500 лет назад – 3.3, или Кавалер ордена
Дмитрий Свиридов
Все, что имеет начало, имеет и конец. Кто только не говорил эти слова!… Но так оно и есть, и подходит к концу история нашего современника, неведомой силой перенесенного из 2020 года на пятьсот лет назад, в 16 век. Он успел за годы, проведенные в прошлом, многое, и успеет, пожалуй, еще больше, о чем вы и прочтете в этой книге. Но и его путь будет закончен. Как?… Читайте.
Дмитрий Свиридов
500 лет назад – 3.3, или Кавалер ордена
Часть 1. Поражение Ливонского ордена
1
Для полного понимания, как и с чем все герои нашего рассказа пришли к той летней встрече на Чудском озере, нам придется снова вернуться примерно на шесть месяцев назад, к февралю, и оценить эти же события, так сказать, изнутри Ливонии. Конец зимы и начало весны выдались для князя Ивана и его людей очень напряженными. Эмоциональный подъем от очередной победы над орденцами, все же слегка накрывший всех после того памятного собрания, когда князь назвал следующие цели их похода, и осознание важности собственного дела, когда он там же перечислял адресатов их будущих грамот, дали всему руководству (и всем приближенным, конечно, кто в той или иной мере знал эту информацию) хороший такой заряд бодрости. Да и у самих бойцов, замковой обслуги, чудинов и жителей ближайших (а по мере расхождения новостей – и дальних) деревень вроде как тоже появились поводы порадоваться. На этой волне очень быстро и уже как-то привычно, можно сказать – в рабочем порядке, они на следующий же день после совещания определились, кто пойдет на планируемые далее… диверсии (это сложное слово старца все же запомнили уже все).
Рейд в Пернов взял на себя Петр – там надо было, кроме максимального урона орденскому подворью, еще и в самом городке кое с кем потолковать, и грамотки нужным людям оставить, да чтоб их при этом под розыск Ордена не подвести. Именно для этого с ними пошел Грек, знающий там таких людей. Рейд в замок эзельского епископа возглавил Гридя – там надо было просто тихо подобраться и этот замок попытаться поджечь. Просто, м-да… Впрочем, замок (а сведения о нем собрали, конечно) был небольшим, да и городок Хапсал, рядом с которым (но отдельно) он стоял – тоже. Именно близость к Хапсалу и определила составы отрядов – если к Пернову шли почти полтора десятка, причем именно по реке Пярну (так получалось и проще, и быстрее всего), на лошадях и с санями, и в эти полтора десятка входили только бойцы отряда, то к Хапсалу, по договоренности со Жданом, кроме десятка своих бойцов Гридя взял десяток людей купца с ним самим. Правда, они сразу же обговорили, что все командование в этом походе – только на Гриде, а Ждан получит возможность лично оценить городок. Наглость?… совсем нет! Почему бы богатому купцу не посетить портовый город, со своей охраной, конечно? Ну и что, что не сезон, зима и навигации нет – как раз самое время оценить возможность торговли в этих местах. Причалы, амбары, торговые места и все прочее. Летом-то ему недосуг будет, дел много, только успевай поворачиваться… Должно было прокатить, как сказал кто-то из десятников (другие словечки старца приживались в отряде гораздо легче).
В общем, еще через день подготовки две группы ушли на запад и на юг. Степан и Черный, герои битвы на тракте, совершенно спокойно восприняли такой расклад, как временный отдых. Впрочем, на Степане оставалась дозорная служба по дорогам, у Черного большинство людей так и стояло на тракте, в деревушке у новой засеки, где все же было самое опасное место для новых атак Ордена, а сам Черный взялся за прилично набравшееся уже пополнение (вторая очередь псковичей и местные), гоняя их, как гоняли весь отряд у Сига. Семен больше занимался с пушками и пушкарями (подобрали еще тройку), поскольку рука пока не позволяла ему полноценно тренировать бойцов, но в процессе подготовки, когда она проходила возле замка, он участвовал, конечно. А так бойцы чаще уходили в лес за озеро, недалеко, где оборудовали и стрельбище, и позицию для метания бомб, и шалаши-времянки, на которых отрабатывали действия в помещениях.
Для остальных дел тоже нашлось выше крыши, по словам Седова, или по самую маковку церкви, как говорили сейчас. Сам старец с князем и Ефимом начали прорабатывать тексты посланий (первые, конечно, решили отправить на Русь, вместе со Жданом, когда тот будет в Псков возвращаться), делать наброски для всех остальных грамот, выяснять вместе с Федором и Пименом тонкости жизни и современного бизнеса в Ревеле – именно Пимену князь поручил в ближайшее время снять дом в Ревеле и начать знакомиться там с людьми да присматриваться, что да как в этом городе, на который было много планов. Разумеется, никто не собирался отправлять его туда одного, в его роли (приказчика псковского купца, собирающегося открывать свою торговлю в Ревеле), его должен был сопровождать Торгаш, как знаток местной жизни, причем и видимой, и, так сказать, теневой ее стороны. А пока сам Торгаш окончательно шел на поправку, именно у него в комнате часто собирались Пимен и Федор, да и сам князь приходил послушать, как обстоят дела в Ревеле.
