Александр Корф происходил из старинного немецкого рода. Первым в Россию попал его дед Бенедикт, взятый в плен при императрице Екатерине. Вскоре он оказался на свободе. Это произошло в тот день, когда на престол взошел Павел. Новый император пожаловал Корфу место при дворе, усадьбу и деньги. Бенедикт Корф жил и радовался своему везению до тех пор, пока на престоле не оказался новый помазанник божий.
Следующий император не любил Корфа, и тому пришлось удалиться в свое поместье. Однако два года, проведенных при дворе, приучили Корфа жить на широкую ногу. Так он вскоре проел и пропил все, что имел. А его сыну Николаю в наследство достались лишь долги.
Николай всю жизнь отчаянно боролся с бедностью, но успеха не имел. Тем более что женился он по любви на миловидной и доброй девушке из совершенно обедневшего дворянского рода. В семье родился мальчик – Александр. Долгое время он был единственным ребенком. Лишь только когда Александру минуло двенадцать лет, у него появилась сестренка Наташенька.
Несмотря на свою бедность, Корфы жили в мире и согласии. Они обожали своих детей, баловали, насколько позволяло их положение, а Александру они прочили великое будущее.
Александр Корф рос с мыслью, что ему предстоят большие дела. Мальчик он был способный и увлекающийся, однако систематичного образования не получил. Его знания были хаотичными: в каких-то вопросах он разбирался глубоко, но в тоже время не знал самых простых вещей. Спросите его, где находится Средиземное море – он в ответ спросит: «Какое-такое Средиземное море?»
Были две вещи, которые Александр любил без всякой меры: читать и ходить в театр. К восемнадцати годам он решил, что хочет стать актером. Конечно, великим актером. Александр был громадного роста, с кудрявой черной шевелюрой. Словом, эффектный молодой человек.
Но стать знаменитым актером Александру не удалось. На свою беду или на свое счастье он познакомился с графом Гагариным, амбициозным молодым человеком. Володя Гагарин хотел стать писателем и уже немного преуспел в этом деле. Он издал сборник стихов, который хоть и вышел небольшим тиражом, но имел только положительные отзывы.
У Александра же на тот момент было много планов и никаких достижений. Тогда-то он и поспорил с другом, что напишет цикл стихов ничем не хуже, но при этом гораздо быстрее.
– Дай мне две недели – и у меня будет такая же книжечка, – сказал он другу и заперся на две недели в своей комнате.
Гагарин лишь усмехнулся. Он знал, какая это трудная работа – писать стихи, особенно хорошие стихи.
Две недели Корф не показывал носу из своей комнаты. Если бы мы заглянули в его окно, которое, кстати, все четырнадцать дней было наглухо завешено, то увидели бы Александра неизменно сидящим на краешке стула, всюду были разбросаны скомканные листы, левой рукой Александр писал, а правой почесывал за ухом. И так все две недели.
Через две недели Александр Корф предъявил Вольдемару Гагарину цикл стихов. И хоть граф был настроен посмеяться над другом, пришлось признать, что стихи были хорошие: легкие, живые, свежие.
Так Корф начал писать. И как-то очень быстро стал, что называется, большим писателем. Его невероятное трудолюбие и способность работать сутками напролет скоро заставили всех признать его гением своего времени. Его охотно печатали, переводили, а издатели занимали очередь, ожидая следующее произведение. Александр закрывался в своей комнате и, сидя на краешке стула, выдавал роман за романом.
Он стал не просто знаменит, он был недосягаем.
Александр сохранил дружбу с графом Гагариным до сего момента. Владимир тоже стал писателем, его читали и уважали. Пожалуй, это был второй по значимости писатель в России.
Кроме сумасшедшего трудолюбия у Корфа были еще две яркие черты: любвеобильность и щедрость. Корф долго не женился и менял возлюбленных так часто, что вряд ли кто-то успевал запомнить их имена. Одной из таких возлюбленных стала француженка Луиза Реверди, она служила гувернанткой в семье Гагариных. Там-то и пересеклись две эти судьбы. Луиза была из тех женщин, что все и каждому прощают. Она понимала человеческие слабости и не сердилась на них. Каждому человеку находила оправдание.
