Броманс. Книжный клуб спешит на помощь

Глава третья

Не нужно быть гением, чтобы понять, когда ты прервал беседу о себе. И хотя Ноа действительно был гением, согласно тесту ай-кью, румянец на щеках Алексис и ухмылка Лив говорили сами за себя.

– Это я-то черт?

Ноа широкими шагами пересек кухню и протянул Алексис бумажный пакет – собственно, виновника его визита. Она округлила глаза.

– Там то, о чем я думаю?

– Именно.

Издав вожделеющий стон, она нетерпеливо схватила пакет и достала завернутый в фольгу вегетарианский тако, купленный Ноа в мексиканском фургончике возле его офиса, после чего откусила сразу половину, а оставшуюся положила на стол рядом с Лив, предупредив:

– Не трогать!

– Ты куда? – удивился Ноа, когда Алексис юркнула в свой крошечный кабинет. Однако мгновение спустя она появилась с коробкой в оберточной бумаге, которую протянула Ноа.

– С днем рождения!

Он смущенно улыбнулся, принимая подарок.

– Мы ведь завтра празднуем.

– Ну да, просто не терпелось тебе вручить. Оно прибыло утром.

Ноа разорвал бумагу и пораженно распахнул глаза.

– Матерь божья! Серьезно, что ли?

Алексис взвизгнула и захлопала в ладоши, не в силах сдержать радости.

– Представь себе!

В его руках был набор «Лего. Доктор Кто», выпущенный ограниченным тиражом. Достать такой почти невозможно.

– Где ты его нарыла?

– Неделю торговалась с одним мужиком в интернете.

Ноа повертел коробку в руках.

– Ого! Все еще в оригинальной упаковке?

– Ага!

– Ни хрена себе, боюсь даже представить, сколько ты за него отвалила. – Он поднял на нее сияющий взгляд.

– Не бери в голову, – махнула рукой Алексис. – Главное, скажи, мы сохраним оригинальную упаковку или будем собирать?

– Конечно, будем собирать! – с трепетом проговорил Ноа. – И параллельно можно посмотреть ту документалку о создании пурпурного пигмента.

Лив фыркнула и соскользнула со стула.

– Боже милостивый, это самое задротское занятие, о котором я когда-либо слышала!

– Пф-ф, оно даже не входит в первую десятку наших задротских занятий, – усмехнулся Ноа.

Алексис кивнула в подтверждение и, торопливо пережевав еще один гигантский кусок тако, сказала:

– На прошлые выходные мы ходили на лекцию по истории женщин-викингов.

– Как занятно, – с каменным лицом отозвалась Лив и приобняла Алексис. – Ладно, мне пора бежать, надо развезти остальные наряды. – Проходя мимо Ноа, она ухмыльнулась. – Как ты пережил сегодняшнюю встречу?

Тот застонал и отложил подарок.

– Твой жених совсем слетел с катушек.

– Не будь с ним так строг: он начал планировать свадьбу своей мечты, еще будучи мальчишкой.

Лив встала на цыпочки и чмокнула Ноа в щеку, после чего выскользнула из кухни. Алексис усмехнулась.

– И что взбрело Маку в голову на этот раз?

Ноа повернулся к ней с трагичным выражением на лице.

– Друзья жениха должны подготовить танец.

Алексис расхохоталась, запрокинув голову, – и недовольство Ноа как рукой сняло. Ее смех стоил любого унижения. Слишком хорошо сохранились в памяти времена, когда ее почти невозможно было рассмешить. При их первой встрече она вообще рыдала. Это произошло всего через несколько часов после того, как они разоблачили домогательства Ройса Престона. Все праздновали успех в доме Мака, когда Алексис внезапно выскользнула в заднюю дверь.

– Алексис?

Она подскочила и повернулась, спешно вытирая заплаканное лицо. Ноа выставил перед собой ладони.

– Прости, не хотел тебя пугать. Я увидел, как ты убежала. Все нормально?

Алексис пожала плечами.

– Нормально, просто… просто… – Она покрутила кистью, будто жест мог навеять нужное слово. – Просто снимаю напряжение.

– Наверное, адреналин схлынул.