Милана теперь поила Торгаша своими отварами и настоями, и тот уже почти не кашлял, хотя внешний вид у него, конечно, был еще не очень. С учетом лечения препаратами из будущего она очень осторожно давала ему еще пару седмиц на выздоровление, не меньше десяти дней точно, да и потом поберечься бы надо – зима, так что сроки выдвижения в Ревель они пока планировали, исходя из этого. Сама травница (со Светкой) продолжала заниматься своим делом, от первичного осмотра и подлечивания болячек у бойцов отряда и иных обитателей замка перейдя к жителям ближайших деревень. Им, конечно, давали сопровождение, и среди бойцов, не уходящих в дозоры, даже проявилось легкое соперничество – это считалось честью. Впрочем, чаще всего ей в спутники давали тех из бойцов, кто был включен в санитары отряда – Иванушку и других, так как и в дороге, и в деревнях те и сами людям помочь могли, и свой уровень медицинских знаний повышали, говоря в терминах 21 века.
Конечно, и у Миланы, и у Николая Федоровича оставалось время и на… свое. Ночи точно были целиком их, да и днем удавалось выкроить минутку-другую, и они все лучше узнавали друг друга, именно в тех мелочах, знание которых и делает людей по-настоящему близкими. А так Седов был занят и с князем, и с Федором, и с обучением новичков (его снова просили рассказать, как они там у себя через пять сот лет воюют, и кое-что показать). А еще был Малх со своим любопытством, возобновились занятия с санитарами (теперь уже с Миланой вместе), находилось время для кратких записок по знаниям из будущего, в общем, загружен он был плотно.
На этом фоне полной занятости и днем, и ночью, ему было как-то проще отвлечься от волнения за своих, ушедших на такие сложные и опасные задания. Да еще и Федот, с которым половину ракет отправили к Хапсалу… Еще в период короткого отдыха отряда Седов выбрал время и, собрав верхушку их Ордена, снова рассказал о ракетном вооружении будущего, а Федот, с огромным вниманием выслушав этот рассказ из первых уст, дополнил его конкретными техническими возможностями их «огненных стрел». Слово «ракета» старец Димитрию говорил, но оно было непонятно мастерам, и они использовали более привычные им названия. Как раз из-за того, что часть ракет могла все же прилично отклоняться от цели, было решено использовать их для отдельно стоящих зданий, поэтому первой целью был выбран замок епископа (а вторую половину, пока предварительно, нацелили на Везенберг). На обслугу нового оружия направили людей Гриди, да так оно и было правильно – это было как раз делом для его диверсантов – скрытно подошли, поставили направляющие, запалили и скрытно же ушли. Сами ракеты были довольно удобны для перемещения, даже навьюченными на лошадей, а вот длинные доски направляющих уже заставляли что-то комбинировать с их перевозкой, однако справились и с этим. Нарезал Федот перед их отъездом и ивовых прутьев для стабилизаторов, но с этим проблем не было никаких – ивняк был везде, да и особой прямоты там не требовалось.
Ну, и техника безопасности, которой Седов буквально загрузил выбранных для сопровождения Федота и обслуживания ракетного станка бойцов, впечатлила всех. Впрочем, сам мастер только одобрил (а кое-что потом попросил рассказать еще раз, уже для себя). А вот прямой приказ от князя двоим бойцам постоянно сопровождать мастера и, случись что, спасать его даже ценой своих жизней, его изрядно удивил. Видно было, что такое отношение ему непривычно, и, похоже, Федот сам не ожидал, что новое оружие окажется таким ценным.
Разумеется, за ушедших волновался не только старец, но и все остальные. Но так или иначе – около 80 верст до Пернова и более ста – до Хапсала говорили, что только дорога в одну сторону у обоих отрядов займет не меньше недели, значит, как минимум две недели вестей не будет. Так и вышло, и эти две недели в замке снова росло напряжение… Впрочем, и дозоры ходили, и с тракта привели еще парочку купцов (а с так и сидевшими в корчме и начавшимися волноваться торговцами из первой партии все же поговорил сам князь, подтвердив, что речь идет лишь об их временной задержке, которая скоро кончится). На новой трактовой засеке бойцы обстреляли из самострелов сунувшихся было вооруженных всадников (никого не подстрелили), но было тех всего с пяток, похоже, из Феллина, не получив никаких вестей от первого орденского отряда, послали дозор, да и по срокам оно совпадало.
По мальчишеской эстафете приходили сообщения, что в деревнях все в порядке, правда, к ближней деревне к Везенбергскому замку (самой северной от малой усадьбы Ливонского ордена, которая была захвачена ими первой), что возле засеки, через леса вышел орденский разведчик. Староста села вывалил на него ворох новостей: что пришли неизвестно откуда несметным числом воины, перебили всех бойцов Ордена, захватили все, докуда дотянулись, нагнали мужиков и перекрыли дорогу. Сам он, староста, тех воинов не видел, но говорят – их несметные тыщщи, все в железах, да с оружием страшенным, что взрывается и горит.
Лазутчик ушел через лес назад, в Везенберг, теперь надо было ждать новых гостей, уже в большем числе, но и такой рассказ старосты, и дальнейшие действия заранее оговаривались – ясно было, что с той стороны кто-то обязательно выйдет, и старост предупредили. Жалко, что не было сейчас в замке Гриди, на бойцах которого и строились дальнейшие действия, но сами-то бойцы были, и что делать – знали, так что тройка их скорым маршем на лошадках отправилась обратно, вместе с пацаном, принесшим эту новость.
