Менталитет русского человека как базовый фактор российских методов управления

От автора

Хочу высказать искреннюю благодарность Михаилу Николаевичу Кулапову, который в ходе моей работы над книгой внес ряд ценных предложений, направленных на наиболее полное раскрытие темы исследования.

Большое спасибо моей дочери Татьяне Козловой, которая, оценив свежим взглядом рабочий текст, также внесла интересные предложения, которые были учтены в окончательной редакции.

Рецензия (перевод с английского)

В. Козлов: Русский менталитет как фундаментальный фактор российских методов управления, Москва 2020.

История отбрасывает длинную тень. На заре Второй мировой войны Уинстон Черчилль сказал, что Советский Союз – «загадка, окутанная тайной, внутри загадки». Черчилль прекрасно понимал, насколько плохо Европа к западу от польско-советской границы понимала Россию, страну, которая была вне поля зрения большинства политиков и ученых, не говоря уже об обывателях. Можно утверждать, что порядок вещей очень мало изменился за последние восемьдесят лет – во всяком случае, холодная война лишь добавила любопытной смеси невежества и предрассудков, питаемых большей частью мира в отношении России, и событий последних тридцати лет. мало что сделаю, чтобы их развеять. Однако было бы ошибкой утверждать, что дискуссии о России и ее народах выходят за ее пределы. Напротив, со времен Петра Великого в России ведутся ожесточенные споры о ее природе; насколько она европейская? Или азиатская? Поскольку на протяжении веков Россия сталкивалась с различными проблемами, ответы на них сильно различались, но сохраняющаяся неопределенность никогда не исчезла: как будто, заставляя Россию идти по пути «вестернизации». Петр Великий позволил джинну кризиса идентичности высвободиться, а вернуть его в бутылку было невозможно. с тех пор. Как писал венецианский эрудит Франческо Альгаротти в 1739 году, новая столица Петра Великого должна была стать «окном в Европу», свидетельством подъема России и принятия европейской культуры. Как заметил философ Александр Герцен, Санкт-Петербург «отличается от всех других европейских городов тем, что похож на них всех». Но, продвигая западные технологии и культуру, Петр Великий отверг ее либерализм. За грандиозными фасадами его новой столицы в неоклассическом стиле скрывались пот и кровь 540 000 крепостных и шведских военнопленных, которые трудились на болотистых болотах в течение первых 18 лет строительства, и десятки тысяч из них погибли в этом процессе Политический философ Николай Бердяев, который считал, что многие проблемы России проистекают из «непоследовательности русского духа», назвал российскую проблему объединения Востока и Запада «вечной». Однако, несмотря на его предположение об обратном, вопрос о душе России был в значительной степени продуктом XVIII–XIX веков, поскольку в прежние века русских мало волновали вопросы сосуществования между Востоком и Западом. Другими словами, великий раскол между «европейским» и «азиатским» в России – типично современный продукт. К сожалению, для России даже самые простые вопросы, такие как определение того, где кончаются Россия, Европа и начинается Азия, были далеко не беспроблемными, а в основном надуманными. Замечание Джона Робертса: «Европейцы не знают, где Европа «кончается» на востоке. На западе и на юге море является великолепным ориентиром… но на востоке равнины катятся все дальше и дальше, а горизонт ужасно далек».

Такое довольно длинное рассуждение положения России между Востоком и Западом в рецензии на книгу, посвященную российскому менталитету и его влиянию на менеджмент, может показаться несколько странным, но, как отмечает В. Козлов во вступительной статье его замечательной работы, чтобы понять русский менталитет, нужно «оглянуться назад на нашу историю и проследить процесс формирования национального характера». Поэтому неудивительно, что, сосредотачиваясь на настоящем, Козлов снова и снова ищет примеры из прошлого, чтобы в полной мере изучить развитие того или иного явления. Он отмечает, что «важная черта русского менталитета – мечтательность, усугубленная бедностью, привела к коллективным фантазиям и мечтам о всеобщей справедливости, благополучии, красоте и добре». В целом россияне склонны жить мечтами о будущем. Они представляли, что суровая и унылая реальность повседневной жизни – всего лишь неровность на дороге в другую жизнь, где все будет по-другому и где они найдут причину, истинное счастье и радость. Весь смысл жизни был в этом воображаемом будущем, в то время как настоящее подсчитывали зря. Неоспоримо, названия глав, как „свобода печати“, „русофобии и nationalophobia“, „Коррупция“ или „недоразвитость гражданского общества“ оставляют мало сомнения, что никакая натяжка воображения не может нарисовать картину отсутствия проблем в Российской Федерации. Напротив, как и в случае с большинством стран мира, Россия сталкивается с множеством проблем, среди которых наиболее заметны проблемы экономического характера, и такое осознание послужило первоначальным стимулом для В. Козлова начать работу над «Русским менталитетом». Как он пишет, «экономика нуждается в трансформации другого масштаба, чтобы сделать качественный скачок вперед». Действительно, сама цель его книги – пролить свет на вопросы, связанные не только с тем, как особенности русского мышления транслируются в трудовую этику, например, но также до какой степени необходимы структурные реформы для создания среды, в которой бизнес может процветать. Эта цель, несомненно, заслуживает самой высокой оценки, и можно только надеяться, что некоторые выводы этой выдающейся поучительной книги будут использованы не только теми, кто стоит у руля страны, но и теми, кто изо дня в день работает, чтобы формировать ее экономику и ее будущее.

