– Мальчик, куда заходим-то? Не видишь, людям стоять негде?
Или:
– Пацан, боками резче двигай! Не пройти никак.
Самое катастрофическое – старушки. Порою кажется, что планета с оси сойдет, если хоть одна из фанаток свекольных волос именно сегодня утром решит никуда не идти. Но нет. Утро в автобусе, что очередь на почте: средний возраст – "over 60", реакция на двух бизнесменов с большими пакетами – неприязнь.
А дальше – с пересадками к магазину, а точнее, небольшому ларьку на остановке: одна палатка с коридорчиком для входящих и застекленной витриной, за которой сидит продавец.
Надо спешить расставить все товары в правильном, почти академическом порядке. Муляжи жвачек, тянучек и шоколадных батончиков – выложить наглядно под окошком витрины, разноцветные пачки сока – поставить чуть пониже, от светлых к тем, что потемнее, стеклянные бутылки с алкоголем – на уровень глаз, чтобы взгляд радовался!
И так почти каждый день.
Мама стала бизнесвумен не от пылающего внутреннего огня и не от страсти к предпринимательству, а от несгибаемой воли и маленьких зарплат. Систематической недоплаты и неуважения к ее труду. Педагог в школе-интернате и товаровед на фабрике – ее предыдущие социальные роли. Учительница английского с оравой детей вокруг и песней про то, как «падает, падает Лондонский мост». Вечно бегающая туда-сюда, знающая все и обо всем сотрудница фабрики одежды. И там, и там – работа с утра и до глубокого вечера, а денег чуть больше, чтобы купить еду на месяц. Для себя и подрастающего сына, а еще мужа, начальника пожарной бригады.
Бывшего.
Папа-пожарный – почти что воплощение детской мечты. Красные машины с воющими на много кварталов вперед сиренами, десятки пожаров, несчетные суточные дежурства и спасенные жизни. Бригадой отец начальствовал долго, а после ухода из пожарной части, еще несколько лет проработав на заводе инженером пожарной безопасности, вышел на пенсию.
Обычно немногословный, папа однажды рассказал историю из советских времен, как во время тушения пожара в одной из квартир червонцы прилипали к подошвам сапог пожарных, и он следил, чтобы его подчиненные, даже случайно, не унесли с собой ни одной купюры. Так за все время своей службы он принес домой… промокший до нитки томик стихов Есенина – подарок благодарных хозяев спасенной квартиры.
После его ухода на покой, проводов и торжественных речей пожаров в городе меньше не стало, а вот денег в месяц убавилось ощутимо. Государство не сильно заботится о героях тогда, когда они больше не могут отдавать ему всех себя.
Так и вышло, что мамино первое дело стало работой, а…
– Молодой человек, мне «Винстон» синий дайте!
…главным источником дохода в семье.
Глава 2. Обмен опытом в Хантсвилле
Год 2000-й. Мне пятнадцать. Я первый раз в Москве, в аэропорту Шереметьево. Первый раз совершенно один, покинув родной город, преодолел почти двести километров, чтобы встретить маму, которая скоро прилетит из США.
В зале ожидания народу не протолкнуться. Я стараюсь пройти ближе к дверям, откуда должны уже скоро появиться пассажиры, но меня останавливает массивная дама за сорок, недоброжелательно сверля взглядом через большие линзы очков:
– Мальчик, не толкайся!
– Да… извините, – я пытаюсь сделать два шага назад, уходя из поля зрения упитанной мадам, и наступаю на ногу хрупкой блондинке.
– Да что такое! Осторожнее! – возмущается «вельветовая» леди лет двадцати, взмахнув фиолетовой сумочкой, и я вновь извиняюсь, решая больше не предпринимать попыток оказаться в первых рядах.
Прошло шесть недель с тех пор, как мама уехала в Соединенные Штаты. Воображаю, с какой радостью она проходила таможенный контроль на другом материке.
Как на вопрос офицера, который вооружился печатью и серьезным изучающим взглядом: «Какова цель вашего визита?» – она, просияв, ответила:
– Приехала по гранту обучения для бизнесменов.