Ну, а примерно через две недели (Седов точно не запомнил) вернулся отряд Петра. Вернулся с победой, даже с двумя, и несколько дней с лица Петра не сходила та самая улыбка, которую давно уже оценили все. Все удалось – под видом торгового обоза они легко и быстро прошли по накатанному на реке санному пути почти до самого Пернова. По дороге встретился им один орденский дозор из трех человек, который как раз и проезжал по речному пути. Хоть и выглядели бойцы подозрительно, и саней с грузом у них было всего четыре (да и груз – в основном, обманка), но дозор не стал к ним цепляться. А перед самым городом они сделали небольшой круг, выйдя к нему не с реки, как шли, а с юга, вроде как то ли от Феллина, то ли вообще от Риги. Сам город стоял в самой глубине довольно большого залива, а вот малые поселения (рыбацкие, в основном) были по всем его берегам. Это потом, где-то в 19 веке, они сольются в единый город (да и все равно тот останется маленьким), а пока городком можно было считать именно глубинную часть. При этом в сам Пернов десяток вообще не полез, расположившись вроде как на отдых в одной из небольших деревушек на побережье, а съездили туда на разведку Петр, Грек и еще пара бойцов сопровождения.
Посидели в корчме (где как раз Грек у знакомого корчмаря все и выяснил, что хотел, и оставил тому пару копий письма с описанием суда над орденцами), выпили, закусили, прошли по городку (оставив лошадей в конюшне корчмы), своими глазами увидав все, что нужно, и… уехали к своим, в деревушку. А ночью, ближе к утру, загорелся орденский двор в Пернове, да как-то не в одном месте, да на самом берегу – склады Ордена же. Грек знал точно, да и Петр был в курсе – здесь, в небольших городках на всех берегах Рижского залива, орденцы были скорее таможенниками, чем пограничниками, и скорее полицейскими, чем солдатами, если судить по функциям. Внутренние воды, фактически полностью принадлежащие Ордену, и удаленность от сухопутных границ расслабляли бойцов. Нет, они оставались обученными воинами – первоначальное обучение в Ордене, учебка, так сказать, никуда не девалось, но дальше служба шла в городах, на теплых местах, почти без стычек и сражений, но зато с возможностями «левых» заработков… Мечта, кто понимает…
Поэтому только поздно днем, разбираясь с последствиями пожара и подсчитывая, кто погиб, обожжен и ранен (а убытки еще только предстояло подсчитать!), старший рыцарь над орденским двором в Пернове обнаружил, что среди обгоревших и задохнувшихся тел есть парочка, явно подстреленная из арбалетов (которые прекрасно и почти бесшумно действовали в любых руках, кто понимает). Да и сами начальные точки возгорания (сразу в нескольких местах), и сохранившийся кое-где резковатый запах, не перебиваемый запахами от пожарища, говорил, что дело тут нечисто… К розыскам поджигателей орденцы смогли приступить только через несколько дней – пока устранили последствия пожара, пока посчитали, что сгорело на складах, но за это время по городку и окрестностям начали распространяться странноватые слухи – что огонь тот был божий, за прегрешения орденские с неба спущенный, и приходят для ливонцев последние времена, потому как переполнилась чаша грехов их… А потом до Пернова таки дошли вести из Феллина, что на севере Ливонии что-то сильно неладно…
Конечно, это был «бензин». Именно его везли на санях в плотно закрытых кадушках, его, и мелкие, примерно на пол-литра глиняные кувшинчики – в ящиках, переложенных стружкой. Как правило, в небольших городках на побережье часто не было общей крепостной стены, а защита обеспечивалась самой архитектурой строений – обращенных глухими стенами на улицу, ну, и оградами в сажень-полторы высотой. Именно таким было орденское подворье в Пернове, а где за стенами нужные строения, и какие из амбаров в порту принадлежат Ордену – подсказали местные… Все удалось сделать быстро (зажигалки снова помогли), а двое ночных патрульных, попавшихся на пути диверсантов по ночному же городу, ничего не успели сделать против двух самострелов. На отходе (тоже с крюком через юг) группа снова встретила тройку дозора, и вот тут уже дозорным не повезло. Тела их спрятали в снегу, подальше от санного пути, а отряд пополнился лошадьми, оружием и кожаной броней. И – на пустых, считай, санях, чуть ли не с песнями и гиканьем вернулись к себе.
Рассказ Петра об их походе слушали в столовой палате – всем хотелось узнать, как все прошло, подробности они с Греком рассказывали уже в башне, не для всех. Ну, а дальше… Грек рвался на юго-восток, к Дерпту, запустить слухи и туда, пока Орден не опомнился и не перекрыл все дороги сетью дозоров. Князя больше напрягла легкость поездки по реке, а после его уточнений задумались об этом уже и Семен с Черным – Пярну выходила, считай, к самому замку, а патрулировали они только дороги… Степан не обрадовался добавлению еще одного маршрута для дозоров, но с тем, что реку на пару дней пути надо проверять – спорить не стал. Ну, а пока решили все же дождаться возвращения отряда Гриди…
Они вернулись еще примерно через неделю, когда все уже начали серьезно волноваться. Вернулись тоже все живые, без потерь и с победой, хотя часть была и… с расцарапанными мордами. А вышло так: путь у Гриди был хоть и разведан уже наполовину, но шел по глухим местам, с малыми и редкими деревушками – в этой части Ливонии холмы уже были мелкими, а к западному побережью и вовсе сходили на нет, но все еще делали местность малопригодной для сельского хозяйства. Тут были в основном леса, да и то – смешанные, сорные, холмики и лощины с ручьями, овраги, заросшие кустарником… Но дороги между деревушками были, хоть и вели на запад не прямо, а с довольно большими петлями, определяемыми рельефом.