– Это когда мозг кричит: «Еперный театр, какого хрена ты наделала?»

Ноа тихо усмехнулся.

– Оно самое.

Она сделала глубокий вдох, успокаиваясь, и протянула ему руку.

– Ты ведь Ноа?

Он подошел и пожал руку – ее пальцы были теплыми и маленькими, в сравнении с его.

– Ноа Логан.

– Спасибо тебе. За помощь, я имею в виду.

– Это тебе спасибо за храбрость.

Алексис обхватила себя за плечи.

– Давно надо было признаться.

– У правды нет срока годности.

– А у унижения?

Внутри что-то шевельнулось – некое чувство, с которым ему еще не доводилось сталкиваться. Нечто похожее на уважение, смешанное с притяжением.

– Надеюсь, ты имеешь в виду его унижение. Тебе-то стыдиться нечего.

Алексис отвела взгляд – казалось, она не разделяла его точки зрения.

– Ну, какие у тебя дальше планы? – спросил Ноа.

– Никаких. Я так долго жила с этой тайной в душе, что уже не помню, каково жить без нее. Скорее всего, просто немного отдохну в тишине и покое. – Она внезапно нахмурилась и внимательно посмотрела на него. – Даже не знаю, почему вдруг свалила все это на тебя.

– Потому что я рядом?

Она фыркнула.

– Повезло тебе.

Ноа тогда и не подозревал, насколько ему на самом деле повезло. Во многих отношениях знакомство с Алексис стало лучшим событием в жизни. И он понятия не имел, как ей это сообщить, ничего не испортив.

Шуршание бумаги вернуло его в настоящее. Алексис прислонилась к столу рядом с ним и открыла второй тако.

– Кстати, спасибо. Даже не представляешь, насколько мне это было нужно.

– Я предчувствовал, что ты снова забудешь позавтракать.

– Насыщенное выдалось утро.

– Вернулась та девушка?

– Ага. – Она с досадой застонала. Ноа поднял брови.

– И что это значит?

Алексис проглотила тако и объяснила:

– Она впервые со мной заговорила и, казалось, наконец была готова поделиться проблемами, но тут приперлась Карен с очередными претензиями и спугнула бедняжку.

Ноа протянул руку и убрал кусочек кинзы с уголка ее рта.

– Чем она в этот раз недовольна?

Алексис рассказала о дефиците парковочных мест и дохлой крысе.

– Он не мог этого сделать, – уверенно заявила она, имея в виду существо, которое являлось наполовину котом, наполовину демоном, и обе половины приводили в ужас. – Он все утро был перед глазами.

Она указала на кошачий домик у окна. Как раз в этот момент Пирожок потянулся, разевая пасть и выпуская когти. У Ноа волосы на затылке встали дыбом. Он никогда не входил в короткий список людей, которых выносит кот, а месяц назад положение только ухудшилось. Ветеринар посадил Пирожка на диету, и теперь он частенько смотрел на Ноа как на сосиску в тесте.

Выглядел кот весьма впечатляюще – пушистый, лохматый, с кисточками на ушах и таким невменяемым видом, будто его случайно закинули в сушилку для белья и ему это даже понравилось. Над глазами – темная полоса, похожая на сросшуюся бровь, которая придавала коту схожесть с всегда готовым к смертельному бою пещерным человеком.

– В общем, – Алексис тяжко вздохнула, – она пригрозила нажаловаться администрации.

– Ну и что они сделают? Ты ничего не нарушаешь.

– Я грязная прошмандовка, помнишь? Только этот закон ее волнует.

Ноа напрягся.

– Она так сказала?

– Ну, не прям так, – передернула плечами Алексис, убирая с лица кудряшку, – но именно это она подразумевала. Мы – лишь кучка лживых потаскух.

Ноа сурово нахмурился.

– Не люблю, когда ты так говоришь.

– Просто озвучиваю то, что думают люди.

– Адекватные люди так не думают.

– Ты переоцениваешь человеческую натуру.

Он громко фыркнул.

– Меня впервые в таком обвиняют.