11 января 1852 года у Александра и Луизы родилась дочь Анна.
Александр поселил Луизу в квартире на Невском проспекте, задаривал ее и малышку подарками. Но вскоре ему наскучило играть в семейную жизнь. Малышка часто болела, Луиза стала бледной и невеселой. А тут на горизонте появилась графиня Надежда Строганова. Александр стал появляться на Невском проспекте все реже и реже, а в марте 1854 года Луиза получила от него прощальное письмо.
Александр перестал высылать деньги и, казалось, совсем забыл о бедной Луизе. Мадмуазель же тем временем открыла ателье. Внимательная, трудолюбивая, ответственная, она смогла найти постоянных клиенток, и скоро работы стало так много, что Луиза взяла двух помощниц. Она зажила спокойной, размеренной жизнью.
Но спустя два года Луиза увидела в газете объявление о помолвке Александра Корфа и графини Надежды Сергеевны Строгановой, которая всего как два года назад овдовела. Весь Санкт-Петербург знал, что графиня Строганова была фрейлиной императрицы и, что называется, пожила при дворе. Она имела репутацию женщины, умеющей нравиться. Детей у Строгановой не было, зато с ней жила младшая сестра – Ольга Сергеевна Ахматова. О Надежде Строгановой ходили самые разные слухи. Например, такой: Строганова брала в любовники только тех мужчин, кто пользовался самым большим влиянием в петербургском обществе.
Мадмуазель Луиза не понимала причину своего страха, который испытала после того как прочитала объявление. Однако она отчетливо почувствовала, что лучше бы им с дочерью уехать из России. И, как мы уже сказали раньше, мадмуазель принялась копить деньги. Жила очень скромно и откладывала все, что могла.
Шли годы, и стало понятно, что ее опасения не были напрасны. В семье Корфа не было детей. И сколько бы графиня Строганова (которая в браке с Корфом оставила фамилию первого мужа) ни брала в семью воспитанников, Александр мечтал о собственном ребенке. Он стал навещать Анну, брал ее на прогулки и пытался купить ее благосклонность куклами и сладостями. Луиза поняла, что Анну у нее рано или поздно отнимут.
И вот когда, наконец-то, для побега все готово, вдруг рано утром в доме мадмуазель появился граф Гагарин.
Он не стал ждать возращения хозяйки и не оставил записку, сказал только, что вскоре вернется. Неудивительно, что этот визит потряс Луизу.
Было уже одиннадцать утра, Анна проснулась и играла в постели со своими куклами. Бледная, худенькая девочка с блестящими умными глазами. Когда Луиза вошла в комнату, Аня выкарабкалась из-под груды одеял, встала на кровати и широко распахнула руки. Обнявшись, они приступили к утреннему туалету. Было решено надеть дорожное платье и уложить волосы так, чтобы прическа могла продержаться несколько дней.
Когда с туалетом было покончено, они отправились на завтрак. Обе ели без аппетита, несмотря на все старания кухарки. Их не радовали дымящиеся блины, которые напекла Глаша, не радовал омлет с хрустящим хлебом. Вишневое варенье, ломтики сыра, густая сметана, ароматный мед – почти все осталось нетронутым.
Луиза все утро чувствовала тревогу, и ей совсем не хотелось есть, а у Ани с раннего детства был плохой аппетит.
После завтрака начались сборы. Луиза попросила Глашу оставить свои дела на кухне и помочь им собрать вещи. Они достали из чулана большой потрепанный саквояж на замке. С этим саквояжем Луиза десять лет назад приехала в Россию.
Первыми были упакованы сапожки, затем платья, халаты, сорочки, нижнее белье, две книги – одна для Луизы, другая для Анны, инструменты для шитья, ленты, украшения, носовые платки. Теперь предстояло отправить шляпки в коробки для шляп и собрать легкую дорожную сумку, где будут лежать деньги, векселя, билеты на пароход Орел, расчески и прочая мелочь. Все это было готово – осталось только уложить в сумку.