Первым делом отряд добрался по известным путям до той деревни, возле которой была сожжена малая усадьба Ордена. Как выяснилось, за это время орденцы еще никого не присылали разобраться, хотя весть им староста все же подал – по цепочке селений. Уточнив дороги, группа двинулась дальше. На пути их ждала еще одна усадьба Ордена, в которой жило аж четверо бойцов. Это были не те пьяницы, которых епископ сослал в конец своей географии, но против двух десятков они ничего сделать просто не успели – люди Ждана перекрыли округу (усадьба стояла рядом с деревней, но отдельно), а разведчики провернули трюк, который уже раз сработал – подъехали к воротам и на немецком потребовали открывать. Двоих положили сразу у ворот, еще двоих – практически тут же. Прислуга в этот раз не пострадала, и Гридя, который уже приспособился общаться со старостами, довольно быстро ввел выдернутого из деревни местного в курс дел, вывалив все новости об изменениях в их положении… Но на полдня отряд все же задержался, пришлось еще и в самом селе (среднего размера, без церкви) речь произносить, и разъяснять, что к чему. Ну, и про дороги заодно уточнили. Это как раз позволило немного свернуть и выйти к Хапсалу с северо-востока, как бы от Ревеля, где шла дорога, условно повторяющая здесь уже близкую береговую линию.
По ней и выехал к городу Ждан с сопровождающими, на это время став в отряде главным. Ему играть самого себя и не надо было, так что в Хапсал они заехали спокойно, но остановились все же на окраине. День купец потратил на знакомство с торговой и складской частью города, а пара человек Гриди в это время выясняла нужные отряду сведения. Хапсал, как и Пернов, располагался на берегах большого залива, но, если в Пернове залив был образован рекой, здешний представлял из себя несколько довольно мелких отдельных озер, соединенных с морем протоками. Удобных мест для жилья здесь было не так много, а сам городок располагался на южном берегу этих заливов.
Епископский замок в Хапсале относился к постройкам времен завоевания Ливонии рыцарями, и был, пожалуй, даже больше Вейсенштайна. Были тут и стены, и башни, но расположен он был не на отдельном острове, а на берегу, в том месте, которое было чуть повыше окружающей равнинной местности. Близко к замку посаду города разрастаться не давали, он стоял практически отдельно, но чуть дальше шла довольно плотная застройка, через которую отряду никак бы не удалось пройти незамеченными. Помогла зима – через замерзший залив кое-где были тропки, но мало, а с воды и стены замка были ниже, и вряд ли дозорные стояли… Так что план у Гриди сформировался довольно быстро. Когда вернувшийся к ночи Ждан подтвердил, что в первом приближении городок он осмотрел, Гридя рассказал ему о своих задумках.
Они договорились все же разделиться, и на следующее утро купец с несколькими сопровождающими после плотного завтрака не торопясь уехал дальше на юг по дороге, которая так и шла примерно вдоль побережья. Их группа на подходящей развилке должна была свернуть на восток и вернуться на тот путь, которым они шли к Хапсалу. Гридя же, вроде как задержавшийся по поручению купца, с остальными уехали с постоялого двора лишь после полудня (улучив момент и подсунув вроде бы вменяемому хозяину описание суда над орденцами, шепнув, что то весть тайная, но своим, кто понимает, рассказать о том можно), но – по дороге обратно, с которой они свернули к морю, и уже в сумерках, пройдя по северному, почти не заселенному берегу залива, вышли напротив замка. Именно там все и ободрали морды лиц – побережье заросло густым кустарником, и надо было продраться сквозь него, да еще и не зажигая огня и не нашумев, чтобы все же не привлечь внимания орденцев. Залив был в этом месте шириной чуть больше версты, и в сумерках (а тем более в темноте) их заметить уже не могли, что позволило выйти к замку с воды, установить и нацелить направляющие и отправить три ракеты, как на учениях. Гридя волновался (да и Федот, и все бойцы тоже), и поэтому рискнул, кроме первой разведки, на всякий случай отправить поближе к замку пару своих с «бензином», кувшинчики с которым они тоже везли с собой, но меньше, чем группа Петра.
