Подсласти мое завтра

Часть 1

«Нужно проснуться…» – первая мысль в голове Тода.

Он на ощупь находит ногами тапки: «Боже! Какие мягкие…» – пробегает мысль в его голове. Он открывает глаза и видит маникюр на своих ногах. Его ногти выкрашены в ярко-красный цвет.

– Что это?! – восклицает он шокированный увиденным. – Что за чертовщина?! Неужели я вчера так перепил?!  Но я не пил вчера! Так… Так… Нужно, срочно, вспомнить, что было вчера! Вчера я… – он хватается за голову и чувствует, длинные волосы на своей голове.

– Аааа!!! – раздаётся его оглушающий крик.

Он бежит в ванную, к зеркалу. В нём отражается женщина.

– Тод! Мать честная. Ты ли это?!

Он трогает своё, своё лицо, которое на  его удивление   мягкое.

– Что?! – он не может поверить своим рукам и уже не так аккуратно начинает его  трогать, а   мять, будто пытается его содрать словно маску.

– Я поверить не могу!

Он смотрит на себя и улавливает лишь внешнее сходство, с собой тем, и с тем, кем он стал. Серые глаза, немного пухлые губы, тёмный цвет волос.

– А где щетина? Где мои кубики? Почему у меня брюхо? Боже! У меня есть грудь?!

Он стал щупать их, пытаясь убедиться, что они настоящие…

–Так, так, так… – бормочет он в спутанном сознании – Что было вчера… Вчера, я был на работе. Не пил. Не заходил в бар.  Не употреблял неизвестного. Не встречал незнакомых людей. Я пришёл домой и лёг. Как обычно. У меня вчера был обычный день!  От начала и до конца обычный. Что тогда случилось?!  Откуда эти длинные волосы? Что за кожа. Она же мягкая, как масло!

Он задрал ночную рубашку, в которой был и увидел совершенно гладкие ноги.

– Где мои волосы?! Где тот волосатый мужчина, кем я был? Так, может знают друзья… Мои знакомые! Да, да они же у меня остались! Нужно только найти телефон!

Он побежал в спальню, обычно он оставлял свой мобильный телефон на тумбочки. Но там его не оказалось. Он заглянул под подушку, проверил под кроватью: «Быть может он упал», – но и там его не оказалось.

– Так! Я – женщина. Тогда может мне нужно и мыслить, как женщина… Чёрт побери! Но я не женщина! – он ударил себя по лицу, понимая, что близок к истерике и нужно привести себя в порядок, хотя бы, смачной пощёчиной по лицу – «Бац», ударил он себя.

– Вот, вот, уже лучше. Больно, но это всегда работает в фильмах. Итак… По порядку. Я – мужчина, которому просто нужно подумать, как думают они. Они… Как они думают?! Я понятия не имею, как они думают! Но ладно, Тод, соберись! Итак…  Сумочка. Да, да, они же всегда ходят с сумочками. Телефон наверняка в ней! А где сумочка? – он стал кружиться, вокруг ища глазами сумку.

В спальне её не было, он побежал на кухню, в ванную, заглянул в туалет.

– Коридор! Точно!

В коридоре стояла сумочка, грязно-бордового цвета. При виде её Тод сморщил нос:

– Точно подделка. Дешёвая подделка.

Открыв сумку, он нашёл в ней телефон, быстро листая список записной книжки, он не увидел ни одного знакомого имени:

– Парикмахер Моника. Колорист Арти, Вкусные торты, поликлиника, секретарша Кристи, консьержка Ребекка.  Лаурицио  Пицца на Брайтон, заказ билетов,  маникюр Оливия, заказ еды, курьер  Дорен,  прививка собаке, швея Дейзи, мой стоматолог Руфия, заказ лекарств, дешёвое такси, коллега Тильда, Лазар, Дурфия, Моника, Руза, Патрик, шеф Пократ  –  имена мелькали с бешеной скоростью. И ни одного знакомого номера.

Он повертел в руках телефон, чтобы убедиться, что он его.

– Ну это же мой телефон!  Вот она трещина, оставшаяся на нем при падении, когда я уронил его на асфальт. Заставка на фоне. Это мой телефон! Но где все мои контакты? Кто эти люди?!

Он стал оглядываться по сторонам.

– И квартира моя…  Что тогда чёрт возьми произошло?!

Он ходил по квартире в ночной рубашке периодически одёргивая её подол.

– Нужно переодеться. Нужно как-то понять, что, чёрт возьми, происходит!