Введение

Наверное, каждый из нас задавался этими вопросами: кто мы, откуда мы, куда мы идём? Что движет нашими поступками? Что для нас неприемлемо, а что комфортно, и почему? Что для нас наиболее дорого в этой жизни?

Во многом ответы на эти вопросы позволит получить ретроспективный взгляд на нашу историю, дающий возможность проследить процесс формирования характера нации, который можно назвать менталитетом.

Менталитет человека определяет его отношение к семье, родственникам, друзьям, обществу, государству, другим народам и национальностям. И от него во многом зависит положение и роль государства, в котором проживают обладатели определенного менталитета в современном мире.

Цель данного исследования не в том, чтобы определить качество менталитета российского человека, позитивный он или нет. Это бессмысленно, так как нет критериев для такой оценки, и почти каждая нация или народ может себя считать эталоном для подражания. Менталитет русского (российского) человека такой, какой он есть.

Цель исследования состоит в том, чтобы восстановить, как он (менталитет) формировался, опираясь на свидетельства ученых, философов, публицистов, современников предыдущих эпох. Для этого важно попытаться определить его особенности, по сравнению с менталитетами других народов, и оценить, что надо сделать, чтобы обществу с таким менталитетом добиться успеха в современном мире.

1. Предисловие

В последние годы при изучении различных аспектов социально-экономических процессов, в том числе проблем управления, довольно широко стала использоваться категория менталитета. Менталитету как совокупности особенностей, установок и ориентаций конкретных социальных групп посвящено немало исследований. В тоже время, в опубликованных работах современных российских авторов недостаточно изучено влияние менталитета русского человека на развитие постсоветской России. Более того, имеют место попытки запуска со стороны приближённых к верховной власти «бизнес-оракулов» практически открытых процессов «перемалывания» традиционных основ формирования отечественного сознания и менталитета. Это происходит посредством захвата и «замусоривания» сферы формирования российского сознания у подрастающего поколения средствами массовой культуры, уничтожения навыков традиционной коммуникабельности, инициативы по подавлению тенденции сплошной грамотности и разрушения выдающихся достижений советской средней школы.

Применительно к национальным ценностям, менталитет как процесс формирования набора специфических черт конкретных народов и этнических групп являет собой тот самый колорит, «раскрашивающий» население нашей планеты специфическим разнообразием традиций, обычаев и установок.

Значительная часть данной работы посвящена изучению процесса рождения русской (на фоне очевидно несовместимой с русской-западноевропейской) ментальности в том числе, как составной части национальных культур, (ссылаясь на публикации российских и зарубежных философов и авторов), которая формировалась и изменялась в ходе развития Государства Российского в течении более чем полутора тысячелетий.

В то же время основные акценты в монографии сделаны на влияние российского менталитета на развитие современного российского общества, в том числе на проблемы управления, правового нигилизма, различного вида прав и свобод, мега коррупции в силовых структурах и среди руководителей регионов, кадровой политики и месте России в обостряющихся противоречиях стремительно развивающегося мира.

Автором сделана, на мой взгляд, небезуспешная попытка провести исследование и дать авторскую трактовку роли менталитета как базового фактора как российской, так и зарубежных моделей управления. Именно поэтому в качестве одной из подцелей данного исследования поставлено определение причин системного многовекового неприятия нашего народа и нашего государства западной «цивилизацией» и потаённо-потребительское отношение к нам лидеров и народов восточной «цивилизации». В подтверждение этого достаточно вспомнить печальную выдержку из глубокого по смыслу завещания величайшего из российских самодержцев Александра Третьего о друзьях России.