После пяти лет хактивистской деятельности у Ноа едва ли осталась капля веры в людей. Однако Алексис не так уж ошибалась. С начала процесса против Ройса он все больше погружался в глубины человеческой злобности, о существовании которых даже не подозревал. Кровь вскипала в жилах всякий раз, когда он вспоминал о голосовых сообщениях и электронных письмах от поклонников Ройса, которые показывала ему Алексис. Даже несмотря на дюжину убедительных обвинений в его адрес, самые ярые фанаты все еще отказывались верить, что их драгоценный кумир способен на преступление – наверняка все эти женщины лгут, они лишь недовольные бывшие работники или отвергнутые любовницы.

Ноа помог Алексис настроить фильтры электронной почты, блокирующие самые ужасные письма, тем не менее некоторые все же просачивались. Большинство она сразу удаляла, но порой делилась с ним самыми вопиющими. При этом она пожимала плечами и говорила, что привыкла к ним, однако Ноа научился читать ее, как открытую книгу, – губы сжимались в тонкую полоску, горло нервно дергалось, на переносице залегала маленькая складка. Гневные послания ей досаждали. Еще как. Тем не менее она отказывалась давать отпор, поскольку считала, что это не стоит ни времени, ни усилий. Теперь ей хотелось лишь спокойной жизни.

Ноа почувствовал на себе пристальный взгляд и поднял голову.

– В чем дело?

– А?

– Ты странно на меня смотришь, что-то на лице?

– Ага, это. – Она протянула руку и слегка дернула его за бороду. – Как ты вообще выглядишь под этой меховой маской?

Ноа поиграл бровями.

– Лучше не спрашивай.

– Ого, все настолько плохо?

– Наоборот. Мне приходится прикрываться бородой, ибо простые смертные не способны вынести невероятной силы мужского обаяния под ней.

– О, так значит, ты спасаешь людей?

– Совершенно верно.

Алексис рассмеялась и откусила еще тако. Прожевав, она спросила:

– Зоуи завтра придет?

Ноа праздновал день рождения с семьей и Алексис у мамы. Его сестра тоже собиралась прийти, но… Он пожал плечами.

– Кто знает? С Зоуи никогда не угадаешь.

– А Марш?

– Придет.

Алексис сочувственно улыбнулась, поскольку прекрасно знала о его весьма непростых отношениях со старым армейским товарищем отца, Питом Маршаллом, которого все называли Маршем. Ноа бы не добился того, что у него есть, без помощи и советов Марша, однако у его поддержки была и обратная сторона – постоянные придирки, из-за которых Ноа казалось, что ему никогда не сравниться с отцом.

Зевнув, он встал и потянулся.

– Помочь тебе убраться после йоги?

Среди всего прочего, Алексис также каждый месяц устраивала в кафе занятия йогой специально для женщин, переживших сексуальное насилие. Одно из них как раз планировалось на сегодня.

– Спасибо, но, пожалуй, мы с Джессикой и сами справимся.

– Черт, а я так надеялся отвертеться от поездки к Колтону.

– Зачем тебе к нему?

– Он опять открыл спам и занес вирус.

Алексис сочувственно усмехнулась.

– Если хочешь, можем завтра после ужина пособирать лего?

– Спрашиваешь тоже!

Ноа протянул руку, и они пожали друг другу мизинцы – это была их тайная замена рукопожатия.

– Тогда увидимся завтра! – сказал он, разворачиваясь.

– Эй! – позвала Алексис, и Ноа повернулся, не останавливаясь. – Спроси маму, что принести на ужин.

– Ты знаешь ее ответ…

– «Принеси только себя». – Она улыбнулась. – До завтра!

Перед мысленным взором Ноа тут же возникли часы, которые начали отсчитывать минуты до следующей встречи.

Глава четвертая

– Скоро здесь яблоку негде будет упасть, – заметила Джессика, собирая волосы в хвост.

Они с Алексис стояли у прилавка, оглядывая зал кафе. Столы и стулья были сдвинуты и частично сложены друг на друга, чтобы освободить место для – если придут все записавшиеся – почти двадцати женщин, желающих вернуть контроль над своей жизнью посредством медитации.

– Может, стоит поискать другое помещение для занятий? – предложила Джессика.