Открыв шкаф, он увидел юбки, платья, ни одной пары брюк, не одной рубашки и все цвета до омерзения яркие. Дешёвая ткань. Некоторые кофты в катышках. Чистые вещи, но их вид… Тод, непринуждённо с дважды морщил нос.

– У меня же сегодня встреча! Важное совещание! – ужаснул он, поняв, что ему срочно нужно ехать – Что одеть? Что одеть?!

Он надел платье, и не посмотревшись даже   в зеркало, бросился в коридор.

– Женские туфли. Серьёзно?! И все на каблуках?!

Он втиснул ноги  в одну из пар и попытался сделать шаг. Его качало из стороны в сторону.

– Как на них можно ходить? Как на них стоять-то можно?!

Он отшвырнул их в сторону и одел тапочки, в которых был.

– Плевать!  –  как бы утешил он себя.

Он открыл дверь, схватил сумку, стоя́щую в коридоре, и бросился к лифту.

– Ну, давай же. Ну!

Лифт остановился на 8 этаже, подбирая кого-то по пути.

– Ну это надо же! – бормотал он – Закон подлости.

Наконец-то открылись двери лифта. В нём стояла женщина лет под семьдесят, держа в руках сумку-тележку.

– Здравствуйте! София…

– София? – удивился Тод.

– Софанька, что с вами? – посмотрела женщина, окинув Тода с ног до головы, каким-то встревоженным взглядом, полным жалости.

– Аааа – протянул Тод, будто подзабыл что-то и улыбнулся – Всё хорошо.

– А я за продуктами решила выйти.  А причина то в чем? Вот приснилось мне, что я ем творожники, и проснулась ни свет, ни заря, с чувством голода и хочу ведь, именно творожники. Ну что делать?  С утра я значит буду готовить творожники, решила я, а потом уже вспомнила, что творога-то у меня нет. Вот и пришлось собраться, да пойти за творожком.   Думаю, чего дома сидеть?! Да и творожников хочется, Софанька, словами не передам даже, как!

– Да, да. – покачал головой Тод, будто сочувствуя, а сам, смотрит на табло с цифрами в лифте. – Наш этаж!

Он спешно вышел из лифта: «Творожники она решила приготовить.  Будто мне интересно, что ты ешь, куда идёшь. Можно подумать мне есть до тебя доело!» – бубнил он, спешно подходя к   дороге и вытянул руку, чтобы поймать такси.

Машины пролетали на большой скорости и все, мимо него. Он смотрел на подол своего развивающегося платья, что развевался в порывах ветра, от быстро мчащихся машин на большой скорости. Он, очень неловко переминался с ноги на ногу и ждал, что хоть кто-нибудь, всё же остановится и подвезёт его до работы.

Наконец-то одна из машин затормозила. Со страшным скрипом, обшарпанная и дряхлая, как и ее водитель. Это был пожилой мужчина, лет под восемьдесят.

Тод, плюхнулся на переднее сидение, назвал улицу и скомандовал лететь так быстро, насколько возможно.

– Девушка. Машинка у меня пожилая уже. Она быстро не может – улыбнулся старичок, смотря на Тода, через толсты линзы своих очков.

Им сигналили все машины, что плелись сзади. Машина старичка не развивала скорость больше шестидесяти километров в час.

– Это провал. Это катастрофа! – приговаривал Тод, со стыдом отворачивая лицо от окна, у которого сидела.

– Не переживайте. Они через минуту о нас и не вспомнят. У людей память так же плоха, как у черепах. – приободрял его старичок.

– Вы не понимаете. У меня важное совещание. Очень важное!

Старичок посмотрел на него и улыбнувшись сказал:

– Скажите вашим коллегам, что вас подвозил вас, ну очень медлительный человек.

– Вы серьёзно?

– Вполне. Но знаете что?  Беда не в том, чтобы опоздать. Беда в том, чтобы не успеть.

– Я уже и опоздал, и не успел! – буркнул Тод в ответ.

Спустя восемьдесят три минуты, дряхленький автомобиль припарковался у делового бизнес-центра. На фоне последних моделей, очень дорогих автомобилей он смотрелся неуместно и даже стыдно, но старичок был будто безразличен.

– Сколько я вам должен?

– Вы мне ничего не должны.

– Но вы же меня подвезли! Говорите сколько. Я заплачу.

– Милая, беги, а то не успеешь, ты ведь и так опоздала.

Тод, не стал переубеждать старика и вышел из машины, что заскрипела, и будто даже слегка приподнялась на один бок, после того как Тод её покинул.