Вой первой ракеты и огненный хвост за ней все же заставили всех присесть (а кое-кого – и испуганно перекреститься), но теперь пора было торопиться, и две остальные были выпущены четко и без задержек. Звук от разрывов был не сильный, а вот попали ракеты неплохо, по крайней мере одна – там сразу начало разгораться яркое зарево. Надо было срочно уходить с заснеженного льда, на котором они стали хорошо видны, и группа ушла обратно, по тем же кустам, быстро разобрав направляющую – следов остаться было не должно. Вернувшиеся следом бегом лазутчики подтвердили, что все три ракеты ушли за стены, и добавили, что они и сами подпалили несколько небольших орденских лодей, которые, как оказалось, были вытащены на зимовку как раз на берегу возле замка. В итоге первую версту бойцы уходили снова в темноте по кустам, правда, в этот раз со спины им подсвечивал разгорающийся и в замке, и на берегу пожар. Тут, пока не продрались до чистого места, где оставляли коней, их морды пострадали снова. По темноте, хоть и с факелами, но все равно почти шагом, группа смогла по дороге на Ревель добраться до того отворота, где они выходили на нее же, и вернуться на свой путь. А через день обе группы соединились (Ждан, свернув в леса с дороги на юг, к Пернову, тоже ускорил движение), и двинулись обратно. Федот всю обратную дорогу принимал поздравления, а группа, запускавшая ракеты, похоже, уже записала себя в постоянные метатели огненных стрел. Особо они на обратном пути не мешкали, но и расстояние было больше, и дороги хуже, так что и вышло несколько дней разницы.
Милана, которая в приказном порядке загнала всех с оцарапанными мордами на осмотр (хоть они и говорили, что промывали царапины настойкой), выловила двоих покашливающих, и отпаивала их пару дней своими отварами – то ли пока бегали ночью по заливу, застудились, то ли после в дороге расслабились. А Федот с Гридей долго и подробно рассказывали всему руководству, как именно отработали ракетами. После чего все снова стали пытать старче, и он постарался выжать из своей головы о ракетах все, что помнил, и что могло быть применено прямо сейчас. Готовые направляющие на повозках возить, хотя бы легкие щиты для расчета заранее сделать, если в поле воевать, тренировку расчета установки на нужную дальность и возвышение по проставленным заранее меткам на направляющих… он вспомнил даже про то, что можно лошадей специально приучать как к выстрелам, так и ко взрывам, хотя, конечно, свист от ракеты был такой, что все равно придерживать лошадок придется, даже если они будут не рядом… Все слушали и мотали на усы, но для Димитрия через Федота был наказ один: надо бы этих «стрел» побольше!
Федот, разумеется, обещал все рассказать хозяину, как было, сам попросил кое-что записать для памяти из рассказов старца, и очень тепло распрощался с бойцами Гриди, уезжая вместе со Жданом. Сам купец имел перед отъездом долгий разговор с князем, и наедине, и – попозже – с приглашением Петра, Семена и Седова. Вел он себя, как показалось Николаю Федоровичу, как будто Хапсал был уже его (точнее, их с Твердом), и осталось доделать лишь какие-то досадные мелочи, все оттягивающие и оттягивающие момент вступления во владение городом. Да и вообще, купец торопился, так как вся его поездка в целом довольно сильно затянулась. Так что Ждан выпросил у них еще одну карту Ливонии, с реками, портами и дорогами, а также карту (скорее, схему) самого Хапсала (Гридины ребята делали заметки). Зато он оставил пятерку своих бойцов, для обучения всех их новым… приемам. Они должны были потом стать учителями-инструкторами уже для купеческих людей, а пока, в случае, если ливонцы пойдут большими силам, князь получил разрешение задействовать их в своих операциях.
В общем, купец уехал, увозя новые заказы от отряда (Гридиным диверсантам очень понравился «бензин» в деле, и армянам придется снова раскочегаривать свои котлы), а с ним уехал один из людей Петра, увозя грамоты в Иван-город, Псков и в саму Москву. Пакет документов к московскому князю получился приличный, для него пришлось делать специальный тубус, а вот грамоты в города были всего на паре листов каждая. Ждан обещал помочь с быстрой доставкой их нужным людям в Иван-город и напрямую во Пскове, а вот с Москвой дело было сложнее, но Петр заверил князя, что нужные люди есть и все получится.
Кстати, именно из-за грамот в эти дни был быстро, как-то даже походя, решен вопрос с переименованием замка. Никто до того этим не заморачивался, ни Вейсенштайном, ни Пайде (как он назывался у чудинов), его не называли – замок и замок. Но… в грамотах на Русь надо было указать, где и кем они писаны. И если с «кем» вопросов не было, то вот «где»… Немецкие названия князь указывать не хотел, и верхушка их Ордена была срочно собрана в башне. Сам князь коротко озвучил необходимость переименования, и попросил всех высказать свои предложения. Но народ, услышав задачу, впал в ступор – до того города и замки называть никому как-то не доводилось… Ефима попытали было, как называлась столица у того самого пресвитера Иоанна, но он ничем не помог – если и было где в старых хрониках то название, то он сам его не знал… Посматривали и на старца, но тот лишь развел руками, сказав, что жить-то здесь дальше им, и выбрать, значит, надо для себя, а как оно тут все называлось через пятьсот лет, при нем, он и не знает, да и жили тут совсем иные люди, и за ними повторять смысла нет. Народ потихоньку все-таки расшевелился, и кто-то из десятников предложил назвать замок по озеру, на котором он стоит. Оказалось, что и озеро никак особо не называется, тоже озеро – и озеро, но князь зацепился за эту мысль и предложил назвать замок и селение при нем Озерском. Все сразу согласились, и дело было решено.