Алексис не хотелось переносить занятия йогой как минимум из-за Карен – чтобы та не считала, будто выжила с квартала столь неугодных ей жертв насилия.

– Что-нибудь придумаем, – наконец сказала Алексис и, подойдя к входной двери, повесила табличку: «Закрыто для частного мероприятия». Она заранее отвезла Пирожка домой из-за двух посетительниц с аллергией на кошек.

Первой прибыла инструктор по йоге Мариана Мендоса. Она с порога отправила им с Джессикой воздушные поцелуи, затем подошла, и они стукнулись кулаками в знак приветствия. Мариана также была дипломированным психологом. Именно она несколько месяцев назад предложила Алексис организовать в ее кафе занятия, и та немедленно согласилась. Сама концепция совершенно не нова – жертвы сексуального насилия уже давно прибегают к йоге, чтобы вернуть контроль над собственной жизнью и телом. Однако ничего подобного прежде не существовало в Нэшвилле, и Алексис сразу решила, что именно она должна это исправить.

На первом занятии присутствовали всего трое, включая Алексис и Джессику. Но вскоре весть разлетелась по городу, и с каждой неделей приходило все больше женщин. Теперь, вероятно, и в самом деле придется искать новое помещение, чтобы вместить всех желающих.

Пока Алексис с Джессикой переодевались для занятия, прибыли еще несколько человек, которые начали растягиваться на специальных ковриках.

Мариана тихо подошла к Алексис и спросила в своей типичной манере:

– И как мы поживаем?

– Хорошо, – пожала плечами Алексис. – Куча дел, но я справляюсь.

– Мы выглядим усталыми. Мы высыпаемся?

– Да! – Мариана недоверчиво прищурилась. Должно быть, ответ прозвучал излишне пылко.

– Мы хотим обсудить свои тревоги?

– Ерунда! Ничего такого, что не исправит занятие йогой. Пойду встречу новоприбывших, – сказала Алексис, осторожно увиливая от вопроса и от собеседницы.

Она поздоровалась с постоянными посетителями, представилась новеньким, после чего заняла место в первом ряду. Последний предназначался для тех, кто пока стеснялся. Иной раз требовалось мужество, чтобы просто прийти за помощью, и, хотя занятие было рассчитано на людей всех уровней физической подготовки, многим новичкам неловко вставать в специфические позы йоги в кругу незнакомцев.

Порой Алексис приходилось тяжело. Каждый день она чувствовала на себе повышенное внимание, вызывающее беспокойство, хоть уже и не такое сильное. На нее пялились в магазинах, при знакомстве, на улице. Ловя на себе пристальные взгляды, она инстинктивно хотела спрятаться. Не так-то просто ходить, гордо задрав голову, когда твое лицо мелькает в новостях по всей стране.

– Что ж, милые мои, мы готовы вернуть контроль над нашими силами?

Раздались вялые неслаженные «да», поэтому Мариана повторила вопрос. На этот раз женщины ответили увереннее.

– Сегодня среди нас новые лица. Добро пожаловать в наш оазис исцеления и покоя.

Прозвучали робкие приветствия.

– Давайте начнем с позы сукхасаны и сформулируем наши мантры.

Все сели, скрестив ноги и положив руки на колени.

– Я сильная, – приступила Мариана, остальные повторили. – Сегодня я верну контроль над своей силой… своим телом…

Алексис закрыла глаза и проговорила установки, в которых сейчас особенно нуждалась. Вскоре она начала расслабляться, забывая о проблемах и растворяясь в физических ощущениях, в единении сознания и духа, охваченная целебной силой натяжения связок и напряжения мышц.

Мариана размеренным голосом объясняла каждую позу, хвалила новичков и время от времени помогала. При этом она касалась кого-то, лишь получив на то разрешение, что являлось весьма существенным пунктом для тех, кто хочет вернуть контроль над своим телом – вернуть некогда украденное у них. Женщины здесь не соревновались в том, чья психологическая травма серьезнее. Нельзя сравнивать переживания – ни по восприятию, ни по масштабу ущерба. Над ними всеми надругались и отобрали их собственный голос. Теперь они приняли решение вернуть украденное.