Попытка разобраться в перечисленных хитросплетениях уже сама по себе заслуживает уважения. Отдельные доводы и выводы автора монографии имеют безусловно дискуссионный характер, содержат неординарную точку зрения, с которыми можно и нужно поспорить, что не снижает достоинств данной работы и значимости исследования.

2. Что такое менталитет

МЕНТАЛЬНОСТЬ (менталитет) – устойчивая настроенность внутреннего мира людей, сплачивающая их в социальные и исторические общности; совокупность установок и предрасположенностей людей к определенному типу мышления и действия. Ментальность, с одной стороны, выступает как результат культуры и традиций, с другой – сама является глубинным источником развития культуры. Разрушение ментальности может привести к психологическим кризисам, отклонениям в поведении[1].

Менталитет (ментальность, лат. mens, mentis – душа, дух, ум и alis – другие) – склад ума и образ мыслей, совокупность интеллектуальных, эмоциональных, культурных особенностей мировоззрения и мировосприятия, ценностных установок, присущие социальной или этнической группе, нации, общественной группе или отдельному индивидууму[2].

Основа (или фундамент) менталитета человека, нации, народа формируется веками, а изменяется по частичкам и то не весь, а только надстройка, которая сформировалась в более короткие сроки, под влиянием внешних обстоятельств в стремительно меняющемся мире.

Кто такой «русский человек», обладает ли он какими-либо особенными качествами, отличающими его от «не русского человека»? Формализуем вопрос, определив четче базовое понятие. Прежде всего – «русский» или «российский» человек – понятие национальное или государственно-территориальное? Поскольку мы поставили цель найти отличительные качества более или менее принципиальные, естественно задаемся вопросом: могут ли быть эти отличия достаточно значительными, например, у русского (по национальности) и татарина, родившихся в одной стране, проживающих на одной улице и воспитывавшихся в качественно сходных социокультурных условиях? Если могут, то это не социальные, а национально-расовые отличия, не имеющие отношения к предмету нашего исследования. Таким образом, мы определяем в нашем исследовании понятие «русский человек» с государственно-территориальных позиций.

Принимаем во внимание, что в нашем исследовании русский человек – это человек, который проживает в российском обществе, сформировался под воздействием русской национальной культуры, ее духовных ценностей и традиций, считает своим основным языком общения русский язык, осознает и причисляет себя к данному типу человека. Понятие «русский человек» является обобщенным и абстрактным, так как оно отражает черты русского человека, жившего в различных исторических эпохах и представляющего разные социальные слои населения. В данном понятии обнаруживаются, прежде всего, типичные, общие свойства русского человека. Такими свойствами являются, во-первых, своеобразное сочетание позитивных и негативных качеств, во-вторых, противоречивость, сложность и, в-третьих, потенциальность, востребованность его основных качеств в современном обществе.

Русская ментальность, как составная часть национальной культуры, определяется совокупностью характеристик. Обобщение мнений многих исследователей позволяет выделить различные качества «русского характера», нашедших отражение в том числе в произведениях отечественной классической литературы, историко-философских исследованиях (Н. Бердяев, С. Булгаков, И. Гончаров, Л. Гумилев, Ф. Достоевский, И. Ильин, В. Ключевский, Н. Лесков и др.): ведомость и пассивность, противоречивость («наличие ангельского и демонического»), преклонение перед красотой, жертвенность и жестокость в любви, русская удаль и размах, незнание меры, «жажда свободы и раба», покорность, вера в доброго царя или в судьбу, отсутствие самодисциплины и самоограничения, боязнь и потребность страдания, особая святость – религиозность и атеизм. А еще – огромная сила воли, упорство, неприхотливость, практическая направленность ума, ловкость и рациональность, оптимизм, чувство мощного единения друг с другом, терпеливо-доброжелательное отношение к народам-соседям.

В своих работах вышеуказанные отечественные авторы проанализировали своеобразие русского человека, выявили его позитивные и негативные свойства, отметили противоречивый характер российского человека, составили его обобщенный портрет, пытались спрогнозировать возможные траектории его дальнейшего развития. Так, например, Н. А. Бердяев выявил зависимость российского человека от евразийской сути России, проанализировал его противоречивую сущность, отметил возможные пути развития российского человека в будущем.