Правда, после, покопавшись в памяти, Седов предложил князю в документах именовать замок и город «Озерск-40». На закономерный вопрос князя, к чему это, он рассказал ему и Ефиму (которого тоже позвал, так как все это связано было с картами и документами, в общем, с писаниной, по его части), что в его время, правда, совсем в других землях, был создан почти на пустом месте такой город. И в нем жили и работали те, кто создавал для страны особое оружие и особую мощь. Именно их успехи (и случавшиеся там потери и жертвы) в свое время позволили стране встать вровень с сильнейшими того времени (а кое в чем – даже всех опередить), и предотвратить продолжение Второй мировой войны, уже против России, которое вполне серьезно рассматривалось тогда в планах самых сильных стран. Очередной рассказ о будущем, которыми давненько старче их не баловал, выслушали с полным вниманием. Все же князь попросил повторить его пятерке совета глав их Ордена (Ефим потихоньку заканчивал уставные и прочие документы по Ордену и доводил их до людей), Николай Федорович рассказал еще раз, никто не был против, и на карту и в документы Ефима были внесены изменения.
Конечно, так просто совпало, но именно после отъезда Ждана началось то, что потом Седов мог с полным правом назвать черной полосой для отряда. Правда, свести все события в кучу он смог только гораздо позже, почти к лету, а первое время отряд, замок и люди в деревнях под его началом жили довольно спокойно. Ушел через леса к Дерпту Грек. Отправили Пимена с вроде выздоровевшим Торгашом в Ревель, аккуратно, без лишних глаз – впрочем, Пимен особо не светился нигде, а Торгаша как привезли в бессознательном состоянии, так он из замка и не выходил. По их следам, буквально через день (точнее, через день в ночь), отправили диверсионную группу в Ревель же, собрав ее в основном из тех, кто ездил с Петром в Пернов – они успели отдохнуть, да и незачем было привлекать внимание к оцарапанным и пока не зажившим мордам второй группы. Сам Петр тоже ушел с ними – ему надо было оценить нынешнее состояние города лично. Еще через пару дней отпустили торговцев, живших до того на постоялом дворе. Они рванули по тому же ревельскому тракту, торопясь разнести такие важные и срочные новости, но… не успели. В Ревеле и без них хватало срочных и важных новостей.
…Как потом выяснилось из первых, так сказать, полевых допросов захваченных орденцев, и их более глубокого потрошения специалистами Петра и Гриди позже, а также из сбора слухов, примерно в это самое время независимо друг от друга произошли следующие события: орденское руководство в Нарве, обеспокоенное отсутствием комтура, решило послать гонцов до Везенберга, а если и там ничего не известно о причинах задержки начальства с капитула, то и до Ревеля. Гонцы, добравшись до Везенберга, выяснили, что кратчайшая дорога в центр Ливонии перекрыта, и оттуда только что вернулся лазутчик, сообщивший, что якобы там полно чьих-то чужих воинов, захвативших чуть ли не все земли юга. Лесами вокруг засек туда сейчас ушло сразу трое – с четким заданием выяснить, что там за люди, и хорошо бы непосредственно у этих самых воинов… Немного успокоили местных, везенбергских, орденцев, сведения о том, что у русских, в Иван-городе, все тихо и спокойно, и это явно не они. Но тогда кто?! Может ли быть захвачен весь юг, так, чтобы тут, на севере, об этом ничего не было известно?! Рыцари совместно решили, что вряд ли, но в Ревель ехать надо. Гонцы поехали туда, прихватив пару человек уже из Везенберга…
…Тем временем в самом Ревеле тоже беспокоились о задержке руководства, а еще и полностью прекратился приток хоть каких-то новостей с тракта на Дерпт, а уехавшие, наоборот, в ту сторону купцы не возвращались, хотя вроде уже должны были. За сам Ревель местные не боялись – и укрепления хорошие, и до любых границ далеко, да тут сперва стало известно, что эзельский епископ давно вернулся с капитула в Хапсал (приехали торговцы по дороге, идущей вдоль побережья), а потом и гонцы с востока подоспели…
Совместно было решено отправить сразу две группы – вдоль побережья в Хапсал, к епископу, уточнить, что там прошло на капитуле, мало ли… И усиленный дозор – прямо по тракту, до Вейсенштайна, а если и там ничего не известно – то до самого Феллина. Но решение это принимали, не торопясь, в самом городе дозоры не усиливали, в крепости увеличенные караулы не поставили…
А зря. Так совпало, что в ближайшую же ночь, ближе к утру, в крепости, куда днем можно было попасть каждому (не везде, правда), в трех местах вспыхнули пожары, а еще загорелись склады ордена в портовой части. Надо сказать, что ревельская крепость в это время была, конечно, побольше тех же Вейсенштайна с Везенбергом, но даже до Пскова ей было далеко, и была она… недоделанной. Нет, не так: был более старый участок (старый замок), небольшая цитадель обычного размера с крепкой стеной (окруженной рвом), внутренним двором и башней. Здесь был арсенал, хранились огненные припасы и жило орденское руководство. Сюда чужих не пускали никак. Более новые пристройки к этому самому старому куску, хотя среди них и были отдельные крепкие башни, пока не были замкнуты новой общей стеной и в основном несли хозяйственные функции, так, здесь были казармы городской стражи, подчинявшейся уже не Ордену, а городскому совету, различные склады, запас провизии и прочее, и сюда можно было днем попасть довольно свободно. При этом кое-какая строительная работа в крепости велась, но, опять же, неспешно – ливонцы не считали положение Ревеля опасным.