– Боже мой, вспомнят ли меня мои коллеги?! – бурчал Тод  себе под нос и периодически останавливался поправить тапочек на левой ноге, который то и дело слетал.

– Здравствуйте! – раздался дежурный, приветственный голос Джузеппе, на ресепшене. – Вы к кому?

– Я на совещание директоров. – кинул на бегу Тод и встал перед лифтом.

Но тут перед его носом оказался Джузеппе, который очень хорошо знал свою работу.

– Простите, но всех директоров я знаю и вас среди них нет. Если бы вы были, новым членом директорского состава или соучредителем компании, меня оповестили бы. Непременно.

– Джузеппе, я Тод. Ты ведь меня знаешь – похлопал его Тод по плечу по-свойски.

Но Джузеппе, не изобразив ни малейшей эмоции, повторил, что Тоду необходимо назвать лицо в компании, к которому он хочет попасть на прием.

– Слушай, дорогой… – Тод взял его за плечи двумя руками, как вдруг прервался, увидев облупленный лак ярко-красного цвета на своих ногтях.

Повисло молчание.

– Я вас слушаю.

– Я, наверное, ошиблась – улыбнулся он и направился к выходу.

– Быть может что-то передать?

– А да, передайте Тоду, что я очень по нему скучаю.

Джузеппе учтиво качнул головой, даже не задумавшись об услышанном.

Тод, брёл по улице понимая, что вся его жизнь пошла кувырком. Платье то и дело липло к ногам, и он ругал всех производителей дешёвой синтетики самыми грязными словами, которые только знал.  А в силиконовых тапочках до отвращения потели ноги, поэтому их он тоже заочно обругал.

Он присел на лавочку и решил посмотреть, что  у него в сумочке:   заляпанное зеркальце, красная  помада,  почти закончившаяся пудра, влажные салфетки, расчёска без двух зубцов, связка ключей, две прокладки, три  леденцовых конфеты со вкусом лимона, одна шоколадная конфета, пробник  ужасно пахнущих духов,  шариковая ручка, телефон, кредитка, карты из магазинов,  красный лак для ногтей, шпагат,  два блокнотных листка, пилка для ногтей и мелочь.

– Да это не сумочка, а магазин какой-то – фыркнул он и закрыл её.

Он сидел на скамейку и мотал ногой, как одержимый.

– Девушка, а вы не подскажите который час? – раздался пожилой голос за спиной Тода.

Он оглянулся и никого не увидел.

– Я здесь. Простите, что тревожу вас.

Тод, обернулся и увидел мужчину лет шестидесяти, который улыбался во все тридцать два ненастоящих зуба.

– Не подскажите, а который сейчас час?

– У вас часы на руке… – показал Тод пальцем на запястье правой руки у мужчины.

– Они остановились и показывают неправильное время. – вздохнул мужчина и улыбнулся с самоиронией.

Тод, приподнял бровь и потянул платье ниже к коленям, а верх платья повыше к шее, чтобы закрыть грудь.

– У меня нет часов – буркнул он.

– Очень жаль. Но может вы разрешите мне присесть рядом с вами, если я конечно же вам не помешаю?

– Я жду подругу. – ответил Тод.

Но навязчивый мужчина уже присел рядом и так вплотную к Тоду, что ему стало дискомфортно. Когда рядом со своей ногой он почувствовал ногу этого мужчины.

Он отодвинулся подальше, но старик был назойлив и развернувшись лицом к Тоду продолжил:

– А я не женат.  Как развёлся двадцать лет тому назад и до сих пор один. Но вам это не грозит: вы молодая, красивая, девушка. У вас, наверное, много ухажёров не так ли?

– Ага.

– Вам, наверное, не нравятся такие как я… – сказал мужчина и начал заглядывать в глаза спутнице.

Тод, в эту минуту побелел, позеленел и хотел было ударить его, но почему-то он почувствовал себя неуверенно. Будто женское тело робкое, как будто оно слабее, неуверенное в себе, в отличие от мужского. И он замедлил. Это было странное чувство для него. Новое. Но не успев разобраться со своими ощущениями, он вдруг почувствовал на своей ноге руку. Это была не его рука.

– Ты что себе позволяешь?! – отшвырнул Тод руку мужчины, со своего колена.

– А ты с характером – ухмыльнулся мужчина, мерзкой улыбкой.

