Встреча в час волка (сборник)

– Здравствуй, Наташа, – улыбнулась Карина, хотя сердце у нее оборвалось.

Наташа долго молчала. Смотрела, не мигая, ей в лицо. Потом медленно произнесла:

– Может, ты этого и не хотела. Мне пока трудно разобраться. Но это случилось.

– Что случилось?

– Пойдем, я тебе покажу.

Они вошли в Наташину квартиру. Наташа сама не сняла плащ и не предложила Карине раздеться. Сразу повела ее к компьютеру, включила его, открыла свой сайт. Карина увидела то, что видела раньше не раз.

– Поняла? – повернулась к ней Наташа.

– Нет, – призналась Карина.

Они обе по-прежнему стояли в мокрой одежде.

– Вот. – Наташа показала пальцем на число просмотров.

Карина увидела пятизначную цифру, но сдержала довольную улыбку, почувствовав, что улыбаться не стоит.

– Тебя беспокоит то, что так увеличились посещения? Так я…

– Что ты! – вдруг с болью и пренебрежением воскликнула Наташа. – Что ты! Кому ты нужна. Это они меня засекли. Это мне предупреждение. Я смотрела всю ночь: количество увеличивается каждую минуту.

Картина несчастья, жестокой болезни была так ясна, что никакой психиатр для консультации не требовался. Да, наверное, и невозможно: повезти Наташу на консультацию. И все сразу сложилось. Ее стена, ее тайна, ее реакция на шутку Карины по поводу шизофрении. Это шизофрения и есть.

Дальше было еще хуже. Никакой разговор Карины не поддерживался. Ни о Наташиной маме в больнице, ни о сайте Игоря. Не просто не поддерживался, после каждого вопроса взгляд Наташи становился все более подозрительным.

– Какая ты любознательная, – вдруг произнесла она почти с ненавистью. – Я мягко выразилась, но таких совпадений не бывает. Ты не случайно втерлась ко мне в доверие. С этим вареньем, с этим подозрительным заказчиком и его еще более подозрительными деньгами. С баснями о том, что ты привлекаешь ко мне клиентов.

– А что это на самом деле? – упавшим голосом уточнила Карина.

– А ты не знаешь?! – Наташа горько и страшно рассмеялась, глаза оставались больными. – Так убивают. Чтобы не убивать оружием. Меня так заставляют убить себя!

Как удержали Карину ее ставшие ватными ноги, она сама не понимала. Ей стало очень страшно рядом с человеком, который явно способен сейчас на все. Сделать можно было только одно: постараться уйти, как будто все в порядке. И вне этой безумной кельи думать, как спасти Наташу. Но она не успела выйти за порог, когда за спиной раздались странные звуки. Карина в ужасе смотрела, как Наташа сначала уничтожала всю работу в компьютере, потом стала выводить из строя сам компьютер, как выдергивала провода домашнего телефона и топтала ногами мобильник, предварительно вытащив из него симку и разрезав ее ножницами. Карина бежала домой к справочникам и телефонам. Позвонила на работу, сказала, что заболела. Вскоре она нашла в одной из больниц Светлану Сазонову, мать Наташи, и помчалась туда.

Светлана вышла к ней в больничном халате, очень похудевшая. Выслушала и спокойно сказала:

– Умоляю. Ничего не предпринимай. Я сейчас выпишусь, все объясню врачам, скажу, что мне надо домой. Карина, это очень серьезно. Она действительно убьет себя, если увидит чужих людей. Но я сумею справиться. Такое иногда бывает.

Карина приехала к себе, вышла из машины, дошла до дома Наташи. Стояла под дождем, глядя на балкон этой страшной квартиры. Светлана не разрешила ей подождать, чтобы отвезти домой. Вся в дочь. Карина стояла и, раз уж так дождь ей помог, не сдерживала своих несчастных, редко выпускаемых на свободу слез. Какая беда! И она ее приблизила. Какое горе! Тоненькая Наташа, нежная, беззащитная, бьется одна с таким страшным врагом, какого и представить сложно.

– Карина! – раздался вдруг рядом мужской голос.

Она нисколько не удивилась, увидев Игоря. Наташа ведь уничтожила свою работу. Он не может к ней дозвониться. Он заплатил. Приехал узнавать.

– Здравствуйте, Игорь, – сказала Карина, почувствовав какое-то облегчение. Все-таки она тут будет не одна. – Вы, конечно, ищете Наташу?

– Да. На звонки и письма она не отвечает, и дверь мне не открыли.

– Я объясню, – успела произнести Карина, и все ее нервы, жалость, досада на себя – все сорвалось в такое неприличное рыдание. И это рыдание улеглось на его груди. Карина вдруг обнаружила, что плачет, прижавшись к Игорю.

– Успокойся, девочка, – вдруг мягко произнес Игорь папину фразу. – Мы во всем разберемся, со всем справимся. Я, кажется, понимаю, что происходит. Тогда трудно было не заметить проблему Наташи.

– И почему же ты не отказался? – всхлипнула Карина.

– Не потому, что я такой гуманный, бросаюсь на помощь всем попавшим в беду. Но ты – ее подруга. И глаза у тебя с золотыми блестками, как на новогодних украшениях. И такие губы. Я не видел таких никогда.

– Из-за меня? – в панике спросила Карина. – Я не верю! Это ужасно в свете того, что произошло.

– Не так уж это ужасно. На самом деле я и не бегу от попавших в беду. Давай просто думать. Расскажи все подробно.

Они не расстались после рассказа Карины. И не ушли прятаться от дождя. Стояли там и ждали, когда приедет Светлана. Она вышла из такси, подошла к ним и сухо сказала:

– Карина, не нужно здесь стоять. Тебя видно из наших окон. Ты мне сейчас помешаешь. Да еще с посторонним мужчиной…

– Прошу прощения, – вмешался Игорь. – Я как раз не совсем посторонний. Мы с вашей дочерью делаем совместную работу. У меня не было возможности получить информацию, поэтому я здесь.

– О работе на время нужно забыть, – проговорила Светлана. – И еще раз прошу, Карина, не вмешивайся. Я должна с этим справиться одна.

Она ушла, Игорь решительно взял Карину за руку и увел.

– Тот случай, – сказал он, – когда она или права, или нам с обороной этих двоих не справиться. Придется ждать. Я не могу рассчитывать на то, что меня пригласят просохнуть и выпить чего-то горячего?

– Только не сегодня, – сказала Карина. – Я должна как-то маму подготовить. Она мне не доверяет в части выбора мужчин. Ты, конечно, сейчас подумал, что я вторая после Наташи – сумасшедшая мамина дочка?

– Люблю, когда мои мысли читают и произвольно трактуют. Еще одно твое достоинство. Да, ты наверняка мамина дочка. Это видно по всему. И настолько сумасшедшая, что о себе думаешь в последнюю очередь. На тебе нет сухой нитки. Ты тут переплакала ливень. Я уже понял, что это ты занималась такой обильной рекламой Наташиных скромных способностей и услуг. А теперь будешь мучиться виной. Сделай одолжение: сними с себя эту тяжесть. Мой отец хороший психиатр. Я знаю: то, что произошло с Наташей, должно было произойти именно в это время. И если бы не было тебя с твоей помощью, то виноватой бы оказалась соседка с черными глазами или прохожий с подозрительной папкой. Это график болезни. Обменяемся телефонами, я из дома позвоню отцу, спокойно найдем какой-нибудь запасной вариант. Что-то подсказывает мне, что у матери ничего не выйдет. Она сейчас станет самой виноватой. Так обычно бывает.

Они расстались спокойно, как случайные знакомые. И Карина старалась не думать о том, что ее сердце заколотилось в каком-то совсем ненормальном режиме. И что это имело отношение далеко не к Наташе. А Игорь сел в машину и долго не мог уехать из этого двора. Его место здесь. Рядом с едва знакомой женщиной, у которой в глазах звезды, а в губах обещание. Не ему, конечно. А самой идее любви. Он о Наташе думал мало. Но, как только приехал домой, сел за телефон. Через час у него были варианты и помощники. На всякий случай позвонил и другу – частному детективу Сергею Кольцову. Но он ждал сигнала Карины. Может, все обойдется без них. Хорошо, если все обойдется без них.

Карина дома рассказала маме все, что произошло у них с Наташей. Мама слушала печально и сурово.

– Тебе не нужно было бросаться в эту историю сломя голову. Могла бы посоветоваться со мной. Наташе поставили диагноз еще в детстве. Вы не знали, но некоторые родители были против того, чтобы она училась в школе с нормальными детьми. Светлана приносила всякие документы о том, что это просто оборотная сторона уникальных способностей. Что девочка не опасна в психическом отношении для других. Так оно и было, конечно. Просто я не раз видела у Светланы странные синяки.

– Что ты имеешь в виду? – в панике спросила Карина.

– Наташа не была агрессивной с чужими людьми, но матери явно доставалось. И достается, наверное. Такая беда. Вот еще и поэтому она так тебя отгоняла от их дома. Надо уважать ее желание, Карина. Ты только навредишь. И посмотри на себя: ты как мокрая, общипанная курица, глаза красные, нос распух. Тебе нужно пить горячее молоко или даже гоголь-моголь и ложиться в постель. В таких случаях говорят, что утро вечера мудренее.

Карина вошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Да, все так, как сказала мама. А Игорь увидел в ее глазах золотые блестки. И губы ему понравились. Ее искусанные в страхе и распухшие от плача губы. И что это значит?

– Ох, – сказала себе Карина. – Только не напридумывай, как всегда, то, чего нет. Он просто такой галантный. Сын психиатра.

Она выпила мамин горячий гоголь-моголь, приняла ванну, посидела за компьютером, удаляя свою рекламу Наташиных услуг. А когда услышала, что мама выключила у себя телевизор, а затем свет, оделась и тихонько вышла в прихожую, накинула дождевик с капюшоном. Она выскочит буквально на минутку. Убедится в том, что Наташа и мама легли спать. Что там все тихо.

Она наткнулась на Светлану возле подъезда. Светлана была совсем другой. Она бросилась к Карине и схватила ее за руку горящими ладонями. В луче фонаря было видно, что она вся дрожит, под глазом кровоподтек, а на щеках кровавые полоски. Карина была потрясена.

– Карина! Там ужас. Она меня выгнала и забрала ключи. Она дралась и кричала, что меня тоже подослали. И что я похитила ее ключи от всех сейфов.

– А где эти ключи на самом деле? – спросила Карина.

– Какие ключи?! И какие сейфы?! Мы похожи на людей, у которых есть хотя бы один сейф?

– Надо звонить. – Карина решительно достала телефон.

– Подожди. Не вздумай. У нее скальпель. Она сказала, что, если войдут враги под видом врачей, она вонзит его себе в сердце. Она это сделает.