Три двойки бойцов под командой самого Петра с небольшим запасом горючки смогли вплотную подобраться к казармам стражи, внутренним складам и близко (через стенку) к арсеналу. Труднее всего было согласовать время, и Петр сильно пожалел, что у них нет тех самых часов, про которые рассказывал старче. Зато были зажигалки, и каждая из двоек быстро закинула по четыре зажженных кувшинчика… Получилось все примерно в одно время, и спящая в казарме стража не успела оцепить и прочесать окрестности крепости. Правда, это не уберегло группу от потерь – по городу было несколько точек, где стояли ночные караулы, и выскочившие при шуме на улицы стражники из ночной смены столкнулись с одной из возвращавшихся двоек, и арбалет (снова!) унес жизнь одного бойца, а второму пришлось отрываться от погони по переулкам, оставив тело товарища… Но он ушел, и вернулся к месту сбора хоть и последним (и заметно подавленным), но все же до того, как вся группа собралась и уже спокойно, без беготни и шума, добралась до окраины города, где оставила лошадей.
Там их уже ждали две остальные двойки, которые выходили на дело в порт к орденским складам, при том попробовали хитрую задумку (на основе рассказов старца, дополнивших уже имевшийся у местных саперов опыт): не сразу разливали это масло и поджигали, а оставляли тлеющий фитиль, ведущий к кучке пороха и огненной дорожке до амбара от нее. Несколько вариантов такой затравки попробовали в замке, и самый подходящий использовали сейчас. Он позволял провести дело более-менее тихо, а самим исполнителям – успеть убраться подальше. Судя по тому, что зарево начало подниматься и в районе порта, но только сейчас – все получилось. Уже не особо торопясь, группа потихоньку, ведя лошадей в поводу, переулками вышла за пределы города, там поехала на восток, чтоб немного запутать возможное следствие, а с рассветом уже вскачь ушла к себе, в холмы, на юг…
Следствие, конечно, Ливонский орден провел, тем более, что крепость все-таки была в основном каменная, да и погибших не было (правда, были травмированные и обожженные). А вот казарма и склады в порту погорели хорошо, так что искать поджигателей взялись рьяно… Хоть и жило в городе более пяти тысяч человек, но специально учиненный розыск быстро прочесал все подозрительные места. Следы, конечно, нашлись. Нашелся и постоялый двор, где пришлые ночевали, и конюшня… Надо сказать, что в таких вот городах, портовых или нет, главное – не приграничных, в функции внутренней стражи входил контроль за прибывающими и проверка всяких подозрительных лиц. Но… делалось это не на входах за городскую стену (не везде она и была), а по тавернам, корчмам да постоялым дворам, и день-другой-третий задержки были нормальным явлением. А дешевые кабаки и ночлежки для бедноты могли и вообще годами толком не проверять. Нет, городская охрана от хозяина мзду получала, конечно… Того же Пимена с Торгашом, заселившихся на более дорогой постоялый двор, по чину, так сказать, стражники проверили уже на следующий день после их приезда, и не найдя, к чему придраться (и получив некую сумму вспомоществования на руки, как принято), даже подсказали пару домов, пригодных для съема – как он им о цели своего приезда и сообщил… С людьми Петра они, естественно, заранее договорились не пересекаться, так что у Пимена все прошло, как и было задумано.
Как оно в Ливонии в городах со стражей и проверками устроено, прекрасно знали и Грек с Торгашом, и еще пара человек Петра, бывавших здесь ранее, так что на проворачивании диверсий в один день и строился расчет, что в Пернове, что в Хапсале, что тут, в Ревеле. И по факту – все так и вышло, как надо было! Ну, а погибший… что ж, не первый, не последний… В замке рассказ вернувшегося Петра встретили с пониманием, помянули побратима, в церкви появилась новая дощечка с именем и траурной рамкой, и Гридя, который с десятком своих собирался к Везенбергу (огненные стрелы еще остались, надо было использовать быстрее, пока Орден, действительно, не осознавал масштаба опасности и не усилил дозоры везде), поспешил со сборами. Но… тоже не успел.
2
Следствие, проведенное Орденом в Ревеле, в том числе занималось и телом неизвестного нападавшего, убитого дозорными. И кольчуга, и тесак-кошкодер по оценке знающих людей оказались однозначно орденскими, но вот все остальное – одежда, нож, всякие мелочи, по словам тех же повидавших виды людей, было, скорее всего, московитским. Нательный крест тоже не дал однозначного ответа, так как был простым деревянным, который мог быть как у католика, так и у православного. Не нехристь, хотя бы…
Совпадение приезда гонцов из Нарвы и Везенберга с этим ночным нападением изрядно насторожило ревельских орденцев, а орденское же оружие и броня, найденные на убитом, только усилили их подозрения. И в самом деле, при полном отсутствии с осени сколько-нибудь опасных слухов о готовящемся нападении внешних врагов, все эти события могли быть внутренними распрями, перехватом власти, например… Это изрядно осложнило расследование и уж точно его не ускорило, но по любому получалось, что, действительно, против Ордена действуют какие-то воины, и они где-то уже совсем рядом. Так что и в Хапсал, где вроде как все было в порядке, была отправлена целая пятерка, и на южную дорогу – почти два десятка верховых с двумя рыцарями во главе, а кастелян Ревельского замка начал устанавливать в городе порядки военного времени.