Под конец занятия входная дверь отворилась. Стоящая на одной ноге в позе дерева Алексис оглянулась и едва не упала. На пороге, удивленно раскрыв рот и густо покраснев под прицелом двадцати пар глаз, застыла Кэнди.

– Простите… – забормотала она, прижимая к боку большую черную сумку. – Я не знала, что… Простите.

– Ничего страшного, милая, – ласково улыбнулась Мариана. – Прошу, заходи. Здесь всем рады.

– Да нет, я позже вернусь, – сказала Кэнди, отступая.

Алексис на цыпочках вышла в проход и поспешила ее остановить:

– Постой, не уходи! Мы можем побеседовать в моем кабинете, если хочешь.

– Прости, что помешала, – виновато прошептала Кэнди. – Я не знала про занятие.

– Ничего страшного. Мы почти закончили. – Алексис бросила взгляд на женщин, которые потеряли настрой. – Идем в кабинет.

Кэнди нервно пожевала нижнюю губу, раздумывая, и в конце концов кивнула, затем последовала за Алексис через зал, опустив голову, как школьница, которую ведут к директору. Дверь в кухню захлопнулась за ними с громким стуком – будто взорвавшаяся в тишине хлопушка.

Алексис провела посетительницу в свой крошечный, похожий на подсобку кабинет и указала на стул у стены.

– В тесноте да не в обиде. Присаживайся.

Кэнди некоторое время помялась на пятачке между столом и дверью, затем наконец опустилась на самый краешек стула, прикусив губу и нервно дергая ногой.

– Отлично ты придумала… Я про йогу.

Алексис кивнула, усаживаясь в офисное кресло.

– Занятия пользуются успехом.

– Э-э, а все эти женщины они… ну…

– Пережили сексуальное насилие или домогательства, да.

– Ох. Как ужасно.

Подобная реакция далеко не редкость, и у Алексис был заготовлен ответ:

– Ужасно то, как с ними обошлись, а эти занятия – прекрасный способ вернуть контроль над своей жизнью и перестать быть жертвой. – Девушка с трудом сглотнула. – Кэнди, ты не одинока.

– Я… э-э, нет, – замямлила она совершенно растерянно, затем глубоко вздохнула и твердо сказала: – Я пришла не по этому поводу. То есть я не… не…

– Не жертва домогательств?

– Да. Я не об этом хотела с тобой поговорить.

Алексис склонила голову, вновь почувствовав странное родство.

– Мы точно прежде не встречались?

– Дело в глазах… Они кажутся тебе знакомыми, верно?

Она присмотрелась – действительно, у них одинаковые янтарные радужки с зелеными крапинками и карими ободками. Внутри вспыхнули тревожные ощущения. Алексис часто говорили, что у нее необычный цвет глаз, и теперь она словно смотрела на свое отражение в зеркале. И как только раньше не обратила внимания?

– Ты ведь видишь, насколько мы похожи, да? – спросила Кэнди, тяжело дыша. – Я сразу заметила, впервые увидев тебя за прилавком. Тогда и поняла, что это правда.

Тревога все возрастала, перетекая в панику.

– Я не понимаю, о чем ты…

– Мы сестры.

Эти слова прозвучали столь нелепо, что мозг отказывался их воспринимать. Алексис напряженно, отчаянно фыркнула.

– Прости?

Лицо Кэнди приобрело то мягкое, сочувственное выражение, с которым Алексис обычно обращалась к женщинам, приходившим в кафе за поддержкой, а когда заговорила, в голосе звучала та же мягкость, с какой Алексис до этого говорила с ней.

– Ты не знаешь своего отца, верно?

Алексис вскочила так резко, что зашатался стол, карандашница упала, покатилась и шлепнулась на пол.

– Прости, но… Т-ты ошиблась. У меня нет ни братьев, ни сестер.

– Известных тебе.

– Глупости!

Впрочем, не совсем. Алексис действительно не знала отца, поэтому вполне возможно, что тот продолжил производить на свет других детей, когда бросил ее маму. Она порой думала об этом – о нем, – но ничего не предпринимала, поскольку… а какой смысл? Ну найдет она его, что потом? Он никогда не был частью ее жизни и никогда не будет. Ей вполне хватало матери.