– Иди отсюда! А то я…

– Что ты? Что? – рассмеялся он – Ты мне ничего не сделаешь. Таких пруд пруди, как ты. Ночная бабочка вылетела днём полетать? Каждая из вас, якобы недотрога, а на самом деле вы так и жаждите быть об лапанными и ждёте, удобного момента, когда кто бы обратил на вас внимание. Ты разве другая? Ты такая же, как и всё! Вы все одинаковые. А я тоже, как все, мужики, жажду только одного…

– Я тебе врежу дядя! – начал злиться Тод и хотел было замахнуться, но мужчина ловко поймал его руку и сжал в своей руке.

Тоду стало больно. Он теперь смог разобраться в этих ощущениях, которые не смог разобрать сразу. Его запястья были тонкими, а пальцы не были столь массивны, его ладони были узкими, а костяшки острыми и в них не было силы. Эти руки были слабы. Они не умели бить, не умели двигаться быстро, отчего были не уверенны и очень болезненными. К тому же, очень чувствительными.

Он чувствовал, давление чужих рук на своём запястье, и как второе запястье тоже оказалось в плену этого мерзкого мужика, который пользовался слабостью Тода, и знал о своём физическом превосходстве.

– Мне больно – сказал Тод.

В эту минуту он почувствовал себя так, как никогда в жизни не чувствовал. Непросто слабым, а униженным, в признание чужого превосходства над собой. Ему стало горько, и обида защипала в груди так остро, что глаза стали влажными.

– Пошли со мной. – скомандовал старик и поднявшись дёрнул запястья Тода за собой.

– Да пошёл ты!

Тод, будто очнулся от этого рывка и взбунтовалось мужское начало. Он вырвал запястья из его рук и толкнул в грудь со всей силы, что была в его руках.

Мужчина пошатнулся и попятился пару шагов назад, он хотел было замахнуться, но: «Что его смутило? Люди? Мой взгляд? Мой порыв? Что я дам сдачи? Что?», – крутились вопросы у него в голове. Но он не нашёл на них ответ.

Почему-то мужчина спешно ушёл, а Тод, остался сидеть на скамейки и осмысливать все произошедшее с ним.

Жизнь женщины ему уже не казалось такой безобидной, как раньше: «Этот мир агрессивен к женщинам.  Он может дёрнуть её. Потащить, куда ему вздумается и может даже ударить её. Он не церемонится с ней и не спрашивает разрешения. Он не любит её. Этот мир на самом деле просто использует её в своих целях. Он не считает её музой, и никого она не вдохновляет – это ложь. Женщина – это инструмент в мужской мире, у которого мужские руки и мужская сила, чтобы смочь её под себя прогнуть». – думал он и не заметил, как стало вечереть.

Он поднялся с лавочки и решил отправиться домой. Почему-то компании, встречающиеся ему на пути, уже не казались такими безобидными, как раньше. А витрины не выглядели привлекательными с этими неоновыми вывесками. Вечер не казался приветливым, напротив, он отдавал неприятной сыростью и странным ощущением какой-то тревоги.

Придя домой, он кинул сумочку в сторону, а сам первым делом отправился на кухню.  С утра у него во рту не было ни крошки, и желудок то и дело издавал жалобное урчание, чтобы его наконец-то покормили.

В холодильнике не было ничего. От слова – «совсем».  Пустой холодильник и даже можно сказать почти новый, если бы не круги на его стекле, по-видимому, от кастрюль.

– Теперь я знаю, как женщины сохраняют свою стройность. Пустой холодильник и ты топ-модель.

В этот момент он похлопал себя по животу и ощутил, что его живот не плоский, а с жирком и искренне изумился:

– Холодильник пуст, на чём же это тело могло поправиться?

Однако чувство голода его не оставляло. Нужно было что-то поесть. Он открыл первый шкафчик над головой и увидел пачку макарон.

Пока они отваривались он задался вопросом: «А есть ли у него деньги?»

В сумочке он нашёл пару монет, не больше. Карты магазинов со скидками и никаких денег.

– Где же мне взять деньги? – задумался он – На что жить?

Он почёсывал упругую попу и помешивал варящиеся макароны, чтобы они не слиплись.

– Так. У меня нет денег, нет работы, нет еды… И как, блин, мне жить?! – возмутился он.

Из коридора послышался слабый звонок телефона. Звонок раздавался   из сумочки.

Тод, никогда бы не подумал, что может так сильно обрадоваться телефонному звонку, но ведь это значило, что он не один. Что у него кто-то есть. А не просто куча номеров телефонов, по которым нужно звонить строго по делу и когда у тебя есть деньги на эти дела.