Вот с этим-то отрядом в два десятка, едва выехав из своих (уже своих, да) холмов, и столкнулся десяток Гриди, чуть-чуть не успев на развилке свернуть с тракта на восток, в сторону Везенберга. Был там такой трехдорожный перекресток… Гридины бойцы в этот раз тоже были все верхами, но одни сани с собой все же взяли – там везли ракеты, разобранные пока направляющие и кое-какие припасы. После возвращения группы Петра было понятно, что теперь-то ливонцы точно начнут шевелиться, и все всадники были настороже, да и в экипировке кое-что поменяли. Но настороже были и орденцы, а еще сказалось их двукратное превосходство в численности – завидев неизвестных, ливонцы только пришпорили коней. Десяток Гриди тоже сворачивать не стал, а, быстро обменявшись несколькими знаками распальцовкой, продолжил ехать навстречу. Саженей за десять орденцы стали все же притормаживать, разъезжаться от дороги чуть в стороны и доставать оружие, одновременно приказывая остановиться этим незнакомым встречным, но… Гридя дал отмашку, и два изготовленных самострела тренькнули, извлеченные из-под зимних накидок, к орденцам улетело с пяток бомб, а через пару мгновений три дробовика, получив фитили к запалам, выплюнули в их сторону крупную дробь. Численный перевес и чувство, что они на своей земле, сыграли с ливонцами злую шутку.
А вот дальше все же началось всеобщее рубилово. Кони у обеих групп были не приучены к взрывам и выстрелам, хотя отряд все же начал тренировать своих, и первые выстрелы (а уж тем более взрывы) смешали общий строй, а кое-кого и уронили. Но орденцы тоже были в снаряжении (рыцари и вовсе в латах, легких, правда), а уж кольчуги-то надели все. Примерно так же были экипированы и Гридины бойцы, разве что чуть полегче, да сверху все это было прикрыто зимними вещами, как и у орденцев. В общем, взаимной конной схватки, как и полного истребления кого-то одним ударом, не вышло, но первый ход дальнобойным оружием и первый натиск в рукопашной остался за Гридей. Ливонцы были, конечно, не все убиты и даже не все сильно ранены (доспехи), но все изрядно ошеломлены и скинуты с коней – парочка самых задних только смогла удержаться в седлах. Пока они успокоили коней, пока снова сунулись к образовавшейся куче-мале, почти все уже было кончено. Свалка не давала больше воспользоваться бомбами и огнестрелом, но оставшийся с санями боец Гриди, которому покидали самострелы, успел раза три перезарядиться и снять двоих из самых резвых ливонцев – одного наглухо, и одного рыцаря подранить, пока бойцы разбирались с ошеломленными, в основной массе валяющимися на снегу врагами. Да еще раз перезарядившись, он стрельнул в спину двум всадникам, которые развернулись, и, нахлестывая коней, поскакали обратно, к Ревелю – на этой дороге они проиграли…
Ливонцы взяли свою цену. Двоих убитых привез в замок Гридя (о продолжении поездки к Везенбергу не могло быть и речи теперь) и троих раненых. Раненые сами пошли к Милане – наскоро перевязались все там же, на дороге, а промыли раны и сделали нормальные перевязки уже на своем дозорном посту, в ближайшей деревне. Погибшими занялся Михайла – эта печальная обязанность так и закрепилась за ним. А лишь слегка оцарапанный Гридя доложил, как все было. Был он при этом собран, деловит, вполне боеспособен, но не только князь понимал теперь, что размен людьми с ливонцами даже в таких соотношениях они не могут себе позволить, и, если по итогам схватки в броне с оружием у них снова был прибыток, по коням – вышло так на так (чужих забрали, но кого подранили, кто ускакал и не дался потом поймать себя), то вот по людям… Планы надо было срочно переделывать, и на северную часть тракта сразу же отправилась большая группа народу – все же делать такую же боевую засеку, как и на юге, места под нее в холмах были…
А атаку на Везенберг провели совсем по другому плану. Он сложился у руководства отряда, когда вернулись Гридины бойцы, караулившие лазутчиков в ближайшей к Везенбергу деревне, возле засек. Троицу пришедших от орденцев перехватили в самой деревне, когда встретивший их по договоренности местный староста вел их к себе. По свистку деревенские мужики выпустили из переданных им луков пару стрел да начали закидывать их из-за заборов чем под руку подвернется, близко не подходя, староста отскочил под шумок, а троица наших бойцов кинулась в рукопашную. Почти чисто взяли – один из ливонцев, будучи здоровее других (и, видать, поопытнее), кроме тесака имел еще и тонкий кинжал из хорошей стали, вроде мизеркордии, которым и пробил кольчугу одного из бойцов отряда, прямо в сердце… Его быстро уложили, да и остальные орденцы не долго прожили – и стрелки из луков не промахнулись, да и вообще, оставлять в живых их никто не собирался, быстро разговорили, узнали, что нужно, да и прекратили мучения неоднократно раненых, но в этой схватке размен прошел три к одному…
Так что двое вернувшихся привезли тело товарища и сведения. По ним был составлен новый план, и новая тройка, из тех, что освоили обращение с ракетами, ушла верхами до малой усадьбы, а оттуда на лыжах с ракетами на легких волокушах через леса к Везенбергу, так, чтобы точно не попасться на глаза патрульным орденцам, взяв в проводники одного из местных, пообещав ему оплату, как за троих ливонцев.