Н. О. Лосский рассмотрел сочетание в русском человеке позитивных и негативных сторон, отметил особое значение таких черт русского человека, как религиозность, доброта, духовность. И. А. Ильин отмечал своеобразие проявления характера русского человека в различных конкретно-исторических обстоятельствах. Д. С. Лихачев особо отмечал противоречивость проявления основных качеств человека в российском обществе. В. С. Барулин рассмотрел процессы развития русского человека в советском обществе, выявил своеобразие сочетания в нем различных, противоречивых качеств, отметил потенциальную возможность позитивного развития русского человека. Вместе с тем в этих работах в недостаточной мере были рассмотрены такие важные вопросы, как: какие основополагающие качества характеризуют русского человека с момента его появления на историческом горизонте до настоящего времени, какие основные качества характеризуют русского человека в современном российском обществе, каковы пути развития русского человека в России в ближайшем будущем?

Интересен подход к менталитету с точки зрения анализа географического расположения, культурной среды и природы. Выделяются такие группы факторов, как географическое положение: обширность территории; климат (длинная зима, низкие температуры и др.); ландшафт.

Первая группа факторов определяет следующие черты характера: широту души, стремление к вольности, духовной свободе, склонность к подавленности, бесхозяйственности, безынициативности, лени.

Вторая порождает меланхоличность, медлительность, недооценку своего труда, гостеприимство, терпение, послушание, коллективизм, соборность, чувство локтя, противоречивость, безудержность.

Третья пробуждает созерцательность, мечтательность, наблюдательность, вдумчивость, склонность к осмыслению природных явлений.

Российский историк Василий Осипович Ключевский в свое время выделил характерную черту русских. «Нигде в Европе мы не сможем найти такой непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии», – отметил он.

Однако, по мнению автора, суть в том, что в историческом прошлом «Россия – страна рискованного земледелия, где каждые третий-пятый годы были неурожайные. Короткий сельскохозяйственный цикл – 4–5 месяцев – заставлял земледельца постоянно торопиться. Именно поэтому людям приходилось работать аврально, когда это критически важно, а всё остальное время – реагировать на обстоятельства»[3].

Значимой чертой русско-российского менталитета представляется мечтательность. Возможно, она является, в числе других причин, следствием того, что царь Борис Годунов законом 1592 года закрепостил крестьян. В связи с этим большинство наших предков редко покидали родное село. Несправедливость, помноженная на бедную жизнь, привела к коллективным фантазиям и мечтам о всеобщей справедливости, благе, красоте и добре. Русские люди вообще имели привычку жить мечтами о будущем. Им казалось, что будничная, суровая и тусклая жизнь сегодняшнего дня – это временная задержка в наступлении другой жизни, когда все изменится, откроется истинная, разумная и счастливая жизнь. Весь смысл жизни – в этом будущем, а нынешний день для жизни не в счет.

На разных этапах исторического развития во всех проявлениях народного сознания находит свое отражение противоречивая черта национального духовного склада – готовность к утопизму и одновременная уверенность в возможности воплощения утопии в действительность.

Безусловно, менталитет любой нации выражается в моделях восприятия и поведения, которые влияют на политическую и экономическую жизнь страны. Причем базируется менталитет на историческом опыте. К примеру, одно и то же событие русские и американцы могут видеть под разным углом зрения, как раз из-за различной ментальности. У каждого народа будет своя правда, а переубедить друг друга стоит большого труда.

Изучают менталитет нации и для того, чтобы понять, с кем придется иметь дело, или даже, с кем воевать. К примеру, немцы всегда остро интересовались русским народом. Первое детальное описание России сделал немецкий этнограф Иоганн Готлиб Георги еще в 1776 году. Труд так и назывался «Описание всех народов Российского государства, их быта, вероисповедания, обычаев, жилищ, одежды и остальных отличий».

«…Нет на земле такого государства, каким является Российское государство, которое вмещало в себя столь великое множество различных народов, – писал Иоганн Георги. – Это руссы, с их племенами, яко лопари, семояды, юкагиры, чукчи, якуты (далее на целой странице идет перечисление народностей)… А также переселенцы, яко индийцы, немцы, персияне, армяне, грузины…»[4]

Впоследствии канцлер Германии Отто фон Бисмарк писал, что считает русских (к которым он относил все население России) сплоченной нацией. Он утверждал: «даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских…»[5] Ему также приписывают изречение: «…Русского солдата мало убить, его надо еще и повалить».

Однако история ничему не учит даже прагматичных немцев, в связи с чем Германия потерпела сокрушительное поражение во Второй мировой войне.

3. Русский менталитет в представлении мыслителей русского зарубежья

Приход к власти большевиков в октябре 1917 года, естественно, был воспринят с восторгом далеко не всем населением страны. Немалая часть интеллигенции, в том числе известных профессоров, поняла, что высокая степень радикализации настроений в обществе неизбежно ведёт к гражданской войне. Логично, что между ними и новой властью сразу возникло недоверие.