– Алло! Софа, ты не представляешь! Ты знаешь где я? Я со своим сейчас на яхте и кажется он мне сделает предложение! – кричал в трубку счастливый женский голос.

– Да?

– Софа! Я ждала этого целых полгода! Но как сама то думаешь, тут: лобстер, икра на бутербродах, чёрная и красная. Дорада на гриле, лосось, мидии в сливочном соусе и на десерт была груша, в горячем, красном вине! Софа, ну разве это не сигнал?! Когда бы он ещё устроил такое застолье если не по такому поводу?

– Да, я думаю, да – ответил он.

– А как у тебя дела? Но говори коротко, у меня мало времени, я звоню пока он отошёл в туалет.

– Всё хорошо.

– Когда он сделает мне предложение я тебе позвоню, подружка! Софа, я так счастлива! Я год работала над ним, как лошадь и наконец-то! – она запищала своим писклявым голосом так, что Тоду пришлось отодвинуть трубку телефона от уха – Я буду женой!

– А ты его любишь? – почему-то спросил он и сам не понял зачем задал этот вопрос.

– Софа, ты как с луны свалилась. Ну конечно, типа, да.  Ну! Не будь глупой, подруга. Ой, ну мне пора, он идёт. Целую тебя, кисуля. Наберу попозже.

Тод, вытер ухо от телефона, будто эти лживые поцелуи действительно добрались физически до его ушей. И ему стала очень неприятна эта мысль.

– Так, я понял, подруга – продажна душонка, которой главное – её успех и безразлична Софа.  А я один. В смысле ты – он тыкнул себя пальцем в грудь – Вот это тело.  Да… Жизнь женщины мне казалась куда радужнее. А где же эти все картинки, как подружки ночуют друг у друга и по ночам, обсуждают парней, спять в одинаковых пижамах,  до утра говорят друг с другом по телефону, делают друг другу маникюр, причёски, секретничают, обливают грязью парня,  если он бросил её подругу, плачут друг у друга на плече, приходят погрустить за компанию в любое время дня и ночи. Где, блин, это всё? В фильмах, значит это работает, а в жизни нет? Какого чёрта тогда они собирают миллионы, на кассовых сборах, ежедневно, если в жизни всё не так?! Почему, где более семидесяти процентов населения составляют женщины, знают, что это враньё идут и отдают им свои деньги, держа на плаву этих гигантов киноиндустрии?! Какого чёрта, я стою сейчас и думаю об этом, обо всём и меня это почему-то заботит?  И я, беспрерывно помешивая макароны, а они всё равно слиплись!

Он поставил тарелку макарон перед собой и вспомнил, что он их не солил.

– Кажется, я начинаю понимать, что такое женская депрессия. Почему этому феномену отвели отдельное слово.

Макароны были разваренными, слипшимися и не соленными. К тому же они были очень невкусными, сами по себе, но Тоду так хотелось есть, что он их ел и они ему казались вполне себе съедобными.

– Если я попробовал бы их, не питаясь двое суток, то это для меня был бы уже деликатес, видимо! – удивлял он сам себе.

На часах десять вечера. Он поел, на удивление самому себе, даже вымыл за собой тарелку и вилку, и лёг на кровать.

– А может я проснусь и будет всё как было, а? Я никогда ни во что не верил, но сейчас я готов поверить даже в Буду и царя подземных бегемотов и репликонов, каббалу и все такое, только пусть завтра я стану собой. Я соскучился по своим волосатым ногам, и женская грудь меня уже не восторгает, как раньше. Я раньше вот постоянно думал, как можно жить и не щупать её постоянно? Мне это казалось странным, ведь они такие прикольные, мягкие, тёплые. Но я прожил с этими двумя горбами на торсе, сутки, и я ни разу не щупал их. И не хочу. Кажется, я стал немного понимать женщин.  Но я хочу быть собой. Я больше не буду говорить, как мне надоело бриться. И ругаться по утрам в туалете. Я хочу вернуть себе прежнюю жизнь, когда единственное, что тебя заботит вечером, это куда пойти, где симпатичнее девушки, а не думать о том, как бы не тронутым добраться до дома.

Это была очень трогательная речь Тода, под которую он с надеждой, на завтрашний день, уснул.

Утром его разбудил телефонный звонок.  Он лениво нащупал телефон и не глядя ответил:

– Алло, Тод, слушает.