– Моего отца зовут Эллиотт Вандерпул, – сказала Кэнди, и Алексис попятилась, пока не уперлась в стену. – Тебе знакомо это имя, верно?

– Нет, – солгала она, отступая в сторону, и, споткнувшись о развязанный шнурок, схватилась за край стола, чтобы не упасть.

– Он и твой отец тоже, – тихо сказала Кэнди.

– Нет, это… это невозможно, – отчеканила Алексис не своим голосом. – Сожалею, но ты зря приехала в такую даль. Ты ошиблась.

– Понимаю, ты удивлена.

Удивлена? Алексис рассмеялась бы над этим преуменьшением века, если бы хоть одна эмоция смогла бы пробиться сквозь охватившее ее оцепенение. Хотелось убежать – не только от Кэнди, но и накрывающей ее волны паники. Однако ноги словно вросли в пол – так же крепко, как виноградная лоза перед кафе. Вот только лоза по крайней мере могла за что-то уцепиться своими ветками.

– У меня есть доказательство, ДНК-тест, – заявила Кэнди.

Алексис вперилась в нее взглядом.

– Откуда у тебя моя ДНК?

– Пару лет назад ты проходила тест на родословную.

Боже правый! Алексис невольно вскинула руку ко рту и отвернулась. Дурацкий тест! То был импульсивный поступок в момент слабости – когда мама умирала в больнице. Мимолетное желание приблизиться к своим корням, прежде чем оторвется единственный якорь, связывающий ее с остальными людьми. Однако результаты теста не поведали ничего нового: все ее предки прибыли из Восточной Европы и ни один не обладал ни малейшей исторической значимостью. Она засунула бумажки с результатами в ящик стола и больше никогда не доставала.

– Я тоже такой сделала, – раздался голос Кэнди будто издалека. – И твое имя было в списке возможных сестер.

Алексис отчаянно пыталась подобрать слова.

– Эти тесты… они могут ошибаться.

– Алексис, у нас одинаковые глаза. – Кэнди поднялась, ее кроссовки заскрипели по линолеуму. – У тебя также есть брат. Его зовут Кейден. И две племянницы, Грейс и Ханна. И невестка по имени Дженни. И тетя с дядей…

– Хватит, – выдавила Алексис. Воздух в легких обернулся ядом. Она попыталась выдохнуть, но ничего не выходило.

– И еще кое-что, – продолжала Кэнди, тон ее голоса сменился с успокаивающего на виноватый.

Алексис заставила себя поднять на нее взгляд, на юном лице застыло прежнее выражение мучительной неловкости.

– Наш отец болен.

Начало фразы вызвало возмущение, однако его быстро заглушил конец.

– В… в каком смысле?

– У него отказывают почки.

И вновь Алексис вздрогнула, будто получив пощечину, и упала обратно в кресло.

– Несколько лет назад он попал в серьезную аварию и повредил почки, – продолжала Кэнди дрожащим голосом. – Он был на диализе, но функция почек не восстанавливается. Ему нужна пересадка.

– То есть ты меня разыскала, потому что… – Алексис не сумела закончить предложения, из груди вырвался сардонический смех.

– Ты можешь подойти, – жалко пролепетала Кэнди. Алексис крепко зажмурилась. Происходящее не реально, верно? – Если ты подойдешь, то можешь спасти ему жизнь. Он в списке на пересадку уже два года.

Ей хотелось заткнуть уши и закричать: «Ла-ла-ла-ла». Плевать! На него и на Кэнди.

– Понимаю, ты шокирована…

Алексис вновь открыла глаза.

– Когда ты обо мне узнала?

Молчание Кэнди говорило само за себя.

– Когда? – тверже повторила Алексис.

– Три года назад.

Три года! Алексис выдохнула столько вопросов, сколько хватило бы на целую жизнь, лишь затем, чтобы вдохнуть новую порцию, достаточную еще на одну. Значит, он тоже знал о ней уже три года? Или знал всегда? Во всяком случае, уж явно не горел желанием ее увидеть.

– Он запретил мне с тобой связываться, – сказала Кэнди, словно прочитав ее мысли.