Не терпится увидеть ее. Подумать только: всего каких-то полтора месяца разлуки, а мне кажется, что мы не виделись целый год. Оглядываюсь по сторонам, изучая толпу ожидающих. До чего же все разные и в то же время похожие друг на друга.
Одетые в разную одежду, разного возраста, национальности и телосложения, с разными привычками, навыками и мечтами.
Но каждый из нас одинаково смотрит на двери зала прилета – напряженно и одновременно предвкушая скорую встречу с близким человеком, – когда диктор по громкой связи объявляет:
– Прибыл самолет рейса Нью-Йорк – Москва. Пассажирам просьба пройти в зону выдачи багажа.
Еще десять минут перетаптывания с ноги на ногу, и…
Мама.
Выходит из раздвижных дверей. Везет за собой не один, а сразу два чемодана. Увидев меня в толпе, расплывается в улыбке и крепко обнимает, когда я подхожу перехватить чемоданы.
– Привет, Стася, – она всхлипывает, но тут же берет себя в руки и, вытирая слезы, вновь улыбается. – Я так соскучилась. Ты сам, один приехал меня встречать?
– Я уже достаточно взрослый, мам. Почему нет?
Вечером мы уже дома, и теперь, разбирая привезенные мамой многочисленные подарки (одежды тут хватит, наверное, на открытие еще одного магазина) я вспоминаю, как непросто дался ей выигрыш этого гранта.
С момента нашей первой совместной поездки на оптовый склад за первой партией продуктов прошло уже почти два года. Мамин бизнес пополнился еще одним металлическим вагончиком-ларьком, также усовершенствованным «предбанником». Была одна торговая точка, а стало две. И мы уже не вставали спозаранку, чтобы успеть на самый первый троллейбус, и не развозили товар вручную. Логистикой теперь занималась компания, с которой мы заключили договор. Ну а мама стала похожа на самого настоящего директора. Из добродушной начинающей предпринимательницы она совершила апгрейд до матерого, знающего свое дело управленца.
Узнав про то, что американское правительство предоставило особый грант, дававший возможность тридцати предпринимателям из Калуги приехать в Штаты и перенять опыт ведения бизнеса, мама думала недолго.
– Стас, я, наверное, поеду.
– А деньги? – тогда я знал об Америке лишь то, что билеты туда-обратно стоят целое состояние, а на флаге у них – звезды и полосы.
– Грант компенсирует все затраты. Как я поняла, они еще и сверху приплачивают.
– Вот так просто?
– Ничего не просто, надо отбор пройти. Я во время подачи заявления увидела в списке человек шестьсот.
– Да уж, но шансы-то все равно есть.
– Конечно, есть – прорвемся!
Харизма ли мамина помогла, амбиции или знание языка, или все вместе, но другие соискатели остались не у дел.
Мама собрала необходимый пакет документов, развезла их по всем контролирующим инстанциям, а потом… прошла все три этапа: письменное тестирование, устную беседу о достоинствах своего дела и финальное собеседование с комиссией.
В тот день, когда она пришла домой после того, как узнала о своей победе, ее было не узнать: весь вечер была задумчивой и слегка рассеянной. Видимо, переваривала мысль о том, что уже скоро она, отважная, но маленькая женщина из Калуги, попадет в абсолютно другую страну, другое полушарие, другой мир, наконец.
– Мам, а это чего? – я держу в руках длинную майку, чуть ли не до колен, с нарисованным спереди ярко-красным логотипом хоккейного клуба «Детройт Ред Уингз», одиннадцатикратным обладателем Кубка Стэнли, а на голове – крутейшая бейсболка с изображением сурового быка «Чикаго Буллз». Парни в классе за эти вещи передрались бы.
– Это я тебе в Нью-Йорке купила.
– Ты же говорила, что была в Алабаме, в этом… Хантсфилде.
– Хантсвилле, – укоризненно смотрит она на меня. – Это у них, между прочим, тоже своего рода Калуга. Надо бы знать тебе.
