:

– Обезболивающее дома есть?

– Да, должно быть вроде.

– Точно? А то давай зайдем купим.

– Есть.

– Ладно, пошли на остановку.

Задольский довез девушку до дома, проводил до квартиры, из рук в руки передал ее маме и дал пару ценных советов по уменьшению головной боли.

– Какой он внимательный и заботливый! – восхитилась мать, закрывая за ним дверь. – А от чего это, интересно, у тебя голова болит?

– Да не болит у меня голова, – отмахнулась дочь, – просто гулять расхотелось, вот и пришлось придумать причину.

– Может, нужно было объяснить ему все как есть?

– Он бы тогда еще больше привязался.

Мать понимающе покивала и ушла на кухню. Жанна же уединилась в комнате и взялась за написание дневника.

* * *

Случилось что-то невероятное! Я встретила реального парня, который был так похож на того, кого я видела во сне! Хотя, если разбираться детально, то, наверное, не так уж и похож… Но просто при встрече с ним мне почему-то подумалось именно так.

Когда я его увидела, мне захотелось крикнуть, как Татьяне об Онегине: «Вот он!» Он не только понравился мне внешне. Все в нем было такое родное и знакомое. Мне кажется, позови он меня, и я сразу же пошла бы за ним куда угодно. Но вот он не только не позвал, но и вообще не заметил моего присутствия…

Эх, ну почему Генку принесло именно в этот момент?! Возможно, не появись он так невовремя, все пошло бы по-другому. Впрочем, зачем себя обманывать! Я все равно не нашла бы смелости подойти и познакомиться. Так и сидела бы дальше, как приклеенная, и глазела на него. Разве что он сам бы обратил на меня внимание…

* * *

У девушки разыгралась фантазия, что случилось бы, если бы незнакомец все же проявил к ней интерес. Он представляла, как он подошел к ней, о чем заговорил, и что она бы ему ответила. Варианты приходили на ум самые разные: то он с первых же слов восхищался ею, то заводил ничего не значащую беседу, то о чем-то спрашивал. И в каждом случае она неизменно была на высоте: ее окружал ореол изящества, ее ответы блистали остроумием, и он очаровывался ею еще больше. Она представляла, как их знакомство перерастает в свидание, они вместе ходят по городу, вместе посещают какие-то заведения. Ей нравилось, что он почти на голову выше нее; рядом с ним так приятно было чувствовать себя хрупкой и беззащитной, ощущая его силу и уверенность. Вот он держит ее за руку, вот нежно, но настойчиво обнимает за плечи, а под вечер провожает до дома, и тогда…

В это время на кухне раздался какой-то грохот – у мамы упала крышка от кастрюли. Это приземленный звук вырвал Жанну из объятий ее фантазий и вернул все на свои места. Девушка вспомнила, что не было ни знакомства, ни разговора с понравившимся ей молодым человеком, а значит, не будет и ничего последующего. Она упустила свой шанс!

Жанне стало невероятно грустно. Она отложила дневник и свернулась клубочком на своей кровати, готовая заплакать. Все, что до недавнего времени составляло ее жизнь – учеба, дружба с Генкой, студенческие мероприятия и собственные интересы – вдруг показалось мелким и малозначительным. Теперь все позитивные эмоции были связаны только с этим парнем, а без него ничто не радовало. Он словно заключил в себе одно целое счастье, которое раньше понемногу было распределено в разных людях и вещах.

Жанна осознавала все это, но в то же время не могла понять: почему так происходит? Она ведь совсем не знает его! Не знает не только его имени, но и его характера. А вдруг он подлец и негодяй! Вдруг он бы только воспользовался доверчивой девушкой и сделал бы ей еще больнее! Но против ее желания мысли не хотели принимать такой оборот. Образ мерзавца не вязался с этим человеком, ставшим ей за те несколько минут, что она его видела, близким и своим.

Глава III

Гена замечал, что с его подругой что-то происходит. Она стала более отстраненной, рассеянной, задумчивой. В пол-уха слушала то, о чем он говорит, своих тем для бесед не предлагала. Нередко прямо во время их встречи доставала свой дневник и начинала что-то в нем писать. Задольский знал, что она давно ведет дневник, но никогда его не читал. Во-первых, ему этого не позволялось – дневник все же был делом исключительно личным. А во-вторых, ему этого просто не требовалось: у них с Жанной не было друг от друга секретов. Он всегда мог с уверенностью сказать, что знает гораздо больше, чем написано во всех этих цветастых тетрадках и смотрел на эти «вместилища тайн и душевных переживаний» свысока.

Всегда, но только не в этот раз. Сейчас он бы дорого дал, чтобы хоть одним глазком заглянуть в Жаннины рукописи. Он понимал, что начинает проигрывать кипе бумаг и горстке скрепок за внимание и доверие своей подруги. Но что произошло? Разве он чем-то заслужил подобное пренебрежение? И Задольский решил выяснить все напрямую.

