– Тебе серебром заплачу, – помолчав, заявил мастер, словно отрезал.
– Спаси Христос, почтенный, – склонил голову Гриша.
– Тебе спасения, вьюнош, – пробасил мастер. – Та банда много бед наделать могла.
Ловко отсчитав деньги, оружейник повернулся к князю и, заметив его интерес к боеприпасам, спросил:
– Что интересует, сударь? Патроны есть разные. К англицкому оружию, к французскому. К нашему, само собой, имеется.
– Нужны патроны к «бульдогу», – ответил князь.
– Есть такие. По пяти копеек за штуку.
– Ого! Ну и цены, – удивился Николай Степанович.
– Так ведь и привоз денег стоит, – развел мастер руками. – Это в столицах цена пониже, потому как везти недалеко. А сюда пойди закажи, да еще и заказанного ждать устанешь.
– Ладно. Уговорил. Отсыпь на рубль. Мне им не воевать. Хватит, – махнув рукой, скомандовал князь, доставая бумажник.
Из оружейной лавки они вышли весьма довольные собой. Гриша, снова оглядевшись, направился в сторону суконных рядов. Закупив себе пару рубашек, холста на исподнее и портянки, парень набрел на прилавок скорняка и тут же сцепился с ним в торге за папаху. Кубанка явно ему нравилась, но платить без торга – продавца обидеть. Наблюдая за этим зрелищем, князь только удивленно головой качал, слушая аргументы, приводимые спорщиками.
Тряся и теребя папаху так, что нитки трещали, они тыкали ею друг другу в носы, тыча пальцами в спорные точки. Сам князь, внимательно рассмотрев кубанку, не смог найти и третьей части тех изъянов, что называл парень. Наконец, уплатив за папаху рубль бумажкой, Гриша с довольным видом отступил от прилавка.
– И чего ты с ним так сцепился? – не удержался от вопроса князь. – Ведь деньги-то у тебя есть.
– Есть, – с улыбкой кивнул парень. – Но ведь это базар. Тут не поторгуешься, уважать не станут. Да и папаха хороша. А торг для мастера – это как похвала. Не станешь спорить, мастера обидишь. Принято тут так.
– Обычай, значит, – на всякий случай уточнил Николай Степанович.
– Ага. Он и есть.
– Ну, ты все купил или еще за что торговаться будешь? – спросил князь, уже уставший от этого долгого дня.
– Чувяки только купить осталось. Не в сапогах же по дому ходить, – подумав, ответил Гриша.
– Ох, и повезет же какой-то красотке, – рассмеялся князь. – Хозяйственный ты, аж дух захватывает.
– А вы думали, что казаки только войной живут? – усмехнулся Гриша. – Нет. Мы от начала своим умом жили. Над нами ни бояр, ни чиновников никогда не было. Только своя голова да казачий круг. Да и крепостными мы никогда не были.
– Это заметно, – хмыкнул князь.
– Чем же? – с интересом спросил парень.
– А не умеешь ты спину гнуть. С любым пытаешься как с равным говорить. Даже с тем, кто по чину и по рождению тебя намного выше. Да, грубости ты не допускаешь, но и почтения в тебе нет.
– Меня учили почитать только Господа да честь воинскую. Остальное от лукавого, – отрезал Григорий, и князь поперхнулся, услышав это.
– Ладно, – спустя пару минут придя в себя, сказал князь. – Покупай свои чувяки, и поехали домой. Устал я, да и есть уже хочется.
* * *
Вечером того же дня они получили сюрприз. Зизи, которая должна была приехать только через неделю, ворвалась в арендуемое имение словно ураган. Не ожидавший такого скорого приезда сестры Николай Степанович только руками развел от удивления, а девочки с восторженным визгом набросились на приехавшую тетю, теребя ее и спеша поделиться важными детскими новостями. Кое-как угомонив эту верещащую троицу, Лиза отправила девочек в детскую и, устало присев на диван, с улыбкой спросила:
– Зоенька, как прикажешь тебя понимать? Ты же собиралась приехать только на следующей неделе. У тебя все в порядке?
– Лиззи, не занудствуй, – отмахнулась Зоя. – Просто мне до тошноты обрыдли это светские физиономии. Или ты не рада меня видеть?
– Не говори глупостей, дорогая. Уж кого-кого, а тебя я всегда безумно рада видеть. Про девочек я уже и не говорю. Замучилась их отдирать от тебя. Так какие новости в столице?
– Все как обычно. Того поймали на той, а этот проигрался до исподнего. В общем, ничего нового. А у вас что?
– Да тоже ничего особенного, – вздохнула Лиза. – Провинция. Если бы не местные воды, я бы уже взвыла от скуки.
– Вот как? А мне тут сообщили, что вас едва не похитили. Целое сражение разыгралось. Я уж грешным делом решила, что ты стала тут новой Еленой, а Ессентуки превратились в новую Трою. Вот только очередной Парис подкачал, и твоему Агамемнону удалось тебя отбить.
– Агамемнон никогда не был мужем Елены, – наставительно произнес князь, входя в комнату.
– Разве? Ну, если вспомнить те нравы, то не удивлюсь, если он был одним из них, – рассмеялась Зоя.
– Зизи, ты издеваешься над нами? – делано возмутилась Лиза.
– Чуть-чуть, – весело кивнула Зоя. – А если правда, что там случилось?
– Поехали на пикник и нарвались на абреков, – вздохнул князь. – Пришлось вспомнить, что я хоть и в отставке, но все еще офицер. Но, к сожалению, это не сильно помогло. В общем, нас спас юный казак, оказавшийся в нужное время в нужном месте.
– Юный казак? Звучит очень романтично. И насколько он юн? – спросила Зизи, плотоядно облизнувшись.
– Зоя, прекрати немедленно, – возмутился Николай Степанович. – Ты ведешь себя просто невыносимо.
– А меня и не надо выносить. Потребуется, и сама уйду. Если выгонишь. Но обычно не просят.
– Еще чего?! – всплеснула Лиза руками. – Ты же знаешь, что этого никогда не будет. Но прости, дорогая, ты вправду сегодня что-то разошлась. С чего бы это?
– А настроение какое-то шалое, – помолчав, призналась Зоя. – Вроде и не пила, а чувствую себя, как после пары бокалов шампанского. Похоже, это смена обстановки на меня так действует. Так я могу увидеть вашего спасителя?
– Зачем? – насторожился князь.
– Хочу сказать ему спасибо, – сложив руки на коленях, ответила Зоя с видом примерной девочки.
– Увидишь, – вздохнул князь, безнадежно махнув рукой. – Но имей в виду… Он действительно из казаков. Причем старого имени. Так что лучше как следует подумай, прежде чем отчебучить что-нибудь из своего арсенала светских шуточек. Не забывай, казаки народ религиозный и живут своими укладами.
– Что, все так плохо? – удивленно поинтересовалась Зизи.
– Ну, почему же сразу плохо, – удивился Николай Степанович. – Не плохо, но предупредить тебя я был обязан. А то еще схлопочешь нагайкой.
– Нагайкой? За что?
– За длинный язык. А обращаться с ней он умеет. Сам видел.