На другом конце провода стояла тишина. Он открыл глаза, лениво отодвинул телефон от уха, чтобы посмотреть на экран телефона, кто ему звонит, но горел чёрный экран телефона. Он был выключен.

Обратив внимание на маникюр, на своих ногтях, он понял, что сегодня его второй день, в теле женщины.

Он ходил из угла в угол и грыз кожу вокруг ногтей. Тод пытался вспомнить, что случилось накануне той ночи, но в памяти было пусто, как будто до этого у него не было никакой жизни. Где-то к середине дня он стал озадачивается уже собственными мыслями: «А был ли он когда-то мужчиной?» – ему стало казаться, что он сходит с ума, и чтобы окончательно не погрязнуть в дебрях собственных размышлений, он решил выйти и подышать свежим воздухом, тем более что, ему нужно было придумать, где раздобыть деньги.

– Кража… Нет. За кражу мне настучат по голове и могут даже переломать ноги. А я уже начал к ним привыкать. Тем более что, я не знаю, мои это ноги в женском обличиее, или не мои. Но если они не мои, то куда же делись мои? Так, стоп! – обрубил он себя – Если я снова буду возвращаться к этому, то сойду с ума или умру от голода. Нужно придумать, где найти деньги. А что, если…

– Девушка! – послышался за спиной мужской голос.

Тод, обернулся и увидел непримечательного мужчину, обычно таких они в школе с мальчишками обежали.   На голову надевали рюкзак, били их книгами по голове, заставляли делать за себя домашнее задание и списывали у них контрольные работы. Под свою ответственность именно такие бедолаги брали книги в школьной библиотеке, которые, естественно, никто из друзей Тода, да и он сам, не возвращал. У таких, они забирали все деньги и отнимали еду на школьных обедах. Это идеальные мальчики для битья, которые никогда не дадут сдачи и не посмеют отказать тому, кто наглее, чем он. Хотя может быть силы в таких парнях не меньше, но страх, он не позволяет им противостоять. Он сгибает их уже тогда, когда к ним просто подходишь. И вот он, стоит уже перед тобой, согнувшись в поклоне, в три погибели и готов лизать подошву твоих ботинок, просто за то, чтобы ты его не ударил.

Так вот этот мужчина лет тридцати шести запросто бы мог быть обижаемым Тодом. Щупленькое телосложение, на плечах болтается пиджак, со старомодными заплатками из другой ткани на локтях, коротковатые брюки, грязно коричневого цвета. «А такие уже лет пятнадцать как никто не носит. С какого века этот динозавр?» – подумал Тод, и дальше продолжил оглядывать незнакомца взглядом.  На его длинном, крючковатом носе болтались очки с толстыми линзами, на грубой, чёрной оправе, а из-за толщины линз, было неясно, какого цвета у незнакомца глаза. На его щеках были большие поры, словно мякиш «Темерязевского» хлеба. «На само деле это отголоски окне, которые явно мучали своего обладателя в подростковом возрасте. Плохой уход за своей кожей в ее сложный период и вот перед тобой человек-мякиш». –  размышлял Тод про себя, оценивая незнакомца. Он обратил внимание на его лоб, который был очень высоким и уже начали проявляться следы облысения у висков. Он где-то слышал, что люди с высокими лбами, являются очень умными людьми и те, кто лысеют не с макушки, а со лба, являются людьми эрудированными.

«Но кто бы сомневался?! – ухмыльнулся про себя Тод – Я никогда не видел глупых ботаников, а он ведь копия ботаник. Конечно же, умный и эрудированный».

– Девушка… – прервал незнакомец размышления Тода. – Вы не подскажите, где я могу найти гостиницу? Дело в том, что на карте указана гостиница, а здесь жилой дом.

Мужчина развернул газету, которую держал в руке и ткнул пальцем на дом Тода.

– Видите. Указана гостиница. Но здесь нет гостиницы! – его голос возмущённо дрожал.

– Да. Действительно. – Тод, удивился не меньше.

Но мужчина показывал на его дом и на карте действительно вместо него дома была указана гостиница.

– Я даже не знаю, что сказать – ответил он. – у меня конференция, я срочно прилетел и не успел забронировать номер, а оказывается, здесь и гостиницы-то нет.

– А сами откуда?

– Я…  –  замешкал мужчина.

– Но ладно это не столь важно. Время то уже. Да и гостиницу вы нигде поблизости не найдёте, а если найдёте, то номера будут заняты. Лето, туристы, переполненные гостиницы. Об этом думать нужно было. –  Тод похлопал по пиджачку мужчину в свойственной ему манере.