– Жан, что происходит? – спросил он, когда они как-то вечером сидели на скамейке в своем дворе.

– А что происходит? – не поняла она.

– Вот я и пытаюсь это понять. Ты уже который день на себя не похожа. Молчишь, замыкаешься в себе, никуда, кроме учебы, не ходишь. Что случилось?

– Ничего. Тебе показалось.

– Уж я ли тебя не знаю! Не хочешь – не говори. Но вот только врать не надо.

Гена отвернулся, оскорбленный недоверием. Жанна молчала, соображая, стоит ли на этот раз посвящать приятеля в свои душевные терзания. Все-таки теперь все было гораздо сложнее, чем просто попросить его не говорить маме о разбитой тарелке или потраченных не по делу карманных деньгах. Но кому еще она могла все рассказать, как ни ему? Он всегда понимал, поддерживал и помогал ей, как никто другой. Даже с мамой у нее не было такого безусловного доверия, как с другом детства. А поделиться своими переживаниями очень хотелось.

– Я, кажется, влюбилась, – без предисловий произнесла девушка.

Задольский резко повернулся к ней, изумленный услышанным. По его выражению лица было понятно, что он не верит своим ушам.

– Ну, так я же… Жанка!.. Я же всегда тобой! Я же для тебя… – неловко начал он и схватил ее за руки.

– Да причем здесь ты! Ты с ним даже не знаком.

Девушка вырвала свои руки и скрестила их на груди, замкнувшись в себе.

Некоторое время Гена оторопело смотрел на нее, осмысляя вылившийся на него поток информации.

– Так ты не обо мне? – разочарованно уточнил он.

– Смешно пошутил, ха-ха-ха, – язвительно ответила Жанна, уже сожалея о своем приступе откровенности.

В самом деле, чем он сможет ей помочь? Надо было ничего ему не говорить. Есть вещи, слишком личные для того, чтобы обсуждать их даже с лучшими друзьями. На скамейке воцарилось молчание. Каждый думал о своем.

– Так а кто он? – наконец спросил парень.

– Не важно. Забудь, – отмахнулась девушка.

– Нет уж! – к Гене возвращалась его прежняя жизнерадостность, правда, несколько наигранная, – Раз ты его забыть не можешь, значит, и я не забуду. То есть, мы его найдем и доставим тебе в лучшем виде.

– Каким это образом? – поинтересовалась Жанна.

– Пока не знаю, но у каждой проблемы есть решение. Не знаком, говоришь? Значит, познакомимся.

Девушка взглянула на него с удивлением.

– Я же ничего про него не знаю, даже имени. Просто видела один раз.

– И он так сильно тебя зацепил?

– Почему-то – да, – девушка вздохнула.

Вздохнул и Гена.

– Расскажи хоть, где и как это произошло.

Жанна поведала не изобилующую подробностями историю своей встречи с незнакомцем из сна. Закончила свой рассказ она фразой о том, что, не появись он, Гена, так невовремя, все могло развиваться по-другому. Девушка сказала это в шутку, ведь никаких явных предпосылок к другому финалу не было. Однако молодой человек воспринял это серьезно и понял, что неизвестный парень может перечеркнуть все их многолетние отношения. Если сейчас начать убеждать ее забыть того неизвестного или просто проигнорировать ее душевное состояние, то она разочаруется и отдалится. Впервые за все время их дружба может пошатнуться и дать крен. Допустить этого он не мог. Значит, ничего не оставалось, кроме как подержать подругу и в этом сомнительном начинании. Быть, как и прежде, надежным и незаменимым, и этим доказать, что никакие случайные встречные не имеют права претендовать на его место.

– Не переживай, что-нибудь придумаем, – уверенно произнес он.

Задольский достал свой телефон и включил на нем давно загруженный и заслушанный файл – песню Anastacia и Ben Moody «Everything burns». Это была их с Жанной любимая песня. Когда-то однажды они ее услышали, она им понравилась, и с тех пор они включали ее то, чтобы поднять друг другу настроение, то, чтобы вместе что-то повспоминать, а то, и чтобы просто помолчать под нее. Это уже стало их ритуалом, и Жанна рефлекторно начала расслабляться и успокаиваться.

– Спасибо, Ген, – она пожала его руку, ощутив надежду, что он и в самом деле способен что-нибудь придумать.

Глава IV

Я сама не могу понять, что со мной происходит. Я дни и ночи напролет думаю о человеке, которого совсем не знаю! Представляю, что он рядом со мной, что видит меня, что мы с ним разговариваем. Я стала ярче одеваться и использовать косметику, потому что надеюсь случайно встретить его. А поскольку этого не происходит, то я постоянно фантазирую, как будто он рядом.