Я повесил трубку. Что за день-то такой – то генерал этот приперся, то любитель ядовитых муравьев, сейчас кто?
На пороге стоял пацан лет двадцати в широких штанах, футболке размеров на пять больше, чем надо, и кепке с прямым козырьком.
– Эй, йо, man, hi! Man, ты apartments арендуешь?
– Ебать!
– What?
– Ты англичанин, что ль?
– Нет, конечно! Я из Ярославля, слыхал за такой?
– Слыхал!
– Бро-о-о-о! – он пожал мне руку и приобнял, как будто мы выросли на одном районе. Я же просто стоял и охуевал от этого персонажа. – Ты понимаешь, man, я – гэнгста, хасла там, движ-миж, Wu-tang clan, N.W.A., я приехал in this city, в столицу real гэнгста, сечешь, man? Пиу-пиу, – пацан стрельнул из пальца, – я хочу, man, прочувствовать vibe криминальной столицы России.
– Так это тебе в Новосибирск надо!
– No, no, no! История здесь, сечешь, man? Криминалити! Пиу-пиу, – он снова стрельнул из пальца.
– Хочешь прочувствовать атмосферу Люберец, бро? – решил я подыграть юному Лаки Лучано. Сейчас Мейер Лански покажет тебе.
– Of course, man! – обрадовался мамкин гангстер.
– Ну пошли!
– Е-е-е-е-е, real хасла!
Мы вышли из дома и двинули в сторону ближайшего гаражного кооператива, я там подбухиваю периодически с мужиками. Хорошие ребята, душевные и наливают на халяву. Я частенько, стоя на бочке из-под какого-то масла, ору, как у Есенина ветер веет с юга. Ну это так, чтобы разбавить их беседы о ведрах, в которых они копаются ото дня ко дню. Там же трется и Генчик, сын Тамарки из 35-й квартиры. Ему шестнадцать, а он уже сколотил вокруг себя банду юных уголовников и кошмарит сверстников. Почему он еще не сидит – большой вопрос, но скоро, думаю, мечта его исполнится.
– Здорова, мужики! – сказал я пустоте, зайдя в гараж.
Из ямы вылезла чумазая морда Аркадьича.
– О, Виталя! Здорова! Давненько чего-то тебя не видно было. Жена, что ль, арестовала?
– Да не, ушла от меня жена.
– Че, серьезно? Сочувствую, брат.
– Да ничего, прорвемся!
– А это кто с тобой?
– Исследователь исторического наследия Люберец!
– Чего?
– Да забей, тут Генчик Тамаркин не пробегал?
– Видал, он на соседней линии мопед какой-то крутит со шпаной своей.
– Ага, спасибо.
– Виталь, ну ты не пропадай, заходи, накатим. Я тут винцо на яблоках сделал, надо пробу снять. У меня на даче в Луховицах сам же знаешь, какие растут, – руками он обозначил размер яблок с футбольный мяч.
– На обратном пути забегу.
– Давай, жду.
На соседней линии Генчик и правда крутил какой-то мопед, который, скорее всего, у кого-то отжал.
– Здорова, пацаны!
– Здрасти, дядь Виталь! – хором ответили они и начали оценивающе рассматривать моего спутника.
– Thanks, man! – оживился мамкин гангстер, – ты решил свести меня с настоящими преступниками? – он подошел к мопеду и поиграл с газом.
– Слышь, черт, пакши свои убрал! – дерзанул ему Генчик.
– Е-е-е-е, man! Ты такой гэ-э-э-энгста!
– Ладно, пацаны, бывайте!
Я развернулся и пошел дегустировать яблочное вино Аркадьича.
– Дядь Виталь, дядь Виталь! – окликнул меня Генчик и подбежал ко мне.
– Чего?
– Это че за черт? И на хер ты его к нам привел?
– Человек хочет погрузиться в атмосферу Люберец.
– Чего?
– Ну он типа гангстер.
– И че нам с ним делать?
– Делай че хочешь.
– А вы мамке не расскажете? А то сами знаете, какая она у меня. С ней не забалуешь.
– Не расскажу, не ссы, – подмигнул я Генчику, – до больницы только не доводите англичанина.
– Он че, в натуре англичанин?
