Борьба научила терпеть и не сдаваться. Уроки на всю жизнь
Мой любимый бросок – обратным захватом
В детстве нам казалось, что спорт – смысл жизни. Была даже шутка: если спорт мешает учёбе, брось учёбу! Сначала я записался в секцию легкой атлетики. Но на первых соревнованиях не выполнил даже третий юношеский разряд. Мой друг Юрка стал кандидатом в мастера спорта в беге на средние дистанции, был призером ЦС ДСО «Труд» среди юношей и молодежи. Я подался в акробатику. Мы хотели прыгать на дорожке, но нас ставили в пары и четверки. Когда ни у нижних, ни у верхних акробатов силёнок нет, ни хрена не получается. К тому же выяснилось, что тренер – мастер сорта по акробатике и по штанге, хотел, в конце концов, сделать из нас штангистов. В те годы было мнение, что штангисты не растут, а я мечтал вырасти, так как любимая девочка была меня выше. И я тоже слинял. А брат Юрки – Женька, остался, и стал кандидатом в мастера по акробатике (четверки).
Я подался в классическую борьбу. Хотел в вольную, но меня не взяли. Через три месяца стал чемпионом ММК среди юношей в весе до 56 кг. Стал техничным борцом. Был третьим на первенстве облсовета ДСО «Труд» по молодежи и вторым – среди юношей. Борьба многому научила и помогла мне в жизни. Борьба научила терпеть.
За месяц до первенства области по классической борьбе тренер построил команду. И велел четверым из нас встать напротив.
– Вот эти ребята должны стать чемпионами, – сказал он, и показал на нас, – но для этого каждому нужно перейти в новую весовую категорию.
В новую категорию – это, значит, согнать вес. Я весил 68 килограммов. И ни капли жира. Ни в каком месте. Я был стройный и легкий, но надо было еще «подсушиться». Когда тебе 17 лет, «подсушиться» на 6 килограммов совсем непросто. Даже очень непросто. Это значит, что нужно не только мало есть, но и почти не пить.
Мы согнали вес. Но мысль о победе была где-то на третьем плане. Перед соревнованиями мы затарились трехлитровками с соком (тем более, что талоны на питание отоваривать было нечем, так как мы почти не ели). И каждый из будущих чемпионов думал примерно одно и то же: «После соревнований – напьюсь!».
Потеря веса за короткий срок нанесла короткий, но сильный удар по организму. Нарушилась координация движений. В первой схватке я трижды накрывался при броске прогибом. Три раза стоял на мосту – почти девять минут. Когда соперник раскачивал мой мост, у меня крошились зубы. Я терпел. При счете баллов 10:0 в пользу соперника надеяться на победу было нечего. Проще всего было лечь. Но я не лег. Я вывернулся, в глазах все мерцало, но я заметил, как мой тренер выходил из зала. Он меня бросил! Оставалось несколько секунд. Судья дал свисток, и соперник с улыбкой пошел навстречу своему поражению. Я сделал бросок через спину. «Забедрил», как говорят борцы, эффектно, с высокой стойки. Туше!
Никто из нас не стал чемпионом. Участников соревнований было много, и у нас, как тогда говорили, «гонщиков», на всех просто не хватило сил. После соревнований мы побежали в столовку проедать оставшиеся талоны. Но даже самый аппетитный кусок мяса не лез в рот. Зато, когда мы пришли в общагу, и достали из-под кроватей емкости с напитками, то залили в себя столько лимонада и соков, что затрещали почки. Мы были в таком состоянии, что к своему неудачному выступлению отнеслись равнодушно. Сгонка веса вывернула нас наизнанку.
Но один урок я для себя вынес на всю жизнь.
В любой, даже в самой жуткой ситуации, нужно терпеть. До конца. Через много лет я поехал на первенство России среди мастеров. За пару часов до взвешивания у меня было два лишних кило. Два чемпиона мира (!) взялись мне помочь. Они выжали меня, как тряпку. Но по жребию я сразу попал на призера мира, и с грохотом проиграл. Один из борцов усмехнулся: «Зря вес гонят!».
Не зря. Я согнал вес за два часа, и сделал невозможное. Значит, первую победу – над собой, я уже одержал.
Все мы мечтали стать великими борцами.
Советские туристы везли из-за рубежа назад домой русскую водку. Из жадности!
– Что нужно везти в Болгарию?
Я позвонил знакомой перед поездкой в страну, про которую говорили: «Курица не птица, Болгария не заграница». Так говорили, конечно же, зря! И по части продуктов, и по части шмоток, болгары могли дать нам фору. Советские туристы были очень меркантильные люди. Им хотелось не просто привезти домой дефицит, но возместить им расходы на поездку.
О, как хотелось съездить за границу! Сначала хоть в Монголию, что бы доказать свою лояльность, а уж затем получить путевку куда-нибудь в капиталистическую страну. Пока не съездил в страны социализма, о лондонах и парижах думать забудь – таков был принцип. Говорили, что путевки можно было получать так: в страны соцлагеря – 1 раз в два года, в страны капитализма – 1 раз в три года. Кандидатуры на поездки к проклятым капиталистам утверждались в райкоме КПСС (далее – кажется, и выше!). Дело было серьезное. Людей запугивали: ведите себя достойно, не позорьте страну!
Знаете, чего больше всего боялись советские туристы? Пересечения границы: а вдруг будут шмонать? Бриллианты в гипсе, как герой Никулина, конечно, никто не вез, однако…
Как-то при прохождении паспортного контроля некоторых наших девушек стали тормозить:
– Отойдите в сторонку…
Все уже были на другой стороне, и несчастные подумали, что их не пустят, и стали громко рыдать. Но все закончилось испугом.
Таможенники собрали женщин, увешанных кольцами, серьгами и цепочками из драгметалла, и предупредили, что не дай Бог кто-то из них продаст за границей часть золотого запаса. Пугали тихо, вежливо, но почти до смерти. Профилактика! Продажа золота и валюты тогда было делом подсудным.
Все верили в байку, за границей ценится русская водка, часы «Командирские» и тройной одеколон. Этот набор мне посоветовали взять с собой перед поездкой в Болгарию в начале 90-х годов. Слава Богу, к совету я не прислушался, и ничего с собой не взял. И что? Когда я зашел на рынок в Варне, то увидел, что все прилавки заставлены русской водкой, одеколоном и трехлитровыми банками с водой, в которых лежали водонепроницаемые часы.
Каждый турист вез с собой норму – 2 бутылки. Не продам, так выпью! Водка и часы – это еще понятно, но одеколон-то тащили с собой какого черта? Комаров, что ли, отпугивать?
В Румынии меняли валюту на 500 рублей. Приличная, по тем временам сумма. Водители привезли нас в самый шикарный магазин в Бухаресте! Но тратить валюту туристы не спешили: вдруг где-то что-то будет получше, и подешевле. В итоге на пути нам встречались какие-то неказистые магазины, а в супермаркет мы уже не вернулись.
За всю поездку мы (кроме меня) почти ничего не купили. И привезли румынские леи. Пришлось менять их на рубли в челябинском банке. Такого здесь еще не видели!
А вот в следующий раз в Германии мы потратились до последнего пфенинга. Домой тащили коробки с фарфоровым сервизом «Мадонна». Считалось, что этот сервиз окупает всю поездку! Не сувениры в виде тарелочек, статуэток и всякой фигни везли, а ковры! Предпринимательская жилка в советских людях уже начала появляться.
Автомобили нашего детства: «Волга» с оленем на капоте, и двухцветная «Победа»
Я жил в маленьком городке Пугачев, который стоит на притоке Волги – реке Большой Иргиз. В конце 50-х и в начале 60-х годов в городе почти не было легковых автомобилей. В военкомате, где работал отец, был открытый военный «Виллис», какая-то машина была в «Скорой помощи». Все, больше не помню! Помню, что несколько человек имели «Победы», это были роскошные, по тем временам, автомобили! Часть из них раскрашивалась в две краски: крыша и верх капота, как правило, были светлыми, что-то вроде цвета «кофе с молоком», а нижняя часть темной – просто «кофе». «Победы» были уютными и просторными. Когда нашу семью кто-то из влиятельных знакомых пригласил в лес за грибами, в машину запихнули две семьи.
А потом появились «Волги» с оленем на капоте! «Волга» стояла, чуть присев на задние колеса, словно приготовившись к старту. От нее как-то особенно пахло краской. А олень (в последующих моделях его с капота убрали) был мечтой каждого пацана. Но украсть оленя? Об этом мы и думать не могли. Накапотные фигурки (на Западе их называют «маскоты») были и на тяжелых грузовиках – на «МАЗ»ах были зубры, а на «ЯАЗ»ах – медведи. Эти грузовики передвигались так тяжело и медленно, что казалось, что они с трудом везут сами себя.
Простой народ был счастлив ездить на велосипедах с моторчиком. Моторчик тянул плохо, и там, где случались горки, наезднику приходилось крутить педали. Мопеды были уже значительно мощнее. В иерархии двухколесного транспорта далее шел тощий мотоцикл, который в народе звали «козлом». А потом появились «Уралы» (Ирбит!), которые стоили запредельную сумму – 800 рублей, но купить их было невозможно!
Самоделка Сергея Иванцова
Потом мы переехали в Магнитогорск. Это был уже настоящий город. Но и здесь частных машин было немного. В нашем доме было два гаража, встроенных в торец четырехэтажки. И все! Во всем квартале больше гаражей не было. Человек, имеющий машину, был у всех на виду и пользовался авторитетом. У моего друга отец был начальником цеха на металлургическим комбинате, он имел «Москвич – 412» черного цвета. Больше я нигде таких «москвичей» не видел – в черный цвет красили только «Волги». Но они частным лицам были, как правило, не по карману. Я, конечно, видел доярку, которая ездила на ферму на «Волге», но эта доярка имела звание Героя Социалистического Труда и целое ведро орденов, и была рекордисткой по удоям (или надоям?).
На личных машинах зимой, как правило, не ездили. Их ставили на консервацию в гараж. Исключение составляли лишь рыбаки и охотники, которым нужно было добираться до отдаленных угодий. Но это были фанаты, готовые ездить зимой хоть на мотоциклах! Бросают в люльку тулуп, и вперед! Мечта мотоциклиста – «Урал». Дорого, но мощно!
Чтобы купить машину, нужно было встать на очередь в отделе кадров на предприятии. Отдел кадров следил, чтобы ты не прогуливал и не попадал в медицинский вытрезвитель. Очередь двигалась медленно, годами. Наконец, походил срок, список утверждал профсоюзный комитет, и можно было ехать за машиной. Цвет и прочее уже не обсуждалось – бери что дают, и будь счастлив! Мои знакомые несколько лет копили на «Запорожец», сидели на макаронах, в кино не ходили, детей не заводили. Здоровье испортили изрядно, но, когда наскребли на «Запорожец», решили копить на «Москвич». С тех пор они как-то вовсе пропали с горизонта, и никто не помнит, дожили ли они до своей четырехколесной мечты.
В Советском Союзе жили люди, которые хотели иметь не просто машину, а машину особенную. Не похожую ни на какую другую. Эти люди начинали создавать новые модели и собирать самоделки, используя части серийных автомобилей и изготавливая новые. Такие мастера обрекали себя на лишения, которые длились долгие годы: им предстоял ужасно тяжелый (но в кайф!) труд, труд в жутких условиях. Газета «Челябинский рабочий» писала об одном таком ненормальном, который нарисовал авто своей мечты в натуральную величину на стене квартиры. Товарищ отлил кузов из пластика – получилось супер! Но мало было собрать машину, нужно было убедить работников ГАИ, что на ней можно безопасно ездить. Умельцам приходилось собирать тонны справок. Для примера: бывший музыкант «Ариэля» Сергей Шариков с командой мастеров уже во времена российского капитализма собрал «Ягуар», и поставил на него «родной» двигатель. Сергей Борисович человек известный, но долго не мог пробить право ездить на своем звере, его постоянно тормозили на всех постах. Что уж тут говорить о простых смертных! И всё же они добивались своего. Вот вам другой пример.
Знаете, какая сумма требуется для производства концепт-кара? – Примерно 2 миллиона долларов. Плюс огромный штат специалистов. Когда на выставке «Авто-экзотика» (Москва) Сергея Иванцова спросили: «Сколько стоит ваш автомобиль?», он ответил: «20 лет жизни!». Свой ISV Иванцов собирал в одиночку.
ISV для Иванцова – все равно, что брат – близнец, второе «я». (ISV так и переводится – «Иванцов Сергей Владимирович»). Он и прикоснуться к нему лишний раз боится – не поцарапать бы! Каждая кочка на дороге отзывается болью в сердце. А все потому, что собирал машину Сергей Владимирович буквально по винтику в эпоху всеобщего дефицита. Все отшлифовал, вылизал и довел до ума своими руками. Загляни хоть в салон, хоть под капот – качество любой детали изумительное. Как ни верти, сразу видно – мастер делал.
В городе многие автолюбители, обгоняющие Иванцова, поднимают вверх большой палец. Дорогим серийным автомобилем сейчас никого не удивишь. А такой в Челябинске один. Когда ISV стоит на зеленой лужайке с открытыми дверями, то напоминает золотого кузнечика. За гильотинные двери (очень удобные при парковке) автомобиль Иванцова часто принимают за Lamborghini Countaсh. Решетка радиатора напоминает о Maserati, форма часов в салоне – Bugatti. В оформлении фар и овального передка чувствуется английская классика. Вот такой эклектичный автомобиль получился.
Часто Иванцова спрашивают про мощность двигателя и максимальную скорость. Честно говоря, больше 140 км Сергей Владимирович не разгонялся. А зачем? Иванцов творец, а не гонщик. Да, было дело, решил Иванцов оснастить ISV роторно-поршневым двигателем, но тот оказался в работе слишком капризным. Первым на автомобиле стал мотор от «копейки», который потом Сергей Владимирович заметил на 4-цилиндровый двигатель от BMW 318. Не слишком мощный, но для машины весом 113 «лошадей» вполне хватает.
Журналист Артем Краснов (кстати, кандидат технических наук, специалист по движкам) провел тест-драйв золотого «кузнечика». Краснов отметил, что ISV при небольшой высоте кузова и малом клиренсе почти лежит на дороге, однако на поворотах устойчив, в езде комфортен и легко управляем. Салон – и вовсе разговор отдельный. Он словно выкроен под водителя, стойки тонкие и изящные, окна большие. Если убрать верхнюю панель крыши, салон «кузнечика» заливают потоки света.
Машину можно было выиграть в лотерею. В лотерее ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту) разыгрывались «Волги». Это сильно влияло на ее популярность. В отличие от простой денежно-вещевой лотереи билет лотереи ДОСААФ стоил не 30, а 50 копеек, но там же была «Волга»! А вот Международная лотерея Союза журналистов СССР вовсе уходила со свистом – там разыгрывались иномарки «Шкода» (Чехословакия) и «Вартбург» (Германская демократическая республика). Кто-то сейчас помнит «Вартбург»? Иметь иномарку, да еще официально, мечта неведомая! Говорят, что большая часть этой лотереи доставалась не журналистам, ее, например, по 2—3 тысячи штук покупали в коллективах цехов металлургических предприятий. Деньги у металлургов были. «Запорожцы» и «Москвичи» они выигрывали. А вот иномарки… нет, не слышал.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