Критика некоторых действий большевиков со стороны профессуры привело к тому, что Ленин предложил «уволить 20–40 профессоров», но по зарождающейся советской традиции план в итоге перевыполнили в разы, а лишение работы заменили на изгнание из страны.

На корабле «Обербургомистр Хакен» (это он будет прозван «философским пароходом») в эмиграцию, вместе с другими 160 видными философами, историками и экономистами, отправятся Николай Бердяев, Иван Ильин, Семён Франк, Борис Вышеславцев. Из главных философов своего времени в России останутся только Лосский и Булгаков, но ненадолго. Первого отправят следующим пароходом из Петербурга в Штеттин, второго – из Севастополя в Константинополь.

Помимо философов страна лишилась историков Карсавина, Мякотина. Значимой потерей, с точки зрения академической науки, была высылка Питирима Сорокина.

Ему тогда было всего 33 года, однако не заметить огромный научный потенциал уже было невозможно. Сейчас многие энциклопедии и справочники называют Сорокина основателем всей современной социологии, не забывая добавлять спереди «американский учёный» и только иногда уточняя – «русского происхождения».[6]

Отдельную страницу в истории научной мысли по проблемам этноса занимают российские ученые, философы и мыслители, в силу разных обстоятельств оказавшиеся за пределами России, в том числе и вышеперечисленные.

Находясь вдали от своей родины, своего народа, их взоры обращались к России, к населявшим ее людям.

Считаем необходимым привести некоторые данные по деятельности философов, после их отъезда из Росии, на высказывания которых мы ссылаемся в ходе исследования.

Николай Александрович Бердяев, после отъезда 29 сентября 1922 года – на так называемом «философском пароходе» – жил сначала в Берлине, в 1924 году переехал в Париж. Там, а в последние годы в Кламаре под Парижем, Бердяев и жил до самой смерти.

Среди опубликованных в эмиграции книг Н. А. Бердяева следует назвать «Новое средневековье» (1924), «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931), «О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии» (1939), «Русская идея» (1946), «Опыт эсхатологической метафизики. Творчество и объективация» (1947). Посмертно были опубликованы книги «Самопознание. Опыт философской автобиографии» (1949), «Царство Духа и царство Кесаря» (1951) и др.

В 1942–1948 годах был семь раз номинирован на Нобелевскую премию по литературе.[7]

Сергей Николаевич Булгаков 30 декабря 1922 года был выслан в Константинополь. В июле 1925 года переехал в Париж. При его активном участии возник и был успешно осуществлён проект создания Православного богословского института, в котором работал до своей кончины: профессор кафедры догматического богословия (1925), инспектор (1931), декан (1940). Доктор церковной истории (1943). Читал курсы «Священное Писание Ветхого Завета» и «Догматическое богословие в 1934 году он совершил большую поездку по США. Наиболее перспективным направлением в экуменической сфере оказалось сотрудничество с Англиканской церковью. В конце 1927 – начале 1928 года прошёл англо-русский религиозный съезд, результатом которого стало учреждение двухстороннего Содружества святого Албания и преподобного Сергия Радонежского.[8]

Иван Александрович Ильин С 1923 по 1934 год работал профессором в Русском научном институте (РНИ) в Берлине. С 1920-х годов Ильин стал одним из главных идеологов русского Белого движения в эмиграции, а с 1927 по 1930 год был редактором и издателем журнала «Русский колокол». В 1938 году покинул Германию, перебравшись в Швейцарию. В пригороде Цюриха Цолликоне Иван Александрович продолжил научную деятельность до конца своих дней. Здесь были написаны книги «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний», «Путь к очевидности». В конце жизни Иван Александрович Ильин закончил и издал произведение, над которым работал более тридцати лет, – «Аксиомы религиозного опыта» (1953).

Питирим Александрович Сорокин Октябрьскую революцию встретил предрассудительно. От партии эсеров он вошел в состав депутатов Учредительного собрания – последней надежды революционных сил на демократический путь развития страны. Сорокин боролся против большевиков, но разочаровался в деятельности эсеров. Серьезному социологу, оппонирующему Ленину, уже было невозможно оставаться в России. В 1922 году Питирим Сорокин на «Философском пароходе» был выслан из Страны Советов. Вместе с семьей он обосновался в США, где в 1931 году стал основателем социологического факультета Гарвардского университета и руководил им до 1942 года. До 1959 года он занимал должность профессора этого университета, а в 1965 году стал президентом Американской социологической ассоциации.[9]