Оттого что Луиза спешила, руки плохо слушались ее, вещи падали, постоянно пропадали из виду. Почувствовав, что накатывает раздражение и усталость, она решила сделать небольшой перерыв. Луиза села на кровать, которая была завалена платьями, жакетами и шляпками. Но только она присела, как услышала, что во входную дверь постучали. Она тотчас выбежала в коридор и знаками стала показывать Глаше, чтобы та не открывала дверь. Луиза была уверена, что пришли приставы.
Промелькнула мысль: «Поздно». Она почувствовала слабость во всем теле. Взгляд ее упал на дорожную сумку, все самое важное было уже приготовлено. Луиза быстрыми движениями побросала в сумку вещи, схватила ее и побежала в комнату Ани, та наряжала кукол в дорожные платья.
– Голубчик мой, мы сейчас с тобой поиграем, – сказала Луиза, – но нужно вести себя очень тихо.
Проницательная Аня по глазам матери поняла, что нужно делать все ровно так, как говорит мама.
– Оставь кукол и идем.
Они тихонечко прошли по коридору. Луиза сначала сама надела пальто и шляпку, потом накинула пальтишко на Аню, взяла ее шляпку и на цыпочках пошла в сторону кухни. Глаша стояла в дверях, она словно замерла. Луиза посмотрела на нее и покачала головой. В дверь постучали уже в четвертый раз.
Луиза и Аня прошли через кухню к черному ходу. Обычно им никто не пользовался, поэтому засов на двери поддался не сразу. Пройдя по черной лестнице, они оказались на улице. Медленным шагом, стараясь не привлекать к себе внимание, пересекли двор и вышли на шумный проспект.
Так, около полудня Луиза, держа в одно руке сумку, в другой – маленькую ручку Ани, оказалась на улице. Мадмуазель не знала, куда они идут. Но шла целенаправленно и бодро.
Она размышляла так. «Может, пойти к Наташе?» Наташа была одной из ее работниц. Жила на Васильевском острове со старой матерью, которая имела скверный характер и мучила всех домашних.
«Нет, не подходит, – решила Луиза. – Может к Марфе?» Марфа – вторая работница – хорошая скромная девушка жила в семье брата на птичьих правах. «Тоже не подходит. Может, пойти в гостиницу?» Но на хорошую у мадмуазель не было денег, а идти в скверную она боялась. Что же ей оставалось?
Была еще баронесса Штольц, постоянная клиентка Луизы. Она покровительствовала Реверди и даже предлагала помочь, если Луиза станет расширять свое дело.
Клеопатра Петровна Штольц жила на Большой Морской. Луиза стала оглядываться в поисках извозчика, туман немного рассеялся, и уже можно было различать объекты в пяти-десяти шагах. Мадмуазель увидела одного напротив аптеки и поспешила туда.
В доме Штольц их встретил лакей, в своей зеленой ливрее он был похож на попугая. Надо сказать, что баронесса любила все яркое и вычурное. По этому поводу Луиза не раз спорила с ней и отчаянно боролась с каждым лишним бантиком на новом платье.
Мадмуазель передала визитную карточку лакею и вместе с Анной осталась ждать в передней. Лакей вскоре вернулся и пригласил дам в гостиную, где баронесса играла в шахматы с чародеем и гипнотизером Якобом Ренцом, который гостил у нее уже бог знает сколько.
– Моя дорогая! Милая Луиза! – Баронесса не без труда поднялась из своего мягкого кресла, чтобы поприветствовать вошедших.
Она имела невероятно большие формы и вся походила на упругий мяч. Штольц обняла Луизу так крепко, как только позволяли ее короткие пухлые ручки.
– Малышка, – баронесса наклонилась к Ане и поцеловала ее в щеку.
Вместе с баронессой поднялся Ренц. Пока длилась сцена приветствия, он тактично стоял в стороне.
– Луиза, Анна, знакомьтесь! Это мой личный волшебник господин Ренц.
Мать и дочь поклонились высокому худому человеку, у которого была великолепная осанка и длинные красивые руки.
– Я слышала о вас много и мечтала познакомиться, – сказала Луиза, которая и в самом деле слышала о Ренце разные